Изменения

'''[1]''' Мы вынуждены использовать здесь не вполне точный термин "люди", и это ещё один пример того, насколько любой европейский язык мало приспособлен для передачи этих тонких различий.  

'''[1]''' Мы вынуждены использовать здесь не вполне точный термин "люди", и это ещё один пример того, насколько любой европейский язык мало приспособлен для передачи этих тонких различий.  

Надо ли говорить о том, что эти "люди" ничем не походили на сегодняшних людей — ни по своему внешнему виду, ни по своей природе. Зачем же, спрашивается, их вообще называть "людьми"? Да потому, что ни в одном из западных языков нет такого термина, который хотя бы приблизительно выражал мысль, которую мы хотим передать. Слово "люди" (английское слово "men") хотя бы указывает на то, что эти существа были "{{Стиль С-Капитель|ману}}", мыслящими сущностями, как бы они ни отличались от нас по форме и интеллекту. На самом же деле, по своей духовности и своему интеллекту они были скорее "богами", чем "людьми".  

Надо ли говорить о том, что эти "люди" ничем не походили на сегодняшних людей — ни по своему внешнему виду, ни по своей природе. Зачем же, спрашивается, их вообще называть "людьми"? Да потому, что ни в одном из западных языков нет такого термина, который хотя бы приблизительно выражал мысль, которую мы хотим передать. Слово "люди" (английское слово "men") хотя бы указывает на то, что эти существа были "{{Стиль С-Капитель|ману}}", то есть мыслящими сущностями, как бы сильно они ни отличались от нас внешне и умственно. На самом же деле, по своей духовности и уму они были скорее "богами", чем "людьми".  

С той же проблемой языка мы сталкиваемся и когда пытаемся описать те "стадии", которые в своём развитии проходит монада. В метафизическом смысле, конечно же, нелепо говорить о "развитии" монады или говорить, будто ''она'' (или точнее "''оно''") становится "человеком". Но любая попытка сохранить метафизическую точность выражений, используя такой язык, как английский, потребовала бы написания не меньше трёх томов, таких же, как данная книга, и при этом пришлось бы употребить такое количество всевозможных уточнений, что чтение её стало бы бесконечно утомительным занятием. Само собой разумеется, что никакая {{Стиль С-Капитель|монада}} не может ни развиваться, ни продвигаться вперёд, её никак не затрагивает смена тех состояний, через которые она проходит. ''Она не от мира и не от плана сего'', и её можно уподобить лишь вечной, нерушимой звезде божественного Света и Огня, спущенной к нам на Землю в качестве спасательного круга для тех личностей, в которых она обитает. Это последние должны цепляться за неё изо всех сил и, питаясь от её божественной природы, обрести бессмертие. Сама же по себе монада ни за кого цепляться не станет, а, как "спасательный круг", уплывёт к другому воплощению, уносимая неутомимым потоком эволюции.  

С той же проблемой языка мы сталкиваемся и когда пытаемся описать те "стадии", которые в своём развитии проходит монада. В метафизическом смысле, конечно же, нелепо говорить о "развитии" монады или говорить, будто ''она'' (или точнее "''оно''") становится "человеком". Но любая попытка сохранить метафизическую точность выражений, используя такой язык, как английский, потребовала бы написания не меньше трёх томов, таких же, как данная книга, и при этом пришлось бы употребить такое количество всевозможных уточнений, что чтение её стало бы бесконечно утомительным занятием. Само собой разумеется, что никакая {{Стиль С-Капитель|монада}} не может ни развиваться, ни продвигаться вперёд, её никак не затрагивает смена тех состояний, через которые она проходит. ''Она не от мира и не от плана сего'', и её можно уподобить лишь вечной, нерушимой звезде божественного Света и Огня, спущенной к нам на Землю в качестве спасательного круга для тех личностей, в которых она обитает. Это последние должны цепляться за неё изо всех сил и, питаясь от её божественной природы, обрести бессмертие. Сама же по себе монада ни за кого цепляться не станет, а, как "спасательный круг", уплывёт к другому воплощению, уносимая неутомимым потоком эволюции.