Опубликовано в журнале "Современная теософская мысль", 2019-1 (7)
В штаб-квартире Теософского Общества в Адьяре (Ченнай, Индия) есть музей теософского движения. В нём собраны разнообразные вещи, принадлежавшие видным теософам, подаренные им или имеющие к ним какое-то отношение.
Одной из экспозиций этого музея является стенд с личными вещами из кабинета Е. П. Блаватской. Каждая из них заслуживает особого внимания теософов, как и всё, связанное с её именем. Не потому, что мы поддерживаем культ её личности и не из-за сентиментальной или формальной дани уважения одному из основателей ТО, а потому, что жизнь ЕПБ была необычна, многогранна, пронизана идеей служения человечеству и своим Учителям. Это естественным образом накладывает отпечаток на всё, что окружает такого человека. Каждая деталь быта таких неординарных людей может послужить поводом для глубоких раздумий. В том числе раздумий о случайности или неслучайности появления некоторых вещей в нашем собственном окружении.
Тетрадь
Одна из таких вещей – это дневниковая тетрадь, на обложке которой золотом выдавлено: «H. P. Blavatsky 1878». Тетрадь пуста. Лишь небольшая пометка синими чернилами на обложке в вверхнем левом углу, где чётко видна цифра 7, да краткая запись внутри: «Сара Коуэл Ч.Т.О дарит этот альбом Е. П. Блаватской 1878». Чуть выше этой надписи синей пастой сделана пометка архивного работника: «Ящик 13.36» – очевидно место, где хранится этот экспонат.
Как видно на изображениях, тетрадь довольно потёртая. Кто знает, возможно когда-то она содержала много страниц, которые использовались для записок и писем. Сохранившиеся корочки и немногие страницы повреждены червями, но бумага пожелтела не сильно.
Тетрадь имеет размеры 240х200 мм.
Небольшой поднос
Следующий предмет – небольшой металлический поднос размером 125х113 мм.
Поднос изящно украшен: бушующие волны, парящие птицы и обнимающий эту картину дракон.
Возможно поднос использовался для переноса горячей кружки, а судя по тёмным пятнам, вполне мог использоваться иногда и как пепельница.
Картина, вырезанная из дерева
Ещё один экспонат музея – вырезанная в целом куске дерева объёмная картина размером 94х75 мм. На картине изображён слон, идущий на фоне гор и редких деревьев. Материал неизвестен, но, судя по бахромистым краям резов, похоже, что использовалась какая-то мягкая порода дерева.
* * *
Эти и другие экспонаты попали в музей после смерти Е. П. Блаватской, поскольку были обнаружены в её кабинете. Возможно, когда-нибудь удастся узнать историю хотя бы некоторых из них. Неизвестно, как долго находились они в кабинете Елены Петровны, были ли они подарены ей лично или предназначались для кого-то другого, возила ли она что-либо из этого с собой, или эти предметы появлялись постепенно в её комнате вместе с многочисленными посетителями. Лишь дневниковая тетрадь содержит довольно определённые свидетельства о владельце, дате и предназначении.
Как известно, Елена Петровна не была привязана к вещам и с лёгкостью покидала любою обстановку, когда дело её жизни звало двигаться дальше. А путешествовала она много, можно сказать постоянно. Причиной же нахождения у неё большинства вещей (впрочем не столь многочисленных) были не сами вещи, но люди, связанные с ними. Как, например, портреты друзей и знакомых, которыми она украсила свой кабинет в Лондоне (См. статью «Е.П.Б. за работой» в предыдущем шестом выпуске СТМ, стр. 109).
Какие же размышления могут возникнуть, глядя на эти предметы, бывшие некогда востребованными и используемыми и ставшими в одночасье антикварными, как только их хозяйка (или хранительница) покинула этот мир?
Все ли вещи, что мы имеем нужны нам? Все ли на самом деле принадлежат нам? Для чего они у нас появились? Может быть, часть из них действительно нужна для текущих нужд, часть – для будущих, а другая часть (возможно бо́льшая) является лишь проверкой на нашу привязанность к вещам как таковым. В последнем случае может помочь идея того, что каждый человек – это проявление Единой Жизни, в которой все процессы взаимосвязаны, а следовательно, мы зачастую являемся проводниками каких-то более обширных процессов, не замыкающихся на нас, а лишь включающих нас как участников. Другими словами, некоторые вещи, попадающие к нам, предназначены для кого-то другого, а мы являемся лишь их временными хранителями. Нам доверяют передать кое-что другим, но из-за слабого зрения, мы не видим адресата и полагаем, что раз вещь к нам попала, то она нам и принадлежит.
С этой мыслью можно провести пересмотр того, что мы имеем и выполнить свой долг посредника – передать вещь тому, кому она действительно может пригодится.
Сноски