письмо № 9
| от кого: | Мориа | написано из: – |
|
кому: |
Синнетт Альфред Перси, Хьюм Алан Октавиан | получено в: Симла, Индия |
содержание: Махатма М. о Хьюме. Восточный менталитет. О Кут Хуми. О месторасположении главного Ашрама Махатм. Неадекватное восприятие Хьюмом писем Махатм; его несправедливая критика в их адрес. О Хьюме. Гордыня Хьюма как его главный моральный недостаток.
То, что большинством людей рассматривается как «факт», нам может казаться лишь простым следствием, позднейшим соображением, не сто́ящим нашего внимания, обычно привлекаемого лишь первоначальными фактами. Жизнь, даже и неограниченно продлённая, слишком коротка, чтоб отягощать ум мелькающими подробностями — пустыми тенями. Наблюдая за развитием бури, мы пристально вглядываемся в производящую её Причину и оставляем тучи прихотям ветра, формирующего их. Всегда имея под рукою средства, как только становится совершенно необходимым, ознакомиться с мелкими подробностями, мы интересуемся лишь главными фактами. Потому едва ли мы можем быть абсолютно неправы — в чём вы часто обвиняете нас, — ибо наши заключения никогда не выводятся из второстепенных данных, но из всего положения в целом.
С другой стороны, обыкновенный человек — даже из самых интеллектуалов, — устремляющий всё своё внимание на признаки очевидные и внешние и будучи неспособен проникнуть a priori[1] в суть вещей, постоянно склонен неверно оценивать ситуацию в целом, и ему только и остаётся, что обнаруживать свою ошибку, когда уже слишком поздно. Благодаря сложности и запутанности политики, прениям и дебатам и тому, что, если я не ошибаюсь, вы называете светскими беседами, салонными дискуссиями и обсуждениями, софистика сделалась в Европе «логическим упражнением умственных способностей», тогда как у нас она никогда не выходила за рамки своей первоначальной стадии «ошибочного логического рассуждения», шатких, ненадёжных посылок, из которых выводится и образуется и тотчас же принимается большинство заключений и мнений. К тому же нас, невежественных азиатов Тибета, приученных скорее следовать за мыслью нашего собеседника или корреспондента, нежели за словами, в которые он её облекает, — обычно мало занимает точность его выражений.
У вас обоих сложилось странное представление, что нас может заботить или даже в самом деле заботит, что могут сказать или подумать о нас. Образумьте свой заблудший ум и вспомните, что первое требование, даже для простого факира[2], — это приучить себя оставаться одинаково равнодушным как к моральным ударам, так и к физическому страданию. Ничто не может причинить нам личное горе или радость. И говорю я вам всё это скорее чтобы вы поняли нас, а не себя, ибо познание себя — труднейшая из наук.
Сноски