Изменения

Так, в первые десятилетия нашего века и церковники и люди науки смотрели на герметическую философию с двух совсем противоположных точек зрения. Первые называли её грешной и сатанинской; последние же отрицали категорически её подлинность, несмотря на свидетельства, приводимые наиболее знающими людьми всех веков, включая наш собственный. На учёного отца Кирхера, например, даже не обратили никакого внимания, и над его утверждением, что все фрагменты, известные под заглавиями трудов Меркурия Трисмегиста, Беросса, Ферекида из Сироса и т. п., являются свитками, избежавшими пожара, который пожрал 100 000 томов великой Александрийской Библиотеки, просто хохотали. Тем не менее, образованные классы Европы знали тогда, как и теперь знают, что знаменитая Александрийская Библиотека, «чудо света», была основана Птолемеем Филадельфом, что многочисленные её рукописи были тщательно скопированы с иератических текстов и старейших пергаментов на халдейском, финикийском, персидском и на других языках, и что количество этих транслитераций и копий доходило, в свою очередь, до других 100 000 свитков, как утверждают Иосиф [Флавий] и Страбон.

Так, в первые десятилетия нашего века и церковники и люди науки смотрели на герметическую философию с двух совсем противоположных точек зрения. Первые называли её грешной и сатанинской; последние же отрицали категорически её подлинность, несмотря на свидетельства, приводимые наиболее знающими людьми всех веков, включая наш собственный. На учёного отца Кирхера, например, даже не обратили никакого внимания, и над его утверждением, что все фрагменты, известные под заглавиями трудов Меркурия Трисмегиста, Беросса, Ферекида из Сироса и т. п., являются свитками, избежавшими пожара, который пожрал 100 000 томов великой Александрийской Библиотеки, просто хохотали. Тем не менее, образованные классы Европы знали тогда, как и теперь знают, что знаменитая Александрийская Библиотека, «чудо света», была основана Птолемеем Филадельфом, что многочисленные её рукописи были тщательно скопированы с иератических текстов и старейших пергаментов на халдейском, финикийском, персидском и на других языках, и что количество этих транслитераций и копий доходило, в свою очередь, до других 100 000 свитков, как утверждают Иосиф [Флавий] и Страбон.

Имеется ещё дополнительное свидетельство Климента Александрийского, которому следовало бы верить до некоторой степени<ref>Сорок две Священные Книги египтян, упомянутые Климентом Александрийским как существующие в его время, были только частью Книг Гермеса. Ямблих, ссылаясь на слова египетского жреца Абаммона, приписывает 1200 таких книг Гермесу и 36&nbsp;000 – Менафону. Но свидетельство Ямблиха, как неоплатоника и теурга, разумеется, отвергнуто современными критиками. Менафон, которого Бунзен высоко ценит как «чисто историческую личность», с которым «никто из более поздних туземных историков не может быть сравнён» (см. «Egypte», I. 97), вдруг превращается в Псевдо-Менафона, как только провозглашаемые им идеи приходят в столкновение с научными предрассудками против магии и оккультных знаний, на обладание которыми претендовали эти древние жрецы. Однако, ни один археолог ни чуть не сомневается в почти невероятной древности герметических книг. Шамполлион выказывает величайшее уважение к их подлинности и правдивости, подтверждаемой многими древнейшими памятниками. И Бунзен приводит неопровержимые доказательства их древности. Из его исследований, например, мы узнаём о существовании до дней Моисея шестидесяти одного царя, которые вместе с ясно прослеживаемой цивилизацией предшествовали периоду Моисея на несколько тысяч лет. Это даёт нам право верить, что труды Гермеса Трисмегиста существовали уже много веков до рождения еврейского законодателя. «Стило и чернильница были обнаружены на памятниках четвертой династии, старейшей в мире», говорит Бунзен. Если этот выдающийся египтолог отвергает период в 48&nbsp;863 года до Александра, к которому Диоген Лаэртский относит записи жрецов, то он, очевидно, более озадачен десятью тысячами астрономических наблюдений и замечает, что «если они были действительными наблюдениями, они должны простираться более чем на 10&nbsp;000 лет» (стр. 14). «Однако, - он добавляет, - мы узнаём из их же одного хронологического труда ... что подлинные египетские предания, касающиеся мифологического периода, трактовали о ''мириадах'' лет». («Egypte, I, 15; «Isis Unveiled», I, 33).</ref>. Климент свидетельствует о существовании добавочных 30&nbsp;000 томов Книг Тота, помещённых в библиотеке гробницы Осимандия, над входом в которую были начертаны слова: «Лекарство для души».

Имеется ещё дополнительное свидетельство Климента Александрийского, которому следовало бы верить до некоторой степени<ref>Сорок две Священные Книги египтян, упомянутые Климентом Александрийским как существующие в его время, были только частью Книг Гермеса. Ямблих, ссылаясь на слова египетского жреца Абаммона, приписывает 1200 таких книг Гермесу и 36&nbsp;000 – Менафону. Но свидетельство Ямблиха, как неоплатоника и теурга, разумеется, отвергнуто современными критиками. Менафон, которого Бунзен высоко ценит как «чисто историческую личность», с которым «никто из более поздних туземных историков не может быть сравнён» (см. «Egypte», I. 97), вдруг превращается в Псевдо-Менафона, как только провозглашаемые им идеи приходят в столкновение с научными предрассудками против магии и оккультных знаний, на обладание которыми претендовали эти древние жрецы. Однако, ни один археолог ни чуть не сомневается в почти невероятной древности герметических книг. Шамполлион выказывает величайшее уважение к их подлинности и правдивости, подтверждаемой многими древнейшими памятниками. И Бунзен приводит неопровержимые доказательства их древности. Из его исследований, например, мы узнаём о существовании до дней Моисея шестидесяти одного царя, которые вместе с ясно прослеживаемой цивилизацией предшествовали периоду Моисея на несколько тысяч лет. Это даёт нам право верить, что труды Гермеса Трисмегиста существовали уже много веков до рождения еврейского законодателя. «Стило и чернильница были обнаружены на памятниках четвертой династии, старейшей в мире», говорит Бунзен. Если этот выдающийся египтолог отвергает период в 48&nbsp;863 года до Александра, к которому Диоген Лаэртский относит записи жрецов, то он, очевидно, более озадачен десятью тысячами астрономических наблюдений и замечает, что «если они были действительными наблюдениями, они должны простираться более чем на 10&nbsp;000 лет» (стр. 14). «Однако, - он добавляет, - мы узнаём из их же одного хронологического труда ... что подлинные египетские предания, касающиеся мифологического периода, трактовали о ''мириадах'' лет». («Egypte, I, 15; «Разоблачённая Изида», I, 33).</ref>. Климент свидетельствует о существовании добавочных 30&nbsp;000 томов Книг Тота, помещённых в библиотеке гробницы Осимандия, над входом в которую были начертаны слова: «Лекарство для души».

С тех пор, как всем известно, целые тексты «апокрифических» трудов «ложного» Пэмандра и не менее «ложного» Асклепия были обнаружены Шамполлионом в наиболее древних памятниках Египта<ref>Эти подробности взяты из «Пневматологии», III, стр. 204, 205.</ref>. Как сказано в «Разоблаченной Изиде»:

С тех пор, как всем известно, целые тексты «апокрифических» трудов «ложного» Пэмандра и не менее «ложного» Асклепия были обнаружены Шамполлионом в наиболее древних памятниках Египта<ref>Эти подробности взяты из «Пневматологии», III, стр. 204, 205.</ref>. Как сказано в «Разоблачённой Изиде»:

{{Стиль А-Цитата|После того, как они посвятили целиком свои жизни изучению записей древнеегипетской мудрости, оба – как Шамполлион старший, так и Шамполлион младший – публично заявили, несмотря на многие пристрастные суждения, выдвинутые некоторыми поспешными и немудрыми критиками, что «Книги Гермеса» «действительно содержат в себе массу египетских преданий, которые постоянно находят подтверждение в наиболее подлинных записях и памятниках Египта самой седой древности»<ref>«Egypte», стр. 143; «Isis Unveiled», I, 625.</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|После того, как они посвятили целиком свои жизни изучению записей древнеегипетской мудрости, оба – как Шамполлион старший, так и Шамполлион младший – публично заявили, несмотря на многие пристрастные суждения, выдвинутые некоторыми поспешными и немудрыми критиками, что «Книги Гермеса» «действительно содержат в себе массу египетских преданий, которые постоянно находят подтверждение в наиболее подлинных записях и памятниках Египта самой седой древности»<ref>«Egypte», стр. 143; «Isis Unveiled», I, 625.</ref>.}}

Однако свидетельство Климента ценно постольку, поскольку оно показывает 1) огромное количество трудов по оккультным наукам в те дни; и 2) необычайные силы, которыми посредством этих наук овладели некоторые люди.

Однако свидетельство Климента ценно постольку, поскольку оно показывает 1) огромное количество трудов по оккультным наукам в те дни; и 2) необычайные силы, которыми посредством этих наук овладели некоторые люди.

Например, всю шестую книгу из своих «Строматов» он посвящает этому исканию первых двух «Учителей» истинной и ложной философии соответственно, которые, по его словам, обе сохранились в египетских святилищах. Очень уместно также он обращается к грекам с вопросом, почему бы им не признать «чудес» Моисея, как таковых, когда они требуют признания такой привилегии для своих собственных философов, и он приводит ряд примеров. Это, как он говорит, Эах, вызвавший с помощью своих оккультных сил чудесный дождь; это Аристей, заставивший ветры дуть; Эмпедокл, утихомиривший бурю и принудивший её затихнуть и т. д.<ref>См. «Пневматология», III, 207. Поэтому Эмпедокла называют χωλυθάνεμος, «властителем ветра». «Строматы», VI, III.</ref>

Например, всю шестую книгу из своих «Строматов» он посвящает этому исканию первых двух «Учителей» истинной и ложной философии соответственно, которые, по его словам, обе сохранились в египетских святилищах. Очень уместно также он обращается к грекам с вопросом, почему бы им не признать «чудес» Моисея, как таковых, когда они требуют признания такой привилегии для своих собственных философов, и он приводит ряд примеров. Это, как он говорит, Эак, вызвавший с помощью своих оккультных сил чудесный дождь; это Аристей, заставивший ветры дуть; Эмпедокл, утихомиривший бурю и принудивший её затихнуть и т. д.<ref>См. «Пневматология», III, 207. Поэтому Эмпедокла называют χωλυθάνεμος, «властителем ветра». «Строматы», VI, III.</ref>

Больше всего его внимание было направлено к книгам Меркурия Трисмегиста.<ref>Ibid., IV.</ref> Он также не скупится на похвалы Гистаспу (или Гуштаспу), Книгам Сивилл, и даже правильной астрологии.

Больше всего его внимание было направлено к книгам Меркурия Трисмегиста.<ref>Ibid., IV.</ref> Он также не скупится на похвалы Гистаспу (или Гуштаспу), Книгам Сивилл, и даже правильной астрологии.

Эти синонимы известны каждому школьнику безо всяких объяснений маркиза, который их даёт Академии; что же касается его вывода, то каждый оккультист, разумеется, отвергнет его и только улыбнется его глупости. А теперь мы подходим к богословскому заключению.

Эти синонимы известны каждому школьнику безо всяких объяснений маркиза, который их даёт Академии; что же касается его вывода, то каждый оккультист, разумеется, отвергнет его и только улыбнется его глупости. А теперь мы подходим к богословскому заключению.

Резюме взглядов Латинской Церкви – как оно выражено авторами такого же типа как маркиз де Мирвилль – сводится к следующему: герметические книги, несмотря на заключающуюся в них мудрость – полностью признаваемую в Риме – являются «наследием, оставленным человечеству Каином, проклятым». «Общепризнанно», говорит этот современный мемуарист Сатаны в истории:

Резюме взглядов латинской церкви – как оно выражено авторами такого же типа как маркиз де Мирвилль – сводится к следующему: герметические книги, несмотря на заключающуюся в них мудрость – полностью признаваемую в Риме – являются «наследием, оставленным человечеству Каином, проклятым».  

{{Стиль А-Цитата|Что сразу же после Потопа Хам и его потомки снова распространили древние учения каинитов и утонувшей расы.<ref>Op. cit., III, 208.</ref>}}

{{Стиль А-Цитата|Общепризнанно, – говорит этот современный мемуарист Сатаны в истории, – что сразу же после Потопа Хам и его потомки снова распространили древние учения каинитов и утонувшей расы.<ref>Op. cit., III, 208.</ref>}}

Во всяком случае это доказывает, что магия или колдовство, как он называет ее, является допотопным искусством, и таким образом одно очко выиграно. Ибо, как он говорит:

Во всяком случае это доказывает, что магия или колдовство, как он называет её, является допотопным искусством, и таким образом одно очко выиграно. Ибо, как он говорит:

{{Стиль А-Цитата|Свидетельство Бероза отождествляет Хама с первым Зороастром, основателем Бактрии, первым автором всех магических искусств Вавилонии, ''Хеменесуа'' или Хамом,<ref>Следует напомнить людям, говорящим по-английски, что имя непочтительного сына Ноя «Ham» должно произноситься «Kham» или «Cham».</ref> этим бесчестным<ref>Чёрной магией или колдовством является ''злостный'' результат, полученный в любом виде или любым путем через применение оккультных искусств; следовательно, о ней следует судить только по ее следствиям. Ни имя Хама, ни имя Каина, будучи произнесенным, никогда никого не убило; тогда как, если мы должны верить тому же Клименту Александрийскому, который прослеживает Учителя каждого оккультиста, стоящего вне Христианства, до Дьявола, то имя Иеговы (произносимое как Иево, причем особым способом) имело своим последствием убийство человека на расстоянии. Таинственный Шемхам-фораш не всегда применялся каббалистами для святых целей, в особенности с тех пор, как Саббат, или суббота, посвященная Сатурну, или злому Шани, стала – у евреев – днём, посвященным «Иегове».</ref> из верного потомства Ноя, и наконец, предметом обожания Египта, который, присвоив его имя χημεία, откуда возникла химия, построил в свою честь город, названный ''Хоэмнис,'' или «Город огня».<ref>Хоэмнис, доисторический город, был или не был построен сыном Ноя, но это не было его имя, которое было дано городу, но имя богини мистерией Хоэмну, или Хоэмнис (греческая форма); это то божество, которое было создано пылкой фантазией неофита, который таким образом подвергался танталовым мукам в течение своих «двенадцати заданий» испытания перед его окончательным посвящением. Ее мужским двойником является Хем. Город Хоэмнис, или Хеммис (ныне Ахмем), был главным местом пребывания Бога Хема. Греки, отождествляя Хема с Паном, называли этот город «Панополис».</ref> Сказано, что Хам обожал его, отчего возникло название ''Хаммаим,'' данное пирамидам, которое, в свою очередь было вульгаризировано и превратилось в наше современное «чимни».<ref>«Чимни» – chimney – дымовая труба. (Прим. перев.)<br>

{{Стиль А-Цитата|Свидетельство Беросса отождествляет Хама с первым Зороастром, основателем Бактрии, первым автором всех магических искусств Вавилонии, ''Хеменесуа'' или Хамом,<ref>Следует напомнить людям, говорящим по-английски, что имя непочтительного сына Ноя Хам (Ham) должно произноситься «Kham» или «Cham».</ref> этим бесчестным<ref>Чёрной магией или колдовством является ''злостный'' результат, полученный в любом виде или любым путём через применение оккультных искусств; следовательно, о ней следует судить только по её следствиям. Ни имя Хама, ни имя Каина, будучи произнесённым, никогда никого не убило; тогда как, если мы должны верить тому же Клименту Александрийскому, который прослеживает учителя каждого оккультиста, стоящего вне христианства, до Дьявола, то имя Иеговы (произносимое как Йево, причем особым способом) имело своим последствием убийство человека на расстоянии. Таинственный Шемхамфораш* не всегда применялся каббалистами для святых целей, в особенности с тех пор, как шаббат, или суббота, посвященная Сатурну, или злому Шани, стала (у евреев) днём, посвященным «Иегове».<br>

{{Стиль А-Прим. ред.|* Шемхамфораш - семидесяти двух буквенное имя Иеговы.}}</ref> из праведного потомства Ноя, и наконец, предметом поклонения Египта, который, присвоив его имя хэмия (χημεία), откуда возникла химия, построил в свою честь город, названный ''Хоэмнис'', или «Город огня».<ref>Хоэмнис, доисторический город, был или не был построен сыном Ноя, но это не было его имя, которое было дано городу, но имя богини мистерией Хоэмну, или Хоэмнис (греческая форма); это то божество, которое было создано пылкой фантазией неофита, который таким образом подвергался танталовым мукам в течение своих «двенадцати заданий» испытания перед его окончательным посвящением. Её мужским двойником является Хем. Город Хоэмнис, или Хеммис (ныне Ахмим), был главным местом пребывания бога Хема. Греки, отождествляя Хема с Паном, называли этот город Панополис.</ref> Сказано, что Хам обожал его, отчего возникло название ''Хаммаим,'' данное пирамидам, которое, в свою очередь было вульгаризировано и превратилось в наше современное «чимни».<ref>{{Стиль А-Прим. пер.|Чимни (chimney) - дымовая труба.}}<br>

«Пневматология», III, 210. Это более похоже на религиозную мстительность, чем на филологию. Картина, однако, кажется неполной, так как автору следовало добавить к дымовой трубе вылетающую оттуда на метле ведьму.</ref>}}

«Пневматология», III, 210. Это более похоже на религиозную мстительность, чем на филологию. Картина, однако, кажется неполной, так как автору следовало добавить к дымной трубе вылетающую оттуда на метле ведьму.</ref>}}

Это утверждение целиком неправильно. Египет был колыбелью химии и местом её рождения – это хорошо известно в наше время. Только Кенрик и другие показывают, что корень этого слова – хэми (chemi) или хэм (chem), что не есть Хам (Cham), но Хем (Khem), египетский фаллический бог мистерий.

Это утверждение целиком неправильно. Египет был колыбелью химии и местом ее рождения – это хорошо известно в наше время. Только Кенрик и другие показывают, что корень этого слова – chemi или chem, что не есть Cham, или Хам, но Khem, египетский фаллический бог мистерий.

Но это не всё. Де Мирвилль склонен отыскать сатанинское происхождение даже в ныне невинном Таро. Он продолжает:

{{Стиль А-Цитата|Что же касается средств распространения этой злой магии, то традиция указывает на это в неких рунических письменах, обнаруженных на металлических пластинках (или листах, des lames), которые избегли уничтожения во время Потопа.<ref>Как они могли избегнуть Потопа, если Бог этого не хотел бы? Навряд ли это логично.</ref> Это можно было бы принять за легенду, если бы последующие открытия не доказали, что это далеко не так. Пластинки были обнаружены покрытыми любопытными и совершенно неподдающимися расшифровке письменами, письменами неоспоримой древности, которым хамиты (колдуны, по мнению автора) приписывали происхождение их чудодейственных и страшных сил.<ref>Loc. cit., стр. 210.</ref>}}

 

:Что же касается средств распространения этой злой магии, то традиция указывает на это в неких рунических письменах, обнаруженных на металлических пластинках (или листьях, des lames), которые избегли уничтожения во время Потопа.<ref>Как они могли избегнуть Потопа, если Бог этого не хотел бы? Навряд ли это логично.</ref> Это можно было бы принять за легенду, если бы последующие открытия не доказали, что это далеко не так. Пластинки были обнаружены покрытыми любопытными и совершенно неподдающимися расшифровке письменами, письменами неоспоримой древности, которым хамиты (колдуны, по мнению автора) приписывали происхождение их чудодейственных и страшных сил.<ref>Loc. cit., стр. 210.</ref>

Благочестивого автора можно пока оставить при его ортодоксальных верованиях. Во всяком случае, он кажется совсем искренним в своих воззрениях. Тем не менее, его талантливые аргументы будут подорваны у самого их основания, так как то, кем или, вернее, чем в самом деле были Каин и Хам, должно быть доказано на математическом основании. Де Мирвилль только верный сын своей церкви, заинтересованный в том, чтобы удержать Каина в его антропоморфической роли и в его нынешнем месте в «Священном Писании». Но ученик оккультизма, с другой стороны, заинтересован исключительно в истине. Но век должен следовать по естественному ходу своей эволюции.

Благочестивого автора можно пока оставить при его ортодоксальных верованиях. Во всяком случае, он кажется совсем искренним в своих воззрениях. Тем не менее, его талантливые аргументы будут подорваны у самого их основания, так как то, кем или, вернее, чем в самом деле были Каин и Хам, должно быть доказано на математическом основании. Де Мирвилль только верный сын своей церкви, заинтересованный в том, чтобы удержать Каина в его антропоморфической роли и в его нынешнем месте в «Священном Писании». Но ученик оккультизма, с другой стороны, заинтересован исключительно в истине. Но век должен следовать по естественному ходу своей эволюции.