Изменения

}}

}}

{{Содержание справа|300px}}

{{Содержание справа|300px}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Письмо № 10<ref>См.: Сам. № 57, КА № 87 (''примеч. перев''.).</ref>}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Письмо № 10<ref>См.: Рерих № 23, Сам. № 57, КА № 88 (''примеч. перев''.).</ref>}}

<center><small>Заметки К.Х. к написанной Хьюмом “Предварительной главе” под заголовком “Бог”, которая была им задумана как вступление к изложению принципов оккультной философии (в сокращённом виде).<ref>Копия сделана А.П.С. 28 сентября 1882 г. (RG, 199) (примеч. перев.). Статья Хьюма “Личный и безличный Бог” (“A Personal and An Impersonal God”), подписанная инициалами H.X., опубликована в декабрьском номере журнала “Теософист” за 1882 год (pp. 74-75) (см. ML, TUP, online edition) (''примеч. перев''.).</ref></small></center>

<center><small>Заметки К.Х. к написанной Хьюмом “Предварительной главе” под заголовком “Бог”, которая была им задумана как вступление к изложению принципов оккультной философии (в сокращённом виде).<ref>Копия сделана А.П.С. 28 сентября 1882 г. (RG, 199) (примеч. перев.). Статья Хьюма “Личный и безличный Бог” (“A Personal and An Impersonal God”), подписанная инициалами H.X., опубликована в декабрьском номере журнала “Теософист” за 1882 год (pp. 74-75) (см. ML, TUP, online edition) (''примеч. перев''.).</ref></small></center>

<center><small>Получено в Симле в 1881 году.</small></center>

<center><small>Получено в Симле в начале сентября 1882 г.</small></center>

{{Вертикальный отступ|}}

{{Вертикальный отступ|}}

Нам известно о существовании планетарных и иных духовных сущностей, но нам так же хорошо известно и то, что в нашей системе нет такого существа, как Бог — будь он хоть личным, хоть безличным. Парабрахман — это не Бог, а абсолютный непреложный закон. Ишвара же — это лишь следствие авидьи и майи, то есть неведения, порождаемого великой иллюзией. Само слово “Бог” было придумано затем, чтобы с его помощью обозначить некую неведомую причину тех следствий, природу которых человек не понимает, но которые либо восхищают, либо устрашают его.<ref>См. Поль Анри Гольбах. Избранные произведения в двух томах. Том 1. М., 1963 — Система природы, или О законах мира физического и мира духовного. Ч. 2, гл. 4. Разбор доказательств бытия Божьего, данных Кларком, с. 429: “Слово Бог всегда будет означать лишь неизвестную причину явлений, вызывавших восхищение или устрашавших людей” (''примеч. перев''.).</ref> А поскольку мы об этом заявляем и можем при этом подтвердить свои слова — о том, что нам достоверно известна эта причина или причины, — то это позволяет нам утверждать, что за этими причинами никакого Бога или богов нет.  

Нам известно о существовании планетарных и иных духовных сущностей, но нам так же хорошо известно и то, что в нашей системе нет такого существа, как Бог — будь он хоть личным, хоть безличным. Парабрахман — это не Бог, а абсолютный непреложный закон. Ишвара же — это лишь следствие авидьи и майи, то есть неведения, порождаемого великой иллюзией. Само слово “Бог” было придумано затем, чтобы с его помощью обозначить некую неведомую причину тех следствий, природу которых человек не понимает, но которые либо восхищают, либо устрашают его.<ref>См. Поль Анри Гольбах. Избранные произведения в двух томах. Том 1. М., 1963 — Система природы, или О законах мира физического и мира духовного. Ч. 2, гл. 4. Разбор доказательств бытия Божьего, данных Кларком, с. 429: “Слово Бог всегда будет означать лишь неизвестную причину явлений, вызывавших восхищение или устрашавших людей” (''примеч. перев''.).</ref> А поскольку мы об этом заявляем и можем при этом подтвердить свои слова — о том, что нам достоверно известна эта причина или причины, — то это позволяет нам утверждать, что за этими причинами никакого Бога или богов нет.  

Идея Бога — понятие не врождённое, а приобретённое,<ref>См. Гольбах, с. 426: “. . . идея о боге есть благоприобретенное понятие, а не ''врожденная идея'' . . .” (''примеч. перев''.).</ref> и с теологами нас объединяет лишь одно: мы срываем покров с беспредельного. Но если все явления, происходящие из бесконечного и беспредельного — пространства, длительности и движения — мы сводим к ''материальным, естественным, чувственно воспринимаемым'' и ''известным'' (по крайней мере, нам) причинам, то теисты объясняют их ''духовными'', сверх-''естественными'', ''непостижимыми умом'' и ''неизвестными'' причинами.<ref>См. Гольбах, с. 431 (примеч.): “Таким образом, вся разница между атеистами и теологами, или богопочитателями, сводится к тому, что первые приписывают все явления материальным, естественным, осязаемым и известным, вторые же — духовным, сверхъестественным, непонятным и неизвестным причинам. Действительно, что такое бог теологов, как не ''скрытая сила''?” (''примеч. перев''.).</ref> Тот Бог, которому поклоняются богословы, — это просто-напросто некая воображаемая сила —''un'' ''loup garou'',<ref>Оборотень (''фр''.) Это выражение, ''un loup-garou'', в “Системе природы” не встречается. Однако Гольбах использовал его в другой своей работе, “Le Bon Sens du Curé Meslier Suivi de Son Testament” (Paris, 1801, ch. 183, ''La Crainte Seule Fait les Théistes et les Dévots'', p. 267), где он говорит о том, что именно страх заставляет теистов “трепетать перед одним только именем божества, превратившегося в призрака, в домового, в оборотня, который их терзает” (“un loup-garou qui les tourmente”) (''примеч. перев''.).</ref> по выражению Гольбаха, — причём такая сила, которая ещё ни разу не проявила себя [явно и отчётливо]. Главная наша задача — освободить человека от этого ночного кошмара, научить человека ценить добродетель саму по себе и идти по жизни, полагаясь лишь на самого себя и отбросив те костыли, которые вручило ему богословие, — а именно эти костыли на протяжении бесчисленных веков и служили главной причиной почти всех человеческих страданий.  

Идея Бога — понятие не врождённое, а приобретённое,<ref>См. Гольбах, с. 426: “. . . идея о боге есть благоприобретенное понятие, а не ''врожденная идея'' . . .” (''примеч. перев''.).</ref> и с теологами нас объединяет лишь одно: мы срываем покров с беспредельного. Но если все явления, происходящие из бесконечного и беспредельного — пространства, длительности и движения — мы сводим к ''материальным, естественным, чувственно воспринимаемым'' и ''известным'' (по крайней мере, нам) причинам, то теисты объясняют их ''духовными'', сверх-''естественными'', ''непостижимыми умом'' и ''неизвестными'' причинами.<ref>См. Гольбах, с. 431 (примеч.): “Таким образом, вся разница между атеистами и теологами, или богопочитателями, сводится к тому, что первые приписывают все явления материальным, естественным, осязаемым и известным, вторые же — духовным, сверхъестественным, непонятным и неизвестным причинам. Действительно, что такое бог теологов, как не ''скрытая сила''?” (''примеч. перев''.).</ref> Тот Бог, которому поклоняются богословы, — это просто-напросто некая воображаемая сила — ''un loup garou'',<ref>Оборотень (''фр''.) Это выражение, ''un loup-garou'', в “Системе природы” не встречается. Однако Гольбах использовал его в другой своей работе, “Le Bon Sens du Curé Meslier Suivi de Son Testament” (Paris, 1801, ch. 183, ''La Crainte Seule Fait les Théistes et les Dévots'', p. 267), где он говорит о том, что именно страх заставляет теистов “трепетать перед одним только именем божества, превратившегося в призрака, в домового, в оборотня, который их терзает” (“un loup-garou qui les tourmente”) (''примеч. перев''.).</ref> по выражению Гольбаха, — причём такая сила, которая ещё ни разу не проявила себя [явно и отчётливо]. Главная наша задача — освободить человека от этого ночного кошмара, научить человека ценить добродетель саму по себе и идти по жизни, полагаясь лишь на самого себя и отбросив те костыли, которые вручило ему богословие, — а именно эти костыли на протяжении бесчисленных веков и служили главной причиной почти всех человеческих страданий.  

Да, нас можно назвать пантеистами, но агностиками — {{Стиль С-Капитель|никогда}}. Если людям так уж хочется, то, пожалуйста, пусть они и далее принимают за Бога нашу Единую Жизнь — на протяжении вечности никогда не меняющуюся и не имеющую сознания, — пусть и дальше они цепляются ещё и за эту гигантскую фикцию. Но тогда им придётся вслед за Спинозой сказать, что в мире нет ничего иного, кроме одной лишь субстанции: Бога, и только она доступна нашему пониманию, то есть повторить слова, сказанные этим знаменитым, но незадачливым философом в его четырнадцатом Положении: “Praeter Deum {nulla} dari neque concipi potest substantia”<ref>“Кроме Бога нет и не может быть представлена никакая субстанция” (см. Бенедикт Спиноза. Этика. Минск-Москва, 2001. — Часть первая. О Боге. Определения. Положение XIV, с. 17) (''примеч. перев''.).</ref> — и тем самым признать себя пантеистами<ref>См. Гольбах, с. 441: “. . . это положение будет тождественно предыдущему, если только мы не пожелаем отрицать существование материальной вселенной или утверждать вместе со Спинозой, что нет субстанции, кроме бога, и невозможно постигнуть какую-либо иную субстанцию: “Praeter deum, neque dari, neque concipi potest substantia” — вот как говорит этот знаменитый атеист в своей четырнадцатой теореме” (''примеч. перев''.).</ref> . . . И только какой-нибудь богослов, взращённый на понятиях тайны и самой нелепой сверхъестественности, способен вообразить себе, будто некое самосущее существо, которое по необходимости должно быть бесконечным и вездесущим, в самом деле может пребывать ''за пределами'' {{Стиль С-Капитель|проявленной}}''беспредельной'' вселенной.  

Да, нас можно назвать пантеистами, но агностиками — {{Стиль С-Капитель|никогда}}. Если людям так уж хочется, то, пожалуйста, пусть они и далее принимают за Бога нашу Единую Жизнь — на протяжении вечности никогда не меняющуюся и не имеющую сознания, — пусть и дальше они цепляются ещё и за эту гигантскую фикцию. Но тогда им придётся вслед за Спинозой сказать, что в мире нет ничего иного, кроме одной лишь субстанции: Бога, и только она доступна нашему пониманию, то есть повторить слова, сказанные этим знаменитым, но незадачливым философом в его четырнадцатом Положении: “Praeter Deum {nulla} dari neque concipi potest substantia”<ref>“Кроме Бога нет и не может быть представлена никакая субстанция” (см. Бенедикт Спиноза. Этика. Минск-Москва, 2001. — Часть первая. О Боге. Определения. Положение XIV, с. 17) (''примеч. перев''.).</ref> — и тем самым признать себя пантеистами<ref>См. Гольбах, с. 441: “. . . это положение будет тождественно предыдущему, если только мы не пожелаем отрицать существование материальной вселенной или утверждать вместе со Спинозой, что нет субстанции, кроме бога, и невозможно постигнуть какую-либо иную субстанцию: “Praeter deum, neque dari, neque concipi potest substantia” — вот как говорит этот знаменитый атеист в своей четырнадцатой теореме” (''примеч. перев''.).</ref> . . . И только какой-нибудь богослов, взращённый на понятиях тайны и самой нелепой сверхъестественности, способен вообразить себе, будто некое самосущее существо, которое по необходимости должно быть бесконечным и вездесущим, в самом деле может пребывать ''за пределами'' {{Стиль С-Капитель|проявленной}} ''беспредельной'' вселенной.  

Уже само это слово, “бесконечный”, несёт в себе отрицание, исключающее любую идею предела. Но ведь очевидно, что любое существо, если оно самостоятельно и вездесуще, не может быть ограничено чем-либо внешним по отношению к нему самому, да ничего внешнего — даже пустоты, — для него и быть не может,<ref>См. Гольбах, сс. 440-441: “Слово ''бесконечный'' выражает лишь отрицательную идею, означая отрицание всякой границы. Необходимым образом существующее независимое начало, или существо, очевидно, не может быть ограничено ничем находящимся вне его” (''примеч. перев''.).</ref> и где же тогда остаётся место для материи? и для проявленной вселенной, пусть даже и небеспредельной? Если задать теисту вопрос: “Что же такое ваш Бог? Он пустота, пространство или материя?”, то в ответ мы услышим: ни то, ни другое, ни третье. Тем не менее, они утверждают, что их Бог пронизывает собой материю, не будучи при этом сам материальным.<ref>См. Гольбах, с. 441: “Или, может быть, бог теологов — это то абстрактное существо, которое называют пространством, или пустотой? Теологи ответят на это отрицательным образом и скажут нам, что бог, который сам не является материей, проникает материю. Но чтобы проникать материю, надо соответствовать ей и, следовательно, обладать протяжением; обладать же протяжением — значит иметь одно из свойств материи. Если бог проникает материю, то, значит, он материален и сливается со вселенной, от которой его невозможно отличить” (''примеч. перев''.).</ref> Когда мы говорим о нашей Единой Жизни, то мы также утверждаем, что она не просто пронизывает собой материю, но является самой эссенцией каждого материального атома, а значит, она не просто сообщается с материей, но обладает также и всеми её свойствами — то есть она ''материальна'', она и есть ''сама материя''.  

Уже само это слово, “бесконечный”, несёт в себе отрицание, исключающее любую идею предела. Но ведь очевидно, что любое существо, если оно самостоятельно и вездесуще, не может быть ограничено чем-либо внешним по отношению к нему самому, да ничего внешнего — даже пустоты, — для него и быть не может,<ref>См. Гольбах, сс. 440-441: “Слово ''бесконечный'' выражает лишь отрицательную идею, означая отрицание всякой границы. Необходимым образом существующее независимое начало, или существо, очевидно, не может быть ограничено ничем находящимся вне его” (''примеч. перев''.).</ref> и где же тогда остаётся место для материи? и для проявленной вселенной, пусть даже и небеспредельной? Если задать теисту вопрос: “Что же такое ваш Бог? Он пустота, пространство или материя?”, то в ответ мы услышим: ни то, ни другое, ни третье. Тем не менее, они утверждают, что их Бог пронизывает собой материю, не будучи при этом сам материальным.<ref>См. Гольбах, с. 441: “Или, может быть, бог теологов — это то абстрактное существо, которое называют пространством, или пустотой? Теологи ответят на это отрицательным образом и скажут нам, что бог, который сам не является материей, проникает материю. Но чтобы проникать материю, надо соответствовать ей и, следовательно, обладать протяжением; обладать же протяжением — значит иметь одно из свойств материи. Если бог проникает материю, то, значит, он материален и сливается со вселенной, от которой его невозможно отличить” (''примеч. перев''.).</ref> Когда мы говорим о нашей Единой Жизни, то мы также утверждаем, что она не просто пронизывает собой материю, но является самой эссенцией каждого материального атома, а значит, она не просто сообщается с материей, но обладает также и всеми её свойствами — то есть она ''материальна'', она и есть ''сама материя''.  

В прошлом году Вы задавались одним и тем же вопросом: как может разум происходить или эманировать из того, что само не есть разум? Как высокоразумное человечество, венец разумности, может родиться из слепого закона или силы, не обладающих никаким разумом? Но если мы продолжим эту мысль, то и я в свою очередь мог бы спросить у Вас: а если бы абсолютная мудрость представляла собой некое мыслящее, разумное существо, некоего автора и правителя Вселенной, то как тогда она могла бы творить или производить на свет людей, страдающих врождённой идиотией, а также лишённых способности к логическому рассуждению животных и всё остальное “творение”? Как же так? — спрашивает Кларк, рассматривая доказательства существования Божества. “Если Бог создал глаза, то разве и сам он не должен уметь видеть? Если Бог создал уши, то разве и сам он не должен уметь слышать?”<ref>См. Гольбах, с. 443: “ Но скажут нам, как можно отрицать у творца качества, которые мы наблюдаем у его творений? Неужели работа более совершенна, чем работник? ''Неужели бог, создавший глаз и ухо, не видит и не слышит''! Но если рассуждать таким образом, то разве не следовало бы приписать богу все другие качества, наблюдаемые нами в его творениях?” (''примеч. перев''.).</ref> Однако, рассуждая подобным образом, придётся признать, что сотворивший идиота Бог и сам является идиотом и что создавший такое множество неразумных существ, столько физических и нравственных чудовищ Бог и сам должен быть неразумным существом . . .  

В прошлом году Вы задавались одним и тем же вопросом: как может разум происходить или эманировать из того, что само не есть разум? Как высокоразумное человечество, венец разумности, может родиться из слепого закона или силы, не обладающих никаким разумом? Но если мы продолжим эту мысль, то и я в свою очередь мог бы спросить у Вас: а если бы абсолютная мудрость представляла собой некое мыслящее, разумное существо, некоего автора и правителя Вселенной, то как тогда она могла бы творить или производить на свет людей, страдающих врождённой идиотией, а также лишённых способности к логическому рассуждению животных и всё остальное “творение”? Как же так? — спрашивает Кларк, рассматривая доказательства существования Божества. “Если Бог создал глаза, то разве и сам он не должен уметь видеть? Если Бог создал уши, то разве и сам он не должен уметь слышать?”<ref>См. Гольбах, с. 443: “Но скажут нам, как можно отрицать у творца качества, которые мы наблюдаем у его творений? Неужели работа более совершенна, чем работник? ''Неужели бог, создавший глаз и ухо, не видит и не слышит''! Но если рассуждать таким образом, то разве не следовало бы приписать богу все другие качества, наблюдаемые нами в его творениях?” (''примеч. перев''.).</ref> Однако, рассуждая подобным образом, придётся признать, что сотворивший идиота Бог и сам является идиотом и что создавший такое множество неразумных существ, столько физических и нравственных чудовищ Бог и сам должен быть неразумным существом . . .  

. . . Мы не являемся адвайтистами, но наше учение о единой жизни идентично учению адвайты в том, что оно говорит о Парабрахмане. И ни один прошедший настоящую философскую подготовку адвайтист никогда не назовёт себя агностиком, поскольку знает, что он сам и есть Парабрахман и во всех отношениях он тождествен универсальной жизни и душе — макрокосм есть микрокосм, и он знает, что нет никакого Бога, кроме него самого, и не может быть никакого творца, который не являлся бы существом. Обретя гносис, мы уже не можем отвернуться от него и превратиться в агностиков.  

. . . Мы не являемся адвайтистами, но наше учение о единой жизни идентично учению адвайты в том, что оно говорит о Парабрахмане. И ни один прошедший настоящую философскую подготовку адвайтист никогда не назовёт себя агностиком, поскольку знает, что он сам и есть Парабрахман и во всех отношениях он тождествен универсальной жизни и душе — макрокосм есть микрокосм, и он знает, что нет никакого Бога, кроме него самого, и не может быть никакого творца, который не являлся бы существом. Обретя гносис, мы уже не можем отвернуться от него и превратиться в агностиков.  

Так во что же тогда верим мы сами? А верим мы на самом деле в многажды осмеянный ''флогистон'' (см. статью “What is force and what is matter?” [“Что такое сила и что такое материя?”], опубликованную в сентябрьском номере журнала “Theosophist” за этот год),<ref>См. Приложение к этому письму (''примеч. перев''.).</ref> а также в то, что некоторые натурфилософы определяли термином ''nisus<ref>Усилие, напряжение, сила, порыв (''лат''.). Об этом см. также: Гольбах. Система природы, с. 73 (''примеч. перев''.).</ref>'' — никогда не прекращающееся, хотя и совершенно незаметное (для обычных органов чувств), движение или усилия, которыми одно тело воздействует на другое — пульсация инертной материи, её жизнь. Тела “планетарных духов” состоят из того, что Пристли и другие называли флогистоном, но мы имеем другое наименование для этой эссенции, находящейся в своём наивысшем, седьмом, состоянии и образующей ту материю, из которой и состоят организмы самых высоких и самых чистых дхьянов. Когда же она находится в своей низшей и самой плотной форме (но всё ещё настолько неосязаемой, что наука называет её энергией или силой), она служит внешним покровом для “планетарных духов” первого, то есть самого низшего разряда.  

Так во что же тогда верим мы сами? А верим мы на самом деле в многажды осмеянный ''флогистон'' (см. статью “What is force and what is matter?” [“Что такое сила и что такое материя?”], опубликованную в сентябрьском номере журнала “Theosophist” за этот год),<ref>См. Приложение к этому письму (''примеч. перев''.).</ref> а также в то, что некоторые натурфилософы определяли термином ''nisus<ref>Усилие, напряжение, сила, порыв (''лат''.). Об этом см. также: Гольбах. Система природы, с. 73 (''примеч. перев''.).</ref>'' — никогда не прекращающееся, хотя и совершенно незаметное (для обычных органов чувств), движение или усилия, которыми одно тело воздействует на другое — пульсация инертной материи, её жизнь. Тела “планетарных духов” состоят из того, что Пристли и другие называли флогистоном, но мы имеем другое наименование для этой эссенции, находящейся в своём наивысшем, седьмом, состоянии и образующей ту материю, из которой и состоят организмы самых высоких и самых чистых дхьянов. Когда же она находится в своей низшей и самой плотной форме (но всё ещё настолько неосязаемой, что наука называет её энергией или силой), она служит внешним покровом для “планетарных духов” первого, то есть самого низшего разряда.  

Иными словами, мы верим в одну лишь материю — в материю как видимую природу и в материю, которая в своей невидимости подобна невидимому, вездесущему и всемогущему Протею, находящемуся в непрерывном движении, которое и составляет её жизнь.<ref>См. Гольбах, с. 78 (примеч.): “Природа — это активная, или движущая, сила; поэтому природой называется также сила всего мира, или универсальная сила в мире”. Bilfinger, ''De Deo, Anima et Mundo'', p. 278 (''примеч. перев''.).</ref> Эту-то материю и черпает из самой себя Природа, ибо она есть единое огромное целое, вне которого не может существовать ничто. В самом деле, как правильно утверждает Бильфингер,<ref>Билъфингер, Георг Бернгард (1693—1750) — немецкий теолог, сторонник лейбницевско-вольфовской философии (см. Гольбах, с. 690) (''примеч. перев''.).</ref> “движение есть такой способ существования, который по необходимости вытекает из сущности (эссенции) материи; эта материя приводится в движение присущими ей особыми энергиями, и её движение целиком обязано заложенной в ней самой силе, а разнообразие форм движения и возникающих в результате этого явлений происходит из всего многообразия свойств, качеств и сочетаний, изначально заложенных в первоматерии“, из которой целиком и собрана природа и о которой ваша наука знает ещё меньше, чем знает какой-нибудь погонщик яков в Тибете о метафизике Канта.  

Иными словами, мы верим в одну лишь материю — в материю как видимую природу и в материю, которая в своей невидимости подобна невидимому, вездесущему и всемогущему Протею, находящемуся в непрерывном движении, которое и составляет её жизнь.<ref>См. Гольбах, с. 78 (примеч.): “Природа — это активная, или движущая, сила; поэтому природой называется также сила всего мира, или универсальная сила в мире”. Bilfinger, ''De Deo, Anima et Mundo'', p. 278 (''примеч. перев''.).</ref> Эту-то материю и черпает из самой себя Природа, ибо она есть единое огромное целое, вне которого не может существовать ничто. В самом деле, как правильно утверждает Бильфингер,<ref>Бильфингер, Георг Бернгард (1693—1750) — немецкий теолог, сторонник лейбницевско-вольфовской философии (см. Гольбах, с. 690) (''примеч. перев''.).</ref> “движение есть такой способ существования, который по необходимости вытекает из сущности (эссенции) материи; эта материя приводится в движение присущими ей особыми энергиями, и её движение целиком обязано заложенной в ней самой силе, а разнообразие форм движения и возникающих в результате этого явлений происходит из всего многообразия свойств, качеств и сочетаний, изначально заложенных в первоматерии“, из которой целиком и собрана природа и о которой ваша наука знает ещё меньше, чем знает какой-нибудь погонщик яков в Тибете о метафизике Канта.  

Итак, существование материи — это факт номер один. Существование движения — это факт номер два, а их самосущность, вечность или неуничтожимость — это факт номер три. Что же касается представления о чистом духе как о неком существе или форме существования — называйте это как хотите — то такое представление является химерой, гигантской нелепостью.  

Итак, существование материи — это факт номер один. Существование движения — это факт номер два, а их самосущность, вечность или неуничтожимость — это факт номер три. Что же касается представления о чистом духе как о неком существе или форме существования — называйте это как хотите — то такое представление является химерой, гигантской нелепостью.  

{{Навигационная строка для ПМ (Базюкин)

{{Навигационная строка для ПМ (Базюкин)

  | до = 24b

  | до = 32

  | после = 111

  | после = 52

}}

}}

{{Сноски}}

{{Сноски}}