Изменения

которое является абсолютным бытием, существованием и сознанием. Этих "путей" не было в силу того, что вселенная была ещё пуста и существовала лишь в божественной мысли. Ибо не было . . .  

которое является абсолютным бытием, существованием и сознанием. Этих "путей" не было в силу того, что вселенная была ещё пуста и существовала лишь в божественной мысли. Ибо не было . . .  

(''б'') причин бытия — двенадцати ''нидан''. Каждая из них является следствием какой-то предшествующей причины и, в свою очередь, выступает причиной новых следствий. В основе всех ''нидан'' в их совокупности лежат четыре истины. Это учение особенно характерно для системы, называемой ''хинаяна'':'''[1]''' оно исходит из теории "закона потока", то есть цепочки взаимообусловленных обстоятельств, порождающих достоинства и пороки и, в конце концов, приводящих в действие ''карму''. Согласно этому учению, великая истина состоит в том, что человек должен страшиться перевоплощения, так как существование в этом мире несёт ему лишь страдание, несчастье и боль. При этом даже смерть неспособна избавить человека от неизбежности перевоплощений, ибо смерть — это лишь дверь, ведущая к новой жизни на земле после краткого отдыха у её порога — ''девачана''.  

(''б'') причин бытия — двенадцати ''нидан''. Каждая из них является следствием какой-то предшествующей причины и, в свою очередь, выступает причиной новых следствий. В основе всех ''нидан'' в их совокупности лежат четыре истины. Это учение особенно характерно для системы, называемой ''хинаяна'': оно исходит из теории "закона потока", то есть цепочки взаимообусловленных обстоятельств, порождающих достоинства и пороки и, в конце концов, приводящих в действие ''карму''. Согласно этому учению, великая истина состоит в том, что человек должен страшиться перевоплощения, так как существование в этом мире несёт ему лишь страдание, несчастье и боль. При этом даже смерть неспособна избавить человека от неизбежности перевоплощений, ибо смерть — это лишь дверь, ведущая к новой жизни на Земле после краткого отдыха у её порога — ''девачана''.  

Система ''хинаяна'', или школа "малой колесницы", восходит к глубокой древности. В отличие от неё, школа ''махаяна'' возникла значительно позже, уже после смерти Будды. Тем не менее, и принципы учения ''махаяна'' столь же древни, как и холмы, на которых эти принципы обсуждались с незапамятных времён, и, по сути дела, как школа ''хинаяна'', так и школа ''махаяна'' (т. е. "великая колесница") учат одному и тому же. Слово "яна", то есть "колесница" (на санскрите "вахана") таит в себе глубокий мистический смысл. Обе эти "колесницы" утверждают, что человек сможет избежать страданий, сопутствующих новым рождениям, и даже псевдоблаженства в ''девачане'', если обретёт мудрость и знание. Только они и могут рассеять плоды иллюзии и неведения.  

Система ''хинаяна'', или школа "малой колесницы", восходит к глубокой древности. В отличие от неё, школа ''махаяна'' возникла значительно позже, уже после смерти Будды. Тем не менее, и принципы учения ''махаяна'' столь же древни, как и холмы, на которых эти принципы обсуждались с незапамятных времён, и, по сути дела, обе школы — и ''хинаяна'', и ''махаяна'' ("великая колесница") — учат одному и тому же.'''[1]''' Слово "яна", то есть "колесница" (на санскрите "вахана") таит в себе глубокий мистический смысл. Обе эти "колесницы" утверждают, что человек сможет избежать страданий, сопутствующих новым рождениям, и даже псевдоблаженства в ''девачане'', если обретёт мудрость и знание. Только они и могут рассеять плоды иллюзии и неведения.  

Неотъемлемой чертой всего невечного, конечного является ''майя'', или иллюзия, ибо всё, что существует, обладает лишь относительной, а не абсолютной, реальностью, и тот внешний облик, в котором скрытый ноумен предстаёт перед любым наблюдателем, целиком определяется лишь познавательными способностями этого наблюдателя. Так, неискушённому взгляду какого-нибудь дикаря любое живописное полотно представляется вначале бессмысленной мазнёй — нагромождением каких-то цветовых пятен и клякс, — в то время как опытный глаз мгновенно различает на картине чьё-то изображённое лицо или пейзаж.  

Неотъемлемой чертой всего невечного, конечного является ''майя'', или иллюзия, ибо всё, что существует, обладает лишь относительной, а не абсолютной, реальностью, и тот внешний облик, в котором скрытый ноумен предстаёт перед любым наблюдателем, целиком определяется лишь познавательными способностями этого наблюдателя. Так, неискушённому взгляду какого-нибудь дикаря любое живописное полотно представляется вначале бессмысленной мазнёй — нагромождением каких-то цветовых пятен и клякс, — в то время как опытный глаз мгновенно различает на картине чьё-то изображённое лицо или пейзаж.