Джадж У.К. - Письма (СПУКД)

Информация о произведении

Большой теософский словарь Понятия (+) • Личности (+) • Литература (+) • Иноязычные выражения (+) • Источники Ш K П Л И A Б В Г Д E Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ч Ш Щ Э Ю Я A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z • 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Письма Уильям Кван Джадж (английский: William Quan Judge) Подборка писем У.К. Джаджа из сборника «Практический оккультизм» (1951) и других источников. Публикации: Собрание произведений У.К. Джаджа, т.5, Письма, «Дело Джаджа», Колокол, 2024 Скачать: на русском (хранилище Теопедии) Внешние ссылки: Скачать оригинал: на английском (хранилище Теопедии) ДАННЫЕ Название для ссылок: Джадж У.К. - Письма (СПУКД) Кратко: Письма У.К. Джаджа к разным людям.

Уильям Кван Джадж

Письма

Перевод на русский: Исаева О.В.

Письма из «Практического оккультизма»

И.Б. Румфорду, эсквайру 3 августа 1886 Нью-Йорк

Уважаемый сэр и Брат,

Благодарю Вас за подписку ложи «Золотые врата» на журнал «Путь». Все номера были разосланы и, я надеюсь, они прибыли в целости и сохранности.

Я не думаю, что фундаментальные идеи того, что известно как ментальное лечение, принимаются многими теософами, если таковые вообще имеются, в том смысле, в каком они, по-видимому, понимаются интерпретаторами этой системы, да и наука о ментальном лечении всё ещё находится в начальной стадии развития. Вероятно, об этом ещё многое предстоит узнать. Я не уверен, что мадам Блаватская когда-нибудь заявляла о какой-либо такой власти над своим здоровьем, какой, по Вашему утверждению, она должна обладать в соответствии с теориями ментального лечения, в то время как я верю, что она обладает ею, и знаю факт, подтверждающий это.

Если сторонники ментального лечения и вправду открыли средство исцеления от болезней, которое было неизвестно до изобретения этой системы, это открытие будет чрезвычайно ценным для страдающего человечества, и я не сомневаюсь, что оно станет желанным дополнением к практическому оккультизму. Однако оно не похоже ни на теософию, ни на её адекватный эквивалент, и также я не понимаю, почему мы должны называть ментальное лечение «западной теософией».

Особая и поистине магическая сила, которую Вы используете для лечения болезней, давно известна в месмеризме под названием «сила внушения», или «зафиксированная идея», а медицинская наука смутно признаёт её под весьма неподходящим названием «воображение». Пределы, до которых будет доходить эта сила в случае с некоторыми индивидуумами, ещё не установлены, но я хотел бы обратить Ваше внимание на тот факт, что эта сила, с которой посвящённые в оккультные науки хорошо знакомы, является одной из тех, с которыми, как известно, наиболее опасно связываться до тех пор, пока Вы не станете посвящённым. Эту силу легко использовать как во зло, так и во благо, и те, кто ею наделены, оказываются открытыми для новых и сильных искушений, когда обнаруживают, что обладают ею. В случае тех, чья нравственная природа устойчива к такому искушению, как злоупотребление властью, существует ещё одна опасность, поскольку воздействие этой силы настолько поразительно, что они считают себя обладающими гораздо большим знанием и могуществом, чем на самом деле, и это может привести к полной остановке духовного развития, если не будет осознано и признано надлежащее место этих сил в системе универсальной науки, известной как теософия.

Возможно, Вы спросите, почему мадам Блаватская не лечит себя сама, если, как я полагаю, она обладает такой способностью и знает, что обладает ею. Вы должны помнить, что лечение телесных заболеваний и восстановление физического здоровья – это не «альфа и омега». Философия, так же как и религия, всегда учила, что страдание очищает и укрепляет душу, и иногда страдать полезно. Если бы мы могли знать действие кармы, мы бы увидели, что через страдание от боли во время болезни перерабатывается плохая карма, от которой невозможно избавиться, если человек внезапно излечится, как в случае «ментального лечения». Те, кто знают и осознают этот факт, тем самым излечиваются от душевного смятения, которое является столь значительной частью зла телесных страданий, и для них это является «ментальным лечением» на более высоком уровне, чем физический, поскольку тогда они могут переносить свои страдания с бесстрастием и смирением. Но я не принижаю Ваш поступок, я только хочу, чтобы Вы не поняли неправильно мадам Блаватскую или других теософов, которые, насколько Вам известно, могут предпочесть страдать от плохого здоровья. Несомненно, что желание исцелять других проистекает из бескорыстия, и потому это хорошо. Припомните, впрочем, слова Иисуса, когда он исцелял: «Будь здоров, твои грехи прощены», которые в интерпретации теософии означают: «Твоя плохая карма переработана, тебе больше не нужно страдать».

Процветайте и постигайте истину!

С братским уважением,

Уильям К. Джадж

–––––––

[доктору Коунзу]

Мой дорогой доктор Коунз!

...Что касается Е.П.Б., то Вы хорошо поймёте мою позицию, когда я скажу Вам, что ещё в 1874 году она (и другие) обрисовала мне в общих чертах всё это движение, и с тех пор оно так и развивалось. На основании многих подтверждений я прочно убедился, что карма ТО и всех его западных членов неразрывно связана с её кармой. Они и не догадываются о важности этого и продолжают нагружать её всё больше и больше, вместо того чтобы облегчить то бремя, которое ей приходится нести.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

Х.Ф. Джеймсу, эсквайру 20 марта 1888

Уважаемый сэр и Брат,

Вы спрашиваете меня, какие законы регулируют появления Братьев, с какими целями они появляются в Теософском обществе, вмешиваются ли они в его организацию, и какое отношение они имеют к созданию отделений. Мой ответ не является личным, но, если будете на него ссылаться, то его следует показывать полностью, а не давать частично.

Вам следует изучить возможное бытие и склад ума адепта. Он должен быть (если он высокого уровня) совершенно очищенным человеком и тем, кто не считает обязательным появляться перед нечистыми людьми. Под нечистотой я подразумеваю не только похоть, но и любые другие пороки: например, придирчивость, гнев, пререкания, своекорыстие и т. д. Поэтому для чела, который не прошёл полного очищения, невозможно увидеть адепта, обладающего природой тех, кто стоит за нашим Обществом, ибо, чтобы увидеть Его, чела должен быть способен пройти сквозь окружающее Его пламя, а этого невозможно сделать, пока мы находимся в нашем состоянии, не возрождённом духовно.

Иногда Братья появляются, но это бывает очень редко и только ради значительной цели. Как в случае, когда один из них явился однажды полковнику Олкотту, чтобы побудить его продолжать великую работу Теософского общества, причём адепт знал, что тот будет именно тем человеком, который выполнит эту тяжёлую работу. Иногда Они посылают высокого челу, но так же редко. Недавно принявших обет учеников (чела) не отправляют в испытательные путешествия, которые они не смогут довести до конца, или в поездки для достижения мелких пустяковых целей. У Братьев есть более эффективные средства для достижения своих целей. В трансе неподготовленные провидцы в этой стране (а это почти все) видят не Братьев, а только Их идеальные образы, созданные другими. И эти образы кажутся живыми, потому что их оживляют элементалы.

Я не верю, что кто-либо, кроме Е.П. Блаватской, находящейся сейчас в миру, может сознательно посылать послания Братьям. Я знаю из правил, которые Братья устанавливают снова и снова, что их чела не смеют и пытаться обращаться к Ним ни по вопросам, желаниям или предметам познания других людей, ни по своим собственным. У этих чел есть работа, которую они должны выполнить; они должны выполнять её в соответствии с полученными инструкциями и ждать, пока Учитель позовёт их, прежде чем они к Нему обратятся.

Учителя Теософского общества снова и снова повторяли, что та его часть, к которой принадлежим мы с Вами, является низшей и экзотерической, и, следовательно, она предназначена для того, чтобы через неё передавать свет Учителей всем людям, чтобы они могли быть спасены, если это возможно. А с этой самой нижней секции возможно восхождение на другие.

Не обращайте внимания на утверждения некоторых людей, рассказывающих, как Учителя отвечают им по любому вопросу, как только тот возникнет. Когда Вы лучше поймёте себя, тогда Вы сможете надеяться услышать от Них, а Они ни от кого не требуют руководствоваться чем-либо, кроме своего внутреннего голоса. Сумев услышать себя, можно пробовать двигаться дальше.

Братски Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[м-ру Фоулку] 9 июля 1888

Мой дорогой Фоулк,

Прилагаемые письмо и телеграмма отправлены 6-го числа во все западные отделения. Калифорния и Небраска уже ответили: «Сердечно поддерживаем мадам Блаватскую во всём».

Сейчас идёт 9-й месяц 13 года с момента образования Общества, и возник кризис. Он происходит в Индии и касается именно Совета, а не полковника Олкотта. К западу от побережья Бомбея мадам Блаватская должна быть главой, и происходящее необходимо, чтобы показать им это, а также показать, что они не знают потребностей Запада. Мадам Блаватской было приказано сделать этот шаг, и, поскольку она действительно является жизнью Теософского общества в целом, с её запросом необходимо согласиться. В определённых местах существуют такие психические токи, что если их не разбить, то они могут нанести вред составным частям организации даже удалённо. Следовательно, хотя кризис здесь и не проявляется, он, тем не менее, существует и важен. Поскольку она является нашим настоящим главой и представляет Учителей, мы должны выполнять то, что она просит, потому что, если она не является таким главой, то мы похожи на любую другую организацию. Чем скорее это будет продемонстрировано так или иначе, тем лучше. Несколько месяцев назад она предупредила меня об этом кризисе, и я надеюсь, что Вы не откладывая соберёте совещание и выразите согласие. Последуют хорошие результаты.

Как всегда,

Уильям К. Джадж

–––––––

[миссис Пейдж] 11 июля 1888

Моя дорогая Пейдж,

Вы совершенно правы, предполагая, что просьба в телеграмме исходит от самой мадам Блаватской, поскольку ложа, названная в честь неё, не имеет над нами никакой власти и немедленно отказалась бы от таковой.

Нет, между Основателями нет разлада, и, я уверен, его никогда не будет. И в самом деле, я только что получил письмо от полковника Олкотта, которое доказывает обратное.

Вкратце, факты таковы. У полковника О. в Адьяре есть Исполнительный комитет из 7 человек. Из них четверо на некоторое время потеряли интерес к нему и веру в мадам [Е.П. Блаватскую]. Было установлено, что некоторые из них распространяли клеветнические слухи о ней, вызывая недоверие и недоброжелательность и ставя под угрозу всю работу Теософского общества. Надвигался кризис, и он был спровоцирован официальным запросом от большого числа отделений о том, чтобы штаб-квартира сделала чёткое заявление о лояльности (или чего-то в этом роде) этого Исполнительного комитета. Последний номер «Теософа» объявляет об уходе Субба Роу и доктора Кука.

Накопленный опыт и наличие определённых сложностей, слишком давних, чтобы сейчас их описывать, указывают на необходимость того, чтобы все западные отделения находились под более непосредственным руководством мадам Б., при этом всё Теософское общество, разумеется, остаётся под президентским наблюдением полковника О., президента-основателя. По указанию, как у меня есть основания полагать, Высших Сил, стоящих за Теософским обществом, мадам решила взять на себя это второстепенное и локализованное руководство, то есть всеми отделениями в Европе и Америке, или вкратце, всеми к западу от Индии. Подкреплённая их просьбой и заверениями в поддержке, она может сказать президенту: «Вы видите реакцию, вызванную нелояльностью и клеветой тех, кому в Исполнительном комитете мы с Вами доверяли. Они остаются верными Вам не больше, чем мне. Если, что вполне вероятно, они будут возражать против Вашего согласия на то, чтобы я взяла на себя это второстепенное руководство на Западе, Вы можете продемонстрировать им западные одобрительные высказывания в мою пользу в качестве доказательства того, что Запад противостоит их враждебности и преодолеет её. Это позволит Вам препятствовать их противодействию моему курсу, курсу, созданному Теми, кто выше любого из нас, укрепит Ваши позиции против этих неверных и проложит путь к воссозданию Комитета из искренних и заслуживающих доверия членов Совета».

У полковника О. нет лучшего друга, чем мадам Б., и она видит, даже яснее, чем любой из нас здесь, насколько важно для его интересов и интересов всего Теософского общества, чтобы Совет был очищен от тайных врагов, а их места заняли друзья. В своём изолированном положении он нуждается в поддержке, и она, побуждаемая Мудрыми, просит нас её оказать. Я очень доверяю ей и Им, и я сразу же отправил телеграммы, как только она попросила.

Всегда искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[Эллиоту Коузу] 12 июля 1888

Дорогой Коуз,

У меня есть Ваше письмо, и я принимаю его в том духе, в каком оно было написано, но Вы неправильно поняли. Пожалуйста, обратите внимание, что ни как президент Арийского [общества], ни как ген[еральный] сек[ретарь ТО в США] я не просил какое-либо отделение делать что-либо, следовательно, большая часть Ваших замечаний о неуместности моих попыток что-то сделать неприменима. И в моём письме, напечатанном синим шрифтом, не было заголовка, оно подписано [мною] как частным лицом, и в нём прямо говорится, что, будучи представителем Е.П.Б., я прошу их рассмотреть то, что она предлагает. Одинаковые письма были отправлены в каждое отделение, и ни у кого нет ни малейшего доказательства, что я действовал иначе, чем как личный представитель интересов Е.П.Б.

Я бы не стал обращаться с запросом в Исп[олнительный] ком[итет] ни как секретарь, ни как ГЮО (CCC), по той простой причине, что Е.П.Б. в пятницу телеграфом приказала мне сделать то, что я сделал. И когда она приказывает мне, я делаю, как она говорит, без размышления о причинах. Вы были первый, кому я телеграфировал, причём довольно подробно, невзирая на расходы. Но до сих пор Вы так и не дали официального ответа «Гностика». Телеграфировали ли Вы сами Е.П.Б. об утвердительном ответе «Гностика»? Если да, то это всё, что меня беспокоит. ТО – это Е.П.Б., и, следовательно, то, что она хочет, должно быть сделано. Так что Вы не отвечаете своим собственным критериям. Это дело целиком и полностью принадлежит Е.П.Б., и никому другому, и результат зависит от неё. У меня не было никакой информации. В пятницу пришла телеграмма, голый текст без пояснений, а в субботу мой запрос был разослан по всем отделениям. Если бы у меня была информация, я бы Вас проконсультировал. С тех пор у меня есть письмо, уведомляющее меня о том, что сюда придёт циркулярное письмо от Е.П.Б. Когда оно поступит, мы можем и будем действовать официально в соответствии с ним, и когда я телеграфирую Вам об этом, я надеюсь, Вы ответите как можно скорее. Назревает кризис, который никто, кроме Е.П.Б., не сможет использовать, предотвратить и преодолеть. Он произойдёт к лучшему. Но подробностей я пока не знаю. В этом письме я посылаю Вам мою телеграмму от неё, пожалуйста, верните её.

Я намеревался созвать членов Арийской штаб-квартиры, но их деятельность должна быть всецело посвящена нуждам и пользе TО. Поэтому, последовав Вашей просьбе, я уведомил Вас именно так, как я это сделал, чтобы Вы, если захотите больше пустословия, могли бы его получить.

Я принимаю к сведению Ваше замечание о том, что я мог бы с помощью переговоров получить от Ком[итета] как ГЮО поддержку моих малейших прихотей, но повторяю свой старый ответ, что я никогда не буду просить ни у одного органа полномочий или поддержки не только для своих прихотей, но и для обычных повседневных дел.

Разногласий с Г.С.О. нет, но я полагаю, что вся суть телеграммы Е.П.Б. заключается в том, чтобы проработать глупость Совета, который Г.С.О. имеет у себя в Индии.

Не забудьте сфотографироваться, так как я всё собираю и привожу в порядок.

Как всегда,

Уильям К. Джадж

P.S. Я получил телеграфные и письменные ответы от всех отделений ТО, кроме трёх, о том, что они приняли решение nem con. Среди этих трёх я, конечно, не считаю аннулированное отделение из Рочестера. К воскресенью у меня будут все ответы. В понедельник отправлю Е.П.Б. полный отчёт.

–––––––

[Арчибальду Кейтли] 21 июля 1888 Нью-Йорк

Дорогой Кейтли,

Я получил Ваше милое длинное письмо. Я тоже был так занят и спешил, что у меня не было времени написать Вам, но я всё ещё люблю Вас и думаю о Вас. Миссис Джадж болела 3 недели, но ей стало лучше, и теперь, когда она поправляется, старик Смит снова заболел. Камни, двери и окна обветшалых домов раскачиваются, выпадают и зияют чернотой ещё до окончания их срока жизни дома.

Я положительно не знаю, что делать с TО. Если оно всё ещё является видимым посредником для ⸫ , то никакого вреда быть не может, потому что в последний момент Они его спасут – так Они сказали мне два года назад. Вы знаете, что Е.П.Б. загадочна по своим собственным уважительным причинам. Можете не сомневаться, что ссоры и разговоры на поверхности ничего не значат и являются лишь прикрытием для реальной работы, потому что у неё всегда есть чем заняться. Так что сейчас, когда происходит что-то важное, мы ничего не можем узнать. Поэтому мы все за неё держимся крепко. Со стороны это выглядит плохо, потому что Г.С.О. ни за что не согласится на её требование. Если она совершит тот нелепый поступок, о котором Харт пишет мне в недавнем письме, будет ещё хуже. Но я никогда не видел, чтобы она совершала нелепые поступки, которые противоречили бы истинным интересам Теософского сообщества. Мне было поручено работать с Коузом при условии, что он доверяет мне и отвечает взаимностью. Но он лживый человек и недавно пытался получить от Г.С.О. документ, не сказав мне об этом, но потерпел неудачу. Следовательно, не может быть никакого доверия и надёжности. Если ему дадут какую-либо должность, он сделает её в высшей степени нелепой и сохранит для личного пользования. Тем не менее, они знают, кого и как использовать, а я – нет. Так что я пойду напролом и последую за Е.П.Б. даже до полного взрыва ТО. Для меня ТО – это Е.П.Б. и ⸫ , и поэтому, если они скажут «уничтожить», я скажу то же самое. Г.С.О. отправит меня в Аид за телеграммы о кризисе, но положительно к этому равнодушен. У него большое Общество, библиотека и фонд, от которого никому нет никакой пользы, и я думаю, он скорее склоняется к тому, чтобы оставить ТО как есть. Тем не менее, он предан своему делу и в последний момент сделает то, что должен, потому что он, как и мы, нуль без Е.П.Б., и он это тоже знает.

Для начала я взял соседнюю с редакцией журнала «Путь» комнату и обставил её по-простому – как штаб-квартиру ТО. Я наполню её идолами и варварскими запахами, чтобы внушать благоговейный трепет посетителям. Надеюсь, в результате получится нечто большее и лучшее. Приезжайте и посмотрите.

Должно быть, у вас там славные времена, но я не буду вам слишком соболезновать, поскольку вы вполне способны это вынести. И всё же, не переутомляйтесь. Мне жаль Харта, он такой нытик.

Все передают вам приветы.

Как всегда,

Уильям К. Джадж

–––––––

Джею Рэнсому Бриджу, эсквайру Бостон 31 августа 1888

Мой дорогой Бридж,

Поскольку я был в отъезде, то не смог ответить на Ваш вопрос. Дело, о котором Вы говорите, осталось в далёком прошлом, а время в этой части цикла течёт с поразительной быстротой. Я вовсе не рассматривал всё это как «полнейшее подчинение» у ног Е.П.Б. Она не только «инструмент», но и нечто гораздо большее, но что именно и насколько больше, каждый должен выяснить сам. Тот, кто узнает об этом раньше, тот богач, но в то же время тот, кто не узнает, не виноват – он просто неудачник. Это то, что я не могу объяснить в письме. Когда она умрёт, возможно, об этом станет известно больше, но даже тогда об этом узнают немногие. В то же время, поскольку она является основательницей Теософского общества, мне всегда было очевидно, что то, о чём она просит, должно быть сделано. И я никогда не соглашался и сейчас не соглашаюсь с заявлениями, которые так часто делают те, кто на самом деле не знают, что она «совершала ошибки». Я не думаю, что она их совершала, и я не думаю, что есть хоть один член Общества, обладающий достаточными знаниями, чтобы судить о её действиях или так называемых ошибках. Это совсем не так, как с папой римским. Но в таких вопросах каждый должен решать сам, и его не информируют о каких-либо последствиях или наказаниях за отказ: его просто просят сказать «да» или «нет».

Всегда искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

доктору У.П. Фелону Чикаго 19 сентября 1888

Дорогой Фелон,

Весьма признателен. Рад рассказать Вам всё, что знаю. Олкотт находится в Лондоне, чтобы попытаться привлечь Европейский совет к обсуждению нашего плана, и ему самому нужно ходатайство от Америки сделать Е.П.Б. главой [Теософского общества] к западу от Индии для того, чтобы подстраховать его самого с его благословенным адьярским Советом. Отсюда эти слёзы и просьбы. Вы видите, что [ТО в] США сейчас сильно, и его голос чего-то да стоит как на войне, так и в мире. Резолюция не затрагивает нас и просто требует, чтобы Е.П.Б. признали той, кем она на самом деле всегда была. Она здесь ничего не задумывает, кроме как всегда помогать нам, но у неё есть намерение повысить свой европейский статус. На неделе я получил оттуда весточку и знаю, что всё вышесказанное имеет как раз тот смысл, что я указал. Олкотт теперь сидит с ней за соседним столом, и они в полном согласии.

Брат Харт, один из моих старых членов [ТО], отправляется в Индию 20-го числа, чтобы быть там рядом с Г.С.О. и помогать ему в его разнообразных трудах. Итого, 3-й из Нью-Йорка, не считая меня, который планировал поехать, но которому помешали обстоятельства.

Привет миссис Фелан.

Как всегда,

Уильям К. Джадж

–––––––

мисс Мэри Музеус Вашингтон, Колумбия 28 сентября 1888

Дорогая мадам,

Я внимательно прочитал Ваше письмо и письмо мистера Хиггинса и возвращаю последнее. В качестве генерального секретаря я занимаюсь только экзотерическими делами Общества, и это настолько обременительно, что у меня почти нет времени писать о таком важном вопросе, как ученичество, но, поскольку Вы оказали мне честь, обратившись ко мне по этому вопросу, я должен ответить.

У меня нет полномочий принимать заявленные обязательства от кандидатов в чела, и, кроме мадам Блаватской, я не знаю никого, кто мог бы авторитетно высказаться на эту тему. Служение – это дело внутренней природы, а не то, по поводу чего можно обратиться в канцелярию или к такому человеку, как я. «Принятый чела» – это тот, о ком никто, кроме Учителя, не знает, и чтобы стать им, часто требуется много воплощений неустанных усилий на благо других. Отсюда следует, что стремиться к этому, не совершив таких действий и не развив того характера, который обеспечивает принятие, – неправильная позиция. Однако я не берусь судить о том, что Вы не совершали таких действий и не достигли такого развития. Мудрецы, подобные Учителям, не могут «принять» простые стремления по той простой причине, что последние всё ещё находятся на уровне развития, настолько более низком, чем уровень Учителя, что существует естественный барьер, тот же самый, который мешает ребёнку, обучающемуся у подготовительного мастера, получить наставления от главного профессора.

Я прошу Вас внимательно прочитать статью, озаглавленную «Для соискателей», в номере журнала «Путь», который я Вам сейчас отправил. Всё это правда, и Вы с мистером Хиггинсом не одиноки в своём желании. Предполагается, что работа по простой подготовке себя к тому, чтобы стать простым учеником на испытательном сроке, занимает много лет. Это усилие и работа, которые Вы можете предпринять и выполнять, ибо ни от чего нельзя отказаться или предотвратить. Но это должно быть сделано. Правила, сформулированные на основе тысячелетнего опыта, не могут быть нарушены ради устремлений самого усердного человека.

Могу я спросить, являетесь ли Вы и мистер Хиггинс членами Теософского общества?

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

Редактору «Журнала» Чикаго, Иллинойс 21 июня 1889

Уважаемый сэр,

Не предоставите ли Вы место для небольшого акта справедливости?

В Вашем выпуске от 15 июня преподобный Дэвид Свинг опубликовал статью под названием «Новая цыганская королева», в которой он говорит, что мадам Блаватская получает золото от чел, когда они проносятся мимо. Это, без сомнения, прекрасный сарказм, но, поскольку он абсолютно лживый, это большая несправедливость по отношению к мадам Блаватской, чьим другом и адвокатом я являюсь в течение последних 15 лет. В связи с этим позвольте мне сказать, что её имущество состоит из следующего, и не более того: доход от журнала «Теософ», который не платит; доход от журнала «Люцифер», который в долгах; авторские права на книгу «Разоблачённая Изида», которая за 11 лет принесла ей около 300 долларов; авторские права на «Тайную доктрину», по которым ещё ничего не выплачивалось.

Позвольте мне, как генеральному секретарю вышеупомянутого Общества, о котором говорится в статье мистера Свинга, сказать, что мадам Блаватская не получает от названного Общества никакой части каких-либо взносов, и что такие взносы составляют крупную сумму в 1 доллар в год с каждого члена.

Вы позволите мне спросить, получает ли преподобный джентльмен Дэвид Свинг зарплату?

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[Констансе Вахтмейстер] 25 февраля 1890 Нью-Йорк

Моя дорогая графиня,

Эта история с фотографиями сведёт нас обоих с ума, если мы не покончим с ней, и я предлагаю это сделать. Сейчас я предлагаю решить все вопросы, касающиеся фотографий Учителей, заплатив за те, что есть у меня, по тем расценкам, которые Вы запрашиваете, хотя я считаю их высокими и считаю, что фотографы Вас обманули.

(1) Из больших репродукций у Е.П.Б. – в натуральную величину – я получил только две, одну коричневую и одну серую. Одну из них я продал за 7,00 долларов (независимо от того, как мистер Фуллертон мог это понять), поскольку не смог выручить за него 10 долларов, а другую я оставил себе, чтобы использовать в здешней штаб-квартире. Следовательно, исходя из Ваших собственных расценок в 10 долларов, за них у меня задолженность перед Вами, составляющая 20 долларов.

(2) У меня есть две маленькие фотографии Учителей и две большие, всего четыре. Две большие фотографии я отдал другу на хранение, и, поскольку я не знаю их цену, предоставляю Вам сообщить её мне. Две маленькие фотографии находятся у меня на руках, как у члена Совета, и я отдам их, если Вы позволите, поскольку я не стану участником продажи фотографий Учителей. Поэтому, пожалуйста, добавьте к сумме 20 долларов для Е.П.Б. эту стоимость двух больших фотографий Учителей и выставьте от моего имени счёт компании T. P. Co., то есть пусть эта компания заплатит Вам и спишет эту сумму с их задолженности передо мной. Сразу же сообщите мне общую сумму.

Таким образом, это дело подходит к концу. Я отдал распоряжение в редакции «Путь» не заказывать ничьих фотографий и не получать их, а отправлять их обратно и направлять всех лиц непосредственно в Лондон. Что касается фотографий Учителей, я считаю всё это скандалом. Одновременно они становятся священными, и – продаются за деньги. Это не оправдывает того, что они столько стоят, потому что, если они должны достаться определённым достойным людям, они должны быть бесплатными, а если это невозможно себе позволить, их вообще не должно быть. Конечно, я никоим образом не критикую Вас, потому что у меня нет на это права, и я не думаю, что Вы это организовали; но я всего лишь выражаю своё личное мнение, поскольку, как мне кажется, с Вами я могу быть спокоен, как ни с кем другим.

Надеюсь скоро получить от Вас весточку.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[Констансе Вахтмейстер] 22 апреля 1890

Дорогая графиня,

У меня в руках Ваше письмо с такими печальными новостями о здоровье Е.П.Б. Как и Вы, я чувствую, что она проявляет волю для того, чтобы жить. Её тело действительно изношено, и жизнь в нём поддерживается только необычными мерами. Истинный человек сейчас (или раньше) парализует его, чтобы в критический момент голова не смогла выполнить такую работу, которая приведёт к преждевременной смерти. Я знаю, что если бы этот человек отсутствовал хоть на мгновение, то Вы бы тут же увидели перед собой разрушающееся тело. Это печально. Но мы должны надеяться.

Теперь что касается денег. Поскольку все 1000 долларов были у меня на руках, я передал ему эту сумму, и он получил на неё лондонский чек от Нересхаймера, который был отправлен Вам. Для Е.П.Б. потребуется всего несколько минут, чтобы подписать его, а затем Вы сможете сразу положить эти средства на счёт в банке.

Я просто хотел сэкономить время, попросив заключить договор. Здесь нет вопроса о честности или добросовестности, это чистый бизнес, и не более того.

Если, когда Вы получите чек, Е.П.Б. умрёт до того, как он будет ею подписан, то, конечно, Вы сразу же отошлёте его обратно мистеру Фуллертону, поскольку он является личным и не предназначен для её наследников.

Я ужасно тороплюсь, так как завтра еду на съезд в Чикаго. Очень плохо, что ЕПБ болеет; плохо во всех смыслах, в том числе и в смысле её самой.

Всем шлю любовь.

Искренне,

Уильям К. Джадж

–––––––

миссис Л.У. Смит Нордхофф, Вентура Ко., Калифорния 19 мая 1890

Моя дорогая мадам,

Я получил Ваше длинное письмо, и мне кажется, что Вы неправильно понимаете позицию теософов по отношению к христианству. Мадам Блаватская и другие теософы не возражают, как Вы предполагаете, против учения Иисуса, напротив, они всегда настаивают на том, что его учение такое же, какому во все века учили истинные учителя. Вопрос о том, существовал ли он когда-либо, каждый решает для себя сам; лично я не думаю, что такой человек когда-либо жил, но это не мешает мне восхищаться тем, что он якобы сказал. Но мадам Блаватская и любой другой теософ выступают против догматических учений церквей, которые называют христианством; и хотя церкви носят это название, те люди, включая Вас, которые верят в учение Иисуса, не являются христианами, и их убеждения никоим образом не подвергаются нападкам любого из нас. Более того, Теософское общество не выступает против чьей-либо религии, и никто не связан заявлениями какого-либо отдельного члена по этому вопросу. Мне кажется, что огорчение, которое Вы выражаете по поводу того, что Вам не нравится в теософских трудах, вызвано Вашим собственным непониманием истинного положения Общества и его ведущих членов. Я знаю мадам Блаватскую уже более 15 лет, и хотя Вы цитируете её труды, всё же я знаю, что Вы неправильно понимаете её позицию. Она так часто ссылалась на христианские Библии и писания, потому что это необходимо делать, когда разговариваешь, например, с такими умами, как Ваш, которые получили образование в соответствии с христианской системой, потому что это образование настроило их на христианскую колею. Тот факт, что учение Иисуса старо и хорошо известно ещё до его появления, ничего не доказывает в отношении него самого, кроме того, что он ему учил, но убедительно доказывает, что ни одна религиозная секта не может претендовать на исключительность или божественность своих конкретных идей.

Что касается «ментального лечения» и «божественного исцеления», я бы предпочёл ничего не говорить по той причине, что у меня есть некоторые собственные убеждения по этим вопросам, которые, как мне кажется, основаны на научных законах и доводах, идущих намного дальше, чем те, что выдвигают приверженцы любой из этих школ.

Простите, что не могу написать Вам более длинное письмо, но я очень занят.

Стоимость отчёта о работе последнего съезда, когда он будет готов, составит 25 центов.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[миссис Гаан] 14 июля 1890 Нью-Йорк

Моя дорогая миссис Гаан,

Я получил Ваше письмо, которое полностью совпадает с письмом мистера Пропера, полученным на днях. Я бы хотел, если бы мог, стереть из Вашей памяти все плохие впечатления, но Вы легко можете понять, что я один не в состоянии, а посторонним людям всегда очень нехорошо вмешиваться в семейные дела. Но, поскольку я был знаком с мадам Блаватской много лет и знаю всё о её работе, и, поскольку я сам также занимаюсь этим, я думаю, что Вы должны, по крайней мере, придать моим утверждениям больше силы, чем тем диким идеям о ней, которые приходят в голову. Вы поступаете по отношению к ней так же, как и многие другие, без всякой на то причины. С таким же успехом Вы могли бы сказать, что Иисус Христос и все церкви ответственны за всех сумасшедших, которые помешались на религии. Однако ни он, ни церкви не имеют к этому никакого отношения.

Во-первых, я лично знаю, что мадам Блаватская не написала ни строчки доктору Гаану, во-первых, потому что я спросил её, а во-вторых, потому что я спросил и его. Если миссис Шербурн, истеричная женщина, и нескромный молодой человек, бессмысленно использующие непонятные слова, решают написать доктору Гаану и сказать, что они делают это по приказу Е.П.Б., Вы должны винить не её, а их – за безосновательное использование её имени. С таким же успехом они могли бы использовать моё или Ваше имя. И Вы не должны говорить, что у мадам Блаватской есть план по разрушению семей, во-первых, потому что это неправда, а во-вторых, потому что юридически это клевета.

В США не было никого, кто был бы так заинтересован и активно работал на неё, как я, и она не разрушила мою семью. Она постоянно говорила и публично, и лично, что ни один мужчина не должен пренебрегать своими жизненными обязанностями или не выполнять их; и, в противовес Вашим обвинениям в её адрес, я могу указать Вам на 50 семей, где муж и жена вместе изучают теософию. И теософия – это чистое христианство, если его правильно понимать. Возможно, если бы Вы побеспокоились о том, чтобы серьёзно разобраться в том, что именно доктор Гаан нашёл в теософии, и помогли бы ему в этом, Вы бы во многом помогли ему, во многом помогли себе и предотвратили бы неприятности. Я не советую, а только предлагаю и говорю, исходя из опыта. Это естественно, когда жена видит только зло (без всякого анализа) в том, что, по мнению её мужа, должно привести к обострению их отношений. Я не знаю, подойдут ли Вам такие формулировки, но они искренни и основаны на двадцатилетнем наблюдении за подобными фактами и обстоятельствами.

Что касается мистера Кейтли, то он очень серьёзный и самоотверженный молодой человек. Он имеет столько денег, сколько только можно пожелать, и право вращаться в том, что в Англии принято называть хорошим обществом, но, уверяю Вас, он посвящает себя работе в организации, где получает больше неприятностей, чем удовольствия. Следовательно, Ваши первые подозрения в том, что он просто попрошайничал, были беспочвенными. Я думаю, с его стороны было довольно глупо иметь какое-либо отношение к письму доктору Гаану от миссис Шербурн, но это ошибка, которую любой мог совершить, и она не имеет никакого отношения к Вашим неприятностям.

Если Вы продолжаете таить мысль о мадам Блаватской, которая выражена в Вашем письме таким образом: «Я всегда думала, что она причинит нам какой-то вред», – тогда почему Вы всегда искажаете любое малейшее обстоятельство так, чтобы оно работало против неё?

Теперь, полагаю, я больше ничего не могу сказать, кроме как торжественно повторить, что мадам Блаватская имеет к Вашим неприятностям и к этому письму не больше отношения, чем нерождённый младенец; и что, я думаю, жидкость, о которой Вы говорите, была просто водой и ничем иным.

Возможно, если бы Вы посоветовали доктору Гаану уехать на год куда-нибудь в другое место – скажем, в Нью-Йорк и открыть практику – тогда его ум понемногу успокоится, поскольку причина его раздражительности, как ему кажется, находится в Небраске, и это пошло бы на пользу. Это, конечно, будет лучше, чем держать его там и бороться с ним.

Искренне,

Уильям К. Джадж

–––––––

м-ру К.Л. Робертсону Дулут, Миннесота 11 августа 1890

Дорогой Брат Робертсон,

Я получил Ваше письмо от 7-го числа. Из-за того, что мистер Фуллертон, будучи в отпуске, отсутствует, на меня нахлынуло столько работы, что я не могу ответить так подробно, как хотелось бы. Я согласен с Вами в том, что мы должны бороться пером за ТО. Ваш информатор, мистер Эллерсон, повинен в фальсификации в том, что он вам рассказал. Ему абсолютно ничего неизвестно, и его утверждение о том, что он присутствовал и что-то знает, является ложью. Факты вкратце таковы: полковник Олкотт встретился с мадам Блаватской в Вермонте в 74-м году. Впоследствии, в 75-м, он и она, и вправду, жили в одной квартире в Нью-Йорке, но их знакомство было дружеским, и его сестра также жила там. Я работаю на фирме его брата, знаю его сестру и всех его родственников. У него всегда был хороший характер. Его никто не заставлял покидать семью. У него двое сыновей, которые сейчас выросли, и уже мужчины, и он дал им хорошее образование и путёвку в жизнь. Я сам принимал частичное участие в этом для него и задолго до того, как он познакомился с мадам Блаватской. Это правда, что он был в разводе со своей женой, но произошло это ещё до того, как он услышал о мадам Блаватской, и она снова вышла замуж за человека по фамилии Кэннон. У него никогда не было четверых детей. К тому времени, когда он покидал Нью-Йорк, один из его сыновей уже занимался бизнесом в Калифорнии, а другой как раз заканчивал колледж. Вы можете видеть, в какой лжи этот человек, о котором Вы говорите, повинен, когда он обвиняет Олкотта в нарушении долга. Факты, которые я Вам привожу, известны сотням людей в этом городе, друзьям и знакомым семьи, и всегда было хорошо известно, что он дал разрешение на развод для того, чтобы ответить требованиям Миссис Олкотт, которая относилась к нему безразлично, а её всегда все в этом обвиняли, даже её собственные родственники. С 1875 года карьера Олкотта стала достоянием общественности в Индии, и о нём можно прочитать в «Теософе», нью-йоркском «Солнце» (Sun) и других изданиях. Это, пожалуй, всё, что я могу сказать на данный момент.

Братски Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

м-ру Ричарду Харту Адьяр, Мадрас, Индия 23 октября 1890

Дорогой Харт,

У меня Ваша записка, приложенная к письму полк. Олкотта, и той же почтой я получил копии Ваших интервью о Берте в Индии, а также копию Ваших телеграмм ему. Поскольку эти документы в точности соответствуют тому, что Вы постоянно присылали мне в течение последнего года или двух, я полагаю, что они достоверны. В любом случае, если они не являются подлинными, Вам остаётся публично их опровергнуть. Вы называете оккультный нюх мадам Блаватской ошибочным. Я бы счёл его правильным, особенно в Вашем случае, поскольку много лет назад она рассказала мне, какой вред Вы нам причините и какие создадите неприятности. Поскольку многие люди считают, что у Вас добрые намерения, я вынужден прийти к выводу, что Ваше определение добра – это злоба, и что Ваша способность отличать добро от зла абсолютно атрофирована. В этих интервью Вы потрудились не только исказить факты, но и создать новые препятствия и привести в движение ложные идеи, которые будут иметь тенденцию впутать Общество в судебный процесс с правительством Индии. Ответ полковника Олкотта на Ваш безумный бред был слишком мягким. Он должен дать всем понять, что Ваши нападки недостойны внимания, как нападки человека, который упорно превращает добро во зло и чёрное – в белое. Я искренне верю, что Вы будете лишены всех официальных должностей, так что в будущем всё, что Вы решите сказать, будет лишено даже малейшего официального подтверждения. Очень точно то, что Вы являетесь секретарём partibus infidelium. Предварительно Вы прислали мне очень понятное описание меня, и теперь я расскажу Вам немного о Вас. Лучший план, который Вы могли бы предпринять, – это покинуть Индию; оставить Теософское общество в покое. Станьте националистом в Типперери, что угодно, только не вмешивайтесь в дела, которые Вы не можете понять. Вы для нас худший враг, чем Коуз: Коуз – не враг, он всего лишь посторонний лунатик, у которого нет никакой власти, кроме той, что мы ему даём, а мы ему ничего не даём; в то время как у Вас есть видимость авторитета, Вы остаётесь в Обществе и упорствуете в этих возмутительных нападках и инсинуациях, которые исходят либо от безумия, либо от преднамеренного злого умысла – выбирайте сами. Я пишу это, потому что знаю, какой вред Вы причиняете Индии. Здесь Вы не можете причинить никакого вреда, следовательно, у меня нет личной озабоченности по поводу этой страны [США] в отношении Вас самого, хотя Вы причинили мне много беспокойства и увеличили мою переписку из-за того, как Вы вели некоторые официальные дела с этой страной.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[миссис Уайман] 1 ноября 1890

Уважаемая миссис Уайман,

Что касается цветов, воспроизведённых так, как описал Кейтли, и в связи с аурическим яйцом, то в уведомлении от Е.П.Б. было чётко указано, что это следует прекратить, поскольку практика на данном этапе принесёт вред. Вы можете обрести защиту благодаря высоким мотивам, опоре на высшее Я и бескорыстию во внутреннем мироощущении. Не стоит доверять виде́нию, поскольку оно часто создаётся пластичным телом, а также чёрными магами, живущими в Астральном свете. Лучше перестраховаться, пока Вы не узнаете наверняка.

Что касается группы. Необходимо будет распределять людей по группам, пока они не станут слишком большими, а затем можно будет создать ещё одну. Приятно иметь гармоничный коллектив, но наш долг – помочь новичкам подняться на нашу ступень и тем самым помочь всей Секции.

Искренне,

Уильям К. Джадж

–––––––

доктору Ф.Б. Смиту 26 ноября 1890

Уважаемый сэр,

Вы невнимательно прочитали мой первый ответ, потому что, если бы Вы последовали моему совету, Вы бы увидели, насколько невозможно выполнить Вашу просьбу о посвящении в адепты. Это то, что ни один человек не может сделать для другого. И, кроме того, Вы бы не предложили мне за это денег, даже если бы это было сделано. Я должен попросить Вас ознакомиться с рекомендациями, приведёнными в моём первом письме, прежде чем мы продолжим. Вы не можете достичь того, что сможете увидеть в астральном свете, тем способом, которым Вы ищете, потому что Вы ищете на материальном плане, а это вопрос духовной жизни. Эзотерический раздел теософии предназначен не для этих вопросов, и это Вы ясно увидите, когда прочтёте то, на что я Вам указал. Люди, которые так бойко рассказывают Вам о посвящении, не знают, о чём они говорят, или же они «притворяются».

Мадам Блаватская не будет иметь ничего общего ни с кем, кто пожелает вступить в Секцию ради получения магических способностей, и нет другого способа получить их, кроме как вести чистую, сдержанную и идеальную жизнь.

Люди могут рассказать Вам о других способах, но я не собираюсь быть настолько несправедливым к Вам, чтобы давать ложные советы.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

мистеру Э.У. Примму Бельвиль, штат Иллинойс 1 декабря 1890 Нью-Йорк

Дорогой сэр и Брат,

Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне за любыми услугами, которые я могу Вам оказать. У нашего офиса слишком большие обязательства перед Вами, чтобы когда-либо забывать о них. Вы не первый, кто спрашивает меня об отрывке из заметки графини Вахтмейстер в «Люцифере». На самом деле, я думаю, объяснение очень простое. Графиня, хоть и преданный теософ, не всегда готова, как и многие женщины, уловить точный смысл высказывания и неправильно поняла замечания мадам Блаватской относительно циклов. Вкратце, факты таковы, что в последнюю четверть каждого столетия Высшие Силы проявляют силы особого назначения для достижения благих духовных целей. Каждая возможная теософская деятельность, происходящая в ту эпоху, имеет преимущество в том, что за ней стоят эти особые силы, и именно по этой причине для нас, работников, так важно максимально использовать годы, оставшиеся между сегодняшним днём и 1897 годом. В любое другое время, то есть в течение остальных трёх четвертей каждого столетия, любая реальная деятельность имеет свой естественный результат, поскольку духовные силы не приостанавливаются в течение ¾ столетия. Любая хорошая работа даёт о себе знать в любое время, но в данный конкретный период она имеет бо́льшую эффективность из-за особых влияний, присутствующих в ней.

Весьма искренне и по-братски Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

мистеру Эдварду С. Уокеру Боулдер, Колорадо 4 декабря 1890

Мой дорогой сэр и Брат,

Я чрезвычайно рад прочесть Ваше письмо от 30 числа, а также ответить на него, насколько это в моих силах, потому что оно показывает серьёзность и к тому же совершенно ясно. В своём последнем письме я не намеревался намекать на то, что Вы или кто-либо из Ваших членов ТО никоим образом не годитесь для того, чтобы претендовать на звание адепта. Но судя по Вашим письмам, Вы полагали, что ученичества легко достичь, направив Вас либо в какое-то место, либо к какому-то человеку. Было бы неплохо [в связи с этим] сделать предупреждение и дать рекомендации, что я и сделал.

Ссылки, сделанные на статьи в «Пути», были ответом на ту часть Ваших прежних писем, в которых говорилось о стремлении к ученичеству, и ни на что другое. Любой мужчина или женщина имеют право стремиться к адептству и работать над его достижением, и никто не имеет права говорить, добьются ли они успеха или потерпят неудачу. Поэтому я не берусь осуждать стремление в целом или прогнозировать результат.

Я полагаю, что сейчас мы находимся на подходящей основе для того, чтобы прийти к полному пониманию, но не друг друга, а теософии и целей Теософского общества.

Во-первых, Общество не присваивает себе никаких полномочий и не санкционирует ничего в том, что касается книг. Однако большинство членов ТО считают труды мадам Блаватской хорошим авторитетным источником для себя, поскольку она, по-видимому, является единственным человеком в наши дни, который смог чётко указать путь, по которому следует продвигаться как претендентам на ученичество, так и тем, кто желает помочь теософскому движению. Таким образом, Вы видите, что в изучении этого вопроса есть две ветви. Первая относится к теософскому движению, а вторая – к оккультизму и ученичеству – к понятиям, совершенно отличным от теософского движения как такового.

Сперва о теософском движении. Те, кто его основал, заявляют, что оно является попыткой привести ко всемирному братству, и оно для тех, кто верит, что существуют адепты, и что мадам Блаватская верно передала взгляды адептов. По всей видимости, движение стремится не к развитию психических способностей, а к тому, чтобы дать миру такую философию и этику, которые приведут к его преображению, поскольку мир в целом находится в таком состоянии, что не годится для использования психических сил. Более того, из процесса развития человечества совершенно очевидно, что психические силы проявляются естественным образом, и поэтому почва, на которой они должны проявиться, должна быть подготовлена заранее с помощью правильной философии и нравственности так, чтобы эти силы не расцвели на «горячем ложе дурных страстей».

Теперь, что касается второй ветви, к которой, собственно, относится Ваше письмо. Только что упомянутые личности (веря в адептов и в услышанное от них) настаивают, что следует принимать их [адептов] взгляды в отношении адептства, ученичества и тому подобного. И поскольку в Теософском обществе адепты не заявляют о себе публично, из этого следует, что в организации нет никого, кто решал бы, быть или не быть кандидату принятым челой, или хотя бы челой на испытании, или даже тем, кто стремится к испытательному сроку. Адепты всех эпох говорили, что «адепт – это цвет своей эпохи, единственный из десяти тысяч или более тех, кто устремлялся к адептству». Поэтому я бы не сказал, что человеку невозможно стать адептом за одно воплощение, но все свидетельства и философия указывают на крайнюю трудность такого становления и на тот факт, что такой человек должен пройти через множество воплощений, чтобы достичь поставленной цели. Теперь, поскольку это вопрос, связанный с внутренней жизнью каждого индивидуума, то никто не сможет определить, каков прогресс или рост, достигнутый в предыдущих воплощениях или в настоящем; также я не могу сказать, как можно определить количество предыдущих воплощений. Но веря в эволюцию, закон циклов и перевоплощение, я полагаю, исходя из всего, что я изучил, что каждый из нас прошёл через такое количество воплощений, что их пределы непостижимы. Кроме того, я верю, что если человек очень близок, скажем, на расстоянии одной жизни, к настоящему адептству, он проявляет это в текущей жизни через свой огромный объём знаний, высокое духовное развитие, удивительную осведомлённость о скрытых законах природы; да и другими способами он от рождения доказывает, что действительно готов к дальнейшему переходу в адептство. Я думаю, это ответ на Ваш вопрос о внешней стороне предмета обсуждения. Статьи в «Пути», на которые я ссылался, а также книга мадам Блаватской «Голос безмолвия» ещё раз показывают, почему внутренняя жизнь, о которой мы говорим, является делом огромной тонкости и не может быть подчинена правилам какого-либо общества или группы самоорганизующихся людей, но может быть предопределена только братством адептов, которые, хотя и невидимы, тем не менее, велики и, несомненно, являются частью осеняющих нас законов природы.

Причина, по которой я сказал, что «достижение адептства не является основным стремлением хорошего теософа», заключается в том, что если это достижение будет просто целью или стремлением, оно само по себе сведёт на нет желаемый результат, потому что, будучи основным побуждением, оно получается эгоистичным или личным. Побудительной причиной того, кто желает достичь адептства, на самом деле являются всеобщее братство и великая добродетель, обретённая после того, как его первое личное влечение привело к стремлению стать адептом. Это кажется довольно парадоксальным, но это правда. Природа полна парадоксов, и в этих вопросах, хотя для достижения успеха мы должны быть абсолютно бескорыстны, всё же верно, что ни один человек не достигает бескорыстия, не пробудив сначала желание через эгоизм. Но как только он поймёт это, он сможет приступить к устранению эгоистического желания и постараться обрести бескорыстное. Поэтому верно, что, как Вы говорите, «адепт осознаёт все высшие цели Теософского общества, живёт в соответствии с ними и является живым выразителем всех этих лучших целей», – и я не думаю, что я играю словами.

Я не хочу и не намеревался приписывать Вам какие-либо неправильные или эгоистичные мотивы в стремлении достичь адептства, но я должен искренне заявить, что если это желание означает стремление достичь способностей адепта, это ошибочный взгляд, поскольку способности – это всего лишь побочный эффект состояния адепта, и адепт никогда не желает их, несмотря на то, что он может ими обладать, поскольку способности – это просто феномены внутренних состояний. Так же, как и способность выражать себя, они обусловлены нашим внутренним умственным развитием. Следовательно, адепты стремятся достичь определённого внутреннего состояния независимо от своих способностей, несмотря на то, что они хорошо знают, что такие способности приходят с этим состоянием. Точно так же, как если бы кто-то хотел стать королём, то он хотел бы не столько всего лишь подписывать указы, каперские свидетельства, патенты и тому подобное, что является полномочиями короля, сколько находиться в королевском статусе, независимо от того (или, скорее, не взирая на то), что ему действительно придётся делать имея этот статус.

Что касается того, искренне ли Вы стремитесь усердно трудиться на Благо истины, это Вы сами сможете определить, и это проявится в результатах Ваших усилий. Конечно, мне не следует решать этот вопрос наперёд. Я лишь склонен сказать, что все люди, которые пытаются организовать теософское отделение, обязательно должны быть побуждаемы к этому какими-то благими мотивами.

Каждый имеет право ожидать помощи от Учителей, и мы думаем, что они действительно искренне помогают сотрудникам теософии, которые следуют установленному ими пути; но мы будем разочарованы, если будем ожидать, что они предоставят нам доказательства того, что какой-то конкретный Учитель или Учителя помогают. Я думаю, что ответ на вопрос, касающийся «мысли об ученичестве, почему это ещё преждевременно», содержится в вышеизложенном. Я имел в виду, что, прежде чем приступать к формулированию таких мыслей, лучше целиком и полностью разобраться в ученичестве и адептстве.

Здесь не может быть никакого намёка, и я не утверждаю, что Вы несведущи в духовных вопросах или не обладаете духовным пониманием или знаниями, или, возможно, не достигли осознания единства человечества, поскольку это, как и все остальные вопросы, относятся к таким, какие решать я не имею права и решений не принимаю.

Искусство применения своих теоретических знаний вытекает из осознанного владения такими знаниями. Но, как я уже сказал, знания, о которых мы говорим, относятся к духовному, астральному и другим невидимым состояниям природы, поэтому приобрести эти способности трудно, и если я упомянул об этом в своём письме, то только в качестве предостережения и ни с какой другой целью. Я не имею ни права, ни желания пытаться ограничить чьи-либо устремления.

Надеюсь, я ясно объяснил Вам это, и если Вы хотите задать дополнительные вопросы или уточнить то, что я сказал, я буду рад сделать всё, что в моих силах.

Братски Ваш,

Уильям К. Джадж

Книги, которые стоит изучить, чтобы познакомиться с теософскими идеями и доктринами:

1. «Ключ к теософии» – Е.П.Б.

2. «Эзотерический буддизм» – Синнетт.

3. «Оккультный мир» – Синнетт.

4. «Тайная доктрина» – Е.П.Б.

5. «Бхагавад-Гита» – древняя индусская книга.

6. «Голос безмолвия» – Е.П.Б.

7. Наши журналы: «Теософ», «Люцифер», «Путь».

–––––––

Францу Фуллнеру, эсквайру Чикаго 5 декабря 1890

Уважаемый сэр и Брат,

У меня есть Ваши ответы на вопросы, и в том же письме Ваши вопросы к Е.П. Блаватской о психических способностях.

Э[зотерическая] С[екция] была создана не для того, чтобы обучать кого-либо психическому развитию, а для того, чтобы сформировать внутренний серьёзный центр для ТО. В ней проводится расширенное обучение, но универсальное правило высшего оккультизма состоит в том, что обычно проявление внутренних психических способностей прекращается до тех пор, пока ученик полностью не поймёт философию и стоящие за ней законы. То есть культивирование тех способностей не является целью высшего оккультизма, поскольку эти способности – всего лишь феномены, возникающие на фоне внутренних изменений. Когда философия и законы поняты, способности могут снова проявляться без опасности. Но, конечно, бывают случаи, когда они никогда не прекращаются. Я хотел, чтобы Вы всё чётко поняли, прежде чем к нам присоединиться.

Поэтому я посылаю Вам предварительное заявление, которое Вы можете подписать и вернуть.

Уильям К. Джадж

–––––––

мистеру Джозефу Х. Фасселлу Саванна, Джорджия 10 декабря 1890

Мой дорогой мистер Фасселл,

Мне приятно получить письмо от Вас и узнать, что Вы и доктор Нанн надеетесь открыть отделение в Саванне. Братство Луксора, о котором Вы говорите, – это Братство, в которое, как Вы могли бы уже знать, ни один человек не может вступить, пока не пройдёт через множество жизней и серий посвящений, поскольку на самом деле это Общество Адептов. Я должен попросить Вас провести чёткое различие между этим Братством и мошенническим братством, основанным в этой стране под названием «Г.Б.Л.», что означает «Герметическое братство Луксора», которое было создано исключительно с целью получения денег. Я не могу себе представить, что Вы сможете узнать о настоящем Братстве больше, чем я Вам рассказал. Я также не могу осуждать Ваше желание присоединиться к нему, поскольку, хотя Вы можете ошибаться относительно требуемой квалификации и чрезвычайных трудностей, связанных с поступлением, Ваше желание свидетельствует о склонности к этим вопросам, и по этой причине я хочу, чтобы Вы обсудили этот вопрос с доктором Нанном, который вполне компетентен, чтобы объяснить Вам трудности в таких случаях и с самого начала наставить Вас на путь истинный, чтобы Вы могли избежать долгой череды разочарований, растянувшихся на годы, если начнёте с идеи, что такая цель может быть достигнута легко и без особых усилий и учёбы.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж, генеральный секретарь

–––––––

мистеру А.К. Лэмпхэру Джексонвилл, Флорида 15 декабря 1890

Дорогой сэр,

У меня есть Ваше письмо от 12-го числа, в котором Вы говорите: «Не будете ли Вы так любезны порекомендовать мне какую-нибудь продвинутую работу по эзотерическому учению?» Для Вас должно быть совершенно очевидно, что если бы была выставлена на продажу или опубликована продвинутая работа по «эзотерическому» учению, она сразу же перестала бы быть эзотерической, поскольку значение этого термина сокрытый или тайный, несмотря на его очень свободное использование в Америке в настоящее время. Я изучаю эту тему уже много лет, и ещё не нашёл какую-либо продвинутую публикацию, какую Вы бы хотели, по вышеуказанной причине, что это невозможно. Мой совет Вам: внимательно изучите теософскую литературу, поскольку в ней повсюду разбросаны различные ссылки и намёки по эзотерическим вопросам.

Я не могу согласиться с Вами в том, что Ваше тело или тело любого другого человека может прослужить тысячу лет, поскольку у человеческого тела есть свои ограничения, и оно не может функционировать дольше отведённого срока. Мне жаль, что я не могу удовлетворить Ваши пожелания в этом вопросе, но я очень рад, что опыт и дальнейшие исследования покажут Вам, что Вы просите о невозможном. Затем мне приходит в голову следующее: истинный долг человека, и особенно теософа, состоит не в том, чтобы находить какие-либо средства для продления жалкого существования человеческого тела, а скорее в том, чтобы заниматься развитием своей внутренней природы, единственно реальной, и помогать своим ближним. И в этой работе я хотел бы пожелать Вам всяческих успехов.

С братским уважением,

Уильям К. Джадж

–––––––

мисс Кэтрин Э. Тёрнбулл Нью-Йорк 18 декабря 1890

Моя дорогая мисс Тёрнбулл,

Мистер Фуллертон передал мне Ваши замечания по поводу вопроса 91 в «Форуме»... и, если Вы не пожелаете добавить к нему что-либо ещё, я воспользуюсь той последней страницей, которая фактически представляет собой новый вопрос, о том, как это возможно, чтобы кто-то мог вспомнить старые семейные связи (в дэвачане), если физическая память исчезает, и тому подобное. Я думал, что в № 91 был дан полный ответ на этот вопрос, но вижу, что, вероятно, очень материалистическая манера мистера Синнетта писать на такие темы создала трудности в Вашем случае. В своих собственных исследованиях я не уделяю особого внимания его трудам, какими бы превосходными они ни были, а довольствуюсь тем, что пишет мадам Блаватская. И поскольку он получил всю свою информацию от неё, её философское изложение мне более понятно, чем его. И, насколько можно судить, дэвачан – это состояние, в котором эго наслаждается и не страдает, а страдание остаётся сокрытым до земной жизни. Строго говоря, это не вопрос памяти, но состояние, в котором истощаются причины, порождённые на этой земле, но не могущие истощиться ни в каком другом состоянии. А те причины, которые касаются земной жизни, оставлены на потом, чтобы истощаться здесь же [в земной жизни]. Поскольку это состояние, как и наша жизнь, является состоянием иллюзии, эго естественным образом расширяет все свои представления о том, что оно считало лучшим и возвышенным, когда было живо, ибо таковы причины, связанные с этим состоянием.

Могу я попросить Вас быть настолько любезной, чтобы, когда Вы прочтёте это письмо, отослать его мне обратно, чтобы у меня были заметки, с помощью которых я мог бы сформулировать свой ответ в «Форуме»?

Братски Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

мисс Джулии С. Йейтс Джеймстаун, Нью-Йорк 19 декабря 1890

Мадам,

За вложение в 1,50 доллара Вам сразу же будет выслан экземпляр «Рабочего глоссария» и сорок экземпляров брошюры «Теософия – религия Иисуса». У нас нет на складе «Научного доказательства существования души» доктора Андерсона, но мы заказываем сорок экземпляров, которые будут отправлены Вам по почте из Сан-Франциско. Последнее Вы можете ожидать примерно через две недели.

Слышание звука, о котором Вы упоминаете в своём письме и который Вы назвали «оккультным колокольчиком», означает для обычных людей изменение их физического и психологического состояния, точно так же, когда слышен звук разбивающегося стекла, он означает, что стекло разбилось, то есть изменение состояния от небитого стекла к разрушенному. Это не имеет большого значения, и по всей восточной и оккультной литературе разбросаны предупреждения не придавать этому никакого значения, кроме того, что я изложил. Если кто-то услышит этот звук, а затем вообразит, что это сигнал от какого-то адепта, то будет допущена ошибка, потому что адепт не стал бы так расточительно расходовать энергию, чтобы подавать сигнал человеку, который не смог бы немедленно, без чьей-либо посторонней помощи, понять, от кого он произошёл. Такие звуки, как и многие другие, слышат люди, тренирующиеся [в феноменах] ради удовольствия, и они всегда означают изменения в определённых неосознаваемых состояниях или перемены в центрах тела. Это предупреждения против подобных упражнений, направленные на то, чтобы не дать людям сбиться с пути истинного прогресса, если они будут уделять чрезмерное внимание таким феноменам.

Весьма искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

мистеру Э.Ф. Вудворду Сакраменто, Калифорния 22 декабря 1890

Дорогой сэр,

Я не могу надеяться, что полностью или авторитетно отвечу на Ваш вопрос о том, когда эго овладевает личностью. Этот вопрос не рассматривался в теософской литературе, и я полагаю, причина в том, что это не имеет большого значения, потому что мы знаем, что в действительности эго овладевает человеческим телом. Однако я сомневаюсь, что такое владение приобретается при рождении, поскольку у детей принцип ответственности не проявляется где-то до семи лет, и таково мнение, высказанное мадам Блаватской, когда она говорила о смерти детей в возрасте до семи лет. При рождении, как мне кажется, человеческое тело – это всего лишь тело животного, находящегося, так сказать, в тени, и которому суждено по прошествии нескольких лет обрести душу. Следовательно, всё, что я хотел бы сказать со своей стороны, это то, что при рождении у каждого человека потенциально есть душа, но не с таким сознанием, как у взрослого. Мне не кажется, что подобный вопрос следует рассматривать как необходимый для утоления голода и жажды ума по той причине, что, каким бы способом на него ни был дан ответ, это не будет иметь никакого значения, поскольку все, кто задавал этот вопрос, – взрослые, а дети нисколько не будут обеспокоены подобными умозаключениями. Я не сомневаюсь, что именно по этой причине никогда не обсуждался этот вопрос, потому что правила поведения и жизни имеют большее значение, чем вопросы о деталях, таких как данный вопрос.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

[миссис Стаббс] 24 января 1891

Моя дорогая миссис Стаббс,

Слова «дух» и «духовность», вероятно, используются Вами в Ваших мыслях для обозначения только того хорошего, что есть в мире и в человеке, тогда как у них есть и другое значение. Дух – это активный полюс или конец чего-то единого, что имеет своим другим концом, или полюсом, материю. Следовательно, дух – это жизнь и деятельность, а поскольку существуют как хорошие, так и плохие деятельность и жизнь, то из этого следует, что мы можем сказать «духовное добро или зло». Духовное добро – это высший вид добра, а духовное зло – это высший, самый тонкий и невидимый вид зла. В связи с этим, чёрный маг – это тот, кто совершает свои поступки и мысли на невидимом для нас уровне жизни и потому, с нашей точки зрения, являющемся духовным. Если Вы не назовёте это «духовным злом», у Вас не будет слова, которым можно было бы это назвать, и, следовательно, Вы утеряете понимание, а это неприемлемо. Вы не можете назвать это «материальным злом», потому что это означает совсем другое, а именно, зло, связанное с объективным миром, и, таким образом, в этом случае весь невидимый мир остаётся вне поля зрения, что неверно в философском смысле.

Нирманакайя – это тот, кто обладает способностью жить в сфере мира в невидимом теле, в котором он обладает всеми своими силами, как если бы он не был мёртв. Теперь, достичь этого может действительно плохой человек, но в то же время лучше думать только о хороших нирманакайях.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

мистеру Джозефу Х. Фасселлу Саванна, Джорджия 18 февраля 1891

Дорогой сэр и Брат,

Я получил Ваше письмо от 14-го числа, в котором главные вопросы, требующие ответа, таковы:

1-й. В отношении перевоплощений и очевидного противоречия между «Разоблачённой Изидой» и более поздними заявлениями мадам Блаватской;

2-й. В отношении использования термина «личный Бог».

На первый вопрос, на который Вы ссылаетесь, сама мадам Блаватская дала исчерпывающие ответы, которые были опубликованы в «Пути» в 1886 и 87 годах. Статьи озаглавлены «Теории о перевоплощении и духах», и первая из них находится в «Пути» от ноября 86-го, а вторая – от января 1887-го. На самом деле здесь нет противоречия, поскольку утверждение, которое Вы цитируете из первого тома «Изиды», верно, и ни оно, ни последующие объяснения не противоречат «Ключу к теософии», стр. 134 и 140, поскольку в последнем проводится чёткое различие между скандхами, принадлежащими определённому существу, то есть человеку, или эго, которое перевоплощается. В 1875 году, когда мадам Блаватская писала без какой-либо общепринятой терминологии, она использовала термин «астральная монада», который в связи с термином «индивид» показывает, что она говорила о личности, которая, как известно, содержится в астральной душе или астральном теле, и это последнее рассеивается после смерти. Следовательно, как правило, не может быть перевоплощения одного и того же индивида. Перевоплощение – это перевоплощение эго, которое намного выше личности астрального человека. Полагаю, что, читая статьи, на которые Вы ссылаетесь в связи с тем, что процитировали, Вы это поймёте.

Второй вопрос о «личном Боге» на самом деле касается терминов. Мне кажется, что нет никакой разницы, имеете ли Вы в виду своего личного Бога или моего личного Бога, потому что если у Вас такое представление о Боге, то Вы создаёте существо, отдельное от Вас и от меня, и в этом смысле используется слово «личный», а в некоторых случаях слово «человекоподобный». Мадам Блаватская не верит в утверждение существования Бога отдельного от какой-либо вещи, личности или объекта во Вселенной; иными словами, Бог – это всё; следовательно, мы не можем сказать, кто или что такое Бог. В использовании этих терминов есть некоторая трудность, но, насколько я понимаю, слова «личный Бог» всегда подразумевают внекосмическое существо или существо, обособленное и разъединённое со всеми остальными.

Я не знаю, где Вы можете найти полное объяснение 12-ти нидан и 4-х истин. Нидана означает центр энергии или начало причины, и я думаю, что четыре истины, на которые Вы ссылаетесь, являются четырьмя истинами буддизма. Но тайна, упомянутая на странице 45, полагаю, относится только к учению, относящемуся к другим истинам, стоящим выше четырёх истин, которые были раскрыты. 12 нидан – это термины, используемые в некоторых индийских школах. Я изучу этот вопрос более внимательно.

Я видел статью в «Арене», на которую Вы ссылаетесь, и она показалась мне интересной, а также читал цитаты Макса Мюллера, на которые Вы ссылались.

Возвращаясь снова к вопросу о «личном Боге», я полагаю, что в цитате из 4-й главы Евангелия от Иоанна есть привкус индивидуализации или, скорее, разделения, потому что Вы видите, что там говорится: «Он есть дух». Я полагаю, что если существует такой Бог, о котором Вы говорите, то он должен быть также и материей, а Бог, о котором говорится в Евангелии от Иоанна, не включает в себя материю. Я не думаю, что Иисус говорил об Абсолюте или о самом Высочайшем, когда сказал «Мой Отец и Мой Бог», скорее, он имел в виду только своё высшее Я.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

миссис Хелен Э.Л. Фентон Джеймстаун, Нью-Йорк 20 февраля 1891

Дорогая мадам,

Отвечаю на Ваши вопросы от 17 февраля. Тема концентрации и её развития была глубоко рассмотрена в журнале «Путь», в томе 3, на стр. 116, и в томе 4, на стр. 329, и я бы рекомендовал внимательно изучить эти статьи, поскольку они были предназначены для использования.

Настоящая концентрация достигается не в результате экспериментов по передаче мыслей, но в таких экспериментах, где один из участников должен быть пассивным или сверхчувствительным. Пассивность в конечном итоге приводит либо к безразличию, либо к чрезмерному и неравномерному развитию психики, что очень нежелательно. На мой взгляд, это не есть путь к истинной концентрации.

Есть два вида концентрации. Первый – это концентрация исключительно мозга и нервов, включая внимание, а второй – выше и духовней, относящийся к жизненным идеалам и самой душе. Первый должным образом культивируется обычными методами обучения и [развитием] внимания, особенно последнего, и приводит к хорошей памяти. Второй культивируется через сосредоточения устремлений на высшем благе для всех и на единстве всех существ; через действия на благо всех; через практику альтруизма; через попытки донести свет истины до как можно большего числа людей, игнорируя то, что кажется выгодным в данный момент; фактически, через «правильную речь, правильные мысли и правильные действия». Результатом всей этой второй практики является то, что всем качествам существа, каждой клетке и атому придаётся единый импульс и направление деятельности; и когда это полностью установилось, знания спонтанно как бы изливаются со всех сторон. Любая другая практика может ввести нас в заблуждение, показавшись приятной или увлекательной, но на самом деле привести лишь к небольшим отдельным эффектам.

Существует предел, за который практики передачи мыслей, психометрии и тому подобного никогда не смогут пройти. Он вскоре достигается, и результатом этого является полное незнание того, что за этим последует, а также возможность приобретения негативного или пассивного состояния ума. В конечном счёте, это ничего не значит, потому что мы вскоре умираем, и все внешние эффекты и достижения умирают вместе с нами. Остаётся только наш настоящий внутренний характер, который улучшается или обогащается только благодаря одухотворённой жизни и побуждению.

То есть, возьмём, к примеру, двух человек, один из которых практиковал исключительно ради этих очевидных внешних эффектов и приобретений, а другой, полностью игнорируя их, провёл жизнь, пытаясь понять учение и нравственность теософии, ясно доводя их до всеобщего сведения.

Первый человек на самом деле ничего не достиг, в то время как второй очистил свой характер от большого количества мусора, прочно утвердился, приобрёл много хорошей полезной кармы. В следующей жизни он окажется значительно выше первого, и будет в состоянии разумно воспринять и понять все те законы и силы, которые дадут бо́льшие возможности для помощи человечеству и его благоденствия.

Это моё твёрдое убеждение и опыт тех, кого я почитаю. Могли бы Вы зачитать это Вашим товарищам?

Братски,

Уильям К. Джадж, генеральный секретарь

–––––––

Ч.Х. Литтлу, эсквайру Фрипорт, штат Иллинойс 2 марта 1891

Дорогой сэр и Брат,

Касательно кармы и действия. Карма на санскрите означает действие и охватывает все действия. Следовательно, она есть универсальное действие в любой манвантаре, включая всю человеческую деятельность, а также ту, что является только космической. Если мы избавились от кармы, то, конечно, ни действие, ни его плоды не оказывают на нас никакого влияния. Чтобы стать такими, мы должны быть свободны от любого воздействия на нас результата или плода действия. Поскольку любое действие является простым внешним выражением мысли, из этого следует, что мысль лежит в основе любого действия. И наши мысли всегда сосредоточены на результатах или плодах, а не на самом действии. Если человек может осознанно совершать правильные поступки только потому, что [...отсутствует строка...] он полностью не привязан к результату или желанию результата, тогда у этого человека не будет кармы. Карма возникает из-за одной личной мысли, лежащей в корне поступка.

Вы совершенно правы, говоря, что фраза «наша» или «моя карма» некорректна с философской точки зрения. У нас не может быть кармы, отдельной от кармы других. Но мы вынуждены использовать эти слова, чтобы выразить себя, поскольку, мы не видим всех связей кармы, и создаётся впечатление, что у нас есть своя собственная карма. И действительно, в каком-то смысле у нас есть такая карма, потому что иначе она никогда не воздействовала бы на какого-то конкретного человека, что, как мы знаем, она делает.

Искренне,

Уильям К. Джадж

–––––––

Г.Х. Болдуину, эсквайру 2 марта 1891

Дорогой Брат Болдуин,

Мне жаль, что приходится писать Вам это письмо. Но когда сегодня мы беседовали с Братом Фуллертоном, он обронил несколько замечаний, которые заставили меня задать ему вопросы, а затем я узнал, что Вы говорили следующее:

1. Сказали ему, что Вы состоите в Э.С., хотя у вас нет доказательств, что он там состоит, и Вы не просили их предоставить.
2. Назвали ему имена нескольких членов Э.С. в Вашингтоне.
3. Сказали ему, что у Вас там была группа Э.С., но теперь она распущена.
4. Сказали ему, что Вы разговаривали с миссис Скоулз в Трентоне и попросили её присоединиться к Э.С.
5. Сказали ему, что Брат Сэвидж пьёт слишком много вина.

Итак, мой дорогой Брат Болдуин, если правила и обеты что-нибудь значат, они должны соблюдаться; а правила явно противоречат всему вышеперечисленному. И даже если бы не было никаких правил, всё это было бы очень неприлично для члена Э.С. У Вас пока нет доказательств, что Брат Фуллертон состоит в Э.С., и всё же Вы обсуждали с ним эти вопросы, не требуя подтверждения членства. Тот факт, что он работает в моём офисе, не является доказательством этого.

Зачем было нужно распространять слухи о Брате Сэвидже, который делает всё возможное для О[тделения] ТО, слухи, которые повлияют на его характер и нравственный облик? Разве сам дух Э.С. не противоречит этому последнему?

Я пишу, чтобы привлечь Ваше внимание к серьёзному вопросу, но не бранить, потому что я не буду говорить ни с кем другим. Но, конечно, во-первых, правила должны соблюдаться, а во-вторых, член ТО должен быть последним, кто без необходимости распространяет вредные слухи о товарище по ТО.

Этот случай не является [...отсутствует строка...] не пойдёт дальше моего совета главе Секции не разрешать группу в Вашингтоне, поскольку правило о её секретности не будет соблюдаться, если члены будут нарушать её меньшие правила, как показано выше. Брат Фуллертон вообще ничего не знает об этом письме и не принимал участия в его составлении.

Искренне и по-братски,

Уильям К. Джадж, секр[етарь] Е.П.Б.

–––––––

[Кэтрин Э. Тёрнбулл] 12 марта 1891

Дорогая мисс Тёрнбулл,

Прошу Вас осознать необходимость возвращать мне документы Э[зотерической] С[екции]. В Вашем случае будет лучше дождаться подарка. Как сказано в некоторых документах, «следует хорошенько подумать, прежде чем давать обещание, но, дав его, следует соблюдать его больше, чем саму жизнь». Теперь, хотя обет, по-видимому, оставляет на наше усмотрение повиновение старшему группы, тем не менее невозможно идти под водительством старшего, через которого человек даёт обет своему высшему Я, и исключить этого старшего из обета. Поскольку существует только одно высшее Я, а не несколько, то, следовательно, обет, даваемый тем, кто возглавляет Секцию, относится также и к Тем, кто стоит за ней. Это действительное различение (или, скорее, синтез) редко соблюдается, даже когда о нём заявляют, но всё же оно существует. Я знаю, что против Е.П.Б. выдвигается много голословных обвинений, а также, исходя из личного опыта, знаю, что 3/4 из них ложны. Нехорошо вступать в Э.С., даже с учётом оговорки в обете, до тех пор, пока не будет полной уверенности. Можно развиваться за пределами Э.С., поскольку у этой организации нет монополии на истину, и сейчас она стремится лишь объединить и укрепить ТО и, возможно, просветить тех немногих, кто искренен и предан делу.

По-братски,

Уильям К. Джадж

P.S. Относительно следующей фразы из Вашего письма: «...что такой пагубный элемент, как личный авторитет, должен проявляться в любом современном изложении универсальных истин и т. д.». Следует помнить, что Э.С. – это не ТО, а особый орган со своими собственными правилами. Он не предназначен для всеобщего использования, и те внутренние знания, которые он может дать, не предназначены для всеобщей огласки. Т[еософское] о[бщество] – это организация, осуществляющая «представление», о котором вы говорите, потому и представляет из себя «прискорбное» зрелище (воистину так), но оно ни в коем случае не является преддверием к Э[зотерической] с[екции]. Если бы явление личного авторитета вошло в ТО, тогда, конечно, Вы были бы совершенно правы. Но это не так; и никто так ясно и настойчиво не порицал личную власть, как Е.П.Б. Вот почему она напечатала письмо Паттерсона в «Люцифере» в противовес письму миссис Безант.

Всегда существовали и будут существовать экзотерические и эзотерические организации. Первая разнородна, вторая однородна. И никакая эзотерическая организация не может быть полезной, если она не объединена во всех своих частях. Таким образом, хотя Э.С. была основана в 1875 году, в течение многих лет в США она состояла всего из 7 или 8 членов.

–––––––

9 мая 1891

Редактору журнала ---- ,

В нью-йоркских газетах появилось так много слухов и заявлений о том, что мадам Е.П. Блаватская умерла три недели назад и что эта смерть скрывалась до вчерашнего дня, что я осмеливаюсь сообщить, что в телеграмме, только что полученной мной от личного секретаря мадам Блаватской, говорится следующее: «Она умерла в пятницу, восьмого мая, в два часа двадцать пять минут пополудни. Мид».

Это лондонское время соответствует здесь [в Нью-Йорке] приблизительно девяти часам утра, а телеграмма с сообщением была мною получена между часом и двумя пополудни.

Искренне Ваш,

Уильям К. Джадж, генеральный секретарь

–––––––

Американскому отделению Э.С.Т.О. Нью-Йорк (почтовый ящик 2659) 9 мая 1891

Строго секретно и конфиденциально

Обращение к членам Секции

Президентам групп необходимо сразу отправить копию данного документа всем членам своей группы.

Настоящим уведомляется, что нижеподписавшийся получил информацию о том, что Е.П.Б., внешний руководитель Секции, покинула этот мир; что нижеподписавшийся отправляется в Лондон для совещания по этому вопросу, и что до завершения этого совещания все вопросы в Секции остаются в прежнем виде.

По моему возвращению внутри Секции будут разосланы циркуляры о её дальнейшей работе, и я прошу всех членов Э.С. дождаться этой информации, а тем временем продолжать свою работу.

Уильям К. Джадж, секретарь Е.П.Б. в США

Письма из архива Объединённой Теософской Ложи в Лос-Анжелесе

25 июля 1893 Нью-Йорк

Дорогой Брат,

У меня немного времени для ответа на твои вопросы, поскольку в связи с моей недавней поездкой в Лондон прибавилось много дел, а Конгресс Теософского общества в Чикаго ещё больше увеличил нагрузку.

Я попросил <...>, и он написал тебе о том, как мы проводим здесь Воскресную школу. Это может быть организовано преданными членами Теософского общества, если они хотят попробовать, в любом месте. Здесь школа пользуется успехом. Я надеюсь, что у тебя тоже дело пойдёт успешно.

Что касается остального, разреши мне сказать тебе о том, чем я руководствовался всю жизнь и, возможно, это пригодится тебе. Когда ко мне приходит идея какой то работы для Теософского общества, я следую ей, даже не зная, как и что делать, при этом помощь и правильное направление всегда приходят ко мне. Потому что у меня есть самая высшая вера, что, оставаясь незамеченной, Великая Ложа позаботится обо всём. Таким образом, если у тебя есть идея регулярных и планомерных собраний, осуществляй её, а вера и искренность помогут тебе в этом. Но сделай собрания по-настоящему теософскими. Это значит – никакого сектантства. Если ты постоянно даёшь знать, на словах и на деле, что никого нельзя принудить верить, ты сможешь распространять истины, которые считаешь правильными.

Предположим, есть большое Теософское объединение, кредо которого – универсальное братство. Если некоторые не хотят быть его членами, тогда, формально, оставь местное отделение для тех, кто хочет, а для остальных будет польза от посещения собраний. Ничто не может быть помехой, если есть желание слушать музыку на таких собраниях. Всё, что нужно, – это ясная голова и сильная рука в руководстве, чтобы не потворствовать вере, как таковой. Это дело может быть успешным. Я знаю многих, кто хотел бы посещать такие собрания и кому нравится, чтобы было немного музыки. Но в таком случае я бы сделал следующее: (а) исключил всё, имеющее отношение к гимнам Иисусу и современной религии, и (б) ссылался бы на каждую религию и не делал между ними разницы.

Может быть, твоя идея – это начало большого и нового успеха, потому что, хотя многие священники действительно стащили и проповедуют наши идеи без упоминания источника, ни у одного из них нет смелости сказать: «Я – теософ и проповедую это, не принуждая вас верить». Действуя таким образом, ты добьёшься уважения и, в то же время, возможно, приобретёшь много слушателей. Я удивляюсь, что другие не делали так, но, как видно, тщеславие, личные особенности и страх мешали им. Если сумеешь осуществить свою идею – это будет первый опыт такого рода, и, в то же время, Теософское общество и его администрация окажут тебе полную поддержку в его распространении.

Дай мне знать, что ты думаешь обо всём этом. Желаю удачи и уверенности, надежды и доброго вдохновения.

Искренне твой,

Уильям К. Джадж

–––––––

ноябрь 1893 Нью-Йорк

Дорогой Брат,

В ответ на твоё письмо от 13 июля с вложенным в него катехизисом, я написал тебе длинное письмо в августе и решил ждать твоего ответа. Так как немедленно после этого я погрузился в работу Чикагского конгресса, которая не совсем ещё закончена, я был слишком занят, чтобы снова обсуждать катехизис в деталях. И как сказал, я предпочёл дождаться твоего ответа. Попробую вскоре найти время, чтобы пересмотреть и снова послать его тебе. Это очень трудно, поскольку составление катехизиса ведёт к догматизму, которого следует избегать. Хотя у меня есть очень определённые собственные верования, но я сомневаюсь в том, что они должны быть изложены в такой догматической форме поучения, какой был бы катехизис. Есть большая трудность, с которой нам придётся столкнуться. Если детей легко учить и они быстро понимают, то взрослым, занимающимся теософией, трудно понять её, потому что у них очень много старых понятий, от которых надо избавляться.

Искренне твой,

Уильям К. Джадж

Я хорошо знаю, что этот катехизис был ошибкой.

–––––––

3 мая 1894 Нью-Йорк

Дорогой брат,

Возвратившись из 8000-мильного путешествия, я нашёл твоё письмо от 23.3.94. Итак, ты покончил с этим. Наверное, это здорово суметь легко расстаться с грузом культа, в который не веришь. Успеха тебе во всём. Рад, что начало новой затеи внушает тебе бодрость и надежду.

Дело <...> всё ещё решается, и поскольку я вскоре уезжаю в Лондон для участия в этом благословенном Судебном Комитете, то мало, что могу сделать для него.

То, что твой ясновидящий видел относительно церкви – это правда, но это займёт, возможно, сто лет. Сейчас она ковыляет на своих прогнивших верованиях.

Спасибо за все новости. Пиши мне ещё. Наберись терпения и не сетуй, что письма мои так коротки. Я перегружен. Кроме работы для журнала «Путь» на два будущих месяца, у меня скопилось очень много писем отовсюду. И всё это надо сделать за три недели.

До свидания и удачи,

Уильям К.Джадж

–––––––

20 мая 1895 [Цинцинатти]

Дорогой Брат,

Я не у себя дома в связи с тем, что моё здоровье, пострадавшее от ненависти некоторых людей, нуждается в поправке.

Безант сказала своё последнее слово, и я прочитал делегатам нашего съезда объяснение на её обвинения – моё последнее слово. Вскоре оно будет опубликовано.

Я бы хотел, чтобы все и во всём игнорировали миссис Безант раз и навсегда. Сейчас она живёт либо враждой, либо лестью. Но, даже если бы я был виноват, какое кощунство сказать, что Великий Учитель мог бы опуститься так низко, чтобы приказать ей постоянно преследовать меня повсюду с целью опорочить мою репутацию. Я сочувствую ей в следующей жизни. Не я, но сотни других, кто был оскорблён и возмущён её действиями против меня, будут ей досаждать. Вместо одного у неё будут сотни врагов и препятствий.

Что ж, до свиданья, всего наилучшего...

Твой,

Уильям К. Джадж

–––––––

3 октября 1895

В отношении Теософских обществ в Новой Зеландии и Австралии. У меня нет определённого мнения на этот счёт. Вы, как ассоциация, должны делать то, что считаете наилучшим. Если люди не хотят работать без управления, дайте его им. Нам нужна работа. Внимательно обдумайте это дело, посоветуйтесь с тем, чтобы вы могли делать то, что, в целом, вы считаете наилучшим для Движения.

Я надеюсь, что вы сможете сформировать сильный центр...

Братски Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

18 ноября 1895 Нью-Йорк

Дорогой Брат,

Снова благодарю тебя за очень тёплое приглашение посетить Новую Зеландию и Австралию, но я определённо не могу ехать сейчас, ибо моё здоровье не позволяет совершать путешествия. Кроме того, в настоящее время и при нынешних обстоятельствах я не могу поехать так далеко от американского центра. Следовательно, поездку, несомненно, надо отложить. Но поблагодари, пожалуйста, и вырази мои добрые пожелания всем, кто пригласил меня.

Я рад, что «твои люди» будут слушать твои воскресные лекции по теософии – таким образом можно посадить хорошие семена. Что касается других отделений и центров в Новой Зеландии, то они должны следовать тем курсом, который считают правильным. <...> пишет мне, что там, по крайней мере, нет враждебно настроенных членов. Это хорошо, и кроме того, твоя настойчивая, спокойная работа даст свои плоды...

Раньше ты не говорил о том, что делал заметки во время лекций А.Б. [Анни Безант] в Окленде. Как правило, лучше не обсуждать подобные дела, а обратить свою энергию в другое направление. Всегда имей своё мнение на этот счёт и, если в определённом случае представляется возможность и ты думаешь, что полезно поднять этот вопрос, только тогда следует это делать. Но я полагаю, что А.Б. говорила о «старой тибетской женщине» в таком духе, в каком на Авеню-роад постоянно говорилось ею и другими, ничего не знающими об этом. Миссис Б. имеет привычку «забывать», которую мы называем «плохой забывчивостью».

Большое спасибо за тёплые пожелания.

Дружески Ваш,

Уильям К. Джадж

–––––––

26 мая 1888

Дорогой <...>,

Я получил твоё письмо. Я рад, что тебе нравится Бхагавад-гита. Причина для такого сходства и совпадения времени состоит в том, что мы все движемся вместе. Ты заметишь, что июньская статья о Бхагавад-гите (четвёртая статья о второй главе. – Ред.) по типу и рукописи точно совпадает с первой статьёй только что выпущенного «Люцифера» («Оккультизм в сравнении с оккультным искусством», «Люцифер», май 1988 г.). Эту статью следует изучать всем, особенно тем, кто, игнорируя свои обычные обязанности, так сильно домогаются, что готовы без лестницы достать луну с неба.

Оставшаяся часть «Идилий» уже подготовлена. Большая нагрузка и спешка не позволили послать корректуру. Тут я должен заметить, что в любой из будущих статей для журнала «Путь», я обязан убирать много стихов. Это трата места, и это подходит меньшему числу людей, чем проза. Часть 2 твоей поэмы занимает 8 стр. и таким образом приходится укорачивать равноценную рукопись.

Бехтер вернулся, и я рад. Должно быть по нему скучали в Малденском Теософском обществе.

Твои старые обязанности не изменились. Они касаются только подписей и паролей. Я послал тебе некоторые.

Дружески,

Уильям К. Джадж

Дэвачан могут пропустить только те, кто действительно дал обет и принят, а не тот, кто просто стремится. Кроме того, дэвачан может доставлять радость, пока ты ещё жив.

Ю.

Письма из Лондона, 1884

Вот и конец этой главы. Прилагаю страницу с выписками, которые вчера вечером я сделал из писем, бывших у С[иннетта]. Конечно, это даже не одна двадцатая часть того, что у него есть, но я подумал, что они будут полезны Вам и двум другим ученикам. ... Вчера пришло письмо от Г.С.О. [Генри Стил Олкотта] к С., отправленное из Марселя, в котором говорилось, что они – Г.С.O., Е.П.Б., Мохини и ещё один чела пробудут в Париже примерно неделю, а затем будут здесь, за исключением Е.П.Б., которая в ярости из-за отношения к ∴ со стороны Лондонского отделения, и которая говорит, что не приедет, а остановится в Булони, во Франции или в другом месте, чтобы продолжить свою новую «Изиду».

Сегодня до полудня у меня было ужасное время, которого никогда не было прежде. Это началось с 5 часов утра по вашему времени, 10 по местному и продолжается до сих пор. Ужасно. Я чувствую такое сильное внешнее давление на меня, чтобы я вернулся в США, мысли о самоубийстве и прочие наваждения – всё, что только можно вообразить. В себе не нахожу причины для этого. Вчера вечером лёг спать рано. Может, нехорошее влияние внутри номера или где-то в гостинице. Но чем бы это ни было, но началось оно на улице внезапно, без предупреждения, и вместо того, чтобы постепенно нарастать, оно внезапно набросилось на меня, как если бы решило свернуть меня с моего пути.

Ах, мой друг, путь мрачен, и сейчас, когда я пишу, я нахожусь в долине теней, что так ужасно, поскольку я знаю, что это не вызвано моим неправильным поступком. Днями я занимался тем, что обходил окрестности вместо того, чтобы оставаться в номере и писать, а вечера проводил у С., кроме последнего вечера, когда я был дома в 9:15 и читал «Теософа» до 11, а затем лёг спать. И плохих мыслей у меня не было. Они сосредотачивались на Учителях, на вас и на данной ситуации.

Я телеграфирую Олкотту сегодня, а когда получу ответ – что потом? Таково состояние моей души. Я потерял устойчивость. И это после всех этих лет! Дорогой друг, помогите мне. Конечно, когда Вы получите письмо, меня, возможно, уже не будет ничего раздражать, но меня утешает обращение к Вам в этом письме. Вы сейчас либо встали, либо проснулись, так как здесь 11:30… До свидания, с любовью ко всему ∆, и да увидим мы вскоре ясно, чем всё это обернётся.

–––––––

Незадолго до обеда я поднялся на купол собора Святого Павла и вошёл в большой шар на его вершине, откуда мог бы открыться великолепный вид. Но помешал вечный туман, хотя сегодня действительно исключительно прекрасный день.

Лестница проходит внутри между двумя стенками купола, и подняться к шару трудно. Не представляю, как Вы могли это сделать. Подниматься нужно по цилиндру с тяжёлыми железными брусьями по бокам и вертикальной деревянной лестнице. Нужно упираться в стенки и подниматься по лестнице, держась за тяжёлые брусья – подниматься можно только по одному, а наверху открытая площадка, но с ограждениями, чтобы не свалиться. Так что я осмотрел почти всё здесь.

Сегодня я иду с другом Томасом к зданию парламента.

Моя депрессия не должна передаться вам, поскольку она, скорее всего, скоро пройдёт.

Ещё раз заканчиваю. Во-первых – встреча, во-вторых – почта закрывается, в-третьих – в этом номере живёт мужчина, постоянно шмыгающий носом, и это сводит меня с ума. Ещё раз до свидания.

Ваш брат, У.

Трава [приложенная к письму, взята] со двора церкви Святого Павла.

–––––––

Накануне вечером я ходил обедать к мисс Арундейл... Вест-Энд. Сохраните этот адрес. Она очень обаятельная женщина и искренняя. Она живёт там со своей пожилой матерью, которая хотя и в пожилом возрасте, но свежа и увлечена теософскими занятиями, как юноша. Сегодня был в гостях у С[иннетта]. Он был очень рад меня видеть и показал свои сокровища. Я скопирую для вас портрет M∴ (в профиль) и отправлю со следующим письмом. У него есть также три изображения головы К.Х., очень красивого человека. Одна вполне завершена, а другие просто контуры синего цвета. Но он говорит, что все они настоящие. У него также есть фотографии двух или трёх чел из Мадраса. Ещё одна фотография мужчины, лежащего на боку, с длинными волосами и особыми глазами. Это лицо до сих пор производит на меня странное впечатление. Его поза. Двумя пальцами левой руки он поддерживает голову в том месте, где растут большие чёрные усы. Его нос очень большой и прямой, а глаза огромны и имеют такое же выражение, как и у Вашего Учителя. Лицо молодое и странным образом старое. Вы знаете, кто это?

Обед у С. состоял из овощей, и я оставался там до 11:30 после полудня. Вернулся в гостиницу на метро. Когда я был у С., то много думал о Вас – с 3 до 7 дня по Вашему времени. Зено носился по комнате после обеда, и пока я раздумывал о причинах этого, пришла почта из Индии с письмом от Олкотта из Адьяра для С. Олкотт и Е.П.Б., если она приедет, остановятся у С. Ваше видение её в измождённом состоянии верно. С. говорит, что она очень больна и очень устала. В письме есть её последняя фотография, на которой она выглядит очень уставшей.

Я прочитал им несколько писем Дамодара, и они очень заинтересовались. Но, несмотря на их большие возможности, я не думаю, что они так же развиты, как вы, и, конечно же, у них нет ваших способностей.

Я был бы уже в море, если бы не было вестей из Индии, и, пока не услышал, что Олкотт и Е.П.Б. так скоро приедут, меня не оставляло искушение отправиться на следующем пароходе в Мадрас. Думаю, я подожду их прибытия, так как Мохини сможет общаться с <...>. Мохини приезжает с целью проинструктировать этих лондонцев.

–––––––

...Что ж, прошла ещё одна неделя, и я в действительности отошёл назад ещё дальше, чем прежде. Магнетическая атмосфера Лондона ужасна. По дороге сюда на Стрэнде есть место, которое я обнаружил сегодня утром, где волна отчаяния просто захлестнула меня, и оно удерживается почти весь день, а другого пути добраться сюда нет. А потом сны снятся плохие. Прошлой ночью я смотрел на море, как оно яростно накатывалось на берег, и хотя я был в безопасности, всё же мне это не нравилось. Потом я оказался среди рек, которые почти пересохли, с задыхающимися бедными рыбками. Единственным плюсом было то, что у меня было много птиц. Затем я снова заснул и встретил свою сестру Э[лис] и спросил её, что означают эти сны. Она сказала: «Они означают, что либо всё будет хорошо, либо ты испортишь дело и замысел своими действиями». Любопытно, не правда ли?

–––––––

В воскресенье в Лондоне тоскливо. Таково уважение к этому дню, что по закону все трактиры закрываются в часы церковной службы, и все поезда метро стоят. После окончания церковной службы все дворцы с джином снова открываются настежь, и жизнь идёт полным ходом. Что за лицемерие! Я полагаю, они боятся, что рабочий класс может помешать их поклонению всевышнему Богу, если общественные места будут открыты. После того, как поклонение заканчивается и все одетые в шёлк и тонкое сукно разошлись по домам, бедняки могут кутить и пить, сколько угодно, чтобы затем идти в аббатство на вечернюю службу.

Я пошёл туда вчера вечером в 7 часов, и вскоре стоял в окружении завсегдатаев винных лавок, чей стойкий запах спиртного смешивался со звуками музыки и голосом проповедника, так что мне стало казаться, что я нахожусь в одной каптёрке с кутилой-сторожем, в то время как священники и мальчики проходят с пением мимо нашего окна.

Таковы смягчающие последствия английской цивилизации и муниципальных постановлений. Вот этот пьющий человек, который слушал в святом аббатстве банальности преп. каноника Мориса Спенса, который распространялся о необходимости богатых людей приносить жертвы за бедных, в то время как он, преподобный каноник, несомненно каждый вечер приходил домой к своим отбивным и элю.

Что? Разве каноник пьёт эль? Ну, конечно. Здесь все пьют эль или пиво и постоянно едят отбивные. Англичане здесь говорят либо: «Давайте пойдём и убьём что-нибудь», либо «Давайте возьмём отбивную и горького. Учитывая такую любовь к пиву, я со своей стороны не могу понять, почему англичане и немцы давно не объединились, взяв за основу пиво. Я полагаю, что причина заключается в том, что трудно одновременно пить пиво и говорить по-немецки.

В 11:30 я отправился навестить М. Теперь М. разбогател; его отец умер, оставив ему состояние. Он бросил юриспруденцию и изучает философию. Он знает Е.П.Б. и оккультизм столько же времени, как и я, и подумывает об Индии. Я спросил его, почему сейчас, и он сказал, что для него так много сомнительного. Он знает, что эта поездка разрешит немногое, и боится, что, приехав туда, он ничего не узнает, так как они, кажется, не любят англичан и американцев. Он ездил в Америку в 1875 году исключительно для того, чтобы прочитать книгу Олкотта «Посетители с того света» и увидеть братьев Эдди. Именно тогда он познакомился с Е.П.Б.

–––––––

Никаких новостей от Олкотта или местных пока нет. Из отеля до дома М. я шёл пешком, и это заняло у меня 40 минут. Я шёл по набережной Темзы, через аббатство, здание парламента и по Виктория-стрит. День был прекрасным, и прогулка была восхитительной. Всё это время я думал о Вас и хотел, чтобы Вы были рядом.

Это письмо отправят завтра, в четверг, так что я брошу его сейчас, когда пойду гулять с Томасом.

Бумага, на которой я пишу, является последним из моих приобретений в результате авантюрных предприятий в Южной Америке. Взгляните на результат огромного духовного истощения и огромного вложения денег.

Вчера я ходил в Британский музей и обнаружил, что его здание, как и почти всё в Лондоне, скрыто от глаз, пока вы к нему не подойдёте. Это прекрасное здание, смотрящее в сторону Рассел-стрит, от которого можно находиться в двух кварталах, как со мной случалось несколько раз, и не подозревать, что оно расположено рядом. Уверяю вас, что если бы я мог знать об этом, я бы посетил его несколько раз.

Поскольку у него нет купола, как у собора Святого Павла, оно не бросается в глаза издалека. Перед ним Мьюзиум-стрит, она действительно очень узкая, так что, когда вы идёте по ней, то всё, что вы видите, – это небольшая часть вестибюля. Мьюзиум-стрит выходит на Друри Лейн, одну из самых извилистых узких старых улочек, какие я только знаю.

Снаружи на ступенях установлены два новозеландских каменных бога, подаренных королевой Викторией. Входя, вы должны оставить трость и зонтик, и можете купить, если хотите, общий каталог (экземпляр которого я пришлю вам по почте) или любое количество каталогов по отделам.

Вы поднимаетесь по лестничному пролёту слева, вдоль которого расположено множество восточно-индийских барельефов из буддийского храма Амравати. Это меня очень заинтересовало, и я потратил много времени на изучение фигур и их поз, сократив время осмотра Греческой галереи. Коллекция индийских экспонатов невелика, но ассирийские и египетские коллекции очень велики и великолепны. Есть несколько проходов, заполненных такими экспонатами как статуи, саркофаги и пр., и впечатление, производимое на сознание, действительно очень торжественное. Эти огромные каменные саркофаги и колоссальные статуи вызывают трепет, а также восхищение людьми, которые их создали. Я чувствовал себя здесь как дома больше, чем в любой другой его зале. Была одна огромная рука из красноватого камня длиной в 16 футов [~5 м] от плеча до кисти. Только представьте себе, что это была всего лишь рука! Когда смотришь на колоссальную гранитную фигуру стража у одних из врат нижнего мира, воображение переносится в славное прошлое Египта, когда эта статуя безмолвно и неподвижно сидела в зале храма, в то время как процессия жрецов проходила мимо и их заклинания притягивали элементальные формы, копией которых была эта статуя. О, как мне хотелось, чтобы Вы были здесь со мной, чтобы Вы могли рассказать, какие призрачные формы Вы могли бы увидеть, носящиеся вокруг, безобидные, грустные, недоумевающие, куда делось прошлое, и спрашивающие, почему обряды древних дней больше не совершаются, но с ещё большим удивлением глядящие на нас, современных варваров.

Там не было ужасных или дурных влияний, и мой сон после этого не был таким беспокойным, как это часто бывает, когда я что-то подхватываю от собратьев-теософов.

Я очень хочу узнать, какая связь между мной и Вами, и прошлым Египта.

Я чувствовал себя как дома также в другой галерее или на лестнице, где находится египетская «Книга мёртвых», и где я мог видеть те же фигуры, что и Вы на том маленьком панно, которое я нарисовал для Вас.

Зал с мумией тоже был очень интересным. Какие мысли навевает такое место! Вы осознаёте суету человеческой жизни и постоянное вращение великого колеса вселенной в быстрой и стремительной реке Времени. Вот на полке лежит рука и кисть какого-то смертного, жившего много веков назад.

После обеда я зашёл к портному на Ладгейт-Хилл и заказал брюки стоимостью 4 доллара. Они стоят 10 долларов в Нью-Йорке. Вас это не волнует, но это новость!

–––––––

Позавчера ходил к С[иннетту]. Это в ответ на то вложенное письмо, что я отправил Вам. Нашёл там его самого, его жену и мадам Гебхард. У него было ещё одно письмо от Олкотта, в котором говорилось, что они прежде отправили в Лондон Сорабье Падшаха, индуса и челу, которого он попросил встретить. С. вызвал меня, чтобы попросить взять молодого человека с собой, что я с радостью сделаю. С. сказал, что, конечно, встретит его, но не понимает, зачем его послали и что от него хотят. Я думаю (но тщательно это скрываю), что они посылают его, чтобы испытать С., и С. уже заранее поступает не гостеприимно.

Только подумайте, лондонец поручает незнакомцу задачу выбрать жильё для индуса, который, конечно же, является строгим вегетарианцем. Он не может жить так, как я, и смешно предлагать ему поселиться в моей гостинице. Я предложил снять ему комнату недалеко от дома С., на что тот ответил, что это весьма неопределённо. Что ж, неопределённость в том и заключается, что ему придётся выбирать.

Он провёл большую часть вечера в разговоре о том, какое имя могут носить внуки герцога Эдинбургского. Конечно, это нормально, но мне кажется, что для подобной дискуссии выделили слишком мало времени.

Вчера вечером я не пошёл на ужин к С. и отказался от его приглашения ужинать сегодня вечером под предлогом уже данного обязательства. Я спросил его о том, как он видел К.Х., и он рассказал следующее. Однажды ночью он лежал в своей постели в Индии, когда внезапно проснувшись, он обнаружил, что К.Х. стоит у его кровати. Он приподнялся, но К.Х. положил руку ему на голову, и он сразу же упал опять на подушку. Затем он, по его словам, обнаружил, что вышел из своего тела и в соседней комнате разговаривал с другим адептом, которого он описывает как англичанина или европейца, со светлыми волосами и необычайно красивого. Это – тот, которого Олкотт описывал мне в 1876 году и называл по имени <...>. Пожалуйста, сотрите имя, когда прочтёте. Думаю, это тоже тот адепт, которого Вы видели и назвали «англичанином», со светлыми волосами. С. говорит, что он очень высокий. Он описывает К.Х. не совсем похожего на портрет, находящийся сейчас в его распоряжении, но некоторыми чертами всё же совпадающего...

Разве я не хороший корреспондент? С 27 февраля не встретил ни одной родственной души, кроме Томаса, но в плане нашего с ним взаимопонимания ему не дотянуться и до вашего локтя. Определённо я больше никогда не встречу таких трёх душ, добрых по отношению ко мне, как вы трое, и никогда больше с такой душой, как Ваша, пока я не встречусь с самим собой.

Спокойной ночи.

20 марта. Доброе утро. Больше никаких новостей от Олкотта или остальных. Передайте привет двум другим сторонам треугольника. Я отправлю это письмо по почте и напишу вам ещё раз в субботу.

Навсегда остаюсь Вашим братом,

Уилл

–––––––

Вчера я несколько часов гулял в Гайд-парке, прохаживаясь по Роттен-Роу и глядя на несущийся рядом поток. Очень обычный свиду. Говорят, что лучшие люди ушли, но я видел достаточно, чтобы сказать, что в среднем красота сохранилась.

Здесь находится Мемориал принца Альберта со скульптурными группами по углам, которые так много фотографировали и распространяли по Америке. В целом он весьма обыденный; слишком много позолоты и красок. Принц Альберт колоссальных размеров, весь золотой с головы до пят, восседает на золотом кресле внутри небольшого храма. Однако как памятник он великолепен. Теперь дело за Её Императорским Величеством поставить памятник Джону Брауну.

Вчера телеграфировал Олкотту в Ниццу и только что получил ответ. Сейчас 11 часов утра. Он просит встретить его в Париже 27-го числа и сообщает, что за телеграммой следует письмо. Что ж, это некоторое воодушевление для усталого странника, тем более, что упомянутого странника одолевает уныние... Вы можете легко понять, каким я стал подавленным среди этого окружения...

О, как бы я хотел выбраться отсюда. Лондон ужасен. Слишком много говядины и пива. Я прогуливаюсь мысленно укутавшись в плащ и не хочу ничего ни видеть, ни слышать.

Для меня больше ничего нет в Лондоне, поэтому моё следующее послание будет из Парижа.

У.К.Д.

Письма из Парижа, 1884

Я нахожусь здесь с 25-го (марта), а Е.П.Б. приехала 28-го. Её постоянно окружают толпы народа, и поэтому у меня не было возможности поговорить с ней продолжительно на какие-либо личные темы. Но всё-таки я с ней беседовал и могу сказать Вам, что получил подтверждение многому из того, что произошло. Она сама сказала мне по собственному желанию, что Учитель говорил ей в Индии о том, что он что-то делает или «собирается сделать со мной и для меня».

–––––––

Я рад, что могу послать вам первое подтверждение достоверности события и посланий, которые имели место в <...>, и я предполагаю послать вам фотографию молодого индуса, который приехал туда, а также того английского или европейского адепта с довольно светлыми волосами и очень высокого. Этот молодой индус – друг Мохини, и он учился много лет. Я примерно описал его Мохини, и тот бросился к своей сумке, достал фотографию и сказал, что это его фотография.

–––––––

Я совершенно уверен, что останусь здесь надолго и, возможно, вернусь в Лондон.

Хотя я писал Вам вчера, я не могу удержаться от соблазна написать ещё раз сегодня, потому что сегодня я отправляю много писем в США. В течение нескольких дней до вчерашнего дня я испытывал самое ужасное уныние за всю свою жизнь. Было настолько плохо, что Е.П.Б. очень встревожилась. Казалось, что это невозможно остановить, и поскольку уныние сопровождалось неконтролируемым желанием плакать, мне было очень плохо. Она сказала, что я вошёл в свой прошлый поток, а также, что на прогулке я впитал некоторых старых элементариев, которых она видела во мне. Она дала мне поносить весь день свой перстень-талисман, который имеет большую ценность и силу. На нём двойной треугольник и санскритское слово «жизнь». Он помог мне, но всё время я чувствовал, что что-то должен был сделать.

Путь труден, и каждая душа должна пройти по нему и трудиться, чтобы стать сильнее. Я считаю, что этот момент на моём пути поворотный, и я надеюсь повернуть его с пользой. Я верю, что не вы причина моей депрессии, хотя, если это так, это лучше, чем какая-либо другая причина. Как будто извне. Передавайте привет моим дорогим и вспоминайте добром.

На днях я отправил вам черновой набросок, похожий на Махатму М., и прилагаю фотографию Мадам, Субба Роу и Дабаджери Натха или Бабаджи, как они его называют, снятую в штаб-квартире. Он не всегда бывает в штаб-квартире. С[иннетт] сказал мне, что в нём было что-то загадочное. Мохини также сказал, что он далеко продвинулся и может легко покидать своё тело по желанию.

Вчера я телеграфировал вам, что моим адресом на месяц будет Парижское отделение Американского бюро по обмену (American Exchange Paris), поскольку Учителя приказывают мне оставаться здесь и помогать Мадам в написании «Тайной доктрины», объявление о которой вы можете прочесть в журнале «Теософ».

–––––––

Излагаю в последовательности. После того, как первая суматоха уложилась, я сказал, что мне нужно немедленно ехать в Индию. Олкотт и Е.П.Б. считали, что мне лучше остаться с Е.П.Б., но я сказал, что согласно полученным мною приказам надо ехать в Индию, и если не будет дальнейших приказов, то я поеду, и тогда она сказала, что я, вероятно, прав, и было решено, что я буду ждать здесь, пока О. не купит мне билет на пароход в Лондоне, куда он поедет 5-го числа. Таким образом всё определилось. Но на следующее утро, когда я был в спальне с Мохини, где мы оба спали, и спустя примерно час после утреннего кофе, Олкотт вышел из своей комнаты, находившейся в другом конце коридора, и, вызвав меня, сказал мне наедине, что Учитель был только что в его комнате и сказал ему, что мне ещё не следует ехать в Индию, но лучше остаться и помогать Е.П.Б. с «Тайной доктриной».

Кстати, моя судьба связана с «Разоблачённой Изидой». Я помогал ей в написании, и, как она напомнила мне вчера, предложил использовать слово «элементал», чтобы провести чёткое различие между элементалами и «элементариями». Она сказала: «Это было ваше слово, Джадж». Это показывает, что она не остаётся неблагодарной и не такая, как многие, кто не желает признавать свой долг перед другими.

Мы с Мохини ещё не выходили на улицу, Е.П.Б. всё ещё была в постели. Совершенно убедившись через несколько минут в том, что О. был прав, особенно, учитывая то, что накануне днём я интуитивно почувствовал это на улице, я вернулся в нашу комнату и ничего не сказал Мохини. Но примерно через полчаса он взглянул на меня и сказал: «Джадж, я полагаю, ваш Учитель был в доме сегодня утром с какой-то целью». Тогда я рассказал ему об изменении плана, на что он сказал: «должно быть, так правильно».

Итак, я здесь, и не знаю, надолго ли; я должен вносить предложения и написать что-то об этом труде. Понимаете, судьба снова связала меня со второй корректурой «Изиды». Здесь вы вспомните её письмо от июня прошлого года о том, что моя судьба неразрывно связана с их (∴) судьбой.

–––––––

Теперь я могу предоставить вам доказательства существования адептов от этих индусов, которые знают и почитают их.

Я также считаю, что был прав, настаивая на «Бхагавад Гите». Мохини говорит, что всё время читает её и пока не понимает. Я передам Вам те комментарии, что он сделает для меня. Но позвольте мне снова настоять на том, чтобы Вы пытались осознать в себе, что Вы являетесь частью Всего. Об этом надо постоянно размышлять, что принесёт самые лучшие и быстрые результаты.

Более того, от махатм не следует ожидать слишком многого. Они не могут вмешиваться в карму; и поэтому, если человек приходит к ним, они говорят: «Пробуй». Если он терпит неудачу, то благодаря собственным рассуждениям и действиям. Из того, что он стал челой, вовсе не следует, что они всегда будут помогать ему. Конечно, есть такие люди, у которых карма такова, что им помогают. Но неверно предполагать, как это делают некоторые, что, поскольку они чела, они могут войти в ров со львами и оставаться в безопасности. Конечно, если Учитель кого-то посылает, то он его оберегает.

Ещё одно. Как я говорил Д., селезёнка является вместилищем астрального или витального воздуха или жизни. Она излучает свою энергию по кривым линиям, таким же, как линии, которые создают магнит из железных опилок на бумаге. Есть пять центров, начиная с селезёнки и заканчивая точкой на лбу чуть выше носа. Когда вы сможете выпрямить все эти кривые, вы спроецируете своего двойника. Вот как это можно сделать. Я говорил с ним о медитации, и он говорит, что мы должны пытаться осознавать это сначала рассудком, а затем преобразовать это знание в самих себя, чтобы оно стало частью нас.

Мы говорим, что являемся частью Всего. Что ж, мы должны интенсивно размышлять над этим, пока не начнём осознавать это. После этого мы будем получать наставления.

Мы много говорили, но сейчас я не могу вдаваться в подробности, потому что у меня сегодня нет времени. Но я думаю, что он подтвердил мои прежние взгляды на этот вопрос и показал мне, что моя ошибка заключалась в том, что я недостаточно верен своим собственным убеждениям не только в том, во что верить, но и в том, как верить и размышлять. Он также говорит, что не может быть никаких сомнений в истинности посланий Маджи и что он думает, что в них есть печать Учителя. Мохини говорит, что его послали сюда, чтобы попытаться разрешить трудности в отделениях общества, но он более или менее оставлен на усмотрение самого себя.

Если он ошибается, то услышит об этом, но, если он прав, то слышит не всегда. Это правильно, иначе не было бы своих суждений, и Братство стало бы для нас просто богами Церкви, а мы были бы как маленькие дети, которые не могут ходить без посторонней помощи.

На вопрос, любят ли Учителя кого-либо, есть ответ, который я вам скажу.

Махатма <...> написал в письме, ссылаясь на миссис К., которая является причиной скандала в Лондоне, «что её усилия по защите бедных животных от вивисекции привлекли к ней внимание со стороны Чохана». Как вы знаете, Чохан – это гуру адептов. Если таковы их чувства, они, несомненно, любят людей.

Несомненно, вам будет интересно, если я расскажу об одном замечании, которое обронил Мохини. Это было накануне вечером, когда мы говорили о клевете, распространяемой многими людьми в отношении мошенничества. Он сказал: «Что ж, мне повезло, я увидел Учителя ещё до того, как услышал о Теософском обществе».

Я должен передать вам небольшой намёк, который он сделал относительно кармы и дэвачана, чего нет в книге Синнетта, но должно бы быть. Там только сказано, что вы приходите со своей хорошей кармой в дэвачан, а другая карма ждёт вас. Это немного беспокоило меня и многих других. Он (Мохини) говорит, что вы берёте с собой обе кармы, но у плохой нет возможности осуществляться, и она остаётся неподвижной, пока вы не вернётесь, и тогда она начнёт действовать. Конечно, вы должны помнить, что используемые здесь термины являются неопределёнными, и что понятие «плохая карма» означает «хорошую» материальную карму. Ибо, говоря «плохая карма», я имею в виду карму, которая отрабатывается в физической жизни, будь то хорошая или плохая карма, а, говоря «хорошая карма в дэвачане», я имею в виду ту хорошую или духовную карму, которая может отрабатываться только в дэвачане.

Он также говорит мне, что в той «Бхагавад Гите», которую я вам послал, есть много ошибок, и теперь я вижу, что это перевод Томпсона, а не Харричунда. Откройте первую главу, 1-й стих, и исправьте его, чтобы он читался следующим образом:

«О, Санджая, что делает низшая часть человеческой природы, которая испытывает жажду по обновлённой жизни, и его другие или духовные части, которые собраны для борьбы в теле, приобретённом кармой?

О, Брахма, что это за таинство, которое происходит каждую ночь? Когда ты лежишь на коврике с закрытыми глазами, тело теряется из виду, а душа вырывается, чтобы вступить в разговор с предками (питри). Наблюдай за ней, Брахма, когда покидая покоящееся тело, она уходит, чтобы парить над водой, блуждать в необъятных небесах и проникать в тёмные и таинственные уголки долин и величественных лесов благословенных Химават (Гималаев)».

–––––––

Как мне кажется, сейчас время нашей работы. Давайте сначала заслужим, а потом будем желать.

Непростая задача – отобрать и сопоставить материал «Изиды», чтобы всё нужное сохранить, а бесполезный материал удалить. Для этой работы Вы особенно подходите; и даже если бы вы работали над ней с намерением вернуться в Нью-Йорк, это было бы для Вас хорошей кармой. Я также гожусь для определённых частей этого труда, и вместе мы сможем наслаждаться знаниями и идти рука об руку по этому пути.

–––––––

Н. ушла поздно вечером, а затем около часа Учитель отправлял через Е.П.Б., сидевшую в гостиной, послания, содержавшие вопросы ко мне, чтобы испытать её. Каждое послание производило на мою кожу отчётливое действие, прежде чем она воспроизводила его.

Она говорит, что, когда я отправлялся в Мексику, один из Учителей сказал: «Зачем он туда едет, мне это не нравится». Но мой Учитель просто посмотрел на меня и улыбнулся.

Пятого числа Олкотт и Мохини уехали в Лондон, оставив Мадам и меня здесь, так как ей было приказано не ехать в Лондон. День пролетел, а вечером мы сидели вместе одни в гостиной и вели серьёзную беседу о прежних временах.

Когда мы так сидели, я почувствовал знакомый сигнал послания от Учителя и увидел, что она слушает. Она сказала: «Джадж, Учитель просит меня попытаться угадать, каким был бы сейчас самый неожиданный его приказ?» Я сказал: «назначение миссис К. президентом лондонской ложи». «Попробуйте ещё раз». «Приказать Е.П.Б. ехать в Лондон». Это был правильный ответ. Он приказал ей ехать экспрессом в 7:45, указав точные часы прибытия на разные станции и в Лондон. Информация была точной, хотя у нас не было расписания в доме. Ей ужасно не понравился этот приказ, и я могу вам сказать, зная её плохое самочувствие и тяжеловесные размеры, что это было ужасное путешествие. Но вчера вечером я отвёз её на вокзал и увидел, как она села на поезд с дамской сумочкой. В этом есть какой-то странный замысел, поскольку она могла бы поехать с Олкоттом. Ей было приказано оставаться в Лондоне только 24 часа, и вернуться в среду.

Она всё время твердила, что не может понять, почему ей приказали ехать, поскольку лондонцы будут думать, что это сделано ради какого-то эффекта, так как она отказалась ехать с Олкоттом, а он, увидев её, определённо будет браниться. Но ситуация в Лондоне серьёзная, и, возможно, они намерены произвести некоторые феномены для достижения хорошего результата.

Итак, я остался здесь один в этом доме и собираюсь немного поработать над книгой.

Позвольте мне вернуться к тому, что приказы относительно меня поменялись. Помните, мы решили, что я поеду в Индию, и по этому поводу Олкотт, я и Е.П.Б. отправили письма Дамодару и нескольким другим лицам.

Я попал в среду графов, графинь и герцогинь. Вчера заходил к графине д'Адемар, девушке из Кентукки. Леди Кейтнесс, герцогиня де Помар, должна быть здесь через несколько дней и просила доставить ей бесконечное удовольствие. Вот такие дела.

Я даю Вам краткий отчёт о прошедшей неделе. После того, как Олкотт уехал и Мадам тоже уехала, как я Вам писал, я остался здесь с Бабулой, слугой Мадам. Это мальчик-индус, которого она подобрала пять лет назад. Она научила его французскому; он уже знал английский и хиндустани. Он настоящий слуга и хороший мальчик. Когда она здесь, он спит на полу перед её дверью. Теперь он прислуживает мне за едой. Есть француженка, которая готовит и убирает комнаты. Ей легко. Утром пью кофе с хлебом, в час дня ем рис, а в 6 часов – ужин из овощей. Погода стояла холодная, и я сижу здесь, в этой комнате, где в чудовищном французском камине горят дрова, и две трети тепла уходит в дымоход. После отъезда Мадам у меня целый день был самый ужасный приступ невралгии, который когда-либо случался у бедняги. В другие дни я был занят просматриванием «Разоблачённой Изиды», составлением сносок и указаний для «Тайной доктрины». Вёл отшельнический образ жизни, кроме тех случаев, когда я совершал часовую прогулку, что делал каждый день.

Каждый день я уделял какое-то время попыткам заглянуть в <...>, но не могу похвастаться успехом. Может быть, мне нехорошо отправляться туда в духе, потому что, будучи неумелым, я мог бы легко вернуться со встретившимися там силами, среди которых могли быть очень неприятные. Возможно, это объясняет моё состояние горя и отчаяния в эти ужасные дни.

Ничего нового, поскольку <...> Олкотт всё ещё в Лондоне, где у них сейчас два общества, вызванных расколом, возникшим благодаря г-же К[ингсфорд].

Эти последние дни (12) были для меня испытанием. Очень живо встал вопрос о том, стоит ли крепко держаться или отпустить. Я считаю, что меня оставили одного, чтобы испытать меня. Но я победил. Я не сдамся; и несмотря на досаду или горечь, я выстою. Вчера вечером я открыл журнал «Теософ», который есть у Мадам, и почти сразу наткнулся на статьи о челах, их испытаниях и опасностях. Они, казалось, подтверждали мои мысли, и хотя картина в каком-то смысле была довольно мрачной, она укрепила меня. Был один фрагмент от Дамодара, в котором он намекнул, что те, кого выбрали сами Учителя, не потерпели неудачу. Не думаете ли вы, что я могу называть себя тем, кого выбрали? Но даже если и не смогу, это не делает разницы.

–––––––

Что ж, до свидания, и пусть с каждым днём всё больше и больше Вы будете осознавать неделимость высшего Духа, который один во всех нас.

–––––––

Вы помните, что Учитель говорит о мотивах? Цитирую абзац, чтобы вы его не забыли.

«Мотивы – это пары, такие же тонкие, как атмосферная влага; и, поскольку последняя набирает динамическую энергию для использования человеком только тогда, когда она концентрируется и применяется в качестве пара или гидравлической энергии, практическая ценность хороших мотивов лучше всего видна, когда они принимают форму поступков».

Теперь я отправлю это письмо ещё до встречи с Е.П.Б. и пришлю Вам именно то, что она говорит. Я не сомневаюсь во всём этом и в том, что карма соединила нас и продолжает соединять.

Я никогда не забываю,

Я никогда не забуду,

Я никогда не забывал,

Белое никогда не может стать чёрным.

В руки Учителей вверяю вас.

Письма из адьярского архива

I

[Г.С. Олкотту] 7 августа 1877 Нью-Йорк

Мой дорогой Олкотт,

...Хотя он чувствует, что потерял большую часть Вашего уважения, он желает выразить Вам своё уважение и любовь, а также восхищение.

Ваш,

Уильям К. Джадж.

II

[Г.С. Олкотту] 2 апреля 1879 71 Бродвей, Нью-Йорк

Мой дорогой Олкотт,

Ваше письмо от 24 февраля пришло своевременно. Но какое скудное письмо! Я не говорю о новостях, а о самом важном – о ТО. «Сохраните Общество живым и активным». И это всё? Ни имён, ни указаний, ничего. Как предполагается мне сохранить его живым, разве что только плотно законсервировать? Мы совсем без денег, а без денег мы не сможем сделать много. Хорошо, что у меня есть газеты, но я не могу согласиться с Вами, что это надлежащий способ продолжения существования Общества. Надеюсь услышать от вас подробности по этому поводу... Пишите мне по всем вопросам, о которых Вы говорили при расставании, и в основном о руководстве ТО. Даблдей – очень хороший человек, и он будет работать, но нам не нравится вынашивать собственные планы. По крайней мере, я не хочу этого, поскольку знаю, что ∴  должны высказаться по этому вопросу, и Даблдей как-то безотчётно признаёт то же самое, хотя не знает того, что я. Что касается Кертиса, то он хорош на своём месте, но я нахожу его крайне скептичным и не подходящим для того, чтобы проглотить одним махом такой уровень власти, который ∴ хотят иметь над нами. Это будет касаться, как и всегда, лишь немногих из нас: Даблдея, меня, Джона и пр. Но Вы и они, конечно же, увидите, что после ухода Е.П.Б. и et al., мы как дети без родителей и опекунов. Так что пошлите нам некоторые указания. В Лос-Анджелесе один человек просит разрешения организовать отделение Общества. Можно ли его уполномочить? Я отложил этот вопрос, пока не получу известие с Вашего конца телеграфа... Хотел бы я быть со всеми вами. Я рад, что вас так чествовали, но сожалею, что Вы не написали мне об этом более подробно. Не забывайте имена членов [ТО]. Напомните Е.П.Б. насчёт фотографий и передайте привет мисс Бейтс и Уимбриджу. Передайте мой искренний салам М ∴, а также путешественнику и всем моим невидимым индийским братьям, и считайте меня всегда их и своим,

У.К. Джаджем

III

[Г.С. Олкотту] 9 апреля 1879 Нью-Йорк

Мой дорогой Олкотт,

Внимательно прочитал сегодня ваше письмо от 10-го числа и спешу ответить. Оно действительно было долгожданным, но Вы не прислали нам списки членов Общества. Вы ещё не распаковали коробки и не нашли их?..

Почему, чёрт возьми, не пишет Е.П.Б. или «компания», и почему Вы не даёте понять, как мы должны продолжать работу в ТО? Когда Вы уезжали, Вы сказали подождать, пока не получим от Вас известие. Даблдей уже выражает нетерпение и хочет проводить встречи, а я сдерживаю его, пока мы не получим известие от Вас, и вот Ваше письмо не содержит каких-либо инструкций. Будь я п-т. × × ×. Какого чёрта значит, что Х.Ч. провалился, и с треском? Я так понимаю, что здесь должна быть какая-то безнравственность, иначе ∴ не оставили бы его. Разве они оставили бы человека просто из-за физического недостатка? Что он сделал? Он перешёл к тёмным, что ли? Он не писал в последнее время, но разослал свой небольшой трактат о теизме всем членам. Я верну всё, что он может написать. Когда Вы сообщаете мне такие новости, пожалуйста, также пишите, кому я могу их передать. Я не знаю, говорить ли Даблдею или нет. Я недостаточно умён, чтобы знать, как поступить в таком случае. Пожалуйста, сообщите мне.

...Ох! как бы я хотел быть с вами на Джиргаум-Бэк-Роуд 108 в ваших бунгало. Бывали ли вы в местах, где на территории гуляют слоны и прирученный тигр? Такое видение было у Уокера, имеющего широкую известность. И Вы, и Е.П.Б. предлагали ему сигареты, и вы были там в гостях.

Рад, что о вас хорошо думают… Также рад, что вы хорошо себя чувствуете. Надеюсь, Вы пришлёте мне копию вашей речи. Всыпьте проклятым миссионерам по первое число. Раскройте безрассудство и тщетность христианства. Расскажите им, что здесь пресвитеры судят брата Талмейджа за обман и ложь, и скорее всего его ждёт приговор. Я являюсь защитником в этом деле, истцом же является один из пресвитеров, преподобный <...>, и я рассчитываю доказать, что он лжец и мошенник, и выиграю дело, поскольку у меня для доказательства есть документ, написанный им самим, который, как он думает, утерян.

Будет ли дело Х.Ч. иметь значение для Уим[бриджа] и мисс Бейтс? Надеюсь, нет. Я напишу ему. Передайте ему привет. Гарри отправил ему письма. Я всё ещё держусь, но, Боже! то я задаюсь вопросом, «как долго», а то храбрюсь, как лев, и только жду возможности идти всё выше. Хотя я не колеблюсь между ТО и чем-то другим. В этом отношении я как скала, но иногда в вопросе о практических будущих результатах я в мыслях испытываю искушение... Часто сердце сжимается от печали и тоски после того, как ушла малышка.

Что ж, до свидания, дружище. Ваш в Будде,

Уильям К. Джадж

IV

[Г.С. Олкотту] 3 декабря 1879

Дорогой Олкотт,

...Я не могу понять, почему Вы неправильно меня поняли в отношении обряда. Если он у нас будет, то благоразумие указывает, что мы должны подождать, прежде чем принимать людей, поскольку мы зачислим их только для того, чтобы отчислить. Я решительно не согласен с Вами по этому поводу, так как не думаю, что было бы хорошей политикой двигаться дальше таким образом; и должен сказать, что Вам отказывает память, поскольку последнее, что Вы и Е.П.Б. сказали мне перед отъездом, – это выждать, отказывать новым кандидатам, говорить, что количество ограничено, пока мы не получим инструкции из Бомбея. Инструкциями были – «ждать обряда». Его не было, и у меня нет желания двигаться дальше, если я не буду наделён всеми полномочиями. Я не хочу что-то делать, чтобы меня потом обвиняли. Я смотрю на это дело как на реальность, и я не хочу делать всё в спешке и, таким образом, испортить. Я не собираюсь подвергаться критике, которую я слышал от ∴ в Вашу сторону, из-за ошибок такого характера. Я против поголовного принятия [в члены ТО] и рекламы, когда нам нечего дать. Их не удовлетворит просто название [Общества] и предписание «познай самого себя»; и я самым решительным образом заявляю, что Вы и Е.П.Б. уже произнесли всё это и выразили согласие. Взгляните на жёсткое послание (последнее), которое я получил от Е.П.Б. Меня разнесли в пух и прах, и такое письмо заставило бы отступить любого другого. Хотя, судя по сказанному в том письме, ни одного из вас это особо не заботит.

Кроме того, я должен жить и работать. Я уже был в убытке из-за того, что позволил одному бизнесу ускользнуть, занимаясь ТО, и однажды на 47-й улице мне сказали, что я поступил весьма глупо, поскольку ни от кого не ожидается, чтобы он вредил себе подобным образом.

Если не будет обряда, то так и скажите, чёрт возьми, и поставим точку. Я смогу выработать свой собственный и вполне приличный к тому же. Но меня четвертуют, прежде чем я что-нибудь сделаю в этом направлении. В любом случае, нужда заставляет меня так сильно погрузиться в зарабатывание доллара, что сейчас я не могу уделить время ничему, кроме вопросов, касающихся вас и меня... Я решил поступить так же, как Гус – плестись потихоньку и делать всё возможное, чтобы последствия достались дьяволу. У меня была дурная привычка зацикливаться на том, что же я буду делать, если дела пойдут плохо, и беспокоиться о текущих делах, если случалась задержка. Но у меня были веские оправдания, так как я временами был в таком затруднительном положении, что не знал, где взять деньги, чтобы купить предметы первой необходимости...

К настоящему прилагаю подписку У.Х. Хойзингтона, слепого члена из Висконсина. Пожалуйста, проследите, чтобы он получил всё после 20 октября, чтобы я доставил ему лично.

Ваш,

У.К.Д.

VI

Дамодару К. Мавланкару 1 марта 1880 71 Бродвей, Нью-Йорк

Мой дорогой друг и брат,

С большим удовольствием я получил и прочитал Ваше приветливое письмо от 24-го числа прошлого месяца. Позвольте мне сначала сослаться на его заключительные слова, в которых Вы надеетесь вскоре увидеть меня. Я тоже на это надеюсь, но, увы, боюсь, что это не скоро осуществится, и мне придётся запастись терпением. Я бы многое отдал, чтобы быть с Вами, увидеть Олкотта и Е.П.Б. и проводить своё время работая и изучая тот предмет, который, как я вижу, одинаково дорог сердцу каждого из нас. Могу сказать, что с рождения мои устремления обращали меня к Востоку, но неблагоприятная судьба, казалось, неумолимо гнала меня на Запад. Поскольку, будучи уроженцем Ирландии, я приехал сюда со своим отцом, когда мне было тринадцать лет. Возможно, это естественное движение моего физического цикла, ведь всего год назад у меня было предложение, от которого я к сожалению отказался, хорошая должность в Королевстве Гавайи, на Сандвичевых островах, у нашего западного побережья. Это увело бы меня дальше на запад, но, конечно, ближе к Индии, в направлении Гонконга. С астрологической точки зрения я родился с тем, что они называют «естественным» гороскопом, то есть с первым знаком зодиака, Овном, восходящим на востоке в первом доме, и с Марсом, определяющим судьбу, или планетой, которая обозначает меня в этом гороскопе; Марс только что двинулся к первому дому и должен двигаться дальше на запад, чтобы пройти свой зодиакальный круг. Другими словами, когда знаки зодиака восходят на востоке, планеты движутся в противоположном направлении через зодиак, двигаясь через знаки Зодиака – или с востока на запад, когда они начинают движение, как в моём натальном гороскопе. Итак, если свет или знание приходят с востока, то я предполагаю, что невежество пришло с запада. И поскольку я невежественен, я должен продвинуться на запад достаточно далеко, чтобы достичь того места, которое я называл Востоком, когда был на Западе. Я не знаю, будете ли Вы смеяться надо мной, но я склонен думать, что в этом есть доля правды.

И я думаю об этом ещё больше, когда вспоминаю, что когда-то жил на Востоке и переродился в Ирландии. Это также объясняет мне, почему я так мало симпатизирую людям здесь, но так сильно людям Индии, и испытываю огромное желание поехать туда. И это, естественно, приводит меня к тому, что, как Вы рассказали, «Маджи» говорила об Олкотте. Мне было об этом сказано некоторое время назад, но ему я не рассказал. Однако в это легко поверить, если принять во внимание его склонность в этом направлении и весьма агрессивные и воинственные (как у кшатриев) наклонности его ума.

Так что Вы не будете удивляться, что я хочу попасть в Индию. Я уверен, что в Вас я встретил бы наиболее близкого по духу и симпатичного мне человека, поскольку из Вашего письма видно, что Вы мыслите точно так же, как и я, потому что Вы пришли к своим выводам точно таким же образом, каким пришёл и я, перед тем как Е.П.Б. уехала. Да, я убеждён, что и Вы, и я, когда мы говорим или говорили с ней, то делали это с одним или сразу несколькими высшими существами. И на первых порах мы этого не осознавали, а теперь, когда мы это точно знаем, насколько осторожными мы должны быть, чтобы не упустить такую ценную возможность.

Говоря о прежних жизнях, я думаю, что видел то место, где я жил или где, возможно, бывал. Так, например, в комнате Е.П.Б. в Нью-Йорке была фотография одного места в Тибете или Индии. Однажды она сказала мне внимательно посмотреть на неё, что я и сделал. И это всё, что я мог добиться от неё по этому поводу. Либо это место, где я был, либо это резиденция одного из Братьев. Могли бы Вы зачитать ей эту часть письма и проследить за её реакцией, и, если она позволит, расскажите мне, что она скажет? Если она не запретит пересказывать явно, то не утруждайтесь уточнением, спрашивая разрешения, потому что, если я не должен знать, то она сразу скажет Вам об этом.

Раз уж я заговорил о личном, то позвольте мне сказать, что я не могу согласиться с тем высоким положением, которое Вы мне приписываете, когда говорите, что находите меня намного выше Вас по интеллекту и добившегося большего прогресса. И мне жаль, что Вы не смогли передать мне никаких своих мыслей по поводу моего столь предполагаемого превосходства. Всё это лишь предположение, поскольку я не выше никого из известных мне членов Общества. А что касается того, добился ли я большего прогресса, чем Вы, то, полагаю, у меня есть некоторые определённые знания по этому поводу. Когда-то я мог быть дальше Вас, но не сейчас. Ах, как мне тесно, как я здесь скован! Неосмотрительность недавних лет сковала свои цепи, и я считаю их крепкими. Да ещё какими крепкими!

Возможно, я ошибался в понимании долга и чести, но своей сути не изменишь. И вот я живу здесь, как бы во сне, поскольку смотрю на этот этап своего существования как на сон. Я только надеюсь, что это тело выдержит, потому что, если оно сдаст до того, как я смогу покинуть эти берега, то я потеряю свой последний шанс. А я уверен, что это мой последний шанс, поскольку имеющаяся у меня информация исходит из источника, который не может ошибаться. Если бы у меня было хоть какое-то представление о будущем, я бы набрался терпения. Но с другой стороны, это могло бы иметь и обратный эффект. Я чувствую внутри себя (так же как Вы чувствовали относительно Мадам) голос, говорящий мне, что однажды я буду в Индии. Но я не знаю, в теле или нет. Я не хотел бы следовать карме, находясь вне тела, лучше уж в теле, поскольку, находясь в нём, я имею возможность восстановить равновесие, которое даёт смертное существование.

Я точно знаю, где стою (по крайней мере, я так думаю) и что нужно изменить, и какой гордиев узел нужно разрубить. Действительно кажется, что если я останусь в таком положении много лет, результат будет для меня плачевным. Е.П.Б. знает моё положение и дала мне надлежащий совет; но, как я уже говорил, он кажется невозможным.

Я легко могу понять, что, если Ваша цель – стать избранным, Вы должны оставаться с Е.П.Б. Что бы там ни было, Вы найдёте в ней верного друга; и, как она говорит, один Вы можете сойти с ума, потому что поистине великая наука – это не та, которую человек может легко изучить один. Я бы сказал, что Ваша идея убежать в джунгли не очень удачная. Полагаю, что первые усилия следует направить на то, чтобы постичь самого себя, а это легче и спокойнее сделать в городе. Мне также кажется, что нехорошо идти путём искушений, а лучше найти ключ к собственному уму и воображению. Один мой друг однажды сказал, что думает, что для того, чтобы обрести силу противостоять чувственности, хорошо бы оставаться в окружении женщин и спать с ними в течение нескольких месяцев, всё время сопротивляясь желанию, и, таким образом, в конечном итоге стать безразличным. Но я считал и до сих пор считаю, что это очень плохое, фактически бесполезное занятие. Правильный путь – наблюдать за направлениями мыслей, чтобы не допустить проникновения первой чувственной мысли и, таким образом, всегда можно не допустить беса, поскольку действуя от плоти к духу вы идёте по его пути, тогда как естественный и надлежащий путь – от духа к плоти.

Снова возвращаюсь к Е.П.Б. и к затронутым Вами вопросам. Ваше объяснение пятиногой коровы хорошее. Я предполагал, что это имеет значение, но не знал, какое. Я легко могу поверить в подобные вещи, потому что видел всё это, а также кое-что другое, гораздо более удивительное. Посмотрите на кольцо Е.П.Б. и Вы увидите три буквы. Разве они не означают «сатья», и разве это не духовное или святое состояние? Разве оно не отмечает обладателя как адепта? Я видел, как она заставляла предметы в комнате передвигаться без чьей-либо помощи. Однажды серебряная ложка из самой дальней комнаты через две стены и три комнаты попала ей в руки прямо на наших глазах просто по её безмолвному велению. В другой раз она (или он) вытащила из стены дюжину бутылок с краской, которую я намеревался использовать, чтобы нарисовать картину в её комнате. В другой раз она взяла нераскрытое запечатанное письмо, и через мгновение письмо оказалось у неё в руке, а конверт не был повреждён; и опять же, взяв то письмо в руки, с него мгновенно поднялась копия, и таким образом в руке оказалось два письма, факсимиле друг друга. Более того, её сапфировое кольцо с тремя камнями было снято, передано женщине, которая хотела поносить его некоторое время, а потом увезла, и всё же после её отъезда настоящее кольцо осталось на пальце Е.П.Б., а дама уехала с иллюзией. И таких случаев – сотни.

Но всё это бледнело и меркло перед славными часами, проведёнными в слушании слов тех просветлённых, которые часто приходили поздно вечером, когда всё было тихо, и разговаривали с Г.С.O. и мною многими часами. Я убеждён, что это так, потому что было много признаков, слишком незначительных для обычного видения, но легко видимых и распознаваемых, когда кто-то ожидает или насторожен относительно таких вещей, что привело меня к мысли, что другие занимают это тело и либо наблюдают за нами, либо наставляют нас. И, хотя мне не говорили, но я уверен, что кто-то в высшей степени Великий приходит в это тело или занимает его. Однако Вы сможете убедиться в это сами, поскольку я узнал от них, что Ваша интуиция в этих вопросах более надёжна, нежели логические умозаключения могут быть.

Что ж, здесь я только на моей третьей странице, но мне уже почти нечего сказать, чтобы расплатиться за Ваши пять страниц. Но подумайте, я здесь один, и ничего интересного не происходит, в то время как Вы с Е.П.Б. и остальными. Ради Брахмы, присылайте мне время от времени письма с подробным описанием каких-нибудь вещей, которые происходят вечером или о которых Вы говорите, когда где-то присутствуете. Больше всего я слышал и видел, когда был с ней в Нью-Йорке, после полуночи до 4 часов ночи. Обычай нельзя сильно изменить, поэтому, должно быть, братья-европейцы время от времени приходят и занимают этот заброшенный дом. Или Братья из тайного Бенареса. Спрашивайте, спрашивайте всё, что можно. Получите все ценные советы, которые сможете, и время от времени бросайте мне несколько крошек со своего обильного стола, за что я буду благословлять Вас. Олкотт – мой дорогой друг, но он слишком занят, чтобы сообщить мне какие-либо подробности, а что касается самой Е.П.Б. то от неё я, конечно, этого даже не ожидаю.

Когда-нибудь я смогу добраться туда – и сейчас я слышу позади себя голос, говорящий: «Возможно, раньше, чем ты думаешь», – но пока этого не произошло, я хочу ободрения, которое новости из дома всегда доставляют отсутствующему путешественнику. Сейчас я стараюсь накопить достаточно денег, чтобы иметь возможность поехать туда независимо от обстоятельств и оставить жену с достаточным количеством денег или забрать её, если она поедет. Я уже просил её поехать со мной, но получил отказ. Возможно, Вы, индус, этого не понимаете, но Олкотт объяснит, если спросите.

Я посылаю Вам мою фотографию и прошу Вас прислать мне одну из Ваших, потому что я очень хочу увидеть Ваше лицо, и другой возможности у меня пока нет. Фотография не очень хороша, но лучшая, потому что единственная, которая у меня есть, и её сделали менее шестидесяти дней назад.

Передайте мою любовь Олкотту, Е.П.Б., Уимбриджу и всем остальным. И поверьте, моя блудная душа жаждет вернуться в дом своего отца.

Искренне и по-братски Ваш,

Уильям К. Джадж

Случайно увидел, что на фотографии у меня над сердцем ∴ .

Письмо о переносе штаб-квартиры ТО

Редактору журнала «Теософ» О штаб-квартира 3 августа 1894 Нью-Йорк

Уважаемый сэр и брат,

Я прошу обратить Ваше внимание на очень важную и существенную ошибку, допущенную братом Кейтли в пункте 5 его письма в Индийскую секцию, опубликованного в приложении к июльскому номеру журнала «Теософ», и прошу предать это письмо той же гласности в этом журнале, как и его письмо.

В этом пункте, на странице XXXVII, он просит Индийскую секцию выразить решительный протест против того, что он назвал «предложением Американской секции убрать штаб-квартиру Теософского общества как такового со священной земли Индии». Такая экстраординарная просьба была сделана без рассмотрения полного доклада последнего Американского съезда. На этом съезде графиня Вахтмейстер, являясь делегатом Индийской секции, внесла предложение о таком перемещении и подробно остановилась на этом вопросе, но предложение было отклонено, поскольку Американская секция была обеспокоена резолюцией, которую вы найдёте на странице 34 нашего отчёта; эта резолюция была составлена мной. Мы не хотели рассматривать этот вопрос вообще; моё личное мнение состоит в том, что такое перемещение недопустимо, и эту идею я до сих пор определённо выражал в письменной форме президенту и г-ну Кейтли более года назад; но было бы неучтиво не обращать внимания на предложение, выдвинутое делегатом Индийской секции, и, следовательно, резолюция, которая является третьей на цитируемой странице, была составлена таким образом, чтобы вежливо отклонить этот предмет. Я могу заявить, что на момент принятия этой резолюции я занимал ту же позицию в частном порядке по данному вопросу, заявив, что не согласен с перемещением Генеральной штаб-квартиры Общества из Индии; к вопросу о перемещении штаб-квартиры индийской секции мы не имеем никакого отношения как секция. Американская секция хочет, чтобы Индийская секция чётко поняла, что она не занимает какую-либо позицию по отношению к Генеральному штабу, за исключением случаев, указанных в отчёте, в котором секция указала, что преждевременно рассматривать такое перемещение.

В резолюции говорится:

«Постановили, что, по нашему мнению, в настоящее время было бы преждевременным рассматривать любой вопрос, касающийся перемещения Индийской штаб-квартиры, считая целесообразным оставить такие вопросы для дальнейшей корректировки, когда наступит подходящее время для действий».

Уильям К. Джадж, генеральный секретарь

[В этом же номере «Пути», сразу за письмом У.К. Джаджа, размещено письмо от Констанции Вахтмейстер, тоже редактору «Теософа», в котором она говорит, что для восстановления справедливости нужно в сообщении Кейтли заменить упоминание Американской секции на её имя. Она также поясняет, что внесла такое предложение, поскольку считает, что

«...находясь в таком удалённом уголке земного шара, Адьяр бесполезен для Общества в целом, поскольку реальная деятельность в нём происходит только один месяц в году, а именно во время съезда. Осталось так мало лет до завершения века, что мне кажется желательным, чтобы президент ТО находился в месте и положении, где бы он мог действовать на благо Общества более эффективно».

После этого письма У.К. Джадж поместил следующее примечание. – Ред.]

Вышеизложенное является копией письма, отправленного автором в журнал «Теософ». Она также попросила опубликовать его в журнале «Путь». Редактор «Пути» никоим образом не поддерживает идею переноса штаб-квартиры из Индии, но всегда считал, что такой перенос был бы неразумным, потому что по многим причинам лучше иметь штаб-квартиру на Востоке. Обязанности президента могут требовать постоянных поездок по миру, но поскольку его исполнительные функции сопровождают его личность, то штаб-квартире нет необходимости следовать его передвижениям.

У.К.Д.

Сноски

---