Изменения

{{Стиль А-Текст без отступа|подозрение об истинной природе таких вещей, и в особенности, об аналогии и связях, какие существуют между магией древности и нашими современными феноменами. Шаба является одним из них, ибо в своих переводах папируса «Харриса» он пускается в следующее размышление:}}

{{Стиль А-Текст без отступа|подозрение об истинной природе таких вещей, и в особенности, об аналогии и связях, какие существуют между магией древности и нашими современными феноменами. Шаба является одним из них, ибо в своих переводах папируса «Харриса» он пускается в следующее размышление:}}

{{Стиль А-Цитата|«Не прибегая к помощи впечатляющих церемоний жезла Гермеса или затемнённых формул бездонного мистицизма, месмеризатор наших дней посредством нескольких пассов нарушает органические функции субъекта, прививает ему знание иностранных языков, переносит его в отдалённую страну или потаённые места, заставляет его угадывать мысли отсутствующих людей, читать запечатанные письма и т.&nbsp;п. ... Пещера современной сивиллы – это скромного убранства комната, где треножник уступил место небольшому круглому столу, шляпе, гравюре, мебели самого простого вида; только последняя даже превосходит оракула древности (откуда м-р Шаба это знает?), поскольку последний только говорил<ref>А как насчёт слов «Мене, мене, текел, уфарсин», – слов, которые «пальцы человеческой руки», чья рука и тело оставались незримыми, написали на стенах дворца Белшазара? («Даниил», V). И как насчёт писаний Симона Мага, и магических букв на стенах и в воздухе крипт посвящения, не говоря уже о каменных скрижалях, на которых палец Бога написал заповеди? Между писаниями одного бога и других богов разница, если таковая вообще существует, заключается только в их соответственных натурах, и если дерево узнается по его плодам, то предпочтение всегда следовало бы отдавать языческим богам. Это есть бессмертное «быть или не быть». Или все они подлинны (или, во всяком случае, могут быть таковыми), или же они являются несомненным набожным обманом и результатом легковерия.</ref>, тогда как оракул наших дней пишет свои ответы. По приказу медиума души умерших спускаются, чтобы заставить мебель издавать треск, и писатели ушедших веков передают труды, написанные загробно. Человеческое легковерие ныне ничуть не сузилось по сравнению с временами зари истории ... Подобному тому, как тератология теперь является существенной частью общей физиологии, так и ''мнимые'' оккультные науки занимают в летописях человечества место, которое не лишено своего значения, и поэтому заслуживают не только по одной причине внимание философа и историка<ref>«Папирус магии», стр. 186.</ref>».}}

{{Стиль А-Цитата|«Не прибегая к помощи впечатляющих церемоний жезла Гермеса или затемнённых формул бездонного мистицизма, месмеризатор наших дней посредством нескольких пассов нарушает органические функции субъекта, прививает ему знание иностранных языков, переносит его в отдалённую страну или потаённые места, заставляет его угадывать мысли отсутствующих людей, читать запечатанные письма и т.&nbsp;п. ... Пещера современной сивиллы – это скромного убранства комната, где треножник уступил место небольшому круглому столу, шляпе, гравюре, мебели самого простого вида; только последняя даже превосходит оракула древности (откуда м-р Шаба это знает?), поскольку последний только говорил<ref>А как насчёт слов «Мене, мене, текел, уфарсин», – слов, которые «пальцы человеческой руки», чья рука и тело оставались незримыми, написали на стенах дворца Белшазара? ({{Библия||Дан.5}}). И как насчёт писаний Симона Мага, и магических букв на стенах и в воздухе крипт посвящения, не говоря уже о каменных скрижалях, на которых палец Бога написал заповеди? Между писаниями одного бога и других богов разница, если таковая вообще существует, заключается только в их соответственных натурах, и если дерево узнается по его плодам, то предпочтение всегда следовало бы отдавать языческим богам. Это есть бессмертное «быть или не быть». Или все они подлинны (или, во всяком случае, могут быть таковыми), или же они являются несомненным набожным обманом и результатом легковерия.</ref>, тогда как оракул наших дней пишет свои ответы. По приказу медиума души умерших спускаются, чтобы заставить мебель издавать треск, и писатели ушедших веков передают труды, написанные загробно. Человеческое легковерие ныне ничуть не сузилось по сравнению с временами зари истории ... Подобному тому, как тератология теперь является существенной частью общей физиологии, так и ''мнимые'' оккультные науки занимают в летописях человечества место, которое не лишено своего значения, и поэтому заслуживают не только по одной причине внимание философа и историка<ref>«Папирус магии», с. 186.</ref>».}}

Отобрав двух Шамполлионов, Ленормана, Бунзена, виконта де Ружэ и несколько других египтологов в качестве наших свидетелей, давайте посмотрим, что они говорят о египетской магии и колдовстве. Если захотят, они могут выйти из затруднения и объяснить все «суеверные верования» и их применение, приписывая их хроническому психологическому и физиологическому расстройству и коллективной истерии; и всё же факты налицо, пристально уставившись на нас с сотен этих таинственных папирусов, откопанных после отдыха продолжительностью четыре, пять и более тысячелетий, со своим магическим содержанием и свидетельством о допотопной магии.

Отобрав двух Шамполлионов, Ленормана, Бунзена, виконта де Ружэ и несколько других египтологов в качестве наших свидетелей, давайте посмотрим, что они говорят о египетской магии и колдовстве. Если захотят, они могут выйти из затруднения и объяснить все «суеверные верования» и их применение, приписывая их хроническому психологическому и физиологическому расстройству и коллективной истерии; и всё же факты налицо, пристально уставившись на нас с сотен этих таинственных папирусов, откопанных после отдыха продолжительностью четыре, пять и более тысячелетий, со своим магическим содержанием и свидетельством о допотопной магии.

{{Стр|244|}}

{{Стр|244|}}

{{Стиль А-Текст без отступа|списки, стихи и рассказы – всё можно найти в этом ценном собрании; и древние легенды – предания давно забытых веков (пожалуйста, заметьте, что эти легенды были записаны в течение периода Моисея) – сопровождены там указаниями, что они относятся к невероятной давности, к периоду династий богов и гигантов. Однако главным их содержанием являются формулы заклинаний против чёрной магии и похоронные обряды: истинные требники, или путеводители (''vade mecum'') каждого пилигрима-путешественника в вечности. Эти похоронные тексты, в общем, написаны иератическими письменами. В заголовке папируса неизменно помещён ряд сцен, показывающий как покойник появляется перед сонмом божеств, последовательно, которые должны его допрашивать. Затем следует приговор душе, в то время как третий акт начинается с появления этой души в божественном свете. Такие папирусы часто бывают длиною в сорок футов [12,19 м]<ref>См. «Путеводитель по музею Булака» Масперо, среди других.</ref>.}}

{{Стиль А-Текст без отступа|списки, стихи и рассказы – всё можно найти в этом ценном собрании; и древние легенды – предания давно забытых веков (пожалуйста, заметьте, что эти легенды были записаны в течение периода Моисея) – сопровождены там указаниями, что они относятся к невероятной давности, к периоду династий богов и гигантов. Однако главным их содержанием являются формулы заклинаний против чёрной магии и похоронные обряды: истинные требники, или путеводители (''vade mecum'') каждого пилигрима-путешественника в вечности. Эти похоронные тексты, в общем, написаны иератическими письменами. В заголовке папируса неизменно помещён ряд сцен, показывающий как покойник появляется перед сонмом божеств, последовательно, которые должны его допрашивать. Затем следует приговор душе, в то время как третий акт начинается с появления этой души в божественном свете. Такие папирусы часто бывают длиною в сорок футов {{Стиль С-Прим. ред.|12,19 м}]<ref>См. «Путеводитель по музею Булака» Масперо, среди других.</ref>.}}

Нижеследующее извлечено из общих описаний. Оно покажет, как современники понимают и истолковывают египетскую (и другие) символогию.

Нижеследующее извлечено из общих описаний. Оно покажет, как современники понимают и истолковывают египетскую (и другие) символогию.

Что говорит «Разоблачённая Иcида» по этому вопросу о египетских перевоплощениях и трансмиграции, и противоречит ли это чему-нибудь из того, что мы теперь говорим?

Что говорит «Разоблачённая Иcида» по этому вопросу о египетских перевоплощениях и трансмиграции, и противоречит ли это чему-нибудь из того, что мы теперь говорим?

{{Стиль А-Цитата|«Надо отметить, что эта философия циклов, которая была аллегоризирована египетскими иерофантами, как «цикл необходимости», объясняет в то же самое время аллегорию «падения человека». По арабским описаниям каждый из семи залов пирамид – этих величайших из всех космических символов – носил имя одной из планет. Своеобразная архитектура пирамид сама по себе показывает ход метафизической мысли их строителей. Вершина теряется в ясном голубом небе страны фараонов и олицетворяет изначальную точку, затерявшуюся в невидимой вселенной, откуда начала свой путь первая раса духовных прототипов человека. Каждая мумия, с того момента, как она была забальзамирована, теряла в одном смысле свою физическую индивидуальность: она символизировала человеческую расу. Её укладывали с наилучшим расчётом помочь выходу «души», и последней приходилось пройти через семь планетных залов, прежде чем она могла выйти через символическую вершину. Каждый зал в то же самое время олицетворял одну из семи сфер (нашей цепи) и один из семи высших типов физико-духовного человечества, – как утверждено, более высокого, чем наше. Каждые 3000 лет душа, представительница своей расы, должна была возвращаться к своей исходной точке отправления, прежде Чем она переходила в другую эволюцию, в более совершенное духовное и физическое преображение. Нам следует действительно углубиться в затемнённую метафизику восточного мистицизма, прежде чем мы сможем полностью осознать бесконечность предметов, которые охватываются одним полётом величественной мысли её породителей»<ref>Op. cit., I. 297.</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Надо отметить, что эта философия циклов, которая была аллегоризирована египетскими иерофантами, как «цикл необходимости», объясняет в то же самое время аллегорию «падения человека». По арабским описаниям каждый из семи залов пирамид – этих величайших из всех космических символов – носил имя одной из планет. Своеобразная архитектура пирамид сама по себе показывает ход метафизической мысли их строителей. Вершина теряется в ясном голубом небе страны фараонов и олицетворяет изначальную точку, затерявшуюся в невидимой вселенной, откуда начала свой путь первая раса духовных прототипов человека. Каждая мумия, с того момента, как она была забальзамирована, теряла в одном смысле свою физическую индивидуальность: она символизировала человеческую расу. Её укладывали с наилучшим расчётом помочь выходу «души», и последней приходилось пройти через семь планетных залов, прежде чем она могла выйти через символическую вершину. Каждый зал в то же самое время олицетворял одну из семи сфер (нашей цепи) и один из семи высших типов физико-духовного человечества, – как утверждено, более высокого, чем наше. Каждые 3000 лет душа, представительница своей расы, должна была возвращаться к своей исходной точке отправления, прежде чем она переходила в другую эволюцию, в более совершенное духовное и физическое преображение. Нам следует действительно углубиться в затемнённую метафизику восточного мистицизма, прежде чем мы сможем полностью осознать бесконечность предметов, которые охватываются одним полётом величественной мысли её породителей»<ref>Там же, I, 297.</ref>.}}

Всё это магия, когда даны подробности; и в то же самое время это относится к эволюции наших семи коренных рас, к каждой с особенностями её особого хранителя или «бога», и его планеты. Астральное тело каждого посвящённого должно было после смерти снова переиграть в своей похоронной мистерии драму рождения и смерти каждой расы – прошлой и будущей – и пройти через семь «планетных залов», которые, как уже было сказано выше, олицетворяют также семь сфер нашей цепи.

Всё это магия, когда даны подробности; и в то же самое время это относится к эволюции наших семи коренных рас, к каждой с особенностями её особого хранителя или «бога», и его планеты. Астральное тело каждого посвящённого должно было после смерти снова переиграть в своей похоронной мистерии драму рождения и смерти каждой расы – прошлой и будущей – и пройти через семь «планетных залов», которые, как уже было сказано выше, олицетворяют также семь сфер нашей цепи.

{{Стр|248|}}

{{Стр|248|}}

{{Стиль А-Цитата|{{Стиль А-Текст без отступа|должно само увидеть и узнать о всех следствиях, возникших из причин (нидан), порождённых его деяниями в предыдущей жизни, чтобы, увидев, оно признало справедливость установления и помогло бы закону воздаяния (карме) вместо того, чтобы препятствовать»<ref>Книга II. Комментарий.</ref>.}}}}

{{Стиль А-Цитата|{{Стиль А-Текст без отступа|должно само увидеть и узнать о всех следствиях, возникших из причин (нидан), порождённых его деяниями в предыдущей жизни, чтобы, увидев, оно признало справедливость установления и помогло бы закону воздаяния (карме) вместо того, чтобы препятствовать»<ref>Книга II, комментарий.</ref>.}}}}

Переводы нескольких египетских папирусов виконтом де Ружэ, как бы несовершенны они не были, дают нам одно преимущество: они неотрицаемо доказывают присутствие в них как белой, божественной магии, так и колдовства, и применение их обоих на протяжении всех династий. В Книге Мёртвых, которая гораздо древнее, чем Книга Бытия<ref>Так заявляют Бунзен и Шамполлион, а д-р Карпентер говорит, что Книга Мёртвых, высеченная на древних памятниках, с «теми же фразами, которые мы находим в Новом Завете, в связи с днём страшного суда... была высечена приблизительно 2000 лет до времён Христа». (См. «Разоблачённая Иcида», I, 518).</ref> или какая-либо другая книга Ветхого Завета, это видно в каждой строчке. Она полна непрестанных молитв и заклинаний против чёрного искусства. В ней Осирис является победителем «воздушных демонов». Молящий просит его помощи против Матата, «из глаза которого исходит невидимая стрела». Эта «невидимая стрела», которая исходит из глаза колдуна (живого или умершего) и которая «циркулирует по всему миру», есть дурной глаз – космический по своему происхождению и земной по своим последствиям на микрокосмическом плане. Латинским христианам не к лицу смотреть на это, как на суеверие. Их церковь сама придерживается этого же верования и даже имеет молитву против «стрелы, циркулирующей во тьме».

Переводы нескольких египетских папирусов виконтом де Ружэ, как бы несовершенны они не были, дают нам одно преимущество: они неотрицаемо доказывают присутствие в них как белой, божественной магии, так и колдовства, и применение их обоих на протяжении всех династий. В Книге Мёртвых, которая гораздо древнее, чем Книга Бытия<ref>Так заявляют Бунзен и Шамполлион, а д-р Карпентер говорит, что Книга Мёртвых, высеченная на древних памятниках, с «теми же фразами, которые мы находим в Новом Завете, в связи с днём страшного суда... была высечена приблизительно 2000 лет до времён Христа». (См. «Разоблачённая Иcида», I, 518).</ref> или какая-либо другая книга Ветхого Завета, это видно в каждой строчке. Она полна непрестанных молитв и заклинаний против чёрного искусства. В ней Осирис является победителем «воздушных демонов». Молящий просит его помощи против Матата, «из глаза которого исходит невидимая стрела». Эта «невидимая стрела», которая исходит из глаза колдуна (живого или умершего) и которая «циркулирует по всему миру», есть дурной глаз – космический по своему происхождению и земной по своим последствиям на микрокосмическом плане. Латинским христианам не к лицу смотреть на это, как на суеверие. Их церковь сама придерживается этого же верования и даже имеет молитву против «стрелы, циркулирующей во тьме».

Однако, наиболее интересным изо всех этих документов является папирус «Харриса», названный во Франции «''папирус магии'' де Шаба» (Le papyrus magique de Chabas), так как последний перевёл его впервые. Это рукопись, написанная иератическим письмом, переведённая, прокомментированная и опубликованная в 1860 году м-ром Шаба, но приобретённая в Фивах в 1855 году, м-ром Харрисом. Считают, что её древность от двадцати восьми до тридцати веков. Мы приводим несколько выдержек из этих переводов:

Однако, наиболее интересным изо всех этих документов является папирус «Харриса», названный во Франции «''папирус магии'' де Шаба» (Le papyrus magique de Chabas), так как последний перевёл его впервые. Это рукопись, написанная иератическим письмом, переведённая, прокомментированная и опубликованная в 1860 году м-ром Шаба, но приобретённая в Фивах в 1855 году, м-ром Харрисом. Считают, что её древность от двадцати восьми до тридцати веков. Мы приводим несколько выдержек из этих переводов:

{{Стиль А-Цитата|«Календарь счастливых и несчастливых дней: ... Тот, кто заставил вола работать 20-го числа месяца Фармут, непременно умрёт; тот, кто 24-го числа того же месяца громко произнёс имя Сета, с того же дня увидит, как беда царствует в его доме; ... тот, кто 5-го числа Пачуса покидает свой дом, заболевает и умирает».}}

{{Стиль А-Цитата|«Календарь счастливых и несчастливых дней: ...Тот, кто заставил вола работать 20-го числа месяца Фармут, непременно умрёт; тот, кто 24-го числа того же месяца громко произнёс имя Сета, с того же дня увидит, как беда царствует в его доме; ...тот, кто 5-го числа Пачуса покидает свой дом, заболевает и умирает».}}

Переводчик, чьи культурные инстинкты возмущены до предела, восклицает:

Переводчик, чьи культурные инстинкты возмущены до предела, восклицает:

Различали хоу двух родов: во-первых, оправданные хоу, т.&nbsp;е. те, которым грехи были прощены Осирисом, когда они предстали перед его трибуналом; эти жили вторую жизнь. Во-вторых, были виновные хоу, «хоу, умершие второй раз», это были осуждённые. Вторая смерть не уничтожала их, но они были обречены скитаться и мучить людей. Их существование имело фазы, аналогичные фазам живого человека, – связь, настолько тесная между мёртвым и живым, что видно, как становились необходимыми совершение погребальных обрядов, изгнания и молитвы (или, скорее, магические заклинания)<ref>См. Де Мирвилль, III, 65.</ref>. В одной молитве говорится:

Различали хоу двух родов: во-первых, оправданные хоу, т.&nbsp;е. те, которым грехи были прощены Осирисом, когда они предстали перед его трибуналом; эти жили вторую жизнь. Во-вторых, были виновные хоу, «хоу, умершие второй раз», это были осуждённые. Вторая смерть не уничтожала их, но они были обречены скитаться и мучить людей. Их существование имело фазы, аналогичные фазам живого человека, – связь, настолько тесная между мёртвым и живым, что видно, как становились необходимыми совершение погребальных обрядов, изгнания и молитвы (или, скорее, магические заклинания)<ref>См. Де Мирвилль, III, 65.</ref>. В одной молитве говорится:

{{Стиль А-Цитата|«Не позволяй, чтобы яд охватил его члены (покойного), ... чтобы мёртвый мужчина или женщина проникли в него; или чтобы тень какого-либо духа обитала в нём (или в ней)»<ref>«Папирус магии», стр. 163. </ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Не позволяй, чтобы яд охватил его члены (покойного), ...чтобы мёртвый мужчина или женщина проникли в него; или чтобы тень какого-либо духа обитала в нём (или в ней)»<ref>«Папирус магии», с. 163. </ref>.}}

М. Шаба добавляет:

М. Шаба добавляет:

{{Стиль А-Цитата|«Эти хоу были существами того рода, к которому люди принадлежат после смерти, их изгоняли во имя бога Хонса. ... Маны тогда могли входить в тела живых, преследовать и одерживать их. Против таких ''страшных'' вторжений употреблялись формулы и талисманы, и в особенности статуи, или ''божественные фигуры<ref>Ibid, стр. 168.</ref>'' ... С ними боролись с помощью божественной силы, бог }}

{{Стиль А-Цитата|«Эти хоу были существами того рода, к которому люди принадлежат после смерти, их изгоняли во имя бога Хонса. ...Маны тогда могли входить в тела живых, преследовать и одерживать их. Против таких ''страшных'' вторжений употреблялись формулы и талисманы, и в особенности статуи, или ''божественные фигуры<ref>Там же, с. 168.</ref>'' ...С ними боролись с помощью божественной силы, бог }}

{{Стр|250|}}

{{Стр|250|}}

{{Стиль А-Цитата|«Документов подобного рода полно, но задача проанализировать их все не может быть предпринята с теми ограниченными средствами, какие имеются в нашем распоряжении»<ref>Маймонид в своём «Трактате об идолопоклонстве» высказывается, говоря о еврейских терафимах: «Они говорили с людьми». До сегодняшнего дня христианские колдуны в Италии и негритянские вуду в Нью-Орлеане изготовляют маленькие восковые фигуры, похожие на их жертвы, и протыкают их иголками, причём ''рана'' такая же как на терафиме, или Менх, отражаясь на живом человеке, часто убивает его. Много всё ещё таинственных смертей, причём не всем находят виновных.</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Документов подобного рода полно, но задача проанализировать их все не может быть предпринята с теми ограниченными средствами, какие имеются в нашем распоряжении»<ref>Маймонид в своём «Трактате об идолопоклонстве» высказывается, говоря о еврейских терафимах: «Они говорили с людьми». До сегодняшнего дня христианские колдуны в Италии и негритянские вуду в Нью-Орлеане изготовляют маленькие восковые фигуры, похожие на их жертвы, и протыкают их иголками, причём ''рана'' такая же как на терафиме, или Менх, отражаясь на живом человеке, часто убивает его. Много всё ещё таинственных смертей, причём не всем находят виновных.</ref>.}}

Существует надпись, взятая в храме Хоуса, Бога, который обладал властью над элементариями, в Фивах. Она была преподнесена М. Приссон д'Авенном Императорской – ныне Национальной – библиотеке Парижа, и впервые была переведена м-ром С. Берчем. В ней заключается целый роман магии. Он относится к дням Рамзеса XII<ref>Рамзес Лепсий, царствовавший приблизительно 1300 лет до нашей эры.</ref> двадцатой династии; мы теперь переводим его с изложения М. де Руже в таком виде, как он приводится Де Мирвиллем.

Существует надпись, взятая в храме Хоуса, бога, который обладал властью над элементариями, в Фивах. Она была преподнесена М. Приссон д'Авенном Императорской – ныне Национальной – библиотеке Парижа, и впервые была переведена м-ром С. Берчем. В ней заключается целый роман магии. Он относится к дням Рамзеса XII<ref>Рамзес Лепсий, царствовавший приблизительно 1300 лет до нашей эры.</ref> двадцатой династии; мы теперь переводим его с изложения М. де Руже в таком виде, как он приводится Де Мирвиллем.

{{Стиль А-Цитата|«Этот памятник рассказывает нам о том, как один из Рамзесов двадцатой династии, собирая в Нахараине дань, уплачиваемую Египту азиатскими народами, влюбился в дочь вождя из Бахтена, одного из данников, женился на ней и после возвращения в Египет возвысил её в ранг королевы под королевским именем Ранефру. Вскоре после этого вождь из Бахтена отправил гонца к Рамзесу, прося помощи Египетской науки для Бент-Рош, младшей сестры королевы, у которой заболели все конечности.

{{Стиль А-Цитата|«Этот памятник рассказывает нам о том, как один из Рамзесов двадцатой династии, собирая в Нахараине дань, уплачиваемую Египту азиатскими народами, влюбился в дочь вождя из Бахтена, одного из данников, женился на ней и после возвращения в Египет возвысил её в ранг королевы под королевским именем Ранефру. Вскоре после этого вождь из Бахтена отправил гонца к Рамзесу, прося помощи египетской науки для Бент-Рош, младшей сестры королевы, у которой заболели все конечности.

Гонец ясно просил, чтобы был послан «мудрец» (посвящённый Рех-Хет). Царь приказал вызвать всех придворных иерограмматиков и хранителей сокровенных книг из Хены и, выбрав среди них царского писца, Тот-эм-Хеби, умного человека, знатока писаний, поручил ему исследовать эту болезнь.}}

Гонец ясно просил, чтобы был послан «мудрец» (посвящённый Рех-Хет). Царь приказал вызвать всех придворных иерограмматиков и хранителей сокровенных книг из Хены и, выбрав среди них царского писца, Тот-эм-Хеби, умного человека, знатока писаний, поручил ему исследовать эту болезнь.}}

Как только этот бог (воплощённый) произнёс приветствие ''(беса)'' пациентке, она сразу почувствовала себя освобождённой, и хоу, находящийся в ней, сразу же проявил своё желание подчиниться приказу бога: "О великий бог, который заставляет призраков исчезать», – сказал хоу, – «я твой раб и возвращаюсь туда, откуда я пришёл!"»<ref>Де Мирвилль, V, 247, 248.</ref>}}

Как только этот бог (воплощённый) произнёс приветствие ''(беса)'' пациентке, она сразу почувствовала себя освобождённой, и хоу, находящийся в ней, сразу же проявил своё желание подчиниться приказу бога: "О великий бог, который заставляет призраков исчезать», – сказал хоу, – «я твой раб и возвращаюсь туда, откуда я пришёл!"»<ref>Де Мирвилль, V, 247, 248.</ref>}}

Очевидно Хонс-пеири-Секлерем-Зам был действительный иерофант класса, называемого «сынами бога», так как про него сказано, что он был одною из форм бога Хонса, что означает, что либо он считался воплощением этого бога – Аватаром, либо совершенным посвящённым. Из этого же самого текста видно, что храм, к которому он принадлежал, был одним из тех, к которым была прикреплена школа магии. В нём был хен, или та часть храма, которая была недоступна всем, кроме верховного жреца, библиотека, или хранилище сокровенных трудов, для изучения и охраны которых назначались особые жрецы (те, с которыми советовались все фараоны в очень важных случаях), и где они сообщались с богами и получали от них советы. Разве Лукиан не рассказывает своим читателям в описании храма Иерополиса о «богах, которые независимо проявляют своё присутствие?»<ref>Некоторые переводчики хотели бы изобразить слова Лукиана относящимися к обитателям города, но им не удастся придать этому утверждению достоверность.</ref> И далее, о том, что он однажды путешествовал со жрецом из Мемфиса, который рассказал ему, что он провёл двадцать три года в подземных криптах своего храма, получая наставления по магии от самой богини Иcиды. И опять мы читаем, что сам Меркурий обучал великого Сезостриса (Рамзеса II) священным наукам. По этому поводу Яблонский замечает, что в этом он видит основание, почему Амун (Аммон) – откуда, по его мнению, произошло наше «Аминь» – был действительно взыванием к свету<ref>Де Мирвилль, V, 256, 257.</ref>.

Очевидно Хонс-пеири-Секлерем-Зам был действительный иерофант класса, называемого «сынами бога», так как про него сказано, что он был одною из форм бога Хонса, что означает, что либо он считался воплощением этого бога – Аватаром, либо совершенным посвящённым. Из этого же самого текста видно, что храм, к которому он принадлежал, был одним из тех, к которым была прикреплена школа магии. В нём был ''хен'', или та часть храма, которая была недоступна всем, кроме верховного жреца, библиотека, или хранилище сокровенных трудов, для изучения и охраны которых назначались особые жрецы (те, с которыми советовались все фараоны в очень важных случаях), и где они сообщались с богами и получали от них советы. Разве Лукиан не рассказывает своим читателям в описании храма Иерополиса о «богах, которые независимо проявляют своё присутствие?»<ref>Некоторые переводчики хотели бы изобразить слова Лукиана относящимися к обитателям города, но им не удастся придать этому утверждению достоверность.</ref> И далее, о том, что он однажды путешествовал со жрецом из Мемфиса, который рассказал ему, что он провёл двадцать три года в подземных криптах своего храма, получая наставления по магии от самой богини Иcиды. И опять мы читаем, что сам Меркурий обучал великого Сезостриса (Рамзеса II) священным наукам. По этому поводу Яблонский замечает, что в этом он видит основание, почему Амун (Аммон) – откуда, по его мнению, произошло наше «Аминь» – был действительно взыванием к свету<ref>Де Мирвилль, V, 256, 257.</ref>.

В папирусе Анастази, который изобилует различными формулами для  

В папирусе Анастази, который изобилует различными формулами для  

{{Стиль А-Текст без отступа|вызывания богов и заклинаниями против хоу и стихийных демонов, параграф седьмой ясно показывает, как различаются действительные боги, планетарные ангелы, от оболочек смертных, которые остались в кама-локе, словно как бы для того, чтобы соблазнять человечество и ещё более безнадёжно запутывать его в напрасных поисках истины вне оккультных наук и завесы посвящения. Этот седьмой стих по поводу таких божественных вызываний, или теоматических консультаций говорит следующее:}}

{{Стиль А-Текст без отступа|вызывания богов и заклинаниями против хоу и стихийных демонов, параграф седьмой ясно показывает, как различаются действительные боги, планетарные ангелы, от оболочек смертных, которые остались в кама-локе, словно как бы для того, чтобы соблазнять человечество и ещё более безнадёжно запутывать его в напрасных поисках истины вне оккультных наук и завесы посвящения. Этот седьмой стих по поводу таких божественных вызываний, или теоматических консультаций говорит следующее:}}

{{Стиль А-Цитата|«Это божественное и великое имя<ref>Как может Де Мирвилль усматривать Сатану в египетском боге великого божественного Имени, когда он сам признает, что не было ничего более великого, чем имя оракула Додоны, так как это было имя бога евреев, ИАО или Иеговы? Этот оракул был привезён пелазгийцами в Додону более чем за четырнадцать столетий до Р. X. и остался у предков эллинов, и его история хорошо известна и может быть прочитана у Геродота. Юпитер, который любил прекрасную океанскую нимфу Додону, велел Пелазгу перенести её культ в Фессалию. Имя Бога того оракула, который находился в храме Додоны, было Зевс-Пелазг (''Zeus Pelasgicos''), Зевс-патер (Бог Отец), и как объясняет Де Мирвилль: «Это было имя в высшей степени (''par excellence''), имя, которое евреи считали невыразимым, непроизносимым именем – короче говоря, Иаох-патер, т.&nbsp;е. «то, что было, есть и будет», иначе говоря, Вечный». И автор признает, что Мори прав, «открыв в имени ведического Индры библейского Иегову», и даже не пытается отрицать в этимологической связи между обеими именами – ''«великим'' и ''потерянным'' именем с солнцем и ударами молнии». Странное признание, и ещё более странные противоречия.</ref> должно вызываться только в случаях абсолютной необходимости и когда вызывающий чувствует себя абсолютно чистым и безупречным».}}

{{Стиль А-Цитата|«Это божественное и великое имя<ref>Как может Де Мирвилль усматривать Сатану в египетском боге великого божественного Имени, когда он сам признаёт, что не было ничего более великого, чем имя оракула Додоны, так как это было имя бога евреев, ИАО или Иеговы? Этот оракул был привезён пелазгами в Додону более чем за четырнадцать столетий до Р.&nbsp;X. и остался у предков эллинов, и его история хорошо известна и может быть прочитана у Геродота. Юпитер, который любил прекрасную океанскую нимфу Додону, велел Пелазгу перенести её культ в Фессалию. Имя бога того оракула, который находился в храме Додоны, было Зевс-Пелазг (''Zeus Pelasgicos''), Зевс-патер (Бог-Отец), и как объясняет Де Мирвилль: «Это было имя в высшей степени (''par excellence''), имя, которое евреи считали невыразимым, непроизносимым именем – короче говоря, Иаох-патер, т.&nbsp;е. «то, что было, есть и будет», иначе говоря, Вечный». И автор признаёт, что Мори прав, «открыв в имени ведического Индры библейского Иегову», и даже не пытается отрицать этимологическую связь между обеими именами – ''«великим'' и ''потерянным'' именем с солнцем и ударами молнии». Странное признание, и ещё более странные противоречия.</ref> должно вызываться только в случаях абсолютной необходимости и когда вызывающий чувствует себя абсолютно чистым и безупречным».}}

Не так обстоит дело в формулах чёрной магии. Рювенс, говоря о двух ритуалах магии Анастазийской коллекции, замечает, что они

Не так обстоит дело в формулах чёрной магии. Рювенс, говоря о двух ритуалах магии Анастазийской коллекции, замечает, что они

{{Стиль А-Цитата|«Неоспоримо образуют наиболее поучительный комментарий к «Египетским мистериям», приписываемым Ямвлиху, и лучшее дополнение к этому классическому труду для понимания тавматургии философских школ, тавматургии, обоснованной на древней египетской религии. Согласно Ямвлиху, тавматургия осуществлялась с помощью служения второстепенных гениев»<ref>Рювенс, «Письмо к Летрону о 75-ом пункте папируса Анастази». См. Де Мирвилль, V. 258.</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Неоспоримо образуют наиболее поучительный комментарий к «египетским мистериям», приписываемым Ямвлиху, и лучшее дополнение к этому классическому труду для понимания тавматургии философских школ, тавматургии, обоснованной на древней египетской религии. Согласно Ямвлиху, тавматургия осуществлялась с помощью служения второстепенных гениев»<ref>Рювенс, «Письмо к Летрону о 75-ом пункте папируса Анастази». См. Де Мирвилль, V, 258.</ref>.}}

Рювенс заканчивает замечанием, которое очень значительно и очень важно для оккультистов, защищающих древность и подлинность своих документов, ибо он говорит:

Рювенс заканчивает замечанием, которое очень значительно и очень важно для оккультистов, защищающих древность и подлинность своих документов, ибо он говорит:

Истинно,

Истинно,

{{Стиль А-Цитата|«Магию считали божественной наукой, которая приводила к участию в характерных свойствах самой Божественности»<ref>Де Мирвилль. V, 278, 279.</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Магию считали божественной наукой, которая приводила к участию в характерных свойствах самой Божественности»<ref>Де Мирвилль, V, 278, 279.</ref>.}}

Геродот, Фалес, Парменид, Эмпедокл, Орфей, Пифагор – все они, каждый в своё время, пошли искать мудрости великих иерофантов Египта в надежде решить проблемы вселенной.

Геродот, Фалес, Парменид, Эмпедокл, Орфей, Пифагор – все они, каждый в своё время, пошли искать мудрости великих иерофантов Египта в надежде решить проблемы вселенной.

{{Стиль А-Цитата|{{Стиль А-Текст без отступа|христианских в чудесах, признает за первыми совершеннейшую осведомлённость по физике и по всему, что относится к натурфилософии. Наука находится в очень неприятном положении...}}

{{Стиль А-Цитата|{{Стиль А-Текст без отступа|христианских в чудесах, признает за первыми совершеннейшую осведомлённость по физике и по всему, что относится к натурфилософии. Наука находится в очень неприятном положении...}}

"Магия, – говорит Пселл, – составляла заключительную часть жреческой науки. Она исследовала природу, силу и качества всего подлунного; элементов и их частей, животных, различных растений и их плодов, камней и трав. Короче говоря, она исследовала сущность и силу всего. Вот откуда она создавала свои результаты. И она создавала ''статуи'' (магнетизированные), которые приносили здоровье, и изготовляла всякие различные фигуры и вещи (талисманы), которые равно могли стать как инструментами заболевания, так и здоровья. Также очень часто через магию достигается появление небесного огня, и тогда статуи хохочут и лампы сами зажигаются"»<ref>Ibid, I, 282, 283.</ref>}}

"Магия, – говорит Пселл, – составляла заключительную часть жреческой науки. Она исследовала природу, силу и качества всего подлунного; элементов и их частей, животных, различных растений и их плодов, камней и трав. Короче говоря, она исследовала сущность и силу всего. Вот откуда она создавала свои результаты. И она создавала ''статуи'' (магнетизированные), которые приносили здоровье, и изготовляла всякие различные фигуры и вещи (талисманы), которые равно могли стать как инструментами заболевания, так и здоровья. Также очень часто через магию достигается появление небесного огня, и тогда статуи хохочут и лампы сами зажигаются"»<ref>Там же, I, 282, 283.</ref>}}

Это утверждение Пселла, что магия «создавала статуи, которые приносили здоровье», теперь доказано миру, как не мечта, не пустое хвастовство галлюцинирующего теурга. Как говорит Рювенс, это становится «историей». Ибо это найдено в «Папирусе магии» Харриса и на уже упомянутом обелиске, исполненном по обету. Как Шаба, так и Де Ружэ заявляют, что:

Это утверждение Пселла, что магия «создавала статуи, которые приносили здоровье», теперь доказано миру, как не мечта, не пустое хвастовство галлюцинирующего теурга. Как говорит Рювенс, это становится «историей». Ибо это найдено в «Папирусе магии» Харриса и на уже упомянутом обелиске, исполненном по обету. Как Шаба, так и Де Ружэ заявляют, что:

{{Стиль А-Цитата|«Великий и первоначальный очаг человеческой мысли, который закончился охватом всего древнего мира», –}}

{{Стиль А-Цитата|«Великий и первоначальный очаг человеческой мысли, который закончился охватом всего древнего мира», –}}

но он был прав в своей идее. Эта первоначальная мысль привела к оккультному знанию, которое в нашей пятой расе отражено с самых ранних дней египетских фараонов до нашей современности. Едва ли найдётся один иератический папирус в числе тех, которые обнаруживаются при туго перебинтованных мумиях царей и верховных жрецов, который не содержал бы в себе какой-либо интересной информации для современного исследователя оккультизма.

{{Стиль А-Текст без отступа|но он был прав в своей идее. Эта первоначальная мысль привела к оккультному знанию, которое в нашей пятой расе отражено с самых ранних дней египетских фараонов до нашей современности. Едва ли найдётся один иератический папирус в числе тех, которые обнаруживаются при туго перебинтованных мумиях царей и верховных жрецов, который не содержал бы в себе какой-либо интересной информации для современного исследователя оккультизма.}}

Всё это есть, разумеется, осмеянная магия, результат первоначального знания и откровения, хотя она атлантскими колдунами применялась таким нечестивым образом, что с тех пор возникла необходимость закрыть для последующей расы плотной завесой эти применения, которые использовались для получения так называемых магических эффектов на психическом и физическом планах. Буквально никто в нашем веке не поверит в эти сообщения, за исключением римских католиков, но они этим деяниям припишут сатанинское происхождение. Тем не менее, магия настолько перемешалась с мировой историей, что если последняя когда-либо будет написана, то ей придётся обосновываться на открытии археологии, египтологии, и на иератические писания и надписи; если же будут настаивать, что она должна быть свободна от этого «векового суеверия», то она никогда не увидит света. Можно хорошо себе представить затруднительное положение, в каком очутились серьёзные египтологи, ассириологи, учёные и академики. Будучи вынужденными переводить и истолковывать древние папирусы и архаические надписи на обелисках и вавилонских цилиндрах, они очутились перед необходимостью с начала до конца встречаться с противным и ненавистным для них предметом магии, с её заклинаниями и прочими атрибутами. Здесь они находят трезвые и серьёзные повествования, сошедшие с перьев учёных писцов, составленные под непосредственным надзором халдейских или египетских иерофантов, наиболее учёных среди философов древности. Эти повествования были написаны в торжественный час смерти и похорон фараонов, верховных жрецов и других могущественных лиц страны Хеми; их целью было приведение новорождённой, озирифированной души перед страшным трибуналом «Великого Судьи» в сфере Аменти – там, где ''ложь'' считалась тяжелей величайших преступлений. Были ли эти писцы, иерофанты, фараоны и жрецы-цари все дураками или мошенниками, которые или воровали или пытались заставить поверить других в такие «небылицы»,  

Всё это есть, разумеется, осмеянная магия, результат первоначального знания и откровения, хотя она атлантскими колдунами применялась таким нечестивым образом, что с тех пор возникла необходимость закрыть для последующей расы плотной завесой эти применения, которые использовались для получения так называемых магических эффектов на психическом и физическом планах. Буквально никто в нашем веке не поверит в эти сообщения, за исключением римских католиков, но они этим деяниям припишут сатанинское происхождение. Тем не менее, магия настолько перемешалась с мировой историей, что если последняя когда-либо будет написана, то ей придётся обосновываться на открытии археологии, египтологии, и на иератические писания и надписи; если же будут настаивать, что она должна быть свободна от этого «векового суеверия», то она никогда не увидит света. Можно хорошо себе представить затруднительное положение, в каком очутились серьёзные египтологи, ассириологи, учёные и академики. Будучи вынужденными переводить и истолковывать древние папирусы и архаические надписи на обелисках и вавилонских цилиндрах, они очутились перед необходимостью с начала до конца встречаться с противным и ненавистным для них предметом магии, с её заклинаниями и прочими атрибутами. Здесь они находят трезвые и серьёзные повествования, сошедшие с перьев учёных писцов, составленные под непосредственным надзором халдейских или египетских иерофантов, наиболее учёных среди философов древности. Эти повествования были написаны в торжественный час смерти и похорон фараонов, верховных жрецов и других могущественных лиц страны Хеми; их целью было приведение новорождённой, озирифированной души перед страшным трибуналом «Великого Судьи» в сфере Аменти – там, где ''ложь'' считалась тяжелей величайших преступлений. Были ли эти писцы, иерофанты, фараоны и жрецы-цари все дураками или мошенниками, которые или воровали или пытались заставить поверить других в такие «небылицы»,  

{{Сноски ТД}}

{{Сноски ТД 21в}}