Перевод с 1-го английского издания: В.В. Базюкин
| 379 | 379 |
ЛОТОС КАК СИМВОЛ УНИВЕРСУМА
Любой древний символ непременно заключает в себе некий глубокий философский смысл, и чем этот символ древнее, тем он ценнее и важнее. Таков и символ лотоса. Этот священный цветок, пользующийся особым покровительством со стороны природы и её богов, символизирует как абстрактную, так и конкретную вселенные и выступает эмблемой производительных сил как духовной, так и физической природы. Со времён глубочайшей древности он считался священным и у ариев-индусов, и у египтян, а впоследствии и у буддистов, он глубоко почитался также в Китае и Японии. В качестве собственной эмблемы он был воспринят и христианской церковью, как греческой, так и римской, которые, заменив лотос на водяную лилию, сделали из него символ Вестника.[1]
Он всегда имел и имеет сегодня некий мистический смысл, одинаковый у всех народов на земле. Отсылаем читателя к книге сэра Уильяма Джонса.[2] У индусов лотос — эмблема производительной силы природы, проявляющейся через огонь и воду (дух и материю).
"Всевечный!" — говорится в одном из стихов "Бхагавад-гиты", — "Я вижу Брахму-Творца, восседающего в тебе на лотосе!". И сэр Уильям Джонс показывает (как мы уже отмечали в стансах), что даже не проросшее семя лотоса уже содержит в себе полностью сформировавшиеся листья, миниатюрную копию того растения, в которое это семя должно однажды превратиться. В Индии лотос выступает символом плодородия земли и, более того, символом горы Меру. Каждый из четырёх ангелов — гениев четырёх частей неба (махараджей, см. стансы) — непременно стоит на цветке лотоса. Лотос несёт в себе двойную символику, передавая идею божественного и человеческого гермафродитизма, то есть как бы обоеполости.
Дух огня (или тепла) — который будит, оплодотворяет собой и обращает в конкретность всё, что (в соответствии с идеей-прототипом) рождается из ВОДЫ (протоземли) — разворачивает из себя Брахму (у индуистов). Образ цветка лотоса, вырастающего из пупа Вишну, — бога, покоящегося на водах пространства и на Змее Бесконечности, — это, пожалуй, самая яркая из всех существующих сегодня в мире аллегорий, передающих идею вселенной, разворачивающейся из центрального Солнца, из точки, из вечно сокрытого зародыша. Мы видим, что и Лакшми, выступающая
[1] На любом рисунке, изображающем христианское Благовещенье, мы видим, что явившийся Деве Марии архангел Гавриил держит в своей руке побег водяной лилии. Эта лилия символизирует собой огонь и воду, то есть идею творения и производительного начала — ровно ту же самую идею, которую несёт в себе и образ лотоса в руках у Бодхисаттвы, возвещающего Маха-Майе, матери Гаутамы, о рождении Спасителя мира, Будды. Осирис и Гор также всегда изображались египтянами с цветком лотоса, поскольку и тот, и другой являются богами Солнца, то есть огня (а Святой Дух и до сих пор символически изображается в виде "языков огненных" — см. "Деяния"[1]).
[2] См. Sir William Jones' "Dissertations Relating to Asia."
| 380 | 380 |
женским аспектом Вишну[1] и носящая, кроме того, имя Падма (лотос), точно так же плывёт, находясь на лотосе, во время "творения", а когда происходит "пахтание океана" пространства, она рождается из "молочного моря", подобно Венере, явившейся из пены морской.
Английский востоковед и поэт сэр Монье Вильямс воспел это событие в следующих строках:
Помимо того, что лежащая в основе этого символа идея прекрасна уже сама по себе, она ещё указывает и на свою принадлежность всем религиозным системам в равной мере. Выражен ли этот символ в образе лотоса или водяной лилии, он передаёт одну и ту же философскую идею — эманацию объективного из субъективного, переход божественной Идеи из абстрактной в конкретную, зримую форму.
Действительно, как только Тьма — вернее то, что незнание принимает за "Тьму", — скрывается в собственном царстве вечного Света, оставив после себя лишь свою проявленную божественную идею, у творцов-логосов открывается понимание, и в идеальном мире (до тех пор сокрытом в божественной мысли) они видят архетипические формы всего, и они начинают копировать их, строить и лепить по их образцу формы тонкие и трансцендентные.
"На этом этапе своей деятельности демиург[2] — ещё не архитектор. Едва родившись в густом сумраке, предшествующем началу собственно действия, он сперва должен увидеть план, понять идеальные формы того, что лежит глубоко схороненным в лоне вечного мыслетворчества — так листья будущего лотоса, его ничем ещё не запятнанные лепестки, сокрыты внутри семени этого растения. . ."[3]
В главе LXXXI египетского Ритуала ("Книги Мёртвых") под названием "Преображение в Лотос" мы читаем, как из лотоса появляется голова, и бог[4] восклицает:
"Я — чистый лотос, рождённый из Лучезарного. . . . . Я направляю послания Гору. Я — чистый лотос с Солнечных Полей. . . . ."[5]
Следы идеи лотоса, как мы об этом уже писали в "Исиде", обнаруживаются даже в 1-й главе Книги Бытия, где речь идёт о сотворении мира элохимами.
[1] Лакшми — это Венера-Афродита и, подобно последней, рождается из пены морской с лотосом в руке. В "Рамаяне" она носит имя Падмы.
[2] В эзотерической философии термин "демиург" (логос), понимаемый как творец, имеет совершенно абстрактный смысл, это просто идея, как, к примеру, понятие "воинство". Аналогично тому, как под словом "воинство" понимается в самом широком смысле некий коллектив активно действующих сил или рабочих единиц — солдат, — так и термин "демиург" носит обобщённый характер, обозначающий некое множество творцов или строителей. Великий востоковед Бюрнуф абсолютно точно уловил эту мысль, отмечая, что Брахма — никакой не творец ни земли, ни остальной вселенной. "Явив себя из души мира и затем отделившись от первопричины, он испаряет, излучает из себя всю природу. Он не стоит над ней, но смешан с ней. Брахма и вселенная образуют единое бытие, каждая частица которого по своей сути является самим Брахмой, который возникает сам из себя"[6].
| 381 | 381 |
Именно в этой идее мы и должны искать разгадку смысла одного из стихов еврейской космогонии, который гласит: "И сказал Бог: да произрастит земля . . . . дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, семя которого находится внутри самого себя".[7] Во всех первобытных религиях "Сын Отца" фигурирует как бог-творец — то есть как Его [Отца — перев.] мысль, ставшая зримой; и задолго до наступления христианской эры, начиная с индуистского образа Тримурти и кончая тремя каббалистическими головами Писаний в толковании евреев, у всех народов ясно определялось и аллегорически обосновывалось божественное триединство.
Таково, с точки зрения мира космического и идеального, значение этого великого символа у восточных народов. Но в приложении к практическим и экзотерическим культам — в которых использовалась также и эзотерическая символика, — лотос с течением времени стал носителем и выразителем более земной идеи. Ни одна догматическая религия не избежала одной и той же судьбы: появления в них сексуального элемента, который и по сей день порочит нравственную красоту изначальной идеи этих религий. Следующий ниже фрагмент мы взяли из уже упоминавшейся нами каббалистической рукописи: —
"Подобный же смысл несёт в себе и образ лотоса, растущего в водах Нила. Именно то, как он произрастает, и сделало его удобным символом для описания действия сил плодородия. Созревая, цветок лотоса сам становится носителем семян для последующего воспроизведения потомства. С матерью-землёй (то есть с лоном Исиды) он соединён как будто плацентой в виде длинного шнуровидного ствола-пуповины, проходящего через воды этого лона (реки Нил). Трудно найти символ, более простой и наглядный, чем этот, и, доводя указанную идею до максимальной конкретности, нередко прибегают к образу ребёнка,[8] восседающего на этом цветке или выходящего из него.[1] Таким образом, Осирис и Исида — дети Крона, то есть бесконечного времени, и воплощение дальнейшего развития заложенных в них природных сил — и изображаются родителями человечества-Гора . . . (см. § X, "Деус Лунус").
Трудно переоценить всё значение этой репродуктивной функции, лежащей в основе языка символики[9] и научной речи. Отсюда мы немедленно и приходим к размышлению над тем, а что́ есть такое творящая причина вообще? Мы не можем не заметить, что природа в своём творчестве создала шедевр живой механики, управляемый дополнительно приданной душой живою, процесс формирования которой, история жизни и всё, что отвечает на вопросы, откуда она взялась, что она есть такое сегодня и куда лежит её путь завтра — всё это вопросы, ответить на которые человеческий ум не в состоянии, несмотря ни на какие его усилия.[2] Каждый новорождённый ребёнок — это вечно повторяющееся чудо, свидетельство того,
[1] В индийских пуранах это Вишну (первый Логос) и Брахма (второй Логос), то есть один идеальный, а второй — практический творец, один из которых проявляет собою лотос, а другой выходит из него.
[2] За исключением "усилий" посвящённых в восточную метафизику и тайны творческой природы — людей, обладающих особыми психическими способностями, формируемыми в процессе специального обучения. Ведь в прошедшие века именно профаны и привели к вульгаризации чисто идеального представления о сотворении космоса и превращению его в эмблему человеческого воспроизводства и отправления половых функций. И только эзотерические учения и посвящённые будущего выполнят стоящую перед ними миссию и вернут первоначальное благородство этой древнейшей концепции, к сожалению, профанированной богословами и церковными религиеведами, грубо и необоснованно приложившими её к экзотерическим догматам и персоналиям. У человечества нет другой облагораживающей его религии, кроме безмолвного поклонения единственному проявлению Божества — абстрактной (т.е. ноуменальной) природе.
| 382 | 382 |
что во внутренней мастерской родящего лона происходит вмешательство некой разумной творческой силы, скрепляющей душу живую с физической машиной. Это чудо дивное придаёт особую сакральность всему, что связано с органами воспроизводства, заставляя нас видеть в них обиталище Божества и место его очевидного созидательного вмешательства".
Таково верное прочтение фундаментальных идей древности, концепций чисто пантеистических, отвергающих [в мире божественном — перев.] всё личностное, пронизанных чувством глубокого благоговения, — идей, выработанных философами доисторических эпох. Но, разумеется, слова наши не относятся к грешному человечеству и к его грубым идеям, крепко-накрепко привязанным к личности. А потому приведённые ниже мысли, отразившие в себе весь антропоморфизм иудейской символики, будут расценены любым философом-пантеистом не иначе, как оскорбительные для святости истинной религии и пригодные лишь для нашего материалистического века — прямого результата и родного детища этого антропорфизма. Ибо именно он задаёт тон всему духу и сущности Ветхого Завета. "А посему", — говорится далее в рукописи, посвящённой иносказательному языку библейской символики:
"область матки должна почитаться самым священным местом, sanctum sanctorum[10] и 'воистину Храмом Бога Живого.[1] Принадлежащая мужчине женщина всегда считалась нераздельной частью его самого, два всегда слагались в единое целое, ревностно охраняемое как святыня. Даже в обычном доме та часть, которая выделялась для внутренних покоев супруги, называлась penetralia, то есть "святилище", "тайник", откуда происходит и название "святая святых" в сакральных учреждениях, и в основе этого лежит идея сакральности репродуктивных органов. В священных книгах метафоричность доводится до крайности,[2] когда говорится, что эта часть здания расположена "между бёдер дома", а иногда идея эта выражается и языком архитектуры: в этом случае большая входная дверь в здание церкви помещается в глубине окружающих её с обеих сторон контрфорсов".
У древних, первобытных ариев никогда не существовало таких "доведённых до крайности" идей. Это подтверждается тем, что в ведийский период арийские женщины никогда не обособлялись от мужчин во всякого рода penetralia или "зенанах". Их обособленная жизнь началась лишь с приходом магометан — ещё одних наследников (после христианской церкви) еврейской символики, — покоривших страну и мало-помалу навязавших индусам свой образ жизни и традиции. Женщина как до, так и после ведийской эпохи пользовалась свободой наравне с мужчиной, и религиозная символика
[1] Разумеется, слова древнего посвящённого, знакомого с первотаинствами христианства: "Разве не знаете, что вы храм Божий" (I Кор. 3, 16) не могли быть обращены к человеку в этом смысле. Но заключённая в них идея, вне сомнения, отлично осознавалась еврейскими составителями Ветхого Завета. Здесь-то как раз и лежит пропасть между символикой Нового Завета и еврейским священным каноном. Эта пропасть так и осталась бы лежать между ними вечно, лишь увеличиваясь со временем, если бы не христианство — особенно латинская церковь, — которое соединило края этой пропасти вместе. Сегодняшние паписты связали их воедино, утвердив догмат о двух непорочных зачатиях, а также придав Богоматери образ человека и превратив её в идол.
[2] До крайности она доводится только в еврейской Библии и в работах её услужливых копиистов, христианских богословов.
| 383 | 383 |
ранних ариев никогда не была опорочена ни одной грязной, земной мыслью. И сама указанная идея, и то, как она была воплощена, имеют чисто семитское происхождение. Это подтверждает и просвещённейший каббалист, автор уже упомянутого нами чрезвычайно откровенного сочинения, в котором процитированный фрагмент он заключает следующими словами: —
"Если на эти органы человеческого тела, считающиеся символами творческих сил космоса, взглянуть как на возможный источник происхождения мер длины и времени, то действительно то место, которое в конструкции храмов как обителей Божества (Иеговы) именуется "святая святых" — то есть самым священным местом храма — уже своим названием должно быть обязано общепризнанной сакральности детородных органов, считавшихся символами мер и символами творческой Причины. Однако у мудрецов древности не существовало ни имени, ни идеи, ни символа для обозначения первопричины" . . . .
Действительно не имели, и тут нет никаких сомнений. И это гораздо лучше — не задумываться о ней вообще и, подобно древним пантеистам, не называть никаким именем, чем извращать этот священнейший Идеал из Идеалов, придавая его символам столь грубые антропоморфные черты!
Здесь мы сталкиваемся с ещё одним примером той гигантской бездны, что разделяет религиозную мысль ариев и семитов, являющих собой два противоположных полюса — чистосердечие и скрытность. У браминов, никогда не смешивавших естественные функции человеческого воспроизводства ни с какой идеей "первородного греха", иметь сына означало выполнять свой религиозный долг. В те далёкие времена любой брамин, осуществив свою миссию творца как продолжателя рода на Земле, удалялся в джунгли, где и проводил остаток своих дней в религиозном созерцании. Исполнив свой долг перед природой в качестве обычного смертного и как её сподвижник, он отныне мог всеми помыслами своими обратиться уже к духовной, бессмертной части своего естества, и в этих мыслях он созерцал всё земное как простую иллюзию, как краткий сон, — что, по сути дела, так и есть.
У семитов же всё обстояло иначе. Они напридумывали себе какое-то искушение плоти в неком Эдемском саду, заставили своего Бога (а в эзотерическом смысле он у них выступает не кем иным, как искусителем и властителем природы) проклясть во веки веков то, что было заложено в самой логике программы той же самой природы[1] Это — если понимать описание экзотерически, то есть в соответствии с внешней тканью повествования и мёртвой буквой Книги Бытия и прочих книг. Эзотерически же получается, что Бог счёл так называемый грех и грехопадение столь глубоко священными, что избрал орган, которым и был совершён этот первородный грех, в качестве самого священного символа, какой только достоин того, чтобы представлять того самого Бога, который клеймит функционирование этого органа как акт непокорности и вечный грех!
Ну чем можно измерить эту бездну парадоксальности семитского ума? И этот элемент парадоксальности за минусом его внутреннего смысла теперь целиком перешагнул в христианскую теологию и догматику!
Все ли первые отцы церкви осознавали эзотерический смысл еврейского (Ветхого) Завета или только часть из них, в то время как остальные ничего не знали об этой тайне, —
[1] Та же идея экзотерически выражается в "казнях египетских". Господь Бог жестоко искушает фараона, наводя на него "язвы великие", дабы царь не избежал кары и тем самым не лишил "народа избранного" возможности одержать очередной триумф.
| 384 | 384 |
решать будущим поколениям. Одно, во всяком случае, не подлежит никакому сомнению: поскольку эзотерический смысл Нового Завета ни в чём не противоречит эзотеризму книг Моисея и поскольку одновременно с этим в синоптические евангелия и Откровение Св. Иоанна был включён целый ряд заимствованных, чисто египетских символов и общих для всего язычества догматов — например, образ Троицы, — то совершенно очевидно, что смысловое единство всех этих символов не было загадкой для составителей Нового Завета, кто бы они ни были. Наверняка знали они и о старшинстве египетской эзотерики, так как переняли у неё и ряд таких символов, которые выражают собой исключительно египетские представления и поверья — в их внешнем и внутреннем значении — и которые не встречаются в еврейском каноне. Одним из таких символов является цветок водяной лилии, который держит в руке архангел на древних изображениях его явления деве Марии, и эти символические образы присутствуют по сей день в иконографии греческой и римской церквей. Таким образом, вода, огонь, крест, а также голубь, агнец и другие священные животные во всех своих сочетаниях сохраняют в себе тот же эзотерический смысл и, вероятно, были просто-напросто переняты в процессе расширения первоначальной символики иудеев.
Действительно, лотос и вода принадлежат к числу древнейших символов и имеют чисто арийское происхождение, хотя и распространились по всему миру при разделении пятой расы на подрасы. Вот один только пример. Буквы, как и числа, взятые ли сами по себе или в различных сочетаниях, заключают в себе мистический смысл. Самой священной из всех считается буква М. Она выражает собой как мужское, так и женское начало, то есть передаёт значение андрогинности, и выступает символом воды, великой изначальной Бездны. Во всех языках, как восточных, так и западных, она заключает в себе один и тот же мистический смысл и служит глифом волн: 
[11] Как в арийской, так и в семитской эзотерике, эта буква всегда изображала воду, и, например, санскритское слово макара — так называется десятый знак зодиака — обозначает крокодила, а вернее некое чудовище, которое живёт именно в воде. Буква ма служит для обозначения числа "пять"[12] и эквивалентна ему: как двойка она служит символом разделения двух полов, а как тройка — символом третьей жизни, рождающейся из двойки. Кроме того, символом пятёрки часто выступает пятиугольник — особый священный знак, представляющий собой божественную монограмму. Например, Майтрейя — таково сокровенное имя пятого будды, который, как и аватара Калки у браминов, станет последним мессией, пришествие которого совпадёт с наивысшей точкой развития Великого Цикла. Именно с этой буквы начинаются имя греческого божества мудрости, Метис; имя Мимры, "Слова" или Логоса[13]; имя Митры (Михр), а также слова монада и мистерия. Все эти боги родились в великой Бездне и являются детьми Матери-Майи, которая в Египте звалась Мут, в Греции — Минервой[14] (божественной мудростью); она же — мать христианского Логоса, Мария, или Мириам, Мирра,[15] и мать Будды Майя. А главнейших богов и богинь индуистского пантеона величают именами Мадхава и Мадхави.[16] И наконец, слово "мандала",
| 385 | 385 |
означающее на санскрите "круг" или "сфера" (а также десять глав Ригведы). Самые священные названия в Индии, как правило, начинаются именно с этой буквы — от слова махат, обозначающего первый проявленный ум, и Мандара, названия великой горы, с которой боги занимались пахтанием Океана, до слов Мандакин, небесного Ганга, Ману и т.д. и т.д.
Можно ли всё это назвать просто совпадением? Не странно ли, что даже в имени Моисея — найденного в водах — встречается всё тот же символический согласный звук? И дочь фараонова "нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его" (Исх. 2, 10.)[1] Кроме того, если добавить букву М к священному имени еврейского Бога, то мы получим Меборах, что значит "священный" или "благословенный", а воды потопа называются м'бул.[17]
И завершим мы свои примеры напоминанием читателю о "трёх Мариях", стоящих у распятия Христа,[18] и о том, что их имена связаны со словом mar, море, вода. Вот почему и в иудаизме, и в христианстве мессия всегда связан с водой, крещением, рыбами[19] (этот знак зодиака на санскрите называется Мина) и даже с аватарой Матсья (рыба) и с лотосом — символом родящего лона — или с водяной лилией, имеющей то же значение.
В памятниках древнего Египта чем старше символика и эмблематика извлечённых в ходе раскопок предметов, тем чаще среди них встречаются цветы лотоса и образы воды, связанные с культом солнечных богов. Бог Хнум — сила влаги (а вода, по учению Фалеса, является началом всех вещей) — восседает на троне, водружённом на лотосе (эпоха саисской династии, Серапеум).[20] А бог Бэс изображён стоящим на лотосе и как будто готовым вот-вот проглотить своё дитя (там же, Абидос).[21] И Тот, бог тайной Мудрости, священный писец Аменти, держа на голове солнечный диск, восседает на расцветшем цветке лотоса — при этом Тот изображён с головой быка (священный бык города Мендес является одной из форм Тота) и телом человека (IV династия).
Наконец, богиня Хекет изображается в виде лягушки, сидящей на лотосе, чем также подчёркивается её связь с водой. Именно малопоэтичный образ этого символа (несомненно, древнейшего из всех символов египетских богов) и послужил причиной того, что египтологи всё ещё безуспешно пытаются разгадать тайну и функции этой богини.[22] Принятие этого символа раннехристианской церковью говорит о том, что о нём тогда знали гораздо больше, чем известно сегодня востоковедам. "Богиня-лягушка" или "богиня-жаба" принадлежит к числу главных космических богов,[23] связанных с процессом творения, что объясняется её земноводной природой, но главное, тем, что она представляет собой образец как бы воскресения после многовекового заточения в стенах старых зданий, в камнях и т.д. Она не только вместе с Хнумом принимала участие в устроении мира, но связывалась также и с
[1] Даже семерым дочерям священника Мадиамского, пришедшим к колодцу набрать воды, помогает именно Моисей, который поит их овец водой, за что их отец и отдаёт Моисею в жёны свою дочь Сепфору (сиппара = светящаяся волна) (Исх. 2). Всё это имеет тот же тайный смысл.
| 386 | 386 |
догматом воскресения.[1] Должен же быть какой-то глубокий и сакральный смысл в этом символе, если, невзирая на опасность быть обвинёнными в отвратительной форме зоолатрии, первые египетские христиане всё-таки приняли его в своих церквях. Фигура лягушки или жабы, сидящая в цветке лотоса, или даже вообще без последнего, была распространённой формой церковных светильников, на которых гравировались слова: Εγώ είμι άναστάσις "Аз есмь воскресение"[2].
Подобные же изображения лягушек-богинь встречаются на всех мумиях.
[1] Египтяне полагали, что воскресение в виде нового воплощения происходит спустя 3 тысячи лет после процесса очищения, протекающего либо в девачане, либо в "полях блаженства".
[2] Подобного рода изображения "лягушек-богинь" можно увидеть в музее Булака (Каир). Рассказывая здесь о церковных светильниках и надписях на них, мы опирались на слова бывшего директора Булакского музея, просвещённого Гастона Масперо (см. его "Guide du Visiteur au Musée de Bulaq," p. 146).
Сноски
- ↑ Деян. 2, 3.
- ↑ М. Вильямс. Индийская премудрость (Monier Williams, "Indian Wisdom," 1875) — p. 499 (SDR, TUP).
- ↑ См. Isis Unveiled, vol. I, p. 92. В русск. пер.: Разоблачённая Изида. Кн. I, сс. 179-180.
- ↑ Осирис.
- ↑ См. Livre des Morts — p. 255 (lxxxi.1-2) (SDR, TUP). См. также: Древнеегипетская "Книга мёртвых", М., 2011, с. 215 ("Глава о преображении в лотос"): "Я святой лотос, который рождается из света, который принадлежит ноздрям Ра . . . Я чистый лотос, который рождается из поля (бога Ра)".
- ↑ См. Эмиль Бюрнуф. Религиоведение (Émile Burnouf, "La Science des Religions," 1872): "Брахма . . . отец, предок, прародитель. Ни одно из его имён никогда нельзя переводить словом творец . . . В санскрите не существует идеи творения. Вселенную он порождает путём эманации . . ." — p. 158 (SDR, TUP).
- ↑ Быт. 1, 11. В русском тексте: "плод, в котором семя его".
- ↑ См.: Massey, Natural Genesis: “Младенец бог-солнце изображался выходящим из вод на лотосе . . . Лотос выступал баркой бога и маткой прародительницы в одно и то же время . . .” — 1:462 (SDR, TUP).
- ↑ См.: Джеральд Мэсси. Человек в поисках собственной души (Gerald Massey, Man in Search of His Soul, 1887): “Именно здесь . . . мы и должны искать подлинный источник происхождения всех этих фаллических символов и сексуально окрашенных изображений, которые мы повсеместно встречаем у разных народов мира. Подобные символические сооружения . . . воздвигались с одной-единственной целью и каждый раз несли в себе одну и ту же типическую идею воскресения из мёртвых . . . Фаллическая образность восславлялась лишь в символических целях и не служила предметом прямого поклонения . . . Форма древнейших могил вместе с воздвигаемыми поверх них памятниками целиком вытекает из формы естественных органов репродуктивной системы и в архитектурном смысле так называемый фаллический культ сводится к объективной имитации тех частей человеческого тела, которые выполняют задачу возрождения . . .” — p. 4 (SDR, TUP).
- ↑ "Святая святых" (лат.)
- ↑ См. Вильгельм Гезениус. Ивритско-английский лексикон Ветхого Завета (William Gesenius, "Hebrew and English Lexicon of the Old Testament," 1836): "Тринадцатая буква ивритского алфавита, мем, . . . возможно, обозначает воду . . . Древнейшие формы написания этой буквы имеют определённое сходство с волнами" — p. 537 (SDR, TUP).
- ↑ См. Субба Роу. Оккультная философия. М., 2001 — Двенадцать знаков зодиака. С. 19 — "Макара . . . Буква ма равнозначна числу 5, а кара означает рука. На санскрите трибхуджа означает треугольник, а бхуджа или кара (слова-синонимы) употребляются в значении "одна сторона". Таким образом, Макара, или Панчакара, означает пятиугольник" (SDR, TUP).
- ↑ Мимра (от арамейск. меймра) — Голос Воли, то есть Слово (см. G. de Purucker, ETG). То же, что и Мемра (см. выше § IV "Хаос-Теос-Космос", с. 346).
- ↑ Точнее, не в Греции, где она называлась Афиной, а в Риме.
- ↑ Мирра — мать Адониса. См.: Т. Инмен. Древние верования, заключённые в древних именах (Th. Inman. Ancient Faiths Embodied in Ancient Names, 1868, vol. 1, p. 55): “. . . Мирра, Мириам или Мария означают “Небесная Дева”.
- ↑ Мадхава — так называют Вишну и Кришну, а именем Мадхави называют супругу Вишну, Лакшми (см. Dowson, Classical Dictionary, p. 183).
- ↑ הַמַּבּוּל (ха-маббул) — потоп (ивр.).
- ↑ Ин., 19,25: "При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина".
- ↑ См. В.Й. Шрёдер. Книга пророка Иезекииля в разъяснениях (W. J. Schröder, "The Book of the Prophet Ezekiel Expounded," 1876): "Израиль, завершившийся в Мессии, во Христе, в храме, "в радости почерпает воду из источников спасения" (Ис. 12,3)". "В Талмуде Мессию также называют "рыбой", и, по Абрабенелю, о Его рождении возвещает созвездие Рыб" — pp. 487, 489 (SDR, TUP).
- ↑ Maspero, Guide — p. 170 (“Ep. Saïte. Sérapéum.”) (SDR, TUP).
- ↑ Там же — p. 162 (“Ep. Saïte. Abydos.”) (SDR, TUP).
- ↑ См. Т. Миллингтон. Знаки и чудеса в земле Хама (Thomas S. Millington, "Signs and Wonders in the Land of Ham," 1873): "Образ лягушки, сидящей на священном лотосе, символически обозначал возвращение Нила в своё русло после разлива . . . Есть ещё и богиня Хека, которую изображают с головой лягушки . . .Именно по её милости, как считалось, происходит ежегодный разлив Нила со всеми его благотворными последствиями" — p. 75 (SDR, TUP).
- ↑ Там же — p. 146 (SDR, TUP).