Изменения

У нас, азиатов, есть поговорка, пришедшая, вероятно, из седой старины, однако индусы, произнося её вновь и вновь, даже не догадываются о её эзотерическом смысле. А известна она ещё с тех самых времён, когда древние риши свободно общались с людьми как простого, так и знатного происхождения, обучая и ведя их за собою. Дэвы когда-то шепнули на ухо каждому живущему на земле человеку такие слова: “''Ты один'' – если только захочешь того – станешь бессмертным”. Соедините теперь эту мысль со словами западного писателя, сказавшего: дайте только человеку хоть на миг осознать, что однажды его не станет, и он в ту же минуту умрёт. ''Просветлённый'' поймёт, что между двумя этими высказываниями и лежит вся разгадка секрета долголетия – стоит лишь правильно понять эти слова. Умираем мы лишь тогда, когда у нас ослабевает воля к жизни. В большинстве случаев смерть наступает в ту минуту, когда муки и истощение жизненных сил, вызванные каким-либо резким изменением в окружающих нас физических условиях, достигают такой остроты, что им удаётся ослабить на один краткий миг нашу “зацепку за жизнь”, то есть твёрдую волю к жизни. Поэтому как бы тяжела ни была наша болезнь, как ни непереносимы муки, мы должны всё время помнить об одном: это всего лишь болезнь или – в каких-то случаях – всего лишь рана, и не более того.

У нас, азиатов, есть поговорка, пришедшая, вероятно, из седой старины, однако индусы, произнося её вновь и вновь, даже не догадываются о её эзотерическом смысле. А известна она ещё с тех самых времён, когда древние риши свободно общались с людьми как простого, так и знатного происхождения, обучая и ведя их за собою. Дэвы когда-то шепнули на ухо каждому живущему на земле человеку такие слова: “''Ты один'' – если только захочешь того – станешь бессмертным”. Соедините теперь эту мысль со словами западного писателя, сказавшего: дайте только человеку хоть на миг осознать, что однажды его не станет, и он в ту же минуту умрёт. ''Просветлённый'' поймёт, что между двумя этими высказываниями и лежит вся разгадка секрета долголетия – стоит лишь правильно понять эти слова. Умираем мы лишь тогда, когда у нас ослабевает воля к жизни. В большинстве случаев смерть наступает в ту минуту, когда муки и истощение жизненных сил, вызванные каким-либо резким изменением в окружающих нас физических условиях, достигают такой остроты, что им удаётся ослабить на один краткий миг нашу “зацепку за жизнь”, то есть твёрдую волю к жизни. Поэтому как бы тяжела ни была наша болезнь, как ни непереносимы муки, мы должны всё время помнить об одном: это всего лишь болезнь или – в каких-то случаях – всего лишь рана, и не более того.

Этим-то и объясняются случаи внезапной смерти от радости, страха, боли, горя и прочих подобных причин. Ощущение полной исчерпанности смысла жизни, никчёмности собственного существования, ''если они остро осознаются человеком'', как раз и вызывают смерть столь же верную, как смерть от яда или от ружейной пули. С другой стороны, именно твёрдая решимость во что бы то ни стало продолжать жить дальше не раз спасала людей от гибели в те критические минуты, когда болезнь грозила принять роковой оборот.

Этим-то и объясняются случаи внезапной смерти от радости,<ref>По-видимому, в тех случаях, когда радость бывает столь велика, что переживание её исчерпывает до дна запас жизненных сил человека. – ''Пер.''</ref> страха, боли, горя и прочих подобных причин. Ощущение полной исчерпанности смысла жизни, никчёмности собственного существования, ''если они остро осознаются человеком'', как раз и вызывают смерть столь же верную, как смерть от яда или от ружейной пули. С другой стороны, именно твёрдая решимость во что бы то ни стало продолжать жить дальше не раз спасала людей от гибели в те критические минуты, когда болезнь грозила принять роковой оборот.

Стало быть, прежде всего, у человека должна быть решимость – Воля – твёрдая убеждённость в том, что он должен жить.<ref>Эту способность Воли к созиданию, а вернее к восстановлению, афористически описал в своём “Буддистском катехизисе” полк-к Олкотт. В нём он показывает – рассуждая, разумеется, с позиций южного буддизма – что эта воля к жизни, если только она в человеке ещё окончательно не угасла, способна помочь ему перескочить через пропасть телесной смерти и изменить набор скандх, то есть группу качеств, которые и придают человеку всю его неповторимость, обратив его в новую личность. Человек, таким образом, может заново родиться, благодаря собственной неудовлетворённой жажде объективного существования. Полк-к Олкотт излагает это так:<br>

Стало быть, прежде всего, у человека должна быть решимость – Воля – твёрдая убеждённость в том, что он должен жить.<ref>Эту способность Воли к созиданию, а вернее к восстановлению, афористически описал в своём “Буддистском катехизисе” полк-к Олкотт. В нём он показывает – рассуждая, разумеется, с позиций южного буддизма – что эта воля к жизни, если только она в человеке ещё окончательно не угасла, способна помочь ему перескочить через пропасть телесной смерти и изменить набор скандх, то есть группу качеств, которые и придают человеку всю его неповторимость, обратив его в новую личность. Человек, таким образом, может заново родиться, благодаря собственной неудовлетворённой жажде объективного существования. Полк-к Олкотт излагает это так:<br>