Блаватская Е.П. - Эзотерический характер Евангелий: различия между версиями

На этот вопрос Человек Скорбей,'' Хрестос'', шедший навстречу своим мукам и в то же время — навстречу своему триумфу в новом качестве'' Христоса,'' или Христа<ref name="ftn60">Тот, кто никогда не задумывался и, следовательно, не постиг огромнейшей разницы между двумя греческими словами — χρηδτος и χριδτος, никогда не сможет понять, в чем за­ключается подлинный эзотерический смысл Евангелий; никогда не сможет разглядеть Дух, заживо погребенный под нагромождением букв евангелического текста — безжизненных, как само Мертвое море, и порождающих лишь'' формальное'', такое же безжизненное христианство.</ref>, дал поистине пророческий и весьма глубокомысленный ответ, который стоит процитировать целиком. Вот что сказал Иисус:

Подтверждением тому является недавно вышедшая в свет работа м-ра Пембера «Ранний период существования Земли». Но, что бы там ни говорилось, совершенно очевидно, что к теософам слова Еван­гелия от Матфея едва ли применимы. Ибо теософы никогда не утверждали, что Христос находится «здесь» или «там», в пустыне или в большом городе; и наконец, они никогда не призывали искать Его в «потаенных комнатах» — за алтарем какой-либо церкви. Будь они христиане или язычники по своему рождению, они тем не менее всегда выступали против облачения в материю и, следовательно, неправомерного принижения того, что является самым чистым и величественным идеалом, символом символов, а именно — бессмертного Божественного Духа, заключенного в человеке, как бы этот Дух ни назывался — Гор, Кришна, Будда или Христос. И никто из них ни разу не сказал: «Я — Христос», поскольку те из них, кто родился на Западе, считают себя пока что только'' хрестианами<ref name="ftn64">Самый ранний христианский автор — Юстин Мученик — в своей «Первой Апологии» называет своих собратьев по вере хрестианами (crhstianoаi), а не христианами.</ref>, хотя и прилагают все усилия к тому, чтобы стать'' христианами'' в духе. Это предостере­же­ние Христа скорее можно отнести к тем, кто в своей гордыне и тщеславии не желает вести жизнь'' Хрестоса<ref name="ftn65">«Во II в. Климент Александрийский прямо заявлял о нетождественности этих понятий, утверждая (lib. III, cap. XVII, p. 53, et circa — Psal. 55, D), что те, кто верит в Хреста (т.е. доброго человека), называются и в действительности являются хрестианами, т. е. добрыми людьми» (Stromata, lib. II, ch. IV, цит. по кн. Higgins, Anacalypsis, I, 568). И Лактанций говорит (Divine Institutes, lib. IV, ch. vii), что только по невежеству своему люди называют себя христианами, хотя надо говорить — хрестиане.</ref> (которая только и может снискать человеку право носить имя'' Христа''), но при этом самонадеянно полагает себя христианином (благословенным, помазанником) — исключительно по праву обряда крещения, через который он прошел, когда ему было всего лишь несколько дней от роду. И как же можно сомневаться в пророческом даре того, кто высказал это предостережение, видя толпы лжепророков и псевдоапостолов (''Христа''), наполнивших землю? Именно они раскололи на бесчисленное множество маленьких кусочков единую божественную Истину — теперь только в протестантском мире мо­нолит Вечной Истины разбит на триста пятьдесят с лишним сект, и число их продолжает расти. Возь­мем для примера округленную цифру 350 и предположим, что одной из этих сект удалось-таки более или менее приблизиться к истине; тогда выходит, что остальные 349 учений'' по необходимости должны быть ложными<ref name="ftn66">В одной только Англии — свыше 239 различных сект. (Whitaker's Almanac.) В 1883 г. насчитывалось всего 186 наименований, но с каждым годом их число стабильно растет. Только за последние четыре года появились 53 новые секты!</ref>. Но ведь каждая из этих сект утверждает, что Христос находится именно в ее «потаенной комнате», и отказывает в этой привилегии всем другим, в то время как подавляющее большинство сектантов ежедневно распинает Христа на кресте материальной обыденности: по сути дела — на «столбе позора», как называли его древние римляне!

Так, у Эсхила (Choephoroe, 901) мы читаем о manteаumata (''пифохрестах'') — «оракулах пифийского Бога» (Greek-English Lexicon), возвещавшихся через пифию;'' Пифохрестос,'' это именительный падеж един­ственного числа прилагательного, образованного от'' храо'' crаaw (Euripides, Ion, 1218). Более поздние значения, весьма вольно выведенные из первоначаль­ного, многочисленны и многообразны. Языческие классики использовали глагол crаaomai («вопрошать оракула») в нескольких значениях, ибо он означал также «предопределенный»,'' предназначенный ''ора­кулу, в смысле'' требуемой им жертвы ''или жертвы '''слову''', поскольку слово'' хрестерион'' обозначало не только «местонахождение оракула», но также — «предназначенное оракулу приношение»<ref name="ftn74">Слово creаwn Геродот объясняет (7.11.7) как речение оракула, в то время как у Плутарха (Lives: Nicias, XIV, b) tбo creаwn — «предначертание», «необходимость».'' См.'': Геродот, VII, 215; V, 109; и Софокл «Филоклет», 437.</ref>. ''Хрестес'', crаhsthV это тот, кто объяснял, толковал оракулы,'' «прорицатель, предсказатель» ''(Liddell and Scott, Greek-En­glish Lexicon); а'' хрестериос,'' crhstаhrioV — тот, кто принадлежит или служит оракулу, Богу или «Учителю»<ref name="ftn75">Здесь имеются в виду типичные взаимоотношения между'' гуру'', учителем, и'' чела'', учеником.</ref>, что бы там не говорил каноник Фаррар<ref name="ftn76">В своей новой книге «Первые дни христианства» каноник Фаррар отмечает: «Пс. XXXIV, 8, crhstбoV, “благой” (Авг.'' dulcis'', Вульг.'' suavis''). Ср.: Лук., V, 39; VI, 35. В словах'' хрестос'' (“благой”) и Христос некоторые предполагают забавную игру слов, основанную на созвучии...» (vol. I, p. 158). Но тут нечего предполагать, поскольку с этой «игры слов» как раз все и началось. Только имя Христус'' не'' было «искажено и пре­образовано в'' Хрестос''», как убеждает читателя наш ученый автор (I, p. 19); но, напротив, существительное и прилагательное'' Хрестос'' было искажено и переиначено в'' Христус'' и в такой форме присвоено Иисусу. В примечании к слову «Хрестианин», встречающемуся в «Первом Послании Петра» (IV, 16) и в позднейших списках'' исправленному'' на'' христианина'', каноник Фаррар снова отмечает: «...Возможно, нам следует читать так, как неверно написал невежественный язычник, —'' хрестианин''...» (I, p. 171). Разумеется, следует, ибо наш красноречивый автор должен помнить завет своего Учителя — отдавать Кесарю Кесарево. К тому же, м-р Фаррар должен признать, что слово'' христианин'' было впервые придумано насмешливыми и глумливыми антиохийцами в 44 г. н.э. и вплоть до репрессий Нерона широкого распространения не имело. «Тацит (Анналы, XV, 44), — пишет он, — использует слово'' “Christianos”'' с оттенком пренебрежения. Общеизвестно, что в Новом Завете оно употребляется лишь трижды и всякий раз в связи с выражением недоверия (Деян., XI, 26; XXVI, 28, так же как и IV, 16)» (vol. I, p. 147). Не только Клавдий с тревогой и подозрением наблюдал за христианами, прозванными так в насмешку за их стремление к овеществлению субъективного принципа (или атрибута), но и все языческие народы. Тацит, например, говоря о тех, кого в на­роде называли «христианами», описывает их как категорию людей,'' вызывавших стойкое и всеобщее отвращение за свои гнусности'' и преступления. Чему удивляться? — история повторяется. Безусловно, на свете есть множество благородных, искренних и добродетельных мужчин и женщин, являющихся'' христианами (христианками) по рождению''. Но сейчас нас интересуют только мерзости, творимые обращенными в христианство «язычниками»; только'' моральный облик'' индийских прозелитов, от которых открещиваются даже сами миссионеры. Мы хотим провести параллель между новообращенными 1800-летней давности и современными язычниками, на которых «снизошла благодать».</ref>.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что термины «Христос» и «христиане», первоначально произносившиеся как'' Хрестос'' и'' хрестиане,'' crhstia­noаi<ref name="ftn77">Юстин Мученик, Тертуллиан, Лактанций, Климент Александрийский и др. произносили и писали именно так.</ref>, были заимствованы из храмовой терминологии язычников, при этом их значение осталось прежним. Бог евреев заменил теперь оракула и других богов; родовое понятие «Хрестос» стало принадлежностью одного лица; и новые термины, такие, как'' Chrestianoi'' и'' Chrestodoulos'' («последователь или слуга Хрестоса»), были созданы из старого материала. Это наглядно показано Филоном Иудеем — монотеистом, который пользуется этим термином в своих, монотеистических целях. Ибо он говорит о qeаocrhstoV (''теохрестос''), т.е. о том, что «провозглашено Богом» (или о тех, кто провозглашен Богом), и о lаogia qeаocrhsta (''логия теохреста'') — «изречениях, исходящих от Бо­га», что является доказательством того, что он писал в период (между I в. до н.э. и I в. н. э.), когда ни христиане, ни хрестиане еще не были известны под этими именами, но все еще называли себя назареянами. И хотя между двумя словами — crаaw, «вопрошать или получать ответ от Бога или оракула» (creаw — бо­лее ранняя, ионическая форма этого слова), и crаiw (''хрио''), «натирать, помазывать», — большая разница, это не помешало духовенству превратить термин Филона (qeаocrhstoV) в другой — qeаocristoV («по­мазанный Богом»). Таким образом, в чисто догматических целях буква h была заменена на i; и, как мы это теперь наблюдаем, подмена с успехом удалась.

Мирское значение слова'' Хрестос'', часто встре­чающегося в греческой классической литературе, было тем же, что и в мистериях. Выражение Демо­сфена Нw crhstаe (De corona, 318 [330]) означает просто — «о добрый человек»; у Платона читаем (Phae­drus, 264 C): crhstабoV нei, Єti me ГГhgeЎi, «ты очень добр, раз так думаешь...». Однако в эзотерической фразеологии храмов «хрестосом»<ref name="ftn78">См. «Греко-Английский Словарь» Лидделла и Скотта. На самом деле'' Хрестос'' — тот, кто постоянно получает предо­стережения, советы и наставления от оракула или прорицателя. М-р Дж. Массей не совсем точен, когда говорит, что «...В своей гностической форме имя Хрест, или Хрестос, обозначает'' Благого Бога'', а не человека», поскольку обозначало оно все-таки последнего, т.е. доброго, святого человека; но он абсолютно прав, когда добавляет, что'' Chrestianus'' означает «благость, доброту или великодушие (своего рода ранняя версия “Приятности и Света” Мэттью Арнольда)». «''Chrestoi'', т.е.'' Благие Люди'', существовали и раньше. Многочисленные греческие надписи свидетельствуют о том, что умерший герой, приравненный к святым, то есть “Благой”, титуловался именем'' Хрестос,'' или Христос; из этого значения — “Благой” — Юстин, главный апологет, выводит слово'' христианин''. Это отождествляет его с гностическим источником и, согласно Марциону, с проявляющим себя “Благим Богом”; т.е. с Ун-Нефер или Благо-открывателем из египетской теологии». (Agnostic Annual)</ref> — слово, которое, подобно причастию'' Chrestheis'', было образовано по тому же правилу от глагола crАaomai («вопрошать Бога») и имело тот же самый смысл — назывался тот, кого мы могли бы назвать Адептом, а также — высшим'' чела'', учеником. Именно в этом значении мы встречаем его у Эврипида (Ion, 1320) и Эсхила. Этот эпитет применялся к тем, кого бог, оракул или еще кто-либо вышестоящий удостаивал своим упоминанием. Тому можно привести следующий пример.

Встречающееся у Пиндара выражение crА%hsen o#ikist%hra (Odes: Pythia, IV, 6) означает — «оракул'' провозгласил'' его переселенцем». В этом случае дух греческого языка допускает, чтобы такого человека называли crhst!oV (''Хрестос''). Следовательно, этим словом можно было назвать любого ученика, признанного учителем, равно как и просто любого хо­рошего человека. Но теперь греческий язык допускает довольно странные этимологии. Христианская теология постановила, что имя «Христос» следует производить от cr!iw, crisw (Хрисо) — «помазанный благовонными мазями или маслом». Но это слово имеет несколько значений. У Гомера (Илиада, XXIII, 186; также — Одиссея, IV, 252) и у многих других древних авторов оно употребляется в значении — «натирать тело маслом после купания». Таким образом, слово cristhV (''Христес'') скорее обозначает —'' чис­то вымытый'', в то время как Хрестес (cr!hsthV) — это «жрец, пророк»; т.е. именно последний термин более применим к Иисусу, нежели «намазанный, помазанный», так как Норк, ссылаясь на авторитет Евангелий, показал, что Иисус никогда не был помазан ни как царь, ни как священник. Словом, мы видим здесь глубочайшую тайну, разгадать которую (я на этом настаиваю) можно, лишь опираясь на об­ширные познания в области'' языческих'' мистерий<ref name="ftn79">И вновь я должна обратиться к авторитету м-ра Массея (которого я цитирую практически беспрерывно как несомненного знатока и исключительного специалиста в данном вопросе): «Мое толкование, или скорее объяснение слова “христианин”, — говорит он, — отталкивается от египетской мумии-Христа, называвшейся египтянами'' Карест'' и являвшейся символом бессмертного духа в человеке, внутренним Христом (по выражению Павла), воплощенным проявлением божества, Логосом, Словом Истины (''Макхеру'' у египтян). Но мумия была не просто символом! Сохраняемая мумия оставалась'' мертвым телом того'', кто был'' Карестом'' (мумифицированным), и потому живым людям надлежало заботиться о ее сохранности. Со временем, вследствие постоянного повторения, мумия стала прообразом воскресения ''из'' мертвых (но не воскресением мертвого!)». Более подробное объ­яснение этой традиции см. ниже.</ref>. Не авторитет ранних отцов церкви, преследовавших свои собственные цели, является наиболее достоверным источником для определения значений терминов'' Хрестос'' и'' Христос'', но свидетельства, оставленные древними, жившими в до-христианские века. Ибо последние никаких целей не преследовали, а потому утаивать или искажать что-либо им не было никакой нужды; в силу этого, их свидетельства, безусловно, более достоверны. Эти свидетельства можно обнаружить, обратившись сперва к классикам древности, объясняющим в своих сочинениях значение этих слов, а затем — к мистической символике, определяющей их истинный смысл.

Слово Хрестос, как уже говорилось, имеет несколько значений. Оно может быть отнесено и к Божеству и к Человеку. В первом значении оно упо­требляется в Евангелиях (например — Лук., VI, 35), обозначая — «добрый, милосердный» (crhst!oV #estin #ep”i to”uV); и в «Первом Послании Петра» (II, 3), где сказано — «благ Господь» (crhst!oV #$o K!urioV). С другой стороны, Климент Александрийский подразумевает под этим словом просто доброго человека: «Все, кто верит в'' Хреста'' (доброго человека),'' называются'' и в действительности'' являются хрестианами'', то есть добрыми людьми (Strom., lib. II, ch. iv)». Скрытность Климента вполне естественна, ибо его хрис­тианство, как справедливо отмечает Кинг в своих «Гностиках и их наследии», было не более чем хилой веточкой, привитой к могучему стволу платонизма, первоначально им исповедуемого. Прежде чем стать христианином, он был Посвященным-неоплатоником; и, как бы ни изменились его взгляды, это не могло освободить его от ранее данного обязательства хранить в тайне некоторые вещи. Будучи теософом и'' гнос­тиком'' (т.е. тем, кто'' знает''), Климент просто не мог не знать, что'' Христос'' — это «'''Путь'''», тогда как'' Хрес­тос'' — одинокий путник, следующий по этому «Пу­ти» к достижению конечной цели, которая и есть тот самый'' Христос'' — сияющий в славе Дух '''Истины''', воссоединяясь с которым душа (Сын) становится''' Единой''' с Духом (Отцом). О том, что Павел, несомненно, знал эту истину, говорят его собственные слова. Ибо что еще может означать его фраза — o+uV palin #wdаinw (acriV o/u morfwqЎh crist”oV #en umЎin, звучащая в официальном переводе как: «Я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос»; что еще она может означать, как не эзотерическое напутст­вие: «пока вы не отыщете в себе'' Христоса'' как свой единственный “путь”». (Гал., IV, 19)

Таким образом, Иисус из Назарета или из Луда<ref name="ftn80">Или Лидды. Согласно раввинской традиции, зафиксированной в Вавилонской «Гемаре» под названием «Сефер Толдош Иешу», Иисус был сыном человека по имени Пандира, и жил он за сто лет до начала христианской эры, а именно — во время правления еврейского царя Александра Ианнея и его жены Саломеи (между 106 и 79 г. до н.э.). Обвиненный иудеями в колдовстве, которому он обучался в Египте, и в похищении из Святая Святых Непроизносимого Имени, Иегошуа (Иисус) был приговорен к смерти Синедрионом в Луде. Его забросали камнями, а затем распяли на дереве в канун праздника Песах (Пасха). Источником этих сведений называются талмудические сочинения'' Сота'' и'' Синедрион''. См.: «Разоблаченная Изида», II, 201; Арнобий (''Adv. Gentes'', I, 43); Элифас Леви, «La Science des Esprits»; и лекция Дж. Массея «Исторический Иисус и мифический Христос».</ref> был Хрестосом; и это так же бесспорно, как и то, что при жизни своей он никогда не носил титул'' Христос'', вплоть до самого последнего своего испытания. Вполне возможно, что, как предполагает Хиггинс, «Иисуса сначала звали — creizoV, потом — crhzoV, и только после этого — crizoV. Написание creizoV использовалось до того, как в алфавите утвердилась буква “H” [заглавная буква “эта”]». Но преп. Р.Тейлор в своем ответе Паю Смиту (цит. на с. 113) утверждает: «Лестный эпитет''' Хрест'''... означал не более чем просто “хороший человек”».

Здесь опять-таки можно призвать в свидетели многих античных писателей, удостоверяющих, что'' Христос'' (или вернее —'' Хрейстос'') это эпитет, применявшийся, наряду с crhzoV=Хрестос, в отношении язычников-неиудеев до начала христианской эры. В «Philopatris», 17, сказано: p!anta, e#i t!uc0h ge crhst”oV ka”i #en (eqnesi, т.е. — «если хрестос может быть среди язычников», и т.д.

Тертуллиан разоблачает в III главе своего «Apo­logeticus» слово «''Christianus''» как результат «ловкой интерпретации»<ref name="ftn81">«Christianus vero, quantum interpretatio est, de unctione deducitur. Sed et cum perperam Chrestianus pronunciatur a vobis (nam nec nominis certa est noticia penes vos), de suavitate vel benignitate compositum est»*. Каноник Фаррар прилагает большие усилия к тому, чтобы представить эту допущенную различными отцами церкви'' lapsus calami'' как следствие распространенных в то время страхов и антипатий. «...Не приходится сомневаться, — пишет он (The Early Days of Chri­stianity, vol. I, с. 60), — ...в том, что название'' “христиане”''... было прозвищем, придуманным язвительными антиохийцами... Понятно, что авторы священных писаний старались не употреблять это слово [христиане], поскольку его использовали их враги... (Тацит, «Анналы», XV, 44). Общеупотребительным оно стало только после того, как на него пролился свет добродетелей, присущих христианству...» Такому выдающемуся мыслителю, каким является каноник Фаррар, столь неубедительное и жалкое объяснение просто не к лицу. Что же касается «добродетелей христианства», проливающих ''свет'' на это имя, то мы надеемся, что автор не имел в виду ни Александрийского епископа Кирилла, ни Евсевия, ни императора Константина, снискавшего себе славу убийцы, ни Пап из рода Борджиа, ни Святейшую Инквизицию.</ref>; а д-р  

 

Джон Джонс, напротив, приводит подкрепленные достоверными источниками данные о том, что'' Хрестос'' (crhzoV) «было обычным именем, которым называли его [Христа] гностики и даже неуверовавшие», и утверждает, что истинным его именем должно быть crizoV, или Христос, повторяя тем самым «благочестивую ложь» ранних отцов — ту ложь, которая привела к грубой материализации всей христианской системы<ref name="ftn82">Цит. по Г.Хиггинсу (См. vol. I, с. 570).</ref>. Но я, в меру своих сил и знаний, попытаюсь объяснить истинный смысл всех этих терминов.