Блаватская Е.П. - ТД (ред.21в) т.2 ч.1 ст.6 шл.23

Елена Петровна Блаватская

Тайная доктрина

Синтез науки, религии и философии

ш

том 2 Антропогенез, часть 1 Эволюция человека, станс 6, шлока 23

<<   [[|☰]]   >>

анг1 • РТО • ЕИР • ВВБ • 21в (испр.)

Станца VI, шлока 23

Саморожденные были Чхая, тени от тел Сынов Сумерек. Ни вода, ни огонь не могли уничтожить их. Не так было с сынами их.

Этот стих не может быть понят без помощи комментариев. Он означает, что первая раса, «тени» прародителей, не могли быть повреждены или уничтожены смертью. Будучи настолько эфирообразными и настолько мало человечными по своему строению, они не могли быть повреждены никакой стихией – ни водою, ни огнём. Но их «сыны», вторая коренная раса, могла, и потому и была так уничтожена. Так же как прародители всецело погрузились в свои собственные астральные тела, которые явились их же порождением, так же точно это порождение было поглощено своим потомством, «потом-рождёнными». Эти стали вторым человечеством – составленным из самых разнообразных, гигантских получеловеческих чудовищ – первыми попытками материальной природы при построении человеческих тел. Вечно цветущие страны (Гренландия среди других) второго материка были последовательно превращены из Эдемов, с их вечной весной, в гиперборейский Аид. Превращение это произошло вследствие смещения великих вод планеты, океанов, изменивших свои русла; большинство второй расы погибло при этой первой судороге эволюции и затвердевания планеты во время человеческого периода.

Таких великих катаклизмов уже было четыре. И мы можем ожидать пятую для нас самих в должный срок времени.

Несколько слов о «потопах» и «ноях»

Повествования в различных Пуранах о наших праотцах так же противоречивы в своих подробностях, как и всё прочее. Таким образом, тогда как в Ригведе, Ида или Ила есть имя вдохновительницы Вайвасваты Ману, Саяна делает из неё богиню, возглавляющую Землю; в «Шатапатха Брахмана» она явлена как дочь Ману, приношение его жертвы, а в дальнейшем его (Вайвасваты) супругою, от которой он породил расу Ману. В Пуранах она снова дочь Вайвасваты, но при этом жена Будха (мудрости), незаконного сына Луны (Сомы) и Тары, жены планеты Юпитера (Брихаспати). Всё это представляется чепухой для непосвящённого, но полно философского смысла для оккультиста. Можно усмотреть тайный и сокровенный смысл уже по самой внешности повествования, ибо все подробности намеренно так запутаны, что лишь опытный глаз посвящённого может проследить их и разместить события в их надлежащем порядке.

Повествование, как оно передано в Махабхарате, даёт основную ноту, но, тем не менее, должно быть пояснено посредством тайного смысла, содержащегося в Бхагавад Гите. Это есть пролог к драме нашего (пятого) человечества. В то время, когда Вайвасвата был погружён в молитвенное созерцание на берегу реки, к нему подплыла рыба, прося его защиты от большей рыбы. Он спасает её и помещает её в глиняный сосуд, где она становится всё больше и больше и сообщает ему о надвигающемся потопе. Эта рыба есть хорошо известный Матсья Аватара, первая аватара Вишну, Дагон халдейского Ксисутра и, кроме этого, означает ещё многое другое. Рассказ этот слишком хорошо известен и не нуждается в повторении. Вишну приказывает построить ладью, в которой, по Махабхарате, спасается Ману вместе с семью риши; эта подробность, однако, отсутствует в других текстах. Здесь семь риши представляют семь рас, семь принципов и различные другие вещи; ибо здесь заключена двоякая тайна, сокрытая в этой многообразной аллегории.

В другом месте мы указывали, что Великий Потоп имел несколько значений и что он, так же как и «падение», относился к событиям, как духовным и физическим, так и космическим и земным; как наверху, так и внизу. Корабль или ковчег (navis), короче говоря, будучи символом женского зарождающего принципа, олицетворён на небесах Луною, а на земле чревом; как то, так и другое является сосудом и носителем семян жизни и бытия, которые Солнце или Вишну, мужской принцип оживотворяет и оплодотворяет. Первичный космический потоп относится к предвечному творению или образованию неба и земель; в этом случае хаос или великая глубь, представлены, как «потоп», а Луна, как «матерь», от которой исходят все жизнезародыши. Но земной потоп и повествование о нём также имеет своё двоякое применение. В одном случае, он имеет отношение к той тайне, когда человечество было спасено от совершенного истребления через смертную женщину, которая стала восприемником человеческого семени при конце третьей расы, а в другом, относится к действительному историческому потоплению Атлантиды. В обоих случаях «воинство» (или Ману, который спас «семя») именуется Вайвасвата Ману. Отсюда разногласие между Пураническими и другими изложениями; тогда как в «Шатапатха Брахмана» Вайвасвата создаёт дочь и от неё порождает расу Ману – это указание на первых человеческих манушия, которые должны были создать женщин посредством воли (крияшакти), прежде, чем они стали естественно рождаться от гермафродитов, как независимый пол, и потому они рассматривались как «дочери своих создателей». Пуранические повествования делают из Ида или Ила жену Будха (мудрости). Эта версия относится к событиям Атлантического Потопа, когда Вайвасвата, великий мудрец на Земле, спас пятую коренную расу от истребления вместе с остатками четвёртой.

Это весьма ясно изложено в Бхагавад Гите, где Кришна говорит:

«Семь великих риши, четыре предыдущих Ману, одного естества со мною, были рождены моим разумом: от них произошли (были рождены) человеческие расы и Мир».

Здесь четыре из семи предыдущих Ману означают четыре расы одного определённого ману. Теперь четвёртая раса прошла или, другими словами, в прошлом было четыре ману...»}}</ref>, которые уже жили, ибо Кришна принадлежит к пятой расе, и с его смертью началась кали юга. Таким образом, Вайвасвата Ману, сын Сурья, Солнца и спаситель нашей расы, связывается с «семенем жизни», как физически, так и духовно. Но сейчас, хотя и упомянув обо всех, мы должны заняться лишь двумя первыми.

Несомненно, что «потоп» является «всеобщим приданием». В силу различных причин «ледниковые периоды» были так же многочисленны, как и «потопы». Стоккуэль и Кроль перечисляют около полдюжины ледниковых периодов и последующих потопов – причём самый ранний из них относится ими к 850 000 г., последний же к 100 000 г. тому назад. Но который же был нашим потопом? Несомненно, первый, тот, который по настоящее время остался запечатлённым в преданиях всех народов от самой отдалённой древности; тот, который, наконец, поглотил последние полуострова Атлантиды, начиная с Рута и Даитья и кончая сравнительно небольшим островом, упомянутым Платоном. Это ясно из соответствия некоторых подробностей во всех легендах. Этот потоп был последним по своему гигантскому размаху. Малый потоп, следы которого барон Бунзен нашёл в Центральной Азии, и который он относит приблизительно к 10 000 годам до Р. Хр., не имеет ничего общего ни с полу-всемирным потопом или же потопом Ноя (последний чисто мифическая передача древних преданий) ни даже с погружением последнего острова Атлантиды; или, в крайнем случае, он имеет с ними лишь нравственную связь.

Наша пятая раса (непосвящённая часть её) слыша о многих потопах, смешала их и ныне знает лишь один из них. Именно тот, который изменил весь аспект нашей планеты, в силу перемещения и смещения земель и морей.

Мы можем сравнить легенду, сохраняющуюся среди жителей Перу, которая гласит, что:

«Инки, семеро числом, вновь населили землю после потопа».

Гумбольд упоминает мексиканскую версию той же легенды, но несколько путает подробности ещё сохранившейся легенды, относящейся к американскому Ною. Тем не менее, известный натуралист упоминает дважды-семерых спутников и «божественную птицу», которая летела впереди ладьи ацтеков, и, таким образом, получается пятнадцать избранных, вместо семи и четырнадцати. Это, вероятно, было написано под влиянием невольного воспоминания о Моисее, который, как говорят, упоминал пятнадцать внуков Ноя, спасшихся со своим прадедом. Затем Ксисутр, Ной халдеев, также был спасён и перенесён «живым» на небо (подобно Еноху) с семью богами, кабирами, или же с семью божественными титанами. Также Яо у китайцев отплывает с семью статуями, которых он оживит, как только пристанет к суше, и употребит их для «человеческого семени». Озирис, входя в ковчег или же солнечную ладью, берёт с собою семь лучей и т. д.

Санхуниафон делает из алетов или титанов (кабирим) современников Агруэра, великого бога финикиян – которого Фабер пытался отождествить с Ноем; кроме того, высказывается предположение, что имя «титан» происходит от Тит-Айн – «Истоки бездны хаоса» (Тит-Теус (Tit-Theus) или Титий (Tityus) есть «божественный потоп») и, таким образом, титаны, которых семь, явлены, как связанные с наводнением и семью риши, спасёнными Вайвасвата Ману.

Эти титаны, сыновья Кроноса-Времени и Реи-Земли; и так как Агруэр, Сатурн и Сидик являются одним и тем же лицом, и раз семь кабиры также представлены, как сыновья Цадика, или Кроноса-Сатурна, то, следовательно, кабиры и титаны тождественны. И на этот раз благочестивый Фабер был прав, когда он писал:

«Я не сомневаюсь, что семь титанов или кабиров, являются тождественными с семью риши индусской мифологии (?), которые, как сказано, спаслись в ладье со своим Мену [Many] главою (?) семейства».

Но рассуждения его менее удачны, когда он добавляет:

«Индусы в своих диких легендах многообразно исказили историю Ноахидов (?!), тем не менее, замечательно, что они, по-видимому, свято придерживались числа семь, потому капитан Уилфорд вполне основательно замечает, что «может быть семь Мену, семь Брахмадик тождественны с семью риши и составляют лишь семь отдельных личностей. Семь Брахмадик были праджапати или владыки праджа, или тварей. От них произошло человечество и они, вероятно, тождественны с семью мену… Эти семь великих предков человеческой расы были… созданы с целью наполнения земли обитателями». Взаимное сходство кабиров, титанов, риши и семейства Ноя слишком поражающе, чтобы быть следствием простой случайности».

Фабер был введён в это заблуждение и, вследствие этого, построил всю свою теорию, касающуюся кабиров, на том факте, что в Писании имя Иафет находится среди титанов, перечисленных в одном из стихов орфических гимнов. Согласно Орфею, имена семи титанов ковчега – которых Фабер отказывается отождествить с безбожными титанами, потомством их – были Кой (Kœus), Криос (Krœus), Форксий (Phorcys), Кронос (Cronus), Океан (Oceanus), Гиперион (Hyperion) и Иапет (Iapetus).

«Κοῖὸν τε, Κροῖόν τε μέλαν, Φορκύν τε κραταιὸν,

Καὶ Κρὸνον, ᾽Ωκεανὸν δ᾽, ῾Υπερίοα τε, ᾽Ιαπετόντε».

Но почему Вавилонский Ездра не мог бы дать имя Иапета (Iapetus) одному из сыновей Ноя? По Арнобию кабиры, которые есть те же титаны, также называются маны (manes), а матерь их Маниа. Потому индусы могут утверждать с гораздо большим основанием, что Манес есть их Ману, а Маниа является женственным Ману в Рамаяне. Маниа есть Ила или Ида, жена и дочь Вайвасвата Ману, от которой «он породил расу Ману». Подобно Рее, матери титанов, она есть Земля – Саяна делает из неё богиню Земли – и она лишь второе издание и повторение Вач. Как Ида, так и Вач превращаются в мужчин и женщин; Ида становится богом Судьюмна, а Вач – «женственный Вирадж» обращается в женщину для наказания гандхарв; одна версия относится к космической и божественной теогонии, другая к позднейшему периоду. Манес и Маниа, встречаемые у Арнобия, являются именами индусского происхождения, заимствованными и искажёнными греками и латинянами.

Это не случайность, но следствие единого древнего учения, общего всем, которое израильтяне приняли последними через Ездру, автора модернизированных книг Моисея. Настолько бесцеремонно обошлись они с собственностью других народов, что Беросс указывает, что Титэа – которую Диодор делает матерью титанов или дилювианов – была женою Ноя. Фабер называет его «псевдо-Бероссом», но всё же принимает это сведение для того, чтобы установить ещё одно доказательство, что язычники заимствовали всех своих богов от евреев, преобразив весь патриархальный материал. По нашему скромному мнению, это есть одно из наилучших доказательств, именно, обратного. Оно ясно показывает, насколько факты могут свидетельствовать, что именно библейские псевдо-персонажи были заимствованы из языческих мифов, если их считать мифами. Во всяком случае, это доказывает, что Беросс хорошо знал источник Книги Бытия, и что книга эта носила тот же космический и астрономический характер, как и аллегории Изиды-Озириса и ковчега и прочие более древние «аркитские» символы. Ибо Беросс говорит, что «Великая Титея» впоследствии именовалась Аретия и почиталась наравне с Землёю; и это отождествляет Титею, супругу Ноя с Реей, матерью титанов и с Идой; ибо обе они являются богинями, возглавляющими Землю, и матерями ману и манов или титанов-кабиров. И Титея-Аретия была почитаема как Хорхия (Horchia), говорит тот же Беросс, причём последнее наименование есть титул Весты, богини Земли.

«Sicanus deificavit Aretiam, et nominavit eam lingua Janigena Horchiam».

Вряд ли можно найти древнего поэта исторических или доисторических дней, который бы не упоминал в той или иной форме о погружении двух материков – часто называемых островами, именно, кроме Атлантиды, и о гибели Флегийского острова. Павсаний и Нонн оба рассказывают как:

«Грозный Нептун потряс основание глубокое острова Флегии,

И под волнами сокрыл обитателей тех нечестивых».

Фабер был убеждён, что Флегийский остров и был Атлантидою. Но все подобные аллегории являются более или менее искажёнными отзвуками индусского предания о великом катаклизме, обрушившемся на четвёртую, действительно человеческую, хотя и гигантскую расу, которая предшествовала арийской. Однако, как только что было сказано, легенда Потопа, подобно всем другим легендам, имеет более, нежели одно только значение. В теогонии она относится к предкосмическим преобразованиям, к духовным соответствиям – как бы нелепо ни звучал этот термин на ухо учёного – а также и к последующей космогонии; к великому Наводнению Вод (материи) в Хаосе, пробуждённых и оплодотворённых теми Лучами-Духа, которые были поглощены и погибли в таинственной дифференциации – предкосмической тайне, прологе к драме Бытия. Ану, Бэл и Ной предшествовали Адаму Кадмону, Адаму Красному и Ною точно так же, как Брахма, Вишну и Шива предшествовали Вайвасвата и остальным.

Всё это указывает, что полу-всемирный потоп, известный геологии (первый ледниковый период) должен был произойти именно в то время, которое ему приписывается тайным учением: беря круглые числа, именно 200 000 лет тому назад, после начала нашей пятой расы или же около времени, приписываемого Кроллем и Стоккуэлем первому ледниковому периоду; то есть около 850 000 лет назад. Таким образом, так как причина последнего катаклизма приписывается геологами и астрономами «чрезвычайной эксцентричности земной орбиты», и так как сокровенное учение относит это к той же причине, но с добавлением ещё другого фактора, именно смещения Земной Оси – доказательство чему может быть найдено в Книге Еноха, если затемнённый язык Пуран непонятен – всё это указывает на то, что древние осведомлены были в «современных открытиях» науки. Енох, говоря о «великом наклоне Земли», «находящейся в трудах», выражается совершенно ясно и с полным значением.

«Не самоочевидно ли всё это? Noahи далее есть Ной, носящийся по водам в своём ковчеге; причём последний – эмблема Аргхи или Луны, женского начала. Ной есть «Дух», падающий в Материю. Мы находим его, как только он спускается на Землю, сажающим виноградник, пьющим вино и опьяняющимся им, то есть, чистый Дух становится опьянённым, как только он окончательно погружается в материю. Седьмая глава Книги Бытия есть лишь иное изложение первой. Таким образом, тогда как последняя читается: «и тьма была над бездной. И дух Божий носился над водою», в седьмой сказано: «и умножилась вода… и ковчег плавал (с Ноем-Духом) по поверхности вод». Таким образом, Ной, если он тождествен халдейскому Noah, есть Дух, оживотворяющий Материю, которая позднее является Хаосом, представленным, как Бездна или же как Воды Наводнения. В вавилонской легенде (предкосмическое событие слилось с земным), именно Иштар (Астарта или Венера, богиня Луны) заперта в ковчеге и высылает голубя на поиски суши.

Джордж Смит отмечает в «Табличках» сначала создание Луны, затем создание Солнца: «Красота и совершенство его воспеваются так же, как и правильность его орбиты, что повело к тому, что его стали считать прообразом судьи и правителя мира». Если бы это повествование относилось просто к космогоническому катаклизму – даже если бы последний был всемирным – то почему бы богиня Иштар или Астарта, Луна стала говорить о создании Солнца после Потопа? Воды могли достичь высоты горы Низир в изложении халдеев, или Джебель Джуди, гор Потопа в арабских легендах, или же горы Арарат в библейском повествовании, и даже Гималаев по индусскому преданию, и всё же, они не достигли бы Солнца; даже сама Библия остановилась перед таким чудом! Очевидно, что потоп для народа, который первый отметил его, имел совершенно иное значение, менее проблематичное и гораздо более философское, нежели значение потопа всемирного, от которого не осталось никаких геологических следов».

Так как все подобные катаклизмы периодичны и имеют свои циклы, и так как Вайвасвата Ману является при различных обстоятельствах и событиях лицом собирательным, то казалось бы не имеется серьёзных возражений против предположения, что первое «великое наводнение» имело аллегорическое, так же как и космическое значение и, что оно произошло в конце сатья юги, «века истины», когда вторая коренная раса «ману с костями» появилась впервые, как «потом-рождённая».

Второе наводнение – так называемое «всемирное» – обрушившееся на четвёртую коренную расу, которую теология рассматривает теперь для своих целей, как расу проклятую, расу гигантов, «каинитов» и «сынов Хама» – есть наводнение, которое было впервые признано геологией. Если тщательно сравнить описания, встречающиеся в различных халдейских легендах и в экзотерических трудах других народов, то будет найдено, что все они совпадают с ортодоксальными повествованиями, данными в браминских книгах. И можно заметить, что тогда, как в первом изложении «нет ещё бога или смертного на земле», когда Ману Вайвасвата причаливает к Химаван, но во втором, семи риши дозволено сопровождать его; таким образом, указывается, что тогда, как некоторые описания относятся к сидеральному и космическому наводнению, предшествовавшему так называемому «Творению», другие повествуют – одни, о великом наводнении материи на земле, другие же, о настоящем водном потопе. В «Шатапатха Брахмана» Ману видит, что наводнение унесло все живущие твари и лишь он один был оставлен – т. е., лишь семя жизни осталось от предыдущего разложения вселенной или же махапралайи после «Дня Брахмы». В Махабхарате просто сказано о геологическом катаклизме, который унёс почти всю четвёртую расу, чтобы дать место пятой. Потому Вайвасвата Ману в нашей эзотерической космогонии явлен в трёх определённо различных аспектах, (а) как «коренной ману» на сфере А в первом круге, (b) как «семя жизни» на сфере D в четвёртом круге; и (с), как «семя человека» при начале каждой коренной расы – особенно в нашей пятой расе. В самом начале своём пятая раса является свидетельницей гибели во время двапара юги, преданных проклятию колдунов;

«с того острова [Платон упоминает лишь о его последнем острове], который находился за Геркулесовыми столбами в Атлантическом океане, откуда существовало лёгкое сообщение с другими островами, расположенными в окрестностях другого большего материка [Америка]».

Именно эта земля атлантов и соединялась с «Белым Островом», и этот Белый Остров был Рута; но он не был Аталой, или «Белым Дьяволом» полковника Уилфорда, как это уже было указано. Следует отметить здесь, что согласно санскритским текстам двапара юга продолжалась 864 000 лет; и если кали юга началась лишь около 5000 лет тому назад, то именно 869 000 лет прошло со времени этого разрушения. Опять цифры эти не слишком много разнятся от тех, данных геологами, которые помещают свой Ледниковый период 850 000 лет назад.

Затем «Шатапатха» рассказывает нам, что была создана женщина, которая пришла к Ману и объявила себя его дочерью, с которой он сочетался и породил отпрыска Ману. Это относится к физиологическому превращению полов, в течение третьей коренной расы. И аллегория слишком прозрачно ясна, чтобы нуждаться в объяснении. Конечно, как уже было отмечено, при разделении полов предполагается, что андрогинное существо разделило своё тело на две половины – как в случае Брахмы и Вач и даже Адама и Евы – и таким образом, женщина в некотором смысле является его дочерью, точно так же, как он будет её сыном, «плотью его (и её) плоти и костью его (и её) кости». Следует также запомнить, что ни один из наших востоковедов не научился разбираться в «этих противоречивых и поражающих бессмыслицах», как некоторые называют Пураны, и что упоминание юги может означать один круг, коренную расу и часто подрасу, так же как и быть страницей, вырванной из пред-космической теогонии. Этот двойной и тройной смысл доказан различными ссылками, по-видимому, на одно и то же лицо с тождественным именем, тогда как, в действительности, ссылки эти относятся к событиям, разделённым между собою целыми кальпами. Убедительный пример этому мы видим в Ила. Сначала она представлена, как одно, затем, как нечто другое. В экзотерических легендах сказано, что Ману Вайвасвата, желая создать сыновей, установил жертвоприношение Митре и Варуне; но вследствие ошибки брамина, совершавшего обряд, он получил лишь дочь – Ила или Ида. Тогда «по милости двух божеств» пол её изменился и она стала мужчиной – Судьюмна. Затем, она снова обращается в женщину и так далее; легенда добавляет, что Шиве и его супруге очень понравилось, что «один месяц она была мужчиной, другой женщиной». Это относится непосредственно к третьей коренной расе, люди которой были андрогинами. Но некоторые весьма просвещённые востоковеды думают и объявили, что:

«Ида, прежде всего, означает пищу, питание или же возлияние молока; затем следует поток восхвалений, олицетворённый, как богиня речи».

«Непосвящённым», однако, не сообщается причина, почему «возлияние молока» или же «поток восхвалений» должны становиться мужчиной и женщиной поочерёдно: если только, действительно, здесь нет какого-либо «внутреннего смысла», который ускользает от оккультистов.

В своём наиболее мистическом смысле сочетание Сваямбхува Ману с Вач-Шата-Рупой, его собственной дочерью, – что является первой «эвхемеризацией» двоякого принципа, второстепенной и третьей формой которого являются Вайвасвата Ману и Ила – представлено в космическом символизме, как корень жизни, зародыш, от которого возникли все солнечные системы, миры, ангелы и боги. Ибо, как говорит Вишну:

«От Ману должно произойти всё творение, боги, асуры и человек;

Им должен быть создан мир, то что движется и не движется».

Но мы можем найти худших противников, нежели даже западные учёные и востоковеды. Если в вопросе о числах брамины и могут согласиться с нашим учением, то мы не так уверены, что некоторые из ортодоксальных консерваторов не подымут возражения против способов размножения, приписываемых их питри-дэватами. От нас потребуют представить труды, откуда мы приводим наши утверждения; мы же предложим им прочесть немного тщательнее их собственные Пураны, не закрывая глаза на эзотерический смысл. И тогда, снова повторяем мы, они увидят, что под более или менее прозрачным покровом аллегорий, каждое утверждение, сделанное здесь, подтверждается их собственными книгами. Один или два примера, относящиеся к появлению второй расы, называемой «потом-рождённой», уже были приведены. Эта аллегория рассматривается как сказка, но, тем не менее, в ней скрыт психофизиологический феномен и одна из величайших тайн природы.

Но ввиду хронологических утверждений, сделанных здесь, вполне естественно спросить:

Могли ли люди существовать 18 000 000 лет назад?

На это оккультизм отвечает утвердительно, несмотря на всех учёных возражателей. Кроме того, длительность эта покрывает лишь человека Вайвасваты Ману, т. е. муже-женщину, уже разделённых на два различных пола. Две расы с половиной, которые предшествовали этому событию, могли жить 300 000 000 лет назад, вопреки всем возражениям науки. Ибо геологические и физические затруднения, выставляемые против этой теории, не могли существовать для первоначального, эфирообразного человека оккультных учений. Всё решение (исход) спора между светскими и эзотерическими науками зависит от веры в существование астрального тела внутри физического и от доказательства этого, причём первое, астральное тело, независимо от физического. Позитивист Поль д'Ассье, казалось бы, доказал этот факт довольно ясно, не говоря уже о накопившихся многовековых свидетельствах, так же как и о доставляемых современными «спиритуалистами» и мистиками. Трудно будет отрицать этот факт в наш век доказательств, опытов и зрительных демонстраций.

Тайное учение утверждает, что физическое человечество существовало на земном шаре на протяжении последних 18 000 000 лет, несмотря на общие катаклизмы и смещения в четвёртом круге нашей планеты, которые (благодаря тому, что этот период является временем наибольшего физического развития, ибо четвёртый круг есть срединная точка жизненного цикла, предназначенного ему) были гораздо более ужасными и напряжёнными, нежели на протяжении любого из трёх предыдущих кругов – циклов его ранней психической и духовной жизни и его полу-эфирных условий. Этому периоду предшествовали 300 000 000 лет минерального и растительного развития. На это, конечно, возразят все те, кто откажется принять теорию о «бескостном», чисто эфирообразном человеке. Наука, знающая лишь физические организмы, возмутится, а материалистическая теология тем более. Первая будет возражать на основании логики и разума, опирающихся на предубеждение, что все одушевлённые предметы всегда и во все века существовали на том же плане материальности; последняя же, на основании самых нелепых вымыслов. Смехотворное утверждение, обычно выдвигаемое богословами, основано, именно, на предположении, что человечество (читайте христиане) на этой планете имеет честь быть единственными человеческими существами во всём космосе и что в силу этого они лучшие среди своего рода.

Оккультисты, твёрдо верующие в учение основной философии, отвергают возражения как богословов, так и учёных. Со своей стороны, они утверждают, что даже во время тех периодов, когда даже на обоих полюсах должен был существовать невыносимый жар со следующими за ним наводнениями, поднятием долин и постоянным смещением великих вод и морей, даже в ту эпоху ни одно из этих обстоятельств не могло явиться препятствием для той человеческой жизни и организации, какой они наделяют раннее человечество. Ни состояние разнородности окружающих областей, полных смертоносных газов, ни опасности от едва лишь затвердевшей коры не могли воспрепятствовать первой и второй расе появиться даже во время угольного или самого силурийского века.

Таким образом, монады, предназначенные одушевлять будущие расы, были готовы для новых преображений. Они прошли свои фазы «имметализации», фазы растительной и животной жизни, от низшей до высшей, и находились в ожидании своих человеческих, более разумных форм. Тем не менее, что могли сделать Пластичные Ваятели, как не следовать законам эволюции природы? Могли ли они, как это утверждается мёртвой буквой Библии, подобно «Господу Богу» или же, как Пигмалион в греческой аллегории, создать Адама-Галатею из вулканической пыли и вдохнуть «живую душу» в человека? Нет; потому что душа была уже там, латентная в своей монаде и нуждалась лишь в «покрытии». Пигмалион, который безуспешен в оживлении своей статуи, и Бахак Зиво гностиков-назареян, которому не удаётся построить «человеческую душу в твари», являются гораздо более философскими и научными представлениями, нежели Адам, взятый в смысле мёртвой буквы, или же библейские элохимы-создатели. Эзотерическая философия, которая учит самопроизвольному зарождению – после того как шишты и праджапати бросили семя жизни на землю – показывает, что ангелы, более низкой степени, могут построить лишь физического человека даже с помощью природы, после того как они выявили эфирообразную форму из себя самих и предоставили физической форме постепенно развиваться из её эфирообразного или из того, что было бы названо в настоящее время, её протоплазматического образца.

И против этого будут сделаны возражения; «самопроизвольное зарождение», скажут нам, является отставленной теорией. Опыты Пастера уже двадцать лет как отставили её, также и проф. Тиндаль высказывается против неё. Прекрасно, предположим, что он против. Он должен был бы знать, что если бы даже самопроизвольное зарождение, действительно, было доказано как невозможность в наш настоящий мировой период и при наших существующих условиях, – что оккультисты отрицают – то, всё же, это не было бы доказательством, что оно не могло произойти при других космических условиях, и не только в морях лаврентьевского периода, но даже на содрогавшейся тогда Земле. Интересно было бы узнать, как может наука объяснить появление видов и жизни на Земле, особенно же человека, раз она отвергает, как библейские учения, так и самопроизвольное зарождение? Наблюдения Пастера, однако, далеки от совершенства или же доказательств. Бланшар и д-р Люто отвергают их значение и фактически доказывают, что они лишены его. Пока что вопрос этот остаётся sub judice, так же как и другой, относительно того, когда, в каком периоде появилась жизнь на Земле. Что же касается идеи, что монера Геккеля щепоть соли! – разрешила проблему начала жизни, то это просто нелепость. Те материалисты, которые склонны смеяться над теорией «само-сущего», «само-рождённого небесного человека», представленного, как эфирообразный, астральный человек, должны извинить даже новичка в оккультизме, если он, в свою очередь, высмеет некоторые теории современной мысли. Доказав весьма научно, что примитивная крапинка протоплазмы (монера) не растение и не животное, но является и тем и другим и, что она не имеет предков среди них, ибо, именно эта монера служит отправной точкой для всякого организованного существования, нам, наконец, говорят, что монеры являются своими собственными предками. Это может быть весьма научным, но оно также весьма метафизично, именно слишком, даже для оккультиста.

Если самопроизвольное зарождение изменило сейчас свои методы – может быть, благодаря накопленному материалу под рукой – настолько, что даже сделалось неуловимым, то, всё же, оно было в полной силе при зарождении земной жизни. Даже самая простая физическая форма и эволюция видов показывают, как работает природа. Гигантский, чешуйчатый пресмыкающийся ящер, крылатый птеродактиль, мегалозавр и стофутовый в длину игуанодон позднейшего периода, – все они являются преображениями ранних представителей животного царства, находимых в отложениях первичной эпохи. Было время, когда все вышепереименованные «допотопные» чудовища появились, как филаментоидные инфузории, без оболочки или же щита, без нервов, мускулов, органов или пола, и все они воспроизводили свои виды посредством почкования, как это делают микроорганизмы, зодчие и строители наших горных цепей, по данным науки. В таком случае, почему же не человек? Почему же он не мог следовать тому же закону в своём росте, т. е., постепенному уплотнению? Каждый непредубеждённый человек предпочтёт поверить, что Первоначальное Человечество имело сначала эфирообразную – или, если предпочтут, огромную филаментоидную, студенистую форму, выявленную богами или естественными «силами», которая росла, уплотнялась на протяжении миллионов веков и сделалась гигантской в своём физическом импульсе и устремлении, пока она не утвердилась в огромную физическую форму человека четвёртой расы – нежели допустить, что он был создан из праха Земли (буквально) или же от какого-либо неизвестного антропоидного предка.

Также наша эзотерическая теория не расходится с научными данными, исключая первого появления, как говорит д-р А. Уилсон, член К. Общ., в своём письме в журнале «Знание», (23 дек. 1881):

«Эволюция – скорее природа в свете эволюции – изучалась лишь на протяжении каких-либо двадцати пяти лет или около того. Это, конечно, является просто ничтожной частицей времени в истории человеческой мысли».

Именно в силу этого мы не теряем надежды, что материалистическая наука улучшит свои методы и постепенно примет эзотерические учения – если даже вначале они будут разобщены со своими, слишком метафизическими для науки, элементами.

Разве уже было сказано последнее слово по вопросу о человеческой эволюции? Как говорит проф. Гексли:

«Каждый подобный ответ на этот великий вопрос [истинного места человека в природе], который неизменно утверждается, если и не самим автором, то последователями его, как полный и окончательный, остаётся на вершине авторитета и уважения на протяжении, может быть, одного столетия, может быть, двадцати; но время так же неизменно доказывает, что каждый ответ был лишь приближением к Истине – и был терпим, главным образом, в силу невежества тех, которыми он был принят, но становился совершенно неприемлемым после исследования его более обширным знанием преемников их».

Допустит ли известный дарвинист возможность, что его «антропоидный предок» будет занесён в список «совершенно неприемлемых верований», при свете «большего знания» оккультистов? Но откуда произошёл дикарь? Один только факт «поднятия до цивилизованного состояния» не объясняет ещё эволюцию форм.

В том же письме «Эволюция человека» д-р Уилсон делает другие странные признания. Так в ответ на запросы, поставленные «G. М.» в журнале «Знание», он замечает:

«Произвела ли эволюция какие-либо изменения в человеке? Если так, то каковы эти изменения? Если нет, то почему?.. Если мы откажемся признать [как это делает наука], что человек был создан совершенным существом, а затем он был деградирован, то существует лишь другое предположение – предположение эволюции. Если человек поднялся от дикаря до цивилизованного состояния, то, несомненно, это есть эволюция. Мы ещё не знаем, ибо такое знание трудно приобрести, подвержена ли человеческая форма тем же воздействиям, как и формы низших животных. Но без сомнения, подъём состояния дикаря до цивилизованной жизни означает и предпосылает «эволюцию», и эволюцию значительного протяжения. Умственная эволюция человека не подлежит сомнению, постоянно расширяющаяся сфера мысли возникла из малых и грубых начинаний, подобно самому языку. Но способы жизни человека, его сила приспособления к окружающим условиям и бесчисленные другие обстоятельства, сделали факты и течение его «эволюции» очень трудными для исследования».

Сама эта трудность должна была бы заставить эволюционистов быть более осторожными в своих утверждениях. Но почему эволюция невозможна, если «человек был создан совершенным существом и потом деградировал?» В лучшем случае, это приложимо лишь к внешнему физическому человеку. Эволюция Дарвина, как отмечено в «Разоблачённой Изиде», начинается у срединной точки вместо того, чтобы начать от общего, как для человека так и для всего другого. Метод Аристотеля и Бэкона может иметь свои преимущества, но, несомненно, он уже обнаружил свои слабые места. Пифагор и Платон, которые исходили от общего к частному, являются теперь, при свете современной науки, более сведущими, нежели Аристотель. Ибо последний противился и опровергал представление о вращении Земли и даже её шаровидности, когда он писал:

«Почти все, кто утверждает, что они изучали небо в его однообразии, заявляют, что Земля находится в центре, но философы итальянских школ, иначе называемые пифагорейцами, учат совершенно противоположному».

И это потому, что пифагорейцы были посвящёнными и следовали дедуктивному методу. Тогда как Аристотель, отец индуктивной системы, сетовал на тех, кто учил, что:

«Центр нашей системы был занят Солнцем, и Земля была лишь звездою, которая, вследствие вращательного движения вокруг этого самого центра, производит ночь и день».

То же самое и по отношению к человеку. Теория, преподаваемая тайным учением и ныне излагаемая, является единственной, которая может дать сведение о появлении человека на Земле без впадения в нелепость, в веру в «чудоподобного» человека, созданного из праха земли, или же в ещё большее заблуждение теории о человеке, развившемся из щепотки известковой соли, экс-протоплазмической монеры.

Аналогия есть руководящий закон в природе, единственная истинная нить Ариадны, которая может провести нас через самые запутанные тропы её владений, к её первичным и конечным тайнам. Природа, как творческая мощь, беспредельна, и никакое поколение физических учёных никогда не сможет похвалиться, что оно исчерпало её пути и методы, как бы ни были однообразны законы, которым она следует. Если мы можем представить себе шар «Огненного тумана», – катящимся на протяжении эонов времени в межзвёздном пространстве – постепенно становящимся планетой, самосветящимся шаром, чтобы утвердиться наконец, как обитаемый человеком мир или Земля; пройдя, таким образом, через стадию мягкого пластичного тела до окружённого скалами земного шара; и если мы видим, что всё на нём развивается из студенистого, не имеющего ядра пятна, которое становится саркодою монеры, затем переходит из своего простейшего состояния в формы животного, чтобы вырасти в гигантское чудовище пресмыкающегося мезозойского периода, чтоб снова сократиться в (сравнительно) карликового крокодила, встречаемого теперь лишь в тропических странах и, наконец, в обычную, повсеместно распространённую ящерицу – если мы можем представить себе всё это, то как может один только человек избежать общий закон? «Гиганты существовали в те времена», говорит Книга Бытия, повторяя утверждения всех прочих восточных писаний; и легенды о титанах основаны на антропологическом и физиологическом факте.

И так как твёрдый, щитовидный пресмыкающийся был однажды студенистой крапинкой, «совершенно однородной частицей белковины в сильно клейком состоянии», то таким же был внешний покров первичного человека, его ранние «кожаные одежды» плюс бессмертная монада и временная психическая форма и тело внутри этой оболочки. Современный твёрдый, мускулистый человек, противостоящий почти всем климатам, может быть, около 25 000 000 лет тому назад, был именно тем, чем являются монера Геккеля, точнее говоря, «организмом без органов», совершенно однообразной субстанцией, с бесформенным белковидным телом внутри и имеющим лишь внешне человеческую форму.

Ни один учёный в этом столетии не имеет права считать цифры браминов, в связи с вопросом хронологии, нелепыми; ибо их собственные вычисления часто значительно превосходят все заявления, сделанные эзотерической наукой. Это легко может быть доказано.

Гельмгольц вычислил, что охлаждение нашей Земли от температуры в 2000° до 200° Цельсия должно было продолжаться в течение периода не менее чем в 350 000 000 лет. Западная наука (включая геологию), по-видимому, допускает существование нашей планеты на протяжении около 500 000 000 лет. Сэр Уильям Томсон, однако, ограничивает появление самой ранней растительной жизни 100 000 000 лет тому назад – утверждение, почтительно опровергаемое архаическими летописями. Но теории в области науки изменяются ежедневно. Пока что некоторые геологи весьма противятся таким ограничениям. Фольгер вычисляет:

«Таким образом, время, потребовавшееся для отложений слоёв, известных нам, должно было равняться, по крайней мере, 648 миллионам лет».

Как время, так и пространство бесконечны и вечны.

«Земля, как материальное существование, поистине, бесконечна; лишь изменения, которым она подвергалась, могут быть определены, как конечные периоды времени…

Потому мы должны предположить, что звёздное небо не только в пространстве, в котором ни один астроном не сомневается, но также и во времени, без начала и конца; и что оно никогда не было создано и потому нерушимо».

Цольбэ повторяет именно то, что говорят оккультисты. Но нам могут сказать, что оккультисты, арийцы, ничего не знали об этих позднейших теориях. Как говорит Кольман:

«Они даже не знали о шаровидной форме нашей Земли».

На это мы находим ответ в Вишну Пуране, который заставил некоторых востоковедов широко раскрыть глаза:

«Солнце неподвижно на всё время, и в полдень, и в полночь во всех двипах (материках), о, Майтрейа! Но так как восход и закат Солнца всегда противостоят друг другу – так же как и все кардинальные точки, и все пересекающиеся точки, о, Майтрейа, то люди говорят о восходе Солнца там, где они видят его; а там, где Солнце исчезает, там для них оно заходит. Для Солнца, которое всегда в одном и том же месте, нет ни заката, ни восхода, ибо то, что называется восходом и закатом есть лишь зримость и незримость Солнца».

На это Фитцэдуард Холл замечает:

«Гелиоцентризм, преподанный в этом отрывке, замечателен. Однако немного дальше он опровергается».

Противоречие это намеренно, потому что это было тайным храмовым учением. Мартин Гауг отметил то же учение в ином месте. Бесполезно продолжать клеветать на арийцев.

Вернёмся теперь к хронологии геологов и антропологов. Мы опасаемся, что наука не имеет разумного основания для возражения против взглядов оккультистов в этом направлении. За исключением того, что «в первичных слоях не было найдено ни малейшего следа человека, высочайшего органического существа Творения, но лишь в самом верхнем, в так называемом наносном слое», это всё, что может быть выставлено ими. То обстоятельство, что человек не был последним членом в семействе млекопитающих, но первым в этом круге, есть нечто, что наука когда-нибудь должна будет признать. Подобный же взгляд был высказан во Франции одним большим авторитетом.

Утверждение, что человек жил в середине третичного периода и в геологический век, когда ещё не существовал ни один вид из ныне известных семейств млекопитающих, есть утверждение, которое наука не может отрицать и которое было ныне доказано Катрефажем. Но даже если предположить, что его существование в эоценский период ещё не доказано, то какой период времени истёк от начала мелового периода? Мы знаем тот факт, что лишь самые отважные геологи осмеливаются отнести человека ещё дальше назад, нежели миоценский период. Но какова длительность, спрашиваем мы, этих веков и периодов от начала мезозойского времени? На что наука, после значительного количества теорий и обсуждений, молчит; величайшие авторитеты в этой области вынуждены ответить на этот вопрос: «Мы не знаем». Это должно было бы показать, что в этом вопросе учёные являются не большими авторитетами, нежели профаны. Если, по мнению проф. Гексли, «время, ушедшее на угольную формацию, уже одно простиралось бы на 6 000 000 лет», то сколько ещё миллионов потребовалось бы, чтобы покрыть время от юрского периода или от середины так называемого века пресмыкающихся (когда появилась третья раса) до периода миоценского, когда большинство четвёртой расы было потоплено?

Писательница этого труда знает, что те специалисты, которые вычисляют с особою щедростью века существования нашей планеты и человека, всегда имели противниками – боязливое большинство. Но это мало что доказывает, ибо большинство редко, если только вообще, оказывается в результате на стороне истины. Гарвэй долгие годы был одиноким в своих утверждениях. Те, кто отстаивал пароходное сообщение через Атлантический океан, подвергались опасности окончить свои дни в сумасшедшем доме. И по сей день Месмер значится (в энциклопедиях) вместе с Калиостро и Сен-Жерменом, как шарлатан и самозванец. И теперь, когда Шарко и Ришэ подтвердили утверждения Месмера, и месмеризм, под его новым именем «гипнотизм», – фальшивый нос на очень старом лице – принят наукою, наше уважение не возрастает к этому большинству, когда мы видим то легкомыслие и бесцеремонность, с которым члены его относятся к «гипнотизму», к «телепатическим передачам» и его другим феноменам. Короче говоря, они толкуют о нём, как если бы они верили в него ещё со времён Соломона, а не обзывали, всего лишь несколько лет тому назад, приверженцев его безумцами и обманщиками!

Такое же превращение мысли, неминуемо, предстоит и в отношении длительных периодов времени, на которых настаивает эзотерическая философия для полового и физического человечества. Потому даже Станца, которая гласит:

«Разумом-рождённые, бескостные, дали жизнь рождённым-волею с костями»; – добавляя, что это произошло в середине третьей расы 18 000 000 лет тому назад, – имеет надежду быть принятой будущими учёными.

Что же касается до мышления девятнадцатого столетия, то даже те личные друзья, которые проникнуты анормальным уважением к сменяющимся заключениям науки, скажут нам, что такое утверждение нелепо. Насколько же невероятнее покажется наше дальнейшее утверждение, именно, что древность первой расы, в свою очередь, простирается за пределы этого на миллионы лет вглубь веков. Ибо, хотя точные цифры и не выдаются – и нет возможности отнести начальную эволюцию первичных божественных рас с достоверностью к раннему вторичному или же первичному веку геологии – ясно одно, что цифры 18 000 000 лет, охватывающие период времени физического человека, имеющего тот или иной определённый пол, должны быть весьма сильно увеличены, если принять в расчёт весь процесс духовного, астрального и физического развития. Действительно, многие геологи считают, что длительность четвертичного и третичного периода требует таких цифр; и совершенно ясно, что никакие земные условия не могут разрушить гипотезу о существовании человека в эоценскую эпоху, даже если доказательства для этого ещё не имеются налицо. Оккультисты, утверждающие, что вышеприведённые данные относят нас далеко назад, вглубь вторичного или «века пресмыкающихся», могут обратиться к М. де Катрефажу за поддержкою возможности существования человека в эту отдалённую эпоху.

Но что касается до самых ранних коренных рас, то, в этом случае, дело обстоит совершенно иначе. Если плотное скопление (агломерация) паров, насыщенных угольной кислотой, вырвавшихся из почвы или же нависших в атмосфере от самого начала образования отложений, представляло губительное препятствие для жизни человеческого организма, каким мы его знаем сейчас, то могут спросить, как же мог существовать тогда первобытный человек? Это соображение в действительности не имеет основания. Земные условия, существовавшие тогда, не имели касания к плану, на котором происходила эволюция эфирообразных, астральных рас. Только лишь в относительно недавние геологические периоды, спиральное течение закона циклов вовлекло человечество в самую низшую фазу физической эволюции – план грубой материальной причинности. В те ранние века лишь одна астральная эволюция находилась в процессе прогресса, и оба плана, астральный и физический, хотя и развивались вдоль параллельных линий, тем не менее, не имели непосредственного соприкасания между собою. Вполне очевидно, что призрачный эфирообразный человек связан, в силу своей организации – если можно её так назвать – лишь с тем планом, откуда происходит субстанция его упадхи.

Может быть существуют вещи, которые могли быть упущены дальнозоркими – но не всевидящими – глазами наших современных натуралистов; тем не менее, именно сама природа берётся доставить недостающие звенья. Агностики, мыслители-теоретики должны избрать между изложением, данным сокровенным учением востока, и безнадёжно материалистическими описаниями Дарвина, также и библейскими повествованиями о происхождении человека; между бездушной и лишённой духа эволюцией и оккультным учением, одинаково отвергающим, как «особое творение» так и «антропогенезис» эволюционистов.

Вернёмся снова к вопросу о «самопроизвольном зарождении»; жизнь (как доказывает нам наука) не всегда царствовала на этом земном плане. Было время, когда даже монера Геккеля – этот простой шарик протоплазмы – не появлялась ещё на дне морей. Откуда появился Импульс, который заставил молекулы углерода, азота и кислорода и т. д. сгруппироваться в первичную слизь, по теории Окена, в органическую «слизь», ныне окрещённую протоплазмою? Каковы были прототипы монеры? Они, во всяком случае, не могли упасть в метеоритах с других, уже сформировавшихся, небесных тел, несмотря на дикую теорию, выдвинутую по этому поводу сэром Уильямом Томсоном. И даже, если они так упали, если даже наша Земля получила свою долю жизнезародышей с других планет, то кто или что принесло их на те планеты? Здесь снова, если только оккультное учение не будет принято, мы вынуждены ещё раз столкнуться с чудом – принять теорию личного, антропоморфического Создателя, атрибуты и определения которого в том виде, как они формулируются монотеистами, настолько же расходятся с философией и логикой, насколько они унижают идеал бесконечного, Всемирного Божества, перед непостижимым, страшным величием которого величайший человеческий ум чувствует себя ничтожным пигмеем. Пусть современный философ, самовольно помещающий себя на высшую, когда-либо достигнутую, вершину человеческого разумения, не обнаружит себя стоящим духовно и интеллектуально ниже даже представлений древних греков, которые сами в этом отношении находились на гораздо более низком уровне, нежели философы восточной арийской древности. Гилозоизм, с точки зрения философии, есть высший аспект пантеизма. Это есть единственно возможный выход для избежания идиотичного атеизма, основанного на мертвящей материальности и ещё более идиотичных антропоморфических представлений монотеистов, между которыми он стоит на своём собственном совершенно нейтральном основании.

Гилозоизм требует абсолютной божественной мысли, которая бы проникала все бесчисленные, действенные, творческие силы или «создателей», сущности которых движимы и существуют посредством, через и в этой божественной мысли; причём последняя имеет настолько же мало личного интереса к ним или же к их творениям, как и Солнце по отношению к подсолнуху и его семенам, или вообще к растительности. Существование подобных деятельных «создателей» известно и в них верят, ибо они видимы и ощутимы внутренним человеком в оккультисте. Таким образом, последний утверждает, что Абсолютное Божество, долженствующее быть безусловным и несвязанным, не может быть мыслимо в то же самое время, как активный, творящий, единый живой Бог без того, чтобы идеал этот не был немедленно унижен. Божество, проявляющееся в пространстве и времени – эти два понятия просто формы ТОГО, что есть Абсолютное ВСЁ – может быть лишь дробной частицей целого. И так как это «Всё» не может быть разделено в своей абсолютности, то этот ощущаемый Создатель (мы говорим создатели), в лучшем случае, может быть лишь аспектом того. Пользуясь той же метафорой – недостаточной для выражения полной идеи, но всё же хорошо приложимой к данному случаю – эти создатели подобны многочисленным лучам солнечного шара, который остаётся вне осознания или вне заботы об этой работе, тогда как его пособники – агенты, лучи, становятся посредствующими орудиями каждую весну, – во время манвантарой зари на Земле – оплодотворяя и пробуждая спящую жизнеспособность, присущую природе и её дифференцированной материи. Это настолько хорошо понималось в древности, что даже умеренно религиозный Аристотель заметил, что подобный труд непосредственного творения совершенно не приличествовал бы Богу (ἀπρεπὲς τῷ ϴεῷ). Платон и другие философы учили тому же: божество не может приложить свою руку к творению – αὐτουρνεῖν ἅπαντα. Кедворт называет это «гилозоизмом». Также и древний Зенон, по словам Лаэрта, сказал:

«Природа есть привычка, действующая сама по себе на основании семяных принципов; она совершенствует и содержит те несколько вещей, которые в урочные периоды времени исходят из неё и действуют по законам того, из чего она была выявлена».

Вернёмся к нашей теме и задумаемся над нею. Действительно, если существовала растительная жизнь во время этих периодов, которая могла питаться этими смертоносными элементами, и если даже была животная жизнь, организмы которой были приспособлены к воде и могли развиваться, несмотря на предполагаемое малое количество кислорода, то почему не могла также существовать человеческая жизнь в своей зачаточной физической форме, то есть, раса человеческих существ, приспособленных для этого геологического периода и его окружающих условий? Кроме того, наука признаёт, что она ничего не знает о действительной продолжительности геологических периодов.

Но главный вопрос для нас – это узнать, вполне ли удостоверено, что со времени периода, называемого азойным веком, вообще существовала когда-либо атмосфера, подобная той, которая предполагается натуралистами? Не все физики согласны с этой идеей. Если бы писательница этого труда стремилась подтвердить теории тайного учения точною наукою, то легко было бы доказать, на основании признания некоторых физиков, что атмосфера изменилась весьма незначительно, если только вообще, со времени первой конденсации океанов – то есть, со времени лаврентьевского периода, пиролифического века. Таково, во всяком случае, мнение Бланшара, С. Меньэ и даже Бишофа – как показали это исследования последнего учёного с базальтом. Ибо если бы мы придерживались того, что говорится большинством учёных о количестве смертоносных газов и элементов, совершенно насыщенных углеродом и азотом, среди которых, как нам говорят, развивались и процветали растительные и животные царства, то мы должны были бы прийти к любопытному заключению, что в те дни существовали океаны жидкой угольной кислоты вместо воды. При наличии такого элемента становится сомнительным, чтобы ганоиды или даже самые примитивные трилобиты могли существовать в океанах первичного века, – не говоря уже об океанах силурийского периода, как это показано Бланшаром.

Однако условия, которые необходимы были для самой ранней расы человечества, не требовали элементов, ни простых, ни сложных. То, что было сказано вначале, теперь подтверждается. Духовная, эфирообразная сущность, жившая в пространствах, неизвестных Земле, прежде чем первая небесная «студенистая крапинка» выявилась в океане изначальной космической материи – биллионы и триллионы лет, прежде чем наша шаровидная крапинка в беспредельности, называемая Землёй, выявилась на свет и породила монеры в своих каплях, называемых океанами – эта сущность не нуждалась в «элементах». «Ману о мягких костях» мог прекрасно обойтись без кальция фосфата, ибо он имел кости лишь в символическом смысле. И в то время, как даже монеры, несмотря на всю однородность своих организмов, всё же, нуждались в физических условиях жизни, которые помогали бы им в дальнейшей эволюции, существо, ставшее первичным человеком и «отцом человека», после своего развития на планах существования, даже не снившихся науке, могло прекрасно оставаться непроницаемым для любых состояний атмосферических условий, окружавших его. Первичный предок в Пополь Вух Брассера де Бурбурга, который (по мексиканским легендам) мог действовать и жить с одинаковой лёгкостью, как под землёю и в воде, так и на земле, соответствует лишь второй и началу третьей расы в наших писаниях. И если три царства природы были столь различны в эпохи до-потопные, то почему человек не мог быть сложен из материалов и сочетаний атомов, ныне совершенно неизвестных науке? Растения и животные, известные сейчас в почти бесчисленных разновидностях и видах, все развились, согласно научным гипотезам, из примитивных и гораздо более малочисленных органических форм. Почему бы не могло произойти то же самое и в случае человека, элементов и всего остального? Как гласит Комментарий:

«Всемирный генезис получает начало от Единого, разбивается на Три, затем на Пять и, наконец, завершается Семью, чтобы вернуться в Четыре, Три и Один».

---

Сноски

---

ш

Заметки редакции 21-го века

Дополнения

---

Существенные исправления (см. также иные исправления)

---

Вопросы для уточнения, варианты перевода, требуемый доп. материал и т.п.

---