Бюрократы, Администраторы интерфейса, Администраторы (Semantic MediaWiki), Кураторы (Semantic MediaWiki), Editors (Semantic MediaWiki), Скрывающие, Администраторы, trusted
69 314
правок
(Новая страница: «{{ЕПБ-Письма из пещер-шапка | письмо = 10 }} {{Стиль А-Заголовок|Письмо X<ref>Московские ведомо...») |
мНет описания правки |
||
Строка 27: | Строка 27: | ||
Сильно занятые подобными мыслями, мы, то есть один американец, три европейца и три туземца, заняли целый вагон ''Great Indian Peninsular Railroad'', и отправились в Насик, один из древнейших, как уже упомянуто мною, городов Индии, и самый священный в глазах обитателей западного президентства. Насик заимствует своё имя от санскритского слова ''насика'', то есть "нос", вследствие эпической легенды, уверяющей, будто Лакшман, старший брат обоготворённого царя Рамы, отрезал на этом самом месте нос у великанши "Сарпнаки", сестры царя Раваны, похитителя Ситы (троянской Елены индусов). | Сильно занятые подобными мыслями, мы, то есть один американец, три европейца и три туземца, заняли целый вагон ''Great Indian Peninsular Railroad'', и отправились в Насик, один из древнейших, как уже упомянуто мною, городов Индии, и самый священный в глазах обитателей западного президентства. Насик заимствует своё имя от санскритского слова ''насика'', то есть "нос", вследствие эпической легенды, уверяющей, будто Лакшман, старший брат обоготворённого царя Рамы, отрезал на этом самом месте нос у великанши "Сарпнаки", сестры царя Раваны, похитителя Ситы (троянской Елены индусов). | ||
Поезд железной дороги останавливается в шести милях [9,66 км] от самого города, и мы приехали в ночь; поэтому нам пришлось отправиться далее в час пополуночи в шести золочёных двухколёсных таратайках, называемых ''экка'', и на волах. Даже невзирая на поздний час ночи, рога этих животных были вызолочены и украшены гирляндами цветов, а на ногах звенели медные браслеты. Дорога пролегала неровными, ухабистыми оврагами, густо заросшими джунглями, в которых, по приятному показанию наших возниц, постоянно играли в прятки тигры и другие четвероногие мизантропы лесов. С тиграми в эту ночь мы не знакомились, но зато в продолжение всей дороги были угощаемы концертом целого общества шакалов. Неотвязно следовали они за нами, раздирая уши своим воплем, диким хохотом и лаем. Эти милые животные здесь до того дерзки и вместе с тем трусливы, что хотя они в ту ночь бегали вокруг стаями достаточно сильными, чтобы легко поужинать не только всеми нами, но и нашими златорогими волами, ни одно из них однако не осмелилось подойти ближе нескольких шагов. Достаточно было стегнуть одного из них длинным кнутом, которым мы запаслись от змей, чтобы вся стая с невообразимым визгом далеко отбегала прочь. И однако же погонщики не пренебрегли ни одним из своих суеверных средств против нападения тигров. Они хором пели | Поезд железной дороги останавливается в шести милях [9,66 км] от самого города, и мы приехали в ночь; поэтому нам пришлось отправиться далее в час пополуночи в шести золочёных двухколёсных таратайках, называемых ''экка'', и на волах. Даже невзирая на поздний час ночи, рога этих животных были вызолочены и украшены гирляндами цветов, а на ногах звенели медные браслеты. Дорога пролегала неровными, ухабистыми оврагами, густо заросшими джунглями, в которых, по приятному показанию наших возниц, постоянно играли в прятки тигры и другие четвероногие мизантропы лесов. С тиграми в эту ночь мы не знакомились, но зато в продолжение всей дороги были угощаемы концертом целого общества шакалов. Неотвязно следовали они за нами, раздирая уши своим воплем, диким хохотом и лаем. Эти милые животные здесь до того дерзки и вместе с тем трусливы, что хотя они в ту ночь бегали вокруг стаями достаточно сильными, чтобы легко поужинать не только всеми нами, но и нашими златорогими волами, ни одно из них однако не осмелилось подойти ближе нескольких шагов. Достаточно было стегнуть одного из них длинным кнутом, которым мы запаслись от змей, чтобы вся стая с невообразимым визгом далеко отбегала прочь. И однако же погонщики не пренебрегли ни одним из своих суеверных средств против нападения тигров. Они хором пели заклинательные молитвы – "мантры", сыпали бетелем по дороге в знак своего уважения к лесному "раджи", и после каждого куплета заставляли волов становиться на передние колена и низко наклонять в честь высших богов голову, причём лёгкая, как ореховая скорлупа, ''экка'' грозила каждый раз, вместе с седоком, перекинуться вверх дном через рога животных. Это приятное путешествие в тёмную ночь длилось пять часов. Мы достигли "гостиницы пилигримов" лишь в шесть часов утра. | ||
Настоящая причина святости Насика, как мы узнали, не в отрезанном хоботе великанши, а в местоположении города на Годавари, вблизи источников этой реки, называемых почему-то туземцами ''Гангой'' (Гангес). Этому магическому имени, вероятно, город и обязан своими многочисленными богатыми храмами и отборным классом браминов, поселившихся на берегах реки. Два раза в год пилигримы собираются сюда молиться, и число странников превышает в такие торжественные дни даже население Насика (35 000). Чрезвычайно живописны, но столь же и грязны дома богатых браминов, построенные вдоль спуска, от центра города до самых берегов Годавари, по обеим сторонам которой тянутся целые леса узких пирамидальных храмов. Все эти пагоды выстроены на развалинах старых, до тла разорённых фанатизмом мусульман. Легенда повествует будто большая часть их возникла из атомов пепла обожжённого хвоста бога-обезьяны Ханумана. Удирая по воздуху из Ланки, где этому храброму герою Равана поджёг хвост, предварительно натерев его каким-то горючим веществом, Хануман одним скачком по воздуху очутился над своей родиной Насиком. Тут сие благородное украшение обезьяньей спины, по дороге совсем обуглившееся, стало рассыпаться в прах. И вот по мере того как хвост испепелялся, из каждого священного падавшего на землю атома возникал храм… И действительно, с горы это собрание бесчисленных пагод, разбросанных в самом странном анти-архитектурном беспорядке, представляется так как будто ими кто посыпал с неба на землю. Не только берега и все окрестности покрыты храмами, но даже островки на реке и торчащие из воды скалы…И что ни храм, то легенда, которую каждый брамин из массы этих наследственных жуликов рассказывает на свой манер, в надежде, конечно, на приличное вознаграждение. | Настоящая причина святости Насика, как мы узнали, не в отрезанном хоботе великанши, а в местоположении города на Годавари, вблизи источников этой реки, называемых почему-то туземцами ''Гангой'' (Гангес). Этому магическому имени, вероятно, город и обязан своими многочисленными богатыми храмами и отборным классом браминов, поселившихся на берегах реки. Два раза в год пилигримы собираются сюда молиться, и число странников превышает в такие торжественные дни даже население Насика (35 000). Чрезвычайно живописны, но столь же и грязны дома богатых браминов, построенные вдоль спуска, от центра города до самых берегов Годавари, по обеим сторонам которой тянутся целые леса узких пирамидальных храмов. Все эти пагоды выстроены на развалинах старых, до тла разорённых фанатизмом мусульман. Легенда повествует будто большая часть их возникла из атомов пепла обожжённого хвоста бога-обезьяны Ханумана. Удирая по воздуху из Ланки, где этому храброму герою Равана поджёг хвост, предварительно натерев его каким-то горючим веществом, Хануман одним скачком по воздуху очутился над своей родиной Насиком. Тут сие благородное украшение обезьяньей спины, по дороге совсем обуглившееся, стало рассыпаться в прах. И вот по мере того как хвост испепелялся, из каждого священного падавшего на землю атома возникал храм… И действительно, с горы это собрание бесчисленных пагод, разбросанных в самом странном анти-архитектурном беспорядке, представляется так как будто ими кто посыпал с неба на землю. Не только берега и все окрестности покрыты храмами, но даже островки на реке и торчащие из воды скалы…И что ни храм, то легенда, которую каждый брамин из массы этих наследственных жуликов рассказывает на свой манер, в надежде, конечно, на приличное вознаграждение. |