Изменения

Безусловно, подобное истолкование не может вызвать никаких нареканий, равно как и написание'' Иесо'' вместо'' Иасо'', так как последняя форма является'' аттической'' и поэтому неточной, ибо это имя —'' ионическое''. «Иесо», от которого образовано «ho Iesous» (сын Иесо) — т.е. родительный падеж, а не именительный, может быть только'' ионическим словом и никаким другим'', особенно если принять во внимание возраст Сивиллиной книги. Сивилла из Эритреи не могла произнести эти слова иначе, ведь Эритрея, место ее обитания, была городом в Ионии (от имени Ион, или Янус), напротив Хиоса; так что'' ионическая'' форма предшествовала'' аттической''.

Безусловно, подобное истолкование не может вызвать никаких нареканий, равно как и написание'' Иесо'' вместо'' Иасо'', так как последняя форма является'' аттической'' и поэтому неточной, ибо это имя —'' ионическое''. «Иесо», от которого образовано «ho Iesous» (сын Иесо) — т.е. родительный падеж, а не именительный, может быть только'' ионическим словом и никаким другим'', особенно если принять во внимание возраст Сивиллиной книги. Сивилла из Эритреи не могла произнести эти слова иначе, ведь Эритрея, место ее обитания, была городом в Ионии (от имени Ион, или Янус), напротив Хиоса; так что'' ионическая'' форма предшествовала'' аттической''.

Если оставить на время мистическое значение этих слов Сивиллы, ставших ныне такими знаменитыми, и прочесть их буквально, памятуя все сказанное выше, то остававшиеся доселе загадочными слова будут выглядеть следующим образом: «Сын''' Иасо''',''' Хрестос''' (жрец или слуга)''' сын(а) Бог(а)''' (Аполлона)''' Спасителя''' от''' Креста''' (плоти или материи)»<ref name="ftn87">Стаурос'' превратился в крест — орудие распятия — гораздо позже, когда он начал восприниматься как христианский символ, изображаемый греческой буквой T (''тау''). Изначально этот символ имел фаллическое значение, олицетворяя мужское и женское начало, великого змия-искуситетеля, тело, которое должно быть покорено драконом мудрости, семигласного солнечного Хнуфиса, или Дух гностического Христоса, или, опять-таки, Аполлона, убивающего Пифона.</ref>. Поистине, христианство должно оставить всякую надежду быть понятым, пока из него не будет выметен весь догматизм и мертвая буква не будет принесена в жертву вечному Духу истины, который есть Гор, и Кришна, и Будда, равно как и гностический Христос, и истинный Христос Павла.

Если оставить на время мистическое значение этих слов Сивиллы, ставших ныне такими знаменитыми, и прочесть их буквально, памятуя все сказанное выше, то остававшиеся доселе загадочными слова будут выглядеть следующим образом: «Сын''' Иасо''',''' Хрестос''' (жрец или слуга)''' сын(а) Бог(а)''' (Аполлона)''' Спасителя''' от''' Креста''' (плоти или материи)»<ref>''Стаурос'' превратился в крест — орудие распятия — гораздо позже, когда он начал восприниматься как христианский символ, изображаемый греческой буквой T (''тау''). Изначально этот символ имел фаллическое значение, олицетворяя мужское и женское начало, великого змия-искуситетеля, тело, которое должно быть покорено драконом мудрости, семигласного солнечного Хнуфиса, или Дух гностического Христоса, или, опять-таки, Аполлона, убивающего Пифона.</ref>. Поистине, христианство должно оставить всякую надежду быть понятым, пока из него не будет выметен весь догматизм и мертвая буква не будет принесена в жертву вечному Духу истины, который есть Гор, и Кришна, и Будда, равно как и гностический Христос, и истинный Христос Павла.

В своих «Путешествиях по разным странам Европы, Азии и Африки» д-р Э.Д.Кларк описывает увиденный им языческий монумент.

В своих «Путешествиях по разным странам Европы, Азии и Африки» д-р Э.Д.Кларк описывает увиденный им языческий монумент.

{{Стиль А-Цитата|«...Внутри святилища, за алтарем, мы увидели обломки'' мраморной бемы (кафедры)'', на задней стенке которой обнаружили надпись — прекрасно сохранившуюся, нигде не поврежденную и вполне разборчивую, являющую собой, пожалуй, единственный известный пример'' надгробной'' надписи на памятнике столь замечательной формы.»}}

{{Стиль А-Цитата|«...Внутри святилища, за алтарем, мы увидели обломки'' мраморной бемы (кафедры)'', на задней стенке которой обнаружили надпись — прекрасно сохранившуюся, нигде не поврежденную и вполне разборчивую, являющую собой, пожалуй, единственный известный пример'' надгробной'' надписи на памятнике столь замечательной формы.»}}

Эта надпись гласила: ΧΡΗΣΤΟΣ ΠΡΩΤΟΥ ΘΕΣΣΑΛΟΣ ΛΑΡΕΙΣΑΙΟΣ ΠΕΛΑΣΓΙΩΤΗΣ ΕΤΩΝ ΙΗ ΗΡΩΣ; или «Хрестос, первый, Фессалоникиец из Ларисы, Пеласгиот, 18-летний Герой»; Хрестос'' первый (protou)'' — почему? Если понимать эту фразу буквально, в ней отсутствует какой-либо смысл; но прочитанная эзотерически, она ясна и конкретна. Как показывает д-р Кларк, слово «Хрестос» встречается в эпитафиях практически всех древних жителей Ларисы, но ему всякий раз предшествует имя собственное. Если эпитет Хрестос стоит после имени, он означает просто «добрый человек», т.е. посмертную похвалу усопшему (примерно то же самое можно встретить и в наших современных эпитафиях). Но если слово Хрестос употребляется самостоятельно и за ним следует слово «protou», смысл его совершенно меняется, особенно если умерший характеризуется как «герой». Оккультист, прочитав эту фразу, сказал бы, что умерший был неофитом, скончавшимся на 18-м году своего'' неофитства<ref name="ftn88">Стаурос превратился в крест — орудие распятия — гораздо позже, когда он начал восприниматься как христианский символ, изображаемый греческой буквой T (тау) (Lu­cian, Judicium Vocalium). Изначально этот символ имел фаллическое значение, олицетворяя мужское и женское начало, великого змия-искусителя, тело, которое должно быть убито или покорено драконом мудрости, семигласного солнечного Хнуфиса, или Дух гностического Христоса, или, опять-таки, Аполлона, убивающего Пифона.</ref>, но успевшим достичь первого или высшего класса ученичества, «героически» выдержав все подготовительные испытания; однако он умер, так и не успев приобщиться к последней тайне, познав которую он стал бы «Христосом»,'' помазанным'', воссоединившимся с духом Христоса или Истины в себе самом. Он не достиг конца «Пути», хотя и выдержал как герой все ужасы подготовительных теургических испытаний.

Эта надпись гласила: ΧΡΗΣΤΟΣ ΠΡΩΤΟΥ ΘΕΣΣΑΛΟΣ ΛΑΡΕΙΣΑΙΟΣ ΠΕΛΑΣΓΙΩΤΗΣ ΕΤΩΝ ΙΗ ΗΡΩΣ; или «Хрестос, первый, Фессалоникиец из Ларисы, Пеласгиот, 18-летний Герой»; Хрестос'' первый (protou)'' — почему? Если понимать эту фразу буквально, в ней отсутствует какой-либо смысл; но прочитанная эзотерически, она ясна и конкретна. Как показывает д-р Кларк, слово «Хрестос» встречается в эпитафиях практически всех древних жителей Ларисы, но ему всякий раз предшествует имя собственное. Если эпитет Хрестос стоит после имени, он означает просто «добрый человек», т.е. посмертную похвалу усопшему (примерно то же самое можно встретить и в наших современных эпитафиях). Но если слово Хрестос употребляется самостоятельно и за ним следует слово «protou», смысл его совершенно меняется, особенно если умерший характеризуется как «герой». Оккультист, прочитав эту фразу, сказал бы, что умерший был неофитом, скончавшимся на 18-м году своего'' неофитства, но успевшим достичь первого или высшего класса ученичества, «героически» выдержав все подготовительные испытания; однако он умер, так и не успев приобщиться к последней тайне, познав которую он стал бы «Христосом»,'' помазанным'', воссоединившимся с духом Христоса или Истины в себе самом. Он не достиг конца «Пути», хотя и выдержал как герой все ужасы подготовительных теургических испытаний.

Наша уверенность в правильности этого прочтения станет абсолютной, когда мы прочтем у д-ра Кларка, где он нашел эту надпись. Как отмечает Годфри Хиггинс, она была обнаружена именно там, «где я и предполагал ее найти, — в Дельфах, в храме Бога, называемого ИЕ», который у христиан превратился в Йах, или Иегову, объединенного с Христом Иисусом. Этот храм был расположен у подножия Парнаса, в Гимнасии, «рядом с Касталийским источником, который протекал мимо руин Криссы (вероятно, городка, именуемого Крестона) и впадал в Крисский залив». (Higgins, Anacalypsis, I, 582.) И еще: «В начале своего пути от [Касталийского]'' источника'' она [река] отделяет развалины''' Гимнасия''', где ныне стоит'' Монастырь Паная'', от деревушки'' Кастри'', так же как, возможно, ранее отделяла его от древних'' Дельф''...» — местопребывания великого оракула Аполлона, города Криса (или Креуса), великого центра посвящений и пророков-''Chrestoi'', где претенденты на последнее'' испытание'' принимали помазание священными маслами<ref name="ftn89">Демосфен сообщает (De Corona, 259 [313]), что в ходе греческих мистерий претенденты на посвящение помазывались маслом. Так делается сейчас и в Индии, во время'' йогических'' мистерий, где используются различные мази и притирания.</ref>, перед тем как войти в заключительный, сорокадевятичасовый транс (что практикуется на Востоке по сей день), из которого они выходили уже во всей славе адептов-''Christoi''.

Наша уверенность в правильности этого прочтения станет абсолютной, когда мы прочтем у д-ра Кларка, где он нашел эту надпись. Как отмечает Годфри Хиггинс, она была обнаружена именно там, «где я и предполагал ее найти, — в Дельфах, в храме Бога, называемого ИЕ», который у христиан превратился в Йах, или Иегову, объединенного с Христом Иисусом. Этот храм был расположен у подножия Парнаса, в Гимнасии, «рядом с Касталийским источником, который протекал мимо руин Криссы (вероятно, городка, именуемого Крестона) и впадал в Крисский залив». (Higgins, Anacalypsis, I, 582.) И еще: «В начале своего пути от [Касталийского]'' источника'' она [река] отделяет развалины''' Гимнасия''', где ныне стоит'' Монастырь Паная'', от деревушки'' Кастри'', так же как, возможно, ранее отделяла его от древних'' Дельф''...» — местопребывания великого оракула Аполлона, города Криса (или Креуса), великого центра посвящений и пророков-''Chrestoi'', где претенденты на последнее'' испытание'' принимали помазание священными маслами<ref name="ftn89">Демосфен сообщает (De Corona, 259 [313]), что в ходе греческих мистерий претенденты на посвящение помазывались маслом. Так делается сейчас и в Индии, во время'' йогических'' мистерий, где используются различные мази и притирания.</ref>, перед тем как войти в заключительный, сорокадевятичасовый транс (что практикуется на Востоке по сей день), из которого они выходили уже во всей славе адептов-''Christoi''.

Теперь мы можем рассматривать это понятие не только как греческое слово, означающее «помазанный» или «намазанный», но как видовое определение.

Теперь мы можем рассматривать это понятие не только как греческое слово, означающее «помазанный» или «намазанный», но как видовое определение.

''Карест'' заворачивался в цельный кусок ткани без швов — обычную одежду Христа! Длина ткани роли не играла: некоторые полосы достигали в развернутом виде 1000 ярдов в длину, но при этом не имели ни единого шва... Ныне это цельное одеяние египетского'' Кареста'' служит нам на­поминанием о мистическом Христе, ставшем историче­ским в Евангелиях, где он изображается облаченным в плащ или хитон, не имеющий ни единого шва. Объяснение данному факту не могли дать ни греки, ни евреи; но зато его наилучшим образом объясняет'' кету'' — египет­ская ткань, бесшовное одеяние или бинты, изготавливавшиеся для вечного ношения; в такую одежду облачали мумию-Христа — символ бессмертия в египетских гробницах...

''Карест'' заворачивался в цельный кусок ткани без швов — обычную одежду Христа! Длина ткани роли не играла: некоторые полосы достигали в развернутом виде 1000 ярдов в длину, но при этом не имели ни единого шва... Ныне это цельное одеяние египетского'' Кареста'' служит нам напоминанием о мистическом Христе, ставшем историческим в Евангелиях, где он изображается облаченным в плащ или хитон, не имеющий ни единого шва. Объяснение данному факту не могли дать ни греки, ни евреи; но зато его наилучшим образом объясняет'' кету'' — египетская ткань, бесшовное одеяние или бинты, изготавливавшиеся для вечного ношения; в такую одежду облачали мумию-Христа — символ бессмертия в египетских гробницах...

...Далее, Иисус был предан смерти в точном соответствии с указаниями по изготовлению'' Кареста''. Ни одна кость не должна быть сломана. Настоящий'' Карест'' должен быть совершен в любой своей части. «Это тот, кто воскресает целым и невредимым; тот, кого люди не знают по имени».

...Далее, Иисус был предан смерти в точном соответствии с указаниями по изготовлению'' Кареста''. Ни одна кость не должна быть сломана. Настоящий'' Карест'' должен быть совершен в любой своей части. «Это тот, кто воскресает целым и невредимым; тот, кого люди не знают по имени».

У меня нет ни малейшего сомнения в том, что древнеримские празднества, именуемые харистиями, ведут свое происхождение из культа'' Кареста'' и'' Евхаристии'' — праздника в честь'' манов'' усопших друзей и родственников, ради которого раз в году было принято организовывать дружественные встречи-примирения.

У меня нет ни малейшего сомнения в том, что древнеримские празднества, именуемые харистиями, ведут свое происхождение из культа'' Кареста'' и'' Евхаристии'' — праздника в честь'' манов'' усопших друзей и родственников, ради которого раз в году было принято организовывать дружественные встречи-примирения.

Именно здесь нам следует искать принципиальное единство между Христом египтян, христиан и римских катакомб. Христианские мистерии, по невежеству объявленные необъяснимыми, на самом деле объясняются с помощью гностицизма и мифологии, но никак иначе. Они вовсе не являются непостижимыми для человеческого разума, как это утверждают сегодня их малообразованные, но высокооплачиваемые толкователи. Это не более чем ребяческая уловка невежд, стремящихся как-то оправдать собственную беспомощность, — тех, кто понятия не имеет, что такое гнозис, или наука мистерий, которая только и способна удовлетворительно объяснить все эти вещи, проследив их развитие от самых истоков. И только в Египте мы сможем отыскать корни нынешней религиозной символики, определить происхождение природы и имени Христа и убедиться в том, что Христос был некогда мумией, а наша нынешняя христология — не что иное, как мумифицированная мифология. (Agnostic Annual, «The Na­me and Nature of the Christ» Gerald Massey.)

Именно здесь нам следует искать принципиальное единство между Христом египтян, христиан и римских катакомб. Христианские мистерии, по невежеству объявленные необъяснимыми, на самом деле объясняются с помощью гностицизма и мифологии, но никак иначе. Они вовсе не являются непостижимыми для человеческого разума, как это утверждают сегодня их малообразованные, но высокооплачиваемые толкователи. Это не более чем ребяческая уловка невежд, стремящихся как-то оправдать собственную беспомощность, — тех, кто понятия не имеет, что такое гнозис, или наука мистерий, которая только и способна удовлетворительно объяснить все эти вещи, проследив их развитие от самых истоков. И только в Египте мы сможем отыскать корни нынешней религиозной символики, определить происхождение природы и имени Христа и убедиться в том, что Христос был некогда мумией, а наша нынешняя христология — не что иное, как мумифицированная мифология. (Agnostic Annual, «The Name and Nature of the Christ» Gerald Massey.)

{{Стиль А-Цитата завершается}}

{{Стиль А-Цитата завершается}}

Все вышесказанное является чисто научным объяснением, хотя, может быть, излишне'' материалистическим'', — именно потому, что это наука, хотя сам автор статьи — широко известный спиритуалист. Истинный оккультизм обнаруживает в христианстве те же самые мистические элементы, что и в других вероисповеданиях, но решительно отрицает его догматический и'' исторический'' характер. Неоспоримым фактом является то, что в словах Ιησους ο χριστος (см.: Деян., V, 42; IX, 34; 1 Кор., III, 11, и т.д.) артикль'' «o»'' перед словом'' Христос'' указывает, что это просто прозвище, подобное тому, что носил Фокион, упоминаемый как Fwk!iwn $o crist!oV (Плутарх, «Жизнеописания»). И все же реальный человек (Иисус), носивший этот титул, — где бы и когда бы он ни жил, — несомненно был великим Посвященным и «Сыном Бога».

Все вышесказанное является чисто научным объяснением, хотя, может быть, излишне'' материалистическим'', — именно потому, что это наука, хотя сам автор статьи — широко известный спиритуалист. Истинный оккультизм обнаруживает в христианстве те же самые мистические элементы, что и в других вероисповеданиях, но решительно отрицает его догматический и'' исторический'' характер. Неоспоримым фактом является то, что в словах Ιησους ο χριστος (см.: Деян., V, 42; IX, 34; 1 Кор., III, 11, и т.д.) артикль'' «o»'' перед словом'' Христос'' указывает, что это просто прозвище, подобное тому, что носил Фокион, упоминаемый как Fwk!iwn $o crist!oV (Плутарх, «Жизнеописания»). И все же реальный человек (Иисус), носивший этот титул, — где бы и когда бы он ни жил, — несомненно был великим Посвященным и «Сыном Бога».

Ибо, повторим еще раз, прозвище Христос и история с распятием вызваны к жизни событиями гораздо более древними и полностью основаны на них. Повсюду — и в Индии, и в Египте, и в Халдее, и в Греции — эти легенды имеют в своей основе один и тот же первоисходный сюжет: добровольное само­пожертвование'' logoi'' —'' лучей'' единого''' Логоса''' (непо­средственной проявленной эманации из Единого, вечносокрытого Бесконечного и Непостижимого), воплотившихся в человечестве. Они согласились'' пасть в материю'' и потому называются «Падшими». Это таинство принадлежит к числу тех великих мистерий, рассказ о которых явно выходит за рамки журнальной статьи; но данная тема во всех подробностях будет рассмотрена мною в отдельной книге «Тайная Доктрина».

Ибо, повторим еще раз, прозвище Христос и история с распятием вызваны к жизни событиями гораздо более древними и полностью основаны на них. Повсюду — и в Индии, и в Египте, и в Халдее, и в Греции — эти легенды имеют в своей основе один и тот же первоисходный сюжет: добровольное самопожертвование'' logoi'' —'' лучей'' единого''' Логоса''' (непосредственной проявленной эманации из Единого, вечносокрытого Бесконечного и Непостижимого), воплотившихся в человечестве. Они согласились'' пасть в материю'' и потому называются «Падшими». Это таинство принадлежит к числу тех великих мистерий, рассказ о которых явно выходит за рамки журнальной статьи; но данная тема во всех подробностях будет рассмотрена мною в отдельной книге «Тайная Доктрина».

И наконец, хотя об этимологии обоих терминов нами сказано вполне достаточно, можно добавить к уже перечисленным фактам еще несколько дополнительных. Слово crist!oV являлось в греческом языке отглагольным прилагательным от корня cr!iw, означающего «быть натертым» (''мазью'' или бальзамом), и в конце концов превратилось в христианской теологии в «помазанника». Но таким же образом можно превратить в «помазанника» и Кришну, первый слог имени которого —'' Кри'' — на санскрите означает, помимо всего прочего, «выливать, натирать, покрывать»<ref>Потому-то это учение и увековечено в мистериях. Чистая монада, «бог» воплощается и становится'' Хрестосом'', или человеком, проходящим через испытание жизнью на земле. Последовательность таких испытаний рано или поздно приводит его к'' распятию плоти'' и в конечном счете к достижению состояния Христоса.</ref>. Христианские филологи стремятся свести значение имени Кришна к корню'' Криш'', «черный»; но, если проанализировать этимологию этого санскритского слова (''Х''ришна) более тщательно, сравнив его с греческими корнями, содержащимися в именах Хрестос и Христос, можно убедиться, что они имеют общее происхождение<ref>Наиболее авторитетные источники выводят греческое слово'' Христос'' из санскритского корня'' гхриш'', «трение»; таким образом:'' гхарш-а-ми-то'', «тереть», и'' гхриш-та-с'', «натертый, воспаленный». Кроме того, корень'' Криш'' имеет еще дополнительное значение «пахать, делать борозды», а также — «причинять боль, терзать, мучить»; а слово'' гхриш-та-с'' — «натирание». Все эти термины имеют отношение к состояниям Хрестоса и Христоса. Каждый должен'' умереть как Хрестос'', т.е. убить в себе все личностное, все страсти, полностью отринуть идею собственной обособленности от «Отца» — Божественного Духа в человеке, чтобы воссоединиться с вечной и абсолютной'' Жизнью'' и'' Светом'' (Сат), достичь благословенного состояния'' Христоса'', возрожденного человека, обретшего духовную свободу.</ref>.

И наконец, хотя об этимологии обоих терминов нами сказано вполне достаточно, можно добавить к уже перечисленным фактам еще несколько дополнительных. Слово crist!oV являлось в греческом языке отглагольным прилагательным от корня cr!iw, означающего «быть натертым» (''мазью'' или бальзамом), и в конце концов превратилось в христианской теологии в «помазанника». Но таким же образом можно превратить в «помазанника» и Кришну, первый слог имени которого —'' Кри'' — на санскрите означает, помимо всего прочего, «выливать, натирать, покрывать»<ref>Потому-то это учение и увековечено в мистериях. Чистая монада, «бог» воплощается и становится'' Хрестосом'', или человеком, проходящим через испытание жизнью на земле. Последовательность таких испытаний рано или поздно приводит его к'' распятию плоти'' и в конечном счете к достижению состояния Христоса.</ref>. Христианские филологи стремятся свести значение имени Кришна к корню'' Криш'', «черный»; но, если проанализировать этимологию этого санскритского слова (''Х''ришна) более тщательно, сравнив его с греческими корнями, содержащимися в именах Хрестос и Христос, можно убедиться, что они имеют общее происхождение<ref>Наиболее авторитетные источники выводят греческое слово'' Христос'' из санскритского корня'' гхриш'', «трение»; таким образом:'' гхарш-а-ми-то'', «тереть», и'' гхриш-та-с'', «натертый, воспаленный». Кроме того, корень'' Криш'' имеет еще дополнительное значение «пахать, делать борозды», а также — «причинять боль, терзать, мучить»; а слово'' гхриш-та-с'' — «натирание». Все эти термины имеют отношение к состояниям Хрестоса и Христоса. Каждый должен'' умереть как Хрестос'', т.е. убить в себе все личностное, все страсти, полностью отринуть идею собственной обособленности от «Отца» — Божественного Духа в человеке, чтобы воссоединиться с вечной и абсолютной'' Жизнью'' и'' Светом'' (Сат), достичь благословенного состояния'' Христоса'', возрожденного человека, обретшего духовную свободу.</ref>.

{{Стиль А-Цитата|«...''Первый'' [Хрестос], заставив себя спуститься в преисподнюю [к Скорпиону, т.е. воплотиться в чреве земной женщины] ради спасения мира, стал Солнцем, лишенным своих'' золотых лучей и увенчанным черными<ref>Востоковедам и теологам полезно было бы прочесть, изучить и подумать как следует над аллегорией Вишвакармана — «Всетворящего» — Ведического Бога, мирового зодчего, который принес себя в жертву самому себе (или Вселенной) после жертвоприношения всех миров (которые суть тоже он сам), совершив тем самым «Сарва-Медха», всеобщее жертвоприношение. В аллегории Пуран его дочь Йога-сиддха («Духовное сознание»), жена Сурьи (Солнца), жалуется ему на чрезмерную яркость своего мужа; и Вишвакарман, приняв форму Такшаки — «резчика и плотника», закрепляет Солнце на своем токарном станке и отсекает часть его блеска. Сурья после этого кажется покрытым черными шипами, превращаясь таким образом в Викарттану («лишенного своих лучей»). Все эти имена и термины использовались кандидатами на Посвящение во время испытаний. Иерофант-Инициатор (Посвятитель) олицетворял в данном случае Вишвакармана — отца и главного делателя богов (земных адептов); а кандидат (посвящаемый) — Сурью, Солнце, которому надлежало отсечь от себя все пылкие страсти, надеть терновый (с шипами) венец и предать свое тело распятию (на кресте или на токарном станке), дабы воскреснуть и заново родиться к новой жизни, уже будучи прекрасным «СветомМира» — Христом. Но, видимо, никто из востоковедов не смог разобраться в этой поучительной аллегории, не говоря уже о том, чтобы применять ее на практике! [Прим. Е.П. Блаватской.]</ref> лучами ''(шипами, символизирующими эту утрату); а'' второй'' — уже торжествующий'' Мессия'', пребывающий'' на вершине небесного свода'', персонифицированный в виде'' Льва из колена Иудина''. В обоих случаях он является обладателем креста: и в своем унижении (как сын совокупления), и будучи Иеговой, когда крест — как закон творения — находится в полной его власти...»}}

{{Стиль А-Цитата|«...''Первый'' [Хрестос], заставив себя спуститься в преисподнюю [к Скорпиону, т.е. воплотиться в чреве земной женщины] ради спасения мира, стал Солнцем, лишенным своих'' золотых лучей и увенчанным черными<ref>Востоковедам и теологам полезно было бы прочесть, изучить и подумать как следует над аллегорией Вишвакармана — «Всетворящего» — Ведического Бога, мирового зодчего, который принес себя в жертву самому себе (или Вселенной) после жертвоприношения всех миров (которые суть тоже он сам), совершив тем самым «Сарва-Медха», всеобщее жертвоприношение. В аллегории Пуран его дочь Йога-сиддха («Духовное сознание»), жена Сурьи (Солнца), жалуется ему на чрезмерную яркость своего мужа; и Вишвакарман, приняв форму Такшаки — «резчика и плотника», закрепляет Солнце на своем токарном станке и отсекает часть его блеска. Сурья после этого кажется покрытым черными шипами, превращаясь таким образом в Викарттану («лишенного своих лучей»). Все эти имена и термины использовались кандидатами на Посвящение во время испытаний. Иерофант-Инициатор (Посвятитель) олицетворял в данном случае Вишвакармана — отца и главного делателя богов (земных адептов); а кандидат (посвящаемый) — Сурью, Солнце, которому надлежало отсечь от себя все пылкие страсти, надеть терновый (с шипами) венец и предать свое тело распятию (на кресте или на токарном станке), дабы воскреснуть и заново родиться к новой жизни, уже будучи прекрасным «СветомМира» — Христом. Но, видимо, никто из востоковедов не смог разобраться в этой поучительной аллегории, не говоря уже о том, чтобы применять ее на практике! [Прим. Е.П. Блаватской.]</ref> лучами ''(шипами, символизирующими эту утрату); а'' второй'' — уже торжествующий'' Мессия'', пребывающий'' на вершине небесного свода'', персонифицированный в виде'' Льва из колена Иудина''. В обоих случаях он является обладателем креста: и в своем унижении (как сын совокупления), и будучи Иеговой, когда крест — как закон творения — находится в полной его власти...<ref>''Первый [Хрестос], заставив... его власти...'' — Е.П.Блаватская цитирует книгу Дж. Ральстона Скиннера «Ключ к еврейско-египетским мистериям в источнике мер» (J.Ralston Skinner, ''Key to the Hebrew-Egyptian Mystery in the Source of Measures.'' Cincinnati, 1875).</ref>»}}

{{Стиль А-Цитата|Довольно просто, поскольку имена'' Иисус'' (на иврите — CW) и Аполлоний (или Аполлон) обозначают примерно одно и то же —'' солнце на небосводе''. И следовательно, история странствий одного из них среди'' знаков'' [Зодиака], с персонификацией его страданий, триумфов и чудес, вполне могла стать'' историей другого'', тем более что при описании подобных странствий в те времена повсеместно использовались сходные методы персонификации.}}

{{Стиль А-Цитата|Довольно просто, поскольку имена'' Иисус'' (на иврите — CW) и Аполлоний (или Аполлон) обозначают примерно одно и то же —'' солнце на небосводе''. И следовательно, история странствий одного из них среди'' знаков'' [Зодиака], с персонификацией его страданий, триумфов и чудес, вполне могла стать'' историей другого'', тем более что при описании подобных странствий в те времена повсеместно использовались сходные методы персонификации.}}

Тот факт, что в указе Константина об учреждении Государственной Церкви было сказано: «Древний день Солнца провозглашается особым днем поклонения Иисусу Христу как день Воскресения»*, доказывает, что они — в этой «Государст­венной Церкви» — прекрасно знали о том, что эта аллегория покоится «на астрономическом основании», как это и утверждает автор. Однако то обстоятельство, что и Пураны и Библия изобилуют солярными и астрономическими аллегориями, ни в коей мере не мешает другому — все подобные писания (включая и эти два) продолжают оставаться'' закрытыми'' книгами для наших «авторитетных» ученых (!) Не противоречит оно и другой истине, а именно: все эти учения в первооснове'' не являются творением смертного человека''.

Тот факт, что в указе Константина об учреждении Государственной Церкви было сказано: «Древний день Солнца провозглашается особым днем поклонения Иисусу Христу как день Воскресения»*, доказывает, что они — в этой «Государственной Церкви» — прекрасно знали о том, что эта аллегория покоится «на астрономическом основании», как это и утверждает автор. Однако то обстоятельство, что и Пураны и Библия изобилуют солярными и астрономическими аллегориями, ни в коей мере не мешает другому — все подобные писания (включая и эти два) продолжают оставаться'' закрытыми'' книгами для наших «авторитетных» ученых (!) Не противоречит оно и другой истине, а именно: все эти учения в первооснове'' не являются творением смертного человека''.

Таким образом, «Христос» — как бы его ни называли — означает нечто большее, нежели просто'' Карест'' (мумия) или даже «помазанник» и'' избранник'' (в теологии). Оба последних наименования относятся скорее к'' Хрестосу'', т.е. к человеку скорбящему и страждущему, в его физическом, ментальном и психическом состояниях; и оба — согласно этимологии<ref>«На иврите слово טיה,'' шиах'', как глагол означает'' “спускаться, нисходить (в преисподнюю)”''; а как существительное — “нечто тернистое” или, опять же, “преисподняя”, а также'' “жалоба, плач”''. Причастием типа'' хифиль'', образованным от этого слова, будет םטיה,'' Мешиах'', или по-гречески —'' Messias,'' или'' Христос'', означающее “тот, кто заставляет себя спускаться в преисподнюю”» (или в ад — в догматическом варианте). В эзотерической философии это нисхождение ''в преисподнюю'' имеет глубокий мистический смысл. Принято считать, что Дух «Христос», или вернее — «Логос» (''читай'' — логосы), «нисходит в преисподнюю», облеченный во плоть, т.е.'' рождается в образе человека''. После того как Ангелы Света похитили у'' Элохимов'' (или богов) их тайну —'' творческий'' «огонь жизни», они были низвергнуты в преисподнюю, в пучину материи, или, как говорят добрые теологи, в бездоную пропасть'' Ада''. Так сказано в Космогонии и Антропологии. Однако во время мистерий'' Хрестос'','' неофит'' и т.д. (т.е. смертный человек) мог спуститься в подземелья Посвящения и, пройдя испытания, постичь последние, окончательные тайны бы­тия во время «Сна Силоама», или заключительного'' транса'', превращавшего его в нового Посвященного. Гадес (Аид), Шеол и Патала — одно и то же. То, что практиковалось на Западе 2000 лет назад во время мистерий, на Востоке существует и поныне.</ref>, приводимой Фуэрстом и автором «Источника Мер» (с. 255), соотносятся с древнееврейским понятием'' Мешиах'', от которого происходит слово'' Мессия''. Христос это венец славы для страждущего Хрестоса из мистерий, претендента на окончательное''' воссоединение''', к какой бы расе и религии он ни принадлежал. Для настоящего последователя''' Духа Истины''' по сути дела не важно, жил ли Иисус как человек и Хрестос во времена, названные христианскими, или раньше, или же он вовсе не жил на земле. Адепты, жившие и умиравшие ради блага человечества, существовали во все века; и в древние времена многие добрые и святые люди носили прозвище, или титул, Хрестос — еще до того, как был рожден на свет Иисус из Назарета, или, по-другому, Иисус (Иегошуа) Бен Пандира<ref name="ftn96">Этот факт подтверждают некоторые классики. У Лукиана (Iupp. Conf., 16): Φωκίων ὁ χρηστός и Φωκίων ὁ ἐπίκλην (λεγόμενος, прозванный) χρηστός. В «Федре» (266 E) читаем: «Ты имеешь в виду Феодора Хрестоса?» То же самое и у Плутарха; к тому же CrhstoV (Chrestos) было собственным именем (см.: Thesaur. Steph.) оратора и ученика Ирода Аттического.</ref>. Следовательно, из всего вышесказанного можно сделать обоснованный вывод, что Иисус (или Иегошуа), подобно Сократу, Фокиону, Феодору и многим другим, носивший прозвище'' Хрестос'', т.е. «добрый, прекрасный», кроткий и святой Посвященный, указывавший людям путь к состоянию Христоса сам превратился в Путь в сердцах своих наиболее ревностных почитателей. Христиане, подобно всем прочим «герое-поклонникам», постарались предать забвению всех прочих Хрестосов, казавшихся им соперниками'' их'' Богочеловека. Но, несмотря на то, что голос''' Мистерий''' на Западе умолк на многие столетия, а Элевсис, Мемфис, Антий, Дельфы и Креса стали кладбищами для науки, некогда столь же могучей на Западе, как и по сей день на Востоке, им на смену идут в наши дни новые продолжатели их великого дела. Сейчас 1887 год, и девятнадцатый век приближается к своему завершению. Но двадцатое столетие несет человечеству новые, невиданные испытания и потому может стать последним столетием'' нынешней'' эры.

Таким образом, «Христос» — как бы его ни называли — означает нечто большее, нежели просто'' Карест'' (мумия) или даже «помазанник» и'' избранник'' (в теологии). Оба последних наименования относятся скорее к'' Хрестосу'', т.е. к человеку скорбящему и страждущему, в его физическом, ментальном и психическом состояниях; и оба — согласно этимологии<ref>«На иврите слово טיה,'' шиах'', как глагол означает'' “спускаться, нисходить (в преисподнюю)”''; а как существительное — “нечто тернистое” или, опять же, “преисподняя”, а также'' “жалоба, плач”''. Причастием типа'' хифиль'', образованным от этого слова, будет םטיה,'' Мешиах'', или по-гречески —'' Messias,'' или'' Христос'', означающее “тот, кто заставляет себя спускаться в преисподнюю”» (или в ад — в догматическом варианте). В эзотерической философии это нисхождение ''в преисподнюю'' имеет глубокий мистический смысл. Принято считать, что Дух «Христос», или вернее — «Логос» (''читай'' — логосы), «нисходит в преисподнюю», облеченный во плоть, т.е.'' рождается в образе человека''. После того как Ангелы Света похитили у'' Элохимов'' (или богов) их тайну —'' творческий'' «огонь жизни», они были низвергнуты в преисподнюю, в пучину материи, или, как говорят добрые теологи, в бездоную пропасть'' Ада''. Так сказано в Космогонии и Антропологии. Однако во время мистерий'' Хрестос'','' неофит'' и т.д. (т.е. смертный человек) мог спуститься в подземелья Посвящения и, пройдя испытания, постичь последние, окончательные тайны бытия во время «Сна Силоама», или заключительного'' транса'', превращавшего его в нового Посвященного. Гадес (Аид), Шеол и Патала — одно и то же. То, что практиковалось на Западе 2000 лет назад во время мистерий, на Востоке существует и поныне.</ref>, приводимой Фуэрстом и автором «Источника Мер» (с. 255), соотносятся с древнееврейским понятием'' Мешиах'', от которого происходит слово'' Мессия''. Христос это венец славы для страждущего Хрестоса из мистерий, претендента на окончательное''' воссоединение''', к какой бы расе и религии он ни принадлежал. Для настоящего последователя''' Духа Истины''' по сути дела не важно, жил ли Иисус как человек и Хрестос во времена, названные христианскими, или раньше, или же он вовсе не жил на земле. Адепты, жившие и умиравшие ради блага человечества, существовали во все века; и в древние времена многие добрые и святые люди носили прозвище, или титул, Хрестос — еще до того, как был рожден на свет Иисус из Назарета, или, по-другому, Иисус (Иегошуа) Бен Пандира<ref name="ftn96">Этот факт подтверждают некоторые классики. У Лукиана (Iupp. Conf., 16): Φωκίων ὁ χρηστός и Φωκίων ὁ ἐπίκλην (λεγόμενος, прозванный) χρηστός. В «Федре» (266 E) читаем: «Ты имеешь в виду Феодора Хрестоса?» То же самое и у Плутарха; к тому же CrhstoV (Chrestos) было собственным именем (см.: Thesaur. Steph.) оратора и ученика Ирода Аттического.</ref>. Следовательно, из всего вышесказанного можно сделать обоснованный вывод, что Иисус (или Иегошуа), подобно Сократу, Фокиону, Феодору и многим другим, носивший прозвище'' Хрестос'', т.е. «добрый, прекрасный», кроткий и святой Посвященный, указывавший людям путь к состоянию Христоса сам превратился в Путь в сердцах своих наиболее ревностных почитателей. Христиане, подобно всем прочим «герое-поклонникам», постарались предать забвению всех прочих Хрестосов, казавшихся им соперниками'' их'' Богочеловека. Но, несмотря на то, что голос''' Мистерий''' на Западе умолк на многие столетия, а Элевсис, Мемфис, Антий, Дельфы и Креса стали кладбищами для науки, некогда столь же могучей на Западе, как и по сей день на Востоке, им на смену идут в наши дни новые продолжатели их великого дела. Сейчас 1887 год, и девятнадцатый век приближается к своему завершению. Но двадцатое столетие несет человечеству новые, невиданные испытания и потому может стать последним столетием'' нынешней'' эры.

{{Стиль А-Цитата|В двух древнейших греческих манускриптах и некоторых других источниках часть текста — начиная с 9-го стиха и до конца — отсутствует. Некоторые источники предлагают'' иную концовку Евангелия'', — и ни слова более.}}

{{Стиль А-Цитата|В двух древнейших греческих манускриптах и некоторых других источниках часть текста — начиная с 9-го стиха и до конца — отсутствует. Некоторые источники предлагают'' иную концовку Евангелия'', — и ни слова более.}}

Но в двух «древнейших греческих манускриптах» заключительные стихи'' действительно отсутствуют, как будто их никогда и не было''. Жаждущие обрести истину ученые и богобоязненные «ревизоры» знают это гораздо лучше нас с вами; и тем не менее эту вопиющую ложь печатают в самом центре протестантского богословия; ей позволено жить дальше, являя себя взорам грядущих поколений теологов, а следовательно — и их будущих прихожан. Разумеется, за­блуждаться на счет этой явной лжи ученые не могут, но все-таки'' делают вид'', будто верят в истинность этих жестокосердных слов, достойных'' теологического Сатаны''. И самое скверное то, что этим Сатаной-Молохом стал их собственный Небесный'' Бог бесконечного всепрощения и справедливости'', с которым не­разрывно связан их воплощенный символ любви и милосердия, живший среди людей на Земле!

Но в двух «древнейших греческих манускриптах» заключительные стихи'' действительно отсутствуют, как будто их никогда и не было''. Жаждущие обрести истину ученые и богобоязненные «ревизоры» знают это гораздо лучше нас с вами; и тем не менее эту вопиющую ложь печатают в самом центре протестантского богословия; ей позволено жить дальше, являя себя взорам грядущих поколений теологов, а следовательно — и их будущих прихожан. Разумеется, за­блуждаться на счет этой явной лжи ученые не могут, но все-таки'' делают вид'', будто верят в истинность этих жестокосердных слов, достойных'' теологического Сатаны''. И самое скверное то, что этим Сатаной-Молохом стал их собственный Небесный'' Бог бесконечного всепрощения и справедливости'', с которым неразрывно связан их воплощенный символ любви и милосердия, живший среди людей на Земле!

Воистину, неисповедимы ваши парадоксальные пути, о Церкви Христовы!

Воистину, неисповедимы ваши парадоксальные пути, о Церкви Христовы!

Я не собираюсь повторять здесь набившие оскомину аргументы и логические рассуждения относительно всей теологической системы в целом, ибо это делалось уже не раз, причем самыми блистательными «атеистическими умами» Англии и Америки. Я хочу лишь вкратце повторить одно пророчество, которое является естественным заключением, выведенным из нынешних умонастроений христиан. Неосмысленная вера в'' мертвую букву'' Библии, равно как и вера в'' воплощенного'' Христа, продержится не более и четверти века. Церкви будут вынуждены распрощаться со своими драгоценными догмами; в противном случае XX век станет свидетелем упадка и полного краха христианства, а вместе с ним даже и самой веры в Христа как чистого Духа. Само это имя уже начинает вызывать неприязнь, а потому теологическое Христианство должно умереть, чтобы'' впредь никогда не воскресать'' в своей нынешней форме. Это, по сути дела, было бы наилучшим решением всех проблем, если бы не реакция, которая неизбежно за этим последует: результатом многовекового засилья слепой веры станет грубый материализм, который будет править бал до тех пор, пока на смену поверженным идеалам не придут новые —'' универсальные'' и потому несокрушимые, построенные на скале вечных истин, а не на зыбучем песке человеческой фантазии. Антропоморфизм идеалов, утверждаемый нынешними догматиками, сменится, в конечном счете, их полной нематериальностью. Иначе как же христианские догмы — полная противоположность догматам других экзотерических и языческих религий — смогут претендовать на какое-либо превосходство над ними? Ведь в основе своей все эти догматы имеют одни и те же астрономические и физиологические (или фаллические) символы. В астрологиче­ском смысле любая догма какой угодно религии может быть изначально возведена к Солнцу и знакам Зодиака. И коль скоро наука сравнительной символики или любая теология владеют только двумя ключами, открывающими тайны религиозных догм, причем ни одним из них в полной мере, то как же они могут проводить разграничения или изыскивать различия между, скажем, религиями Кришны (Хришны) и Христа; между спасением через кровь «перворожденного, первозданного мужчины» — в одной и кровь «''единородного'' Сына» — в другой, гораздо более молодой религии?

Я не собираюсь повторять здесь набившие оскомину аргументы и логические рассуждения относительно всей теологической системы в целом, ибо это делалось уже не раз, причем самыми блистательными «атеистическими умами» Англии и Америки. Я хочу лишь вкратце повторить одно пророчество, которое является естественным заключением, выведенным из нынешних умонастроений христиан. Неосмысленная вера в'' мертвую букву'' Библии, равно как и вера в'' воплощенного'' Христа, продержится не более и четверти века. Церкви будут вынуждены распрощаться со своими драгоценными догмами; в противном случае XX век станет свидетелем упадка и полного краха христианства, а вместе с ним даже и самой веры в Христа как чистого Духа. Само это имя уже начинает вызывать неприязнь, а потому теологическое Христианство должно умереть, чтобы'' впредь никогда не воскресать'' в своей нынешней форме. Это, по сути дела, было бы наилучшим решением всех проблем, если бы не реакция, которая неизбежно за этим последует: результатом многовекового засилья слепой веры станет грубый материализм, который будет править бал до тех пор, пока на смену поверженным идеалам не придут новые —'' универсальные'' и потому несокрушимые, построенные на скале вечных истин, а не на зыбучем песке человеческой фантазии. Антропоморфизм идеалов, утверждаемый нынешними догматиками, сменится, в конечном счете, их полной нематериальностью. Иначе как же христианские догмы — полная противоположность догматам других экзотерических и языческих религий — смогут претендовать на какое-либо превосходство над ними? Ведь в основе своей все эти догматы имеют одни и те же астрономические и физиологические (или фаллические) символы. В астрологиче­ском смысле любая догма какой угодно религии может быть изначально возведена к Солнцу и знакам Зодиака. И коль скоро наука сравнительной символики или любая теология владеют только двумя ключами, открывающими тайны религиозных догм, причем ни одним из них в полной мере, то как же они могут проводить разграничения или изыскивать различия между, скажем, религиями Кришны (Хришны) и Христа; между спасением через кровь «перворожденного, первозданного мужчины» — в одной и кровь «''единородного'' Сына» — в другой, гораздо более молодой религии?

Изучайте Веды: прочтите хотя бы поверхностные и зачастую искаженные переводы наших крупнейших востоковедов и задумайтесь над тем, что узнали. Обратите внимание на то, чему учили за тысячи лет до начала нашей эры брахманы, египетские иерофанты и халдейские маги: сами боги были некогда обычными смертными (в своих предыдущих рождениях), но обрели бессмертие,'' пожертвовав собственную кровь своему Верховному Божеству,'' или настав­нику. «Книга Мертвых» учит, что смертные «уподобились богам благодаря породнившему их слиянию жизни и крови». Смертные принесли в жертву Богам кровь своих первородных сыновей. В своем «Индуизме» (с. 36) профессор Моньер Вильямс приводит строку из переведенной им «Тайттирия-Брахманы»: «Благодаря жертвоприношению боги достигли небес». А в «Тандья-Брахмане» говорится: «Господь всего сотворенного (Праджапати) принес себя в жертву богам». ...И опять же в «Сатапатха-Брахмане»: «Тот, кто, зная это, совершает жертвоприношение'' Пуруша-медха'' (или первозданного мужа), становится всем».

Изучайте Веды: прочтите хотя бы поверхностные и зачастую искаженные переводы наших крупнейших востоковедов и задумайтесь над тем, что узнали. Обратите внимание на то, чему учили за тысячи лет до начала нашей эры брахманы, египетские иерофанты и халдейские маги: сами боги были некогда обычными смертными (в своих предыдущих рождениях), но обрели бессмертие,'' пожертвовав собственную кровь своему Верховному Божеству,'' или наставнику. «Книга Мертвых» учит, что смертные «уподобились богам благодаря породнившему их слиянию жизни и крови». Смертные принесли в жертву Богам кровь своих первородных сыновей. В своем «Индуизме» (с. 36) профессор Моньер Вильямс приводит строку из переведенной им «Тайттирия-Брахманы»: «Благодаря жертвоприношению боги достигли небес». А в «Тандья-Брахмане» говорится: «Господь всего сотворенного (Праджапати) принес себя в жертву богам». ...И опять же в «Сатапатха-Брахмане»: «Тот, кто, зная это, совершает жертвоприношение'' Пуруша-медха'' (или первозданного мужа), становится всем».

Когда я слышу, как ведические ритуалы называют «отвратительными человеческими жертвоприношениями» и даже людоедством (''sic''), мне всякий раз хочется спросить: а чем, собственно, они отличаются от христианских? Хотя одно отличие все-таки есть. Христианам преподносится «историческая» (но при вдумчивом рассмотрении — в высшей степени философичная) новозаветная драма Распятия, а также «реальная» драма Авраама и Исаака<ref>См. статью преп. Т.Г.Хедли «Дочь солдата» в этом же номере. Обратите внимание на отчаянный протест этого'' истинного'' христианина против буквального понимания англиканской церковью таких фраз, как «жертвоприношение крови», «Искупление кровью» и т.д. Похоже, обратный процесс уже начался: вот вам еще одна ''примета времени''.</ref>; тогда как брахманизм — во всяком случае, его философские школы — учит своих последователей, что это (''языческое'') жертвоприношение «первозданного мужа» есть чисто аллегорический и философский символ. Если прочесть Евангелия'' буквально'', они предстанут перед нами только как слегка видоизмененные версии того, что церковь объявляет сатанинским искажением (интуитивным) христианских догм в языческих религиях. Так что у материализма есть все права указывать на одно и то же чувственное поклонение и одни и те же «солярные» мифы, лежащие в основе всех религий. Так, поверхностный критический анализ'' свастики'','' египетского креста'' и креста обыкновенного приводит профессора Жоли (Man before Metals, p. 189-190) ко вполне обоснованному выводу: все это — просто сексуальные символы. Зная, что

Когда я слышу, как ведические ритуалы называют «отвратительными человеческими жертвоприношениями» и даже людоедством (''sic''), мне всякий раз хочется спросить: а чем, собственно, они отличаются от христианских? Хотя одно отличие все-таки есть. Христианам преподносится «историческая» (но при вдумчивом рассмотрении — в высшей степени философичная) новозаветная драма Распятия, а также «реальная» драма Авраама и Исаака<ref>См. статью преп. Т.Г.Хедли «Дочь солдата» в этом же номере. Обратите внимание на отчаянный протест этого'' истинного'' христианина против буквального понимания англиканской церковью таких фраз, как «жертвоприношение крови», «Искупление кровью» и т.д. Похоже, обратный процесс уже начался: вот вам еще одна ''примета времени''.</ref>; тогда как брахманизм — во всяком случае, его философские школы — учит своих последователей, что это (''языческое'') жертвоприношение «первозданного мужа» есть чисто аллегорический и философский символ. Если прочесть Евангелия'' буквально'', они предстанут перед нами только как слегка видоизмененные версии того, что церковь объявляет сатанинским искажением (интуитивным) христианских догм в языческих религиях. Так что у материализма есть все права указывать на одно и то же чувственное поклонение и одни и те же «солярные» мифы, лежащие в основе всех религий. Так, поверхностный критический анализ'' свастики'','' египетского креста'' и креста обыкновенного приводит профессора Жоли (Man before Metals, p. 189-190) ко вполне обоснованному выводу: все это — просто сексуальные символы. Зная, что

Множество аллегорий и всевозможных'' завес'', «туманных изложений», иносказаний и притч в несколько слоев покрывают оригинальные эзотерические тексты, положенные в основу (''как это уже известно'') Нового Завета. Откуда же в таком случае взялись Евангелия, жизнеописания Иисуса из Назарета? Разве не твердили нам постоянно, что никакой человеческий,'' смертный'' разум не смог бы сам придумать биографию этого еврейского реформатора, равно как и завершившую ее ужасную драму на Голгофе? Мы заявляем, опираясь на авторитет эзотерической восточной школы, что сюжет этот заимствован у гностиков (а именно — само имя «Христос» и мистико-астрономические аллегории) и из писаний древних'' Танаимов''. (Каббалистическая связь между Иисусом, или Иошуа, и библейскими персонификациями). Одной из этих персонификаций является мистическое эзотерическое имя Иеговы — не мифического Бога непосвященных евреев (ничего не знающих о своих собственых мистериях) и еще более невежественных христиан (заимствовавших его впоследствии), но Иеговы языческих посвящений. Это неоспоримо подтверждают глифы, или мистические комбинации различных символов, сохранившиеся до наших дней в римско-католической иероглифике.

Множество аллегорий и всевозможных'' завес'', «туманных изложений», иносказаний и притч в несколько слоев покрывают оригинальные эзотерические тексты, положенные в основу (''как это уже известно'') Нового Завета. Откуда же в таком случае взялись Евангелия, жизнеописания Иисуса из Назарета? Разве не твердили нам постоянно, что никакой человеческий,'' смертный'' разум не смог бы сам придумать биографию этого еврейского реформатора, равно как и завершившую ее ужасную драму на Голгофе? Мы заявляем, опираясь на авторитет эзотерической восточной школы, что сюжет этот заимствован у гностиков (а именно — само имя «Христос» и мистико-астрономические аллегории) и из писаний древних'' Танаимов''. (Каббалистическая связь между Иисусом, или Иошуа, и библейскими персонификациями). Одной из этих персонификаций является мистическое эзотерическое имя Иеговы — не мифического Бога непосвященных евреев (ничего не знающих о своих собственых мистериях) и еще более невежественных христиан (заимствовавших его впоследствии), но Иеговы языческих посвящений. Это неоспоримо подтверждают глифы, или мистические комбинации различных символов, сохранившиеся до наших дней в римско-католической иероглифике.

Гностические тексты содержали краткое изложение основных обрядов, коими сопровождались таинства Посвящения, в то время еще не окончательно стертые из человеческой памяти; однако и эта информация необходимо облекалась в полуаллегорическую форму, прежде чем доверялась бумаге или пергаменту. Но древние'' Танаимы'' — Посвященные, у которых талмудисты позднее заимствовали мудрость каббалы (''устной традиции''), знали тайный язык мистерий; именно'' на этом языке были написаны Евангелия<ref>Так, если три Синоптические Евангелия являют собой комбинацию языческой-греческой и еврейской символики, то «Откровение» написано на тайном языке Танаимов — реликте египетской и халдейской мудрости, а «Евангелие от Иоанна» является чисто гностическим.</ref>. И только тот, кто владеет древним эзотерическим шифром — тайным значением цифр (некогда общим достоянием всех народов), в состоянии в полной мере оценить гений, проявившийся в соединении египетско-еврейских, ветхозаветных аллегорий и имен с аллегориями и символами языческих греческих гностиков — величайших из всех мистиков своего времени. Епископ Ньютон доказывает это, сам того не замечая, когда говорит, что «Св. Варнава — сотоварищ Св. Павла, упомянутый в его послании (глава IX) — обнаруживает... имя Иисуса распятым в числе 318»; т.е. Варнава разглядел имя Иисуса Христа в мистическом греческом IHT, где буква'' тау'' является глифом креста. Один каббалист, автор неопубликованной рукописи «Ключ к строению Тай­ного Языка», заметил по этому поводу:

Гностические тексты содержали краткое изложение основных обрядов, коими сопровождались таинства Посвящения, в то время еще не окончательно стертые из человеческой памяти; однако и эта информация необходимо облекалась в полуаллегорическую форму, прежде чем доверялась бумаге или пергаменту. Но древние'' Танаимы'' — Посвященные, у которых талмудисты позднее заимствовали мудрость каббалы (''устной традиции''), знали тайный язык мистерий; именно'' на этом языке были написаны Евангелия<ref>Так, если три Синоптические Евангелия являют собой комбинацию языческой-греческой и еврейской символики, то «Откровение» написано на тайном языке Танаимов — реликте египетской и халдейской мудрости, а «Евангелие от Иоанна» является чисто гностическим.</ref>. И только тот, кто владеет древним эзотерическим шифром — тайным значением цифр (некогда общим достоянием всех народов), в состоянии в полной мере оценить гений, проявившийся в соединении египетско-еврейских, ветхозаветных аллегорий и имен с аллегориями и символами языческих греческих гностиков — величайших из всех мистиков своего времени. Епископ Ньютон доказывает это, сам того не замечая, когда говорит, что «Св. Варнава — сотоварищ Св. Павла, упомянутый в его послании (глава IX) — обнаруживает... имя Иисуса распятым в числе 318»; т.е. Варнава разглядел имя Иисуса Христа в мистическом греческом IHT, где буква'' тау'' является глифом креста. Один каббалист, автор неопубликованной рукописи «Ключ к строению Тайного Языка», заметил по этому поводу:

{{Стиль А-Цитата|Однако это только игра еврейскими буквами'' Йод'','' Хет'' и'' Шин''. Отсюда — IHS как монограмма Христа, дошедшая до нашего времени. Ее написание — CUW, или 381; но сумма этих букв может быть представлена и как 318, или число Авраама и его Сатаны, Иошуа и его Амалика. Несложно доказать, что это также число Иакова и его противника. Годфри Хиггинс придает особое значение числу 608. Это число имени Мелхиседека, ибо числовое значение его имени — 304, а Мелхиседек был жрецом Наивысшего Бога, у которого нет начала и не будет конца.}}

{{Стиль А-Цитата|Однако это только игра еврейскими буквами'' Йод'','' Хет'' и'' Шин''. Отсюда — IHS как монограмма Христа, дошедшая до нашего времени. Ее написание — CUW, или 381; но сумма этих букв может быть представлена и как 318, или число Авраама и его Сатаны, Иошуа и его Амалика. Несложно доказать, что это также число Иакова и его противника. Годфри Хиггинс придает особое значение числу 608. Это число имени Мелхиседека, ибо числовое значение его имени — 304, а Мелхиседек был жрецом Наивысшего Бога, у которого нет начала и не будет конца.}}

{{Стиль А-Цитата|В древних Пантеонах две планеты считались существующими изначально и вечно [''эоническая вечность ''— Е.П.Б.]. Это Солнце и Луна, или Осирис и Изида. Отсюда и фраза: «''нет начала и не будет конца''». 304, умноженное на два, дает 608. Таково же и числовое значение слова Сет, носитель которого символизировал смену времен года. Ряд авторитетных источников утверждает, что число 888 соотносится с именем Иисуса Христа и является противоположностью числа 666, связанного с Анти-Христом... Значение имени Иошуа неизменно определялось числом 365, соответствующим числу дней солнечного года, в то время как Иегова удовольствовался ролью определителя продолжительности лунного года. Но в христианском Пантеоне Иисус Христос был одновременно и Иеговой и Иошуа...}}

{{Стиль А-Цитата|В древних Пантеонах две планеты считались существующими изначально и вечно [''эоническая вечность ''— Е.П.Б.]. Это Солнце и Луна, или Осирис и Изида. Отсюда и фраза: «''нет начала и не будет конца''». 304, умноженное на два, дает 608. Таково же и числовое значение слова Сет, носитель которого символизировал смену времен года. Ряд авторитетных источников утверждает, что число 888 соотносится с именем Иисуса Христа и является противоположностью числа 666, связанного с Анти-Христом... Значение имени Иошуа неизменно определялось числом 365, соответствующим числу дней солнечного года, в то время как Иегова удовольствовался ролью определителя продолжительности лунного года. Но в христианском Пантеоне Иисус Христос был одновременно и Иеговой и Иошуа...}}

Это еще одна иллюстрация к тому, что христианское значение составного имени Иисус-Христос целиком основано на гностическом и восточном мистицизме. И совершенно естественно и правильно, что летописцы, подобные посвященным гностикам, будучи связанными обетом молчания, не раскрывали эту завесу таинственности, но продолжали окружать покровом тайны глубинный смысл своих древнейших священных учений. Но право отцов церкви покрывать все это толстым слоем своей собственной эвгемеристической фантазии весьма сомнительно<ref>«Претензия христианства на обладание Божественным авторитетом основана на невежественном убеждении в том, что мистический Христос мог воплотиться в человека и действительно сделал это. Тогда как Гнозис утверждает, что телесный Христос — не более чем иллюзорное присутствие трансматериального человека. Следовательно, любое отождествление Христа с исторической личностью является фальсифицированием и дискредитацией Духовной Реальности». (G.Massey. «Gnostic and Historic Christianity»)</ref>. Гностический сочинитель и летописец никого не обманывал. Ибо каждый Посвященный в тайны архаического гнозиса — как в до-христианскую, так и в христианскую эпоху — прекрасно знал значение каждого слова из этого «тайного языка». Как утверждает Гиббон, эти гностики — вдохновители первоначального христианства — были «наиболее культурными, наиболее образованными и наиболее зажиточными из всей массы христиан». (The History of the Decline and Fall of the Roman Empire, ch. XV.) Так что буквальное восприятие собственных текстов не грозило ни им самим, ни их смиренным последователям. Но совершенно иначе дело обстояло с жертвами распространителей выдумок, известных ныне как'' ортодоксальное'' и'' историческое'' христианство. Их последователи впали в то же заблуждение, что и «несмысленные Галаты», которых Павел порицает (Гал., III, 1-5) за то, что они, «начавши духом» (т.е. с веры в Дух [Христоса]), «оканчивают'' плотию''» (т.е. верой в'' телесного'' Христа). Ибо таково подлинное значение греческой фразы: «#enarx!amenoi pne!umati n%un sark”i #epitele%isqe»<ref>Анализ этой фразы выявляет следующее значение: «Неужели вы, стремившиеся поначалу к'' Христу-Духу'','' закончите'' теперь верой в телесного Христа»; так как в противном случае она не имеет вообще никакого смысла. Глагол epiteloumai означает не «достигать совершенства», но «заканчиваться, приобретать определенный вид». Подтверждением тому является борьба, которую Павел вел до конца своих дней с Петром и ему подобными, и его собственный рассказ о том, что он назвал видением Духовного Христа, но не Иисуса из Назарета, как написано в «Деяниях».</ref>. То, что Павел был гностиком и основателем новой'' гностической'' секты, которая, хотя и выступала против других гностических сект, но, подобно им, признавала Христа-Духа, — совершенно очевидно для всех, кроме догматиков и теологов. Не менее очевидно и то, что подлинные учения Иисуса, когда бы он ни жил, могли быть заимствованы только из учений гностиков; против этого отождествления христианства с гностицизмом с самого начала выступали фальсификаторы, которые стремились низвести Дух в материю, принизив тем самым благородную философию изначальной Религии Мудрости. Как сообщает Евсевий (Hist. Eccles., book IV, ch. 7), только один Василид (по определению Климента — «философ, посвятивший себя размышлениям о Божественных вещах») оставил 24 то­ма своих «Толкований Евангелия», но все они были сожжены по приказу Церкви.

Это еще одна иллюстрация к тому, что христианское значение составного имени Иисус-Христос целиком основано на гностическом и восточном мистицизме. И совершенно естественно и правильно, что летописцы, подобные посвященным гностикам, будучи связанными обетом молчания, не раскрывали эту завесу таинственности, но продолжали окружать покровом тайны глубинный смысл своих древнейших священных учений. Но право отцов церкви покрывать все это толстым слоем своей собственной эвгемеристической фантазии весьма сомнительно<ref>«Претензия христианства на обладание Божественным авторитетом основана на невежественном убеждении в том, что мистический Христос мог воплотиться в человека и действительно сделал это. Тогда как Гнозис утверждает, что телесный Христос — не более чем иллюзорное присутствие трансматериального человека. Следовательно, любое отождествление Христа с исторической личностью является фальсифицированием и дискредитацией Духовной Реальности». (G.Massey. «Gnostic and Historic Christianity»)</ref>. Гностический сочинитель и летописец никого не обманывал. Ибо каждый Посвященный в тайны архаического гнозиса — как в до-христианскую, так и в христианскую эпоху — прекрасно знал значение каждого слова из этого «тайного языка». Как утверждает Гиббон, эти гностики — вдохновители первоначального христианства — были «наиболее культурными, наиболее образованными и наиболее зажиточными из всей массы христиан». (The History of the Decline and Fall of the Roman Empire, ch. XV.) Так что буквальное восприятие собственных текстов не грозило ни им самим, ни их смиренным последователям. Но совершенно иначе дело обстояло с жертвами распространителей выдумок, известных ныне как'' ортодоксальное'' и'' историческое'' христианство. Их последователи впали в то же заблуждение, что и «несмысленные Галаты», которых Павел порицает (Гал., III, 1-5) за то, что они, «начавши духом» (т.е. с веры в Дух [Христоса]), «оканчивают'' плотию''» (т.е. верой в'' телесного'' Христа). Ибо таково подлинное значение греческой фразы: «#enarx!amenoi pne!umati n%un sark”i #epitele%isqe»<ref>Анализ этой фразы выявляет следующее значение: «Неужели вы, стремившиеся поначалу к'' Христу-Духу'','' закончите'' теперь верой в телесного Христа»; так как в противном случае она не имеет вообще никакого смысла. Глагол epiteloumai означает не «достигать совершенства», но «заканчиваться, приобретать определенный вид». Подтверждением тому является борьба, которую Павел вел до конца своих дней с Петром и ему подобными, и его собственный рассказ о том, что он назвал видением Духовного Христа, но не Иисуса из Назарета, как написано в «Деяниях».</ref>. То, что Павел был гностиком и основателем новой'' гностической'' секты, которая, хотя и выступала против других гностических сект, но, подобно им, признавала Христа-Духа, — совершенно очевидно для всех, кроме догматиков и теологов. Не менее очевидно и то, что подлинные учения Иисуса, когда бы он ни жил, могли быть заимствованы только из учений гностиков; против этого отождествления христианства с гностицизмом с самого начала выступали фальсификаторы, которые стремились низвести Дух в материю, принизив тем самым благородную философию изначальной Религии Мудрости. Как сообщает Евсевий (Hist. Eccles., book IV, ch. 7), только один Василид (по определению Климента — «философ, посвятивший себя размышлениям о Божественных вещах») оставил 24 тома своих «Толкований Евангелия», но все они были сожжены по приказу Церкви.

И поскольку эти «Толкования» были написаны в ту пору, когда Евангелия в их нынешнем виде еще не существовали<ref>Supernatural Religion, vol. II, ch. «Basilides».</ref>, это лишний раз доказывает, что Евангелие, которое было передано Василиду апостолом Матфеем и учеником Петра Главкием (Clemens Alexandrinus, Strom., VII, ch.. XVII), в значительной мере отличалось от нынешнего текста Нового Завета. Об этом учении вряд ли можно с уверенностью судить по тем необъективным отрывкам, которые оставил для потомков Тертуллиан. Однако даже того немногого, что сообщил нам этот ярый фанатик, вполне достаточно, чтобы идентифицировать основные гностические учения по их терминологии и персоналиям с'' Тайной Доктриной'' Востока.

И поскольку эти «Толкования» были написаны в ту пору, когда Евангелия в их нынешнем виде еще не существовали<ref>Supernatural Religion, vol. II, ch. «Basilides».</ref>, это лишний раз доказывает, что Евангелие, которое было передано Василиду апостолом Матфеем и учеником Петра Главкием (Clemens Alexandrinus, Strom., VII, ch.. XVII), в значительной мере отличалось от нынешнего текста Нового Завета. Об этом учении вряд ли можно с уверенностью судить по тем необъективным отрывкам, которые оставил для потомков Тертуллиан. Однако даже того немногого, что сообщил нам этот ярый фанатик, вполне достаточно, чтобы идентифицировать основные гностические учения по их терминологии и персоналиям с'' Тайной Доктриной'' Востока.

Далее, цитируя Толука, он добавляет:

Далее, цитируя Толука, он добавляет:

{{Стиль А-Цитата|Гаи Гаон, умерший в 1038 г., был, насколько нам известно, первым автором, который развил теорию'' сефиротов'' и дал им имена, которые мы опять-таки наблюдаем у каббалистов (ср.: Jellinek, Moses ben Schem-tob de Leon, etc., p. 13, note 5); этот доктор,'' близко знакомый с сирий­скими и халдейскими христианскими учеными'', благодаря им смог познакомиться с некоторыми гностическими сочинениями.}}

{{Стиль А-Цитата|Гаи Гаон, умерший в 1038 г., был, насколько нам известно, первым автором, который развил теорию'' сефиротов'' и дал им имена, которые мы опять-таки наблюдаем у каббалистов (ср.: Jellinek, Moses ben Schem-tob de Leon, etc., p. 13, note 5); этот доктор,'' близко знакомый с сирийскими и халдейскими христианскими учеными'', благодаря им смог познакомиться с некоторыми гностическими сочинениями.}}

И, как убедительно доказывает Мунк, эти «гностические сочинения» и эзотерические доктрины стали неотъемлемой частью каббалистических трактатов (не говоря уже о многочисленных более поздних интерполяциях, которые мы находим теперь в «Зохаре»). Нынешняя каббала уже не еврейская, а христианская.

И, как убедительно доказывает Мунк, эти «гностические сочинения» и эзотерические доктрины стали неотъемлемой частью каббалистических трактатов (не говоря уже о многочисленных более поздних интерполяциях, которые мы находим теперь в «Зохаре»). Нынешняя каббала уже не еврейская, а христианская.

Таким образом, в результате деятельности нескольких поколений наиболее активных отцов церкви, неустанно трудившихся над уничтожением древних документов и составлением собственных интерполяций для тех из них, которым все же посчастливилось уцелеть, от'' гностицизма'' — законного наследника древней Религии Мудрости — остались только невразумительные и почти неузнаваемые осколки. Однако даже эти крохи будут вечно сиять, подобно чистому золоту; и какими бы тенденциозными ни были отзывы Тертуллиана и Епифания об учениях «еретиков», оккультист способен даже в них разглядеть первозданные истины, некогда передававшиеся по всему миру в ходе мистерий Посвящения. Среди прочих сочинений, содержащих глубокомысленные аллегории, следует выделить «Апокрифические Евангелия» и недавно признанный драгоценнейшей реликвией гностической литературы фрагмент, известный под названием'' «Пистис София»'', «Знание-Мудрость».

Таким образом, в результате деятельности нескольких поколений наиболее активных отцов церкви, неустанно трудившихся над уничтожением древних документов и составлением собственных интерполяций для тех из них, которым все же посчастливилось уцелеть, от'' гностицизма'' — законного наследника древней Религии Мудрости — остались только невразумительные и почти неузнаваемые осколки. Однако даже эти крохи будут вечно сиять, подобно чистому золоту; и какими бы тенденциозными ни были отзывы Тертуллиана и Епифания об учениях «еретиков», оккультист способен даже в них разглядеть первозданные истины, некогда передававшиеся по всему миру в ходе мистерий Посвящения. Среди прочих сочинений, содержащих глубокомысленные аллегории, следует выделить «Апокрифические Евангелия» и недавно признанный драгоценнейшей реликвией гностической литературы фрагмент, известный под названием ''«Pistis-Sophia»<ref>''...фрагмент, известный под названием «Pistis-Sophia»...'' — В 1890 году Джордж Р.С. Мид (1863—1933) — теософ, классический ученый и близкий соратник Е.П. Блаватской, работавший вместе с нею в лондонской штаб-квартире — перевел на английский латинскую версию «Pistis-Sophia», составленную М.Г.Шварце на основе хранящегося в Британском Музее оригинального Коптского манускрипта. В период с апреля 1890 года по май 1891 года Дж.Р.С.Мид опубликовал в журнале «Lucifer» 252 страницы своего перевода, снабдив их своими же комментариями и примечаниями. Известно, что Е.П.Блаватская присовокупила к ним немало собственных примечаний и комментариев.</ref>'', «Знание-Мудрость».

В своей следующей статье, посвященной эзотерическому характеру Евангелия, я намерена показать, что те, кто переводит слово'' Пистис'' как «вера», заблуждаются. Слово «вера» в значении «''благодать''», или «нечто, во что необходимо слепо и беспрекословно верить», вошло в обиход только с возникновением христианства. Павел в своих Посланиях нигде не употребляет это слово в подобном значении; а Павел несомненно был''' Посвященным'''.

В своей следующей статье, посвященной эзотерическому характеру Евангелия, я намерена показать, что те, кто переводит слово'' Пистис'' как «вера», заблуждаются. Слово «вера» в значении «''благодать''», или «нечто, во что необходимо слепо и беспрекословно верить», вошло в обиход только с возникновением христианства. Павел в своих Посланиях нигде не употребляет это слово в подобном значении; а Павел несомненно был''' Посвященным'''.