Блаватская Е.П. - Наши три цели
НАШИ ТРИ ЦЕЛИ
Все порывы человеческого сердца, вызывающие у нас похвалу или изумление, являются примерами неодолимой силы упорства. Благодаря ей каменоломни становятся пирамидами и отдаленные страны соединяются между собою каналами... Работа продолжается непрерывно, порою требуя преодоления величайших препятствий, и горы превращаются в равнины, а океаны — в озера, малой силою человека.
Так есть, и так должно быть, мои дорогие. И если сам Ангел Гавриил снизойдет с небес и возглавит победоносное восстание против наиболее грязных и бесчестных монополий, под гнетом которых стонут все бедняки в мире, закончится все тем, что он потеряет свою репутацию на долгие годы, возможно — на века, причем не только в глазах сторонников упомянутых монополий, но и множества респектабельных людей, которых он освободил.
Post nubila Phoebus. Вслед за тучами — солнце. Под таким девизом «Lucifer» открывает свой пятый том. И его редактор, честно исполнив свой долг в войне персоналий, свирепствовавшей на протяжении всего предыдущего тома, полагает, что она вполнезаслужила хотя бы немного мира и покоя. Решив обеспечить себе этот мир во что бы то ни стало, она разрывается теперь между неприятием ограниченности, невежества и фанатизма своих противников и усталостью от их изнуряющей глупости. Поэтому она намерена, пока у нее хватит сил сдерживать накапливающееся раздражение и свой далеко не покладистый характер, впредь отвечать презрительным молчанием на все клеветнические выпады и нелепые измышления, которые, похоже, стали ее хроническим недугом.
Начало нового тома — лучший повод для того, чтобы еще раз оценить пройденное; и я приглашаю читателя сделать это вместе со мной.
Сторонняя публика способна видеть теософию лишь очень смутно — как солдат сквозь дым и пыль сражения. Но члены Теософского Общества должны, по крайней мере, следить за тем, что конкретно делается в этом Обществе для достижения официально намеченных им целей. Однако мы опасаемся, что в шуме сенсационных дискуссий о его принципах и клеветнических выкриков в адрес его должностных лиц они могли совершенно позабыть об этом. А ведь пока отдельные узколобые представители секуляристов, христиан и спиритуалистов соревновались друг с другом в том, кому из них удастся покрыть большим позором одного из теософских лидеров и убедительнее доказать, что у теософии нет никакого права на общественное признание, наше Общество с достоинством двигалось вперед — к цели, намеченной им для себя с самого начала.
Незаметно, но уверенно Теософское Общество утверждало свою полезность и завоевывало себе доброе имя среди разных народов. Пока его гонители были заняты своим неблагородным делом, оно создавало все новые факты для будущих историографов. Не полемические памфлеты и сенсационные газетные статьи принесут ему бессмертие, но зримое осуществление первоначальной программы, предполагающей создание ядра Вселенского Братства, возрождение интереса к восточной литературе и философиям и помощь в разрешении оккультных проблем физической и психологической науки. Обществу едва исполнилось четырнадцать лет, а сколько всего уже достигнуто! И сколько было проделано работы, требовавшей высочайшего мастерства. Вряд ли наши оппоненты пожелают воздать нам должное в этом отношении, но рано или поздно справедливость обязательно восторжествует. А пока ограничимся простым перечислением фактов — без напускного лоска и преувеличений. Распределив их по соответствующим направлениям деятельности, получаем следующую картину:
Когда мы прибыли в Индию в феврале 1879 г., меж расами и сектами полуострова не было единства: не было ни ощущения общности интересов, ни стремления выявлять точки соприкосновения между различными сектами древнего индуизма или же между ним и другими религиями, такими, как ислам, джайнизм, буддизм и зороастризм. Религиозное общение между брахманическими индусами Индии и их сородичами — современными сингальскими буддистами — отсутствовало с незапамятных времен. И опять же, различные касты сингалов — а среди сингалов, вопреки букве и духу их собственной буддийской религии, до сих пор сохраняется кастовое деление, унаследованное от древних индуистских предков, — были абсолютно разобщены: не существовало ни смешанных межкастовых браков, ни духа патриотического единства, но была только взаимная сектантская и кастовая неприязнь. Что до межнационального общения, то между сингальским и северными буддистскими народами никогда не существовало никаких контактов ни в социальной, ни в религиозной сфере. Они ничего не знали, да и не желали знать, ни о взглядах, ни о нуждах, ни о чаяниях друг друга. Наконец, между расами Азии, Европы и Америки не было абсолютно никакой симпатии в том, что касалось религиозных и философских вопросов. Труды востоковедов — от сэра Уильяма Джонса и Бюрнуфа и до профессора Макса Мюллера — смогли пробудить философский интерес у людей образованных, но в широкие массы он так и не проник. А если к вышесказанному мы добавим, что все восточные религии без исключения методично удушались ядовитым газом западной официальной науки при содействии просветительских отделов европейских администраций и пропагандистов-миссионеров и что туземные студенты и выпускники в Индии, на Цейлоне и в Японии зачастую становились агностиками и гонителями своих древних религий, то станет понятно, насколько сложной задачей было приведение хоть в какое-то подобие гармонии этого ужасного хаоса и культивирование терпимого (если не дружественного) отношения к представителям чужих религий, призванного послужить более достойной заменой взаимной ненависти, подозрительности, неприязни и невежеству, господствовавшим до сих пор.
Прошло десять лет, и что мы видим? Рассмотрим результаты пункт за пунктом: по всей Индии единство и братство вытеснили былую разобщенность; в одной только Индии было создано сто двадцать пять Отделений, которые стали распространителями нашей идеи Вселенского Братства, действуя как центры религиозного и социального единения. В них вошли представители всех высших каст и всех индусских сект; большинство их принадлежит к сословию потомственных ученых и философов, браминов, коих тщетно пытались обратить в христианство многочисленные миссионеры и «камикадзе-добровольцы» — оксфордские и кембриджские просветители. Президент нашего Общества полковник Олькотт несколько раз объехал всю Индию вдоль и поперек по приглашениям различных лиц и организаций, выступая перед многолюдными аудиториями с теософическими речами; тем самым он сеял семена, которые в положенный срок позволят собрать богатый урожай с нивы нашего евангелия братства и взаимой зависимости. Распространение этого доброго чувства прослеживается одновременно в нескольких направлениях: во-первых, в беспрецедентных собраниях представителей различных рас, каст и сект во время ежегодных съездов Теософского Общества; во-вторых, в стремительном росте объема теософской литературы, отстаивающей наши альтруистические взгляды, в основании новых газет и журналов на разных языках и в очевидном сглаживании сектантских противоречий; и, в-третьих, в неожиданном появлении и феноменально быстром росте патриотического движения, сфокусированного ныне в организации под названием Индийский национальный конгресс. Создание этой замечательной политической организации было задумано некоторыми нашими англо-индийскими и индусскими коллегами (весьма влиятельными людьми в Индийской империи) по образу и подобию Теософского Общества и потому с самого начала находилось под их непосредственным контролем. В то же время никакой официальной связи, если не считать нескольких общих членов, между Конгрессом и породившим его Обществом не существует. И все-таки Конгресс вряд ли когда-нибудь появился бы на свет, если бы полковник Олькотт поддался соблазну свернуть на одну из боковых дорожек человеческого братства, например в сторону политических или социальных реформ и т.п., чего от него требовали многие. Но мы лишь пробудили спящий дух и разогрели арийскую кровь индусов; и одним из проявлений их обновленной жизни стало появление Национального конгресса. Все это документально зафиксированная история, и вряд ли кто-то станет ее оспаривать.
Путешествуя по Цейлону, тоже можно любоваться чудесами, которые сотворило на этом острове наше Общество. О них свидетельствуют, помимо прочего, многочисленные рапорты, отчеты и прочие официальные документы, которые мы уже предлагали вниманию наших читателей и общественности в целом. Представители разных каст соединяются; сектантская неприязнь уже почти изжита; на острове основано шестнадцать Отделений Общества; и мы без преувеличения можем сказать, что вся сингальская община обращается к нам за примером, наставлением и руководством. Буддистский комитет ездил в Индию вместе с полковником Олькоттом, чтобы посадить кокосовый орех — древний символ симпатии и доброй воли — на территории индуистского храма в Тинневелли; представители кандийской знати, которая до сих пор держится обособленно и свысока взирает на остальной народ в силу сложившихся феодальных традиций, становятся президентами наших Отделений и даже совершают лекционные поездки по стране.
Цейлон был теми воротами, сквозь которые религия Гаутамы проникла в Камбоджу, Сиам и Бирму; и поэтому разве не логично было, чтобы именно из этой Святой Земли отправилось в Японию послание Братства?! О том, как это послание было воспринято, как его прочел наш президент и какие оно имело потрясающие результаты, слишком хорошо известно западному миру, чтобы сейчас заново пересказывать эту историю. Достаточно будет сказать, что наше Послание признано одним из наиболее драматических событий в истории и что оно стало самым убедительным, неопровержимым и ярчайшим подтверждением жизнеспособности нашего замысла — заронить ощущение Вселенского Братства в сердца всех народов, рас, племен, религий и каст.
Примером практической эффективности наших действий можно считать изобретение «буддистского флага», ставшего общепринятым символом всей религии, независимо от сектантских разногласий. До сих пор у буддистов не было такого объединяющего символа, каким, например, является крест для христиан; не было, так сказать, такого внешнего признака, по которому они могли бы определять свое внутреннее, духовное родство, тем самым умножая в себе ощущение силы единства, к чему как раз и стремится наше Общество. И буддистский флаг с успехом восполняет эту потребность. Он выполнен в обычных пропорциях, свойственных большинству национальных флагов — в смысле длины и ширины, и состоит из шести вертикальных полос разного цвета, размещенных в такой последовательности: сапфирово-синяя, золотисто-желтая, малиновая, белая, алая и последняя полоса, включающая в себя все предыдущие цвета. Это не случайный набор красок; в композиции буддистского флага были использованы цвета, описанные в древних палийских и санскритских сочинениях как составляющие психосферу, или ауру, вокруг человека, достигшего состояния Будды. В иконографии Цейлона и других стран они условно изображаются в виде разноцветных волн, или вибраций. Эзотерически эта комбинация цветов имеет многоплановое и глубокомысленное значение. Впервые новый флаг был поднят над нашей штаб-квартирой в Коломбо, после чего был с энтузиазмом воспринят по всему Цейлону, а когда полковник Олькотт привез его в Японию — успел распространиться там еще до того, как Полковник завершил свою краткую поездку по этой империи.
Никакая клевета не способна перечеркнуть или хотя бы умалить все эти факты, поскольку они уже успели вырваться из тумана сегодняшней ненависти на залитый солнцем простор событий, открытых взгляду историка.
Тому, кто лично не знаком с Индией и индусами, трудно представить себе те чувства, которые молодое поколение индусов, воспитывавшихся в школах и колледжах, в большинстве своем испытывало по отношению к религии своих предков на момент нашего пришествия в эту страну, десять лет назад. Материалистическое и агностическое отношение к религиям вообще, превалирующее в западных университетах, было перенесено в индийские колледжи и школы выпускниками этих университетов — европейскими профессорами, оккупировавшими ряд кафедр в учебных заведениях этой страны. Учебные пособия тоже подпитывали этот дух агностицизма, и вскоре все сословие образованных индусов прониклось прискорбнейшим скепсисом по отношению ко всему религиозному, продолжая исполнять традиционные ритуалы и богослужения лишь в силу общественной необходимости. Что касается миссионерских колледжей и школ, то они смогли лишь посеять сомнения и предрасcудки в отношении индуизма и всех других религий, но в то же время так и не привили своим питомцам уважение к христианству и никого не обратили. Спасением от всего этого могло быть, конечно же, только разрушение цитадели скептицизма — материалистической лжеучености — и доказательство научной обоснованности религии вообще и индуизма в частности. За это мы взялись с самого начала и боролись, не переставая, до самой победы, теперь уже совершенно очевидной для каждого путешественника, интересующегося настроениями, господствующими ныне среди индусов. Происшедшие в этом плане перемены уже отметили сэр Ричард Темпл, сэр Эдвин Арнольд, депутат парламента У.С.Кейн, леди Джерси, сэр Моньер-Уильямс, примас Индии, епископы и архидиаконы всех округов, печатные органы нескольких миссионерских обществ, ректоры и профессора их колледжей, корреспонденты европейских газет и журналов, многочисленные индийские авторы и редакторы и конгрессы санскритских пандитов. Кроме того, невозможно сосчитать, сколько раз полковнику Олькотту доводилось слышать во время его продолжительных поездок по стране слова искренней и сердечной благодарности за все, что было сделано нами в этом отношении. Без преувеличения и без боязни ошибиться мы можем утверждать, что труды Теософского Общества в Индии вдохнули новую активную жизнь в индуистскую философию; омолодили индусскую религию, восстановили уважительное отношение образованного класса к вероучению предков и пробудили интерес к санскритской литературе, выражающийся ныне в переиздании древних энциклопедий, писаний и комментариев, основании множества санскритских школ, покровительстве, оказываемом санскриту туземными князьями, и так далее. Более того, благодаря своим литературным и корпоративным органам, Общество пробудило интерес к изучению арийской философии по всему миру.
Косвенным образом эта наша деятельность стала причиной повышения спроса на теософскую литературу — романы и журнальные истории, содержащие восточные идеи. Еще одним немаловажным следствием стало влияние восточной философии на воззрения спиритуалистов, многие из которых уже начали изменять свое мнение относительно интеллекта, стоящего за некоторыми медиумическими феноменами. И наконец, нельзя не отметить переход миссис Анни Безант из лагеря секуляристов на нашу сторону, ставший следствием изучения ею эзотерической Доктрины; это событие может иметь далеко идущие последствия как для нашего Общества, так и для секуляризма и, возможно, для всей общественности. Санскритские имена и названия, прежде неведомые на Западе, стали теперь хорошо знакомыми широкой публике, а сочинения, подобные «Бхагавадгите», продаются в книжных магазинах Европы, Америки и Австралазии[1].
На Цейлоне также наблюдается возрождение буддизма: религиозная литература распространяется десятками тысяч экземпляров; «Буддистский катехизис» переведен на многие языки Востока, Запада и Севера; основаны высшие теософские школы в Коломбо, Канди и Ратнапуре; для буддистских детей открыто почти полсотни школ, курируемых нашим Обществом; правительство официально учредило национальный буддистский праздник и другие важные права и привилегии; в Коломбо основан выходящий два раза в неделю туземный буддистский журнал и еще один — на английском языке, оба набираются, печатаются и тиражируются в собственной типографии нашего Общества. Плюс ко всему из Японии вместе с нами прибыло семеро молодых способных буддистских священников для изучения языка пали под руководством достопочтенного Верховного жреца Сумангалы, чтобы познакомить затем своих соотечественников с буддистским каноном в той его форме, в какой он существует в Южной церкви на протяжении двадцати пяти столетий со времени нирваны Господа Будды.
Таким образом, невозможно отрицать то, что за четырнадцать лет своего существования Теософское Общество добилось превосходящих все ожидания успехов в реализации первых двух из трех заявленных им целей, и не приходится сомневаться в этом. Ему удалось доказать, что ни раса, ни вера, ни цвет кожи, ни застарелые антипатии не являются непреодолимым препятствием на пути распространения идеи альтруизма и человеческого братства — утопической мечты, по мнению теоретиков, рассматривающих человека как просто физический механизм, игнорируя его внутреннюю, основную, высшую сущность.
Хотя далеко не все наши коллеги склонны к мистицизму, ключ ко всем вышеперечисленным успехам Теософского Общества кроется как раз в том, что мы признаем существование Высшей Сущности — бесцветной, космополитичной, неограниченной, бесполой, духовной и альтруистичной — и строим свою деятельность, исходя из реальности этого факта. Для секуляриста, агностика и псевдоученого те результаты, коих достигли мы, были бы недостижимыми, и даже более того — немыслимыми. Вот пацифистские общества действительно утопичны, поскольку никакие аргументы, основанные на экзотерических рассуждениях об общественной морали или целесообразности, не в состоянии отвратить сердца властителей народов от эгоистичных войн и завоевательных планов.
Социальное расслоение — следствие физической эволюции и материального окружения — порождает расовую ненависть, а также сектантскую и классовую неприязнь, которые невозможно сокрушить, если атаковать их снаружи. Но поскольку человеческая природа всегда одинакова, то и все люди открыты для влияний, проникающих в самые глубины человеческого «сердца» и взывающих к человеческой интуиции; и коль скоро существует только одна Абсолютная Истина, ставшая жизнью и душою всех религий, то ничто не может помешать нам создать разноплеменный альянс, направленный на выявление и распространение этой фундаментальной Истины. Нам известен исчерпывающий термин для обозначения этой Вечной Истины — «Тайная Доктрина». Мы проповедовали ее и многих заставили прислушаться; и в результате смогли устранить, в некоторой степени, прежние барьеры и создать ядро будущего братства; а благодаря инициированному нами возрождению арийской литературы, их мудрая религия и их философские и научные доктрины стали известны даже самым отдаленным от Индии народам.
Если мы и не открыли у себя в Обществе постоянно действующих школ по подготовке Адептов, то, во всяком случае, предоставили достаточное количество доказательств того, что Адепты реально существуют и что состояние Адепта является логически необходимой стадией естественного развития человеческой природы. Тем самым мы помогли западному миру создать для себя более достойный, потенциально доступный человеку идеал, нежели тот, что существовал там прежде. Изучение восточной психологии дало Западу ключ к некоторым загадкам, прежде ставившим его в тупик, например в области месмеризма и гипнотизма или посмертного общения развоплощенных существ с живыми. Западный мир получил также теорию, объясняющую устройство природы и соотношение силы и материи, в истинности которой может на практике убедиться каждый, кто пожелает изучить и опробовать экспериментальные методы восточных школ оккультной науки. Наш собственный опыт позволяет утверждать, что эта наука и сопутствующая ей философия проливают свет на самые сложные вопросы, касающиеся человека и природы: наука перебрасывает мост через «непреодолимую пропасть», а философия позволяет создать последовательную теорию о происхождении и перспективах развития небесных светил и их производных — различных царств и планет. Там, где м-р Крукс прекращает свои поиски мета-элементов, так и не обнаружив недостающие атомы в своей гипотетической семеричной цепи, вступает в дело философия адвайты со своей завершенной теорией эволюции дифференцированной материи из недифференцированной — Пракрити из Мулапракрити, «бескорневого корня».
После выхода в свет «Ключа к теософии» — новой работы, объясняющей конкретным и понятным языком, во что верит наша эзотерическая теософия и во что она не верит и что категорически отвергает, у наших противников нет более предлога швырять в нас свои фантастические обвинения. Теперь «корреспондентам» спиритуалистических и прочих еженедельников, равно как и тем, кто докучает респектабельным ежедневным газетам обличениями мнимых «теософических догм» (никогда и нигде не существовавших, помимо воображения наших злопыхателей), придется доказывать все, что они нам приписывают, с указанием конкретной главы и стиха того или иного теософского сочинения, и в особенности «Ключа к теософии».
Более они не смогут ссылаться на свою неосведомленность, а если и дальше будут продолжать свои обличения, то им придется опираться на текст этой книги, поскольку теперь ни для кого не составит труда воспользоваться предоставленной возможностью изучить нашу философию.
И в заключение скажем, что наше Общество за четырнадцать лет своей жизни сделало для ознакомления западных мыслителей с великой арийской мыслью и ученостью больше, нежели любой другой посредник на протяжении предыдущих девятнадцати столетий. Что оно сможет сделать в дальнейшем — рано предсказывать; но опыт позволяет нам надеяться, что сделать удастся многое и что Теософское Общество еще более расширит сферу своей общественно полезной деятельности.
Сноски
- ↑ ***
Нужно доделать! Добавить комментарий издателя
Издания
- «Lucifer», Vol. V, № 25, September, 1889, p. 1—7 (первая публикация)
- Блаватская Е.П. - Новый цикл. — М., Сфера, 2001. — С. 287—300. Пер. Ю.А.Хатунцева (первая публикация на русском языке)
- Блаватская Е.П. - Тайная доктрина теософии, М., Сфера, 2006