Изменения

|Де Шатобриан<ref>Ф.-О. Шатобриан. Гений христианства (François-Auguste Chateaubriand, Génie du Christianisme, 1802) — 1:118 (''SDR'', TUP). </ref>}}

|Де Шатобриан<ref>Ф.-О. Шатобриан. Гений христианства (François-Auguste Chateaubriand, Génie du Christianisme, 1802) — 1:118 (''SDR'', TUP). </ref>}}

{{Стиль С-Капитель|Размышляя}} о природе гениев, офиты<ref>Творения святых отцев. Т. 44, М., 1864. — Творения Святого Епифания Кипрского. Об ересях. С. 70: "Называются же офитами потому, что чтут змея (ὄφιν)."</ref> понимали под ними целый ряд существ: от бога до человека, и относительное превосходство одних над другими объясняли той степенью  

{{Стиль С-Капитель|Рассуждая}} о природе гениев, офиты<ref>Творения святых отцев. Т. 44, М., 1864. — Творения Святого Епифания Кипрского. Об ересях. С. 70: "Называются же офитами потому, что чтут змея (ὄφιν)."</ref> понимали под ними целый ряд существ: от бога до человека, и относительное превосходство одних над другими объясняли различной степенью  

{{Стр| 404 |ТАЙНАЯ ДОКТРИНА}}

{{Стр| 404 |ТАЙНАЯ ДОКТРИНА}}

света, которым они наделены. Необходимо, заявляли они, мыслями своими постоянно обращаться к змею и благодарить его за ту безмерную помощь, которую он оказывает человечеству. Ведь это именно он объяснил Адаму, что если тот вкусит от плода дерева познания добра и зла, то обретёт такие знания и такую мудрость, которые поднимут всё его существо на невообразимую высоту. Таково экзотерическое объяснение.  

света, которым те наделены. Необходимо, заявляли они, мыслями своими постоянно обращаться к змею и благодарить его за ту безмерную помощь, которую он оказывает человечеству. Ведь это именно он объяснил Адаму, что если тот вкусит от плода дерева познания добра и зла, то обретёт такие знания и такую мудрость, которые поднимут всё его существо на невообразимую высоту. Таково экзотерическое объяснение.  

Нетрудно понять, откуда происходит эта изначальная идея о двойственной, янусоподобной природе змея, совмещающей в себе добро и зло. Это — один из древнейших символов уже в силу того, что появление рептилий предшествовало появлению птиц, а птицы возникли раньше млекопитающих. Отсюда происходит и поверье (а точнее суеверие), бытующее среди диких племён, согласно которому души предков принимают образ змея. Этим же объясняется и всеобщая ассоциация змея с деревом.  

Нетрудно понять, откуда происходит эта изначальная идея о двойственной, янусоподобной природе змея, совмещающей в себе добро и зло. Символ змея является одним из древнейших уже в силу того, что рептилии возникли на земле в те времена, когда не существовало не только млекопитающих, но даже птиц. Отсюда происходит и поверье (а точнее суеверие), бытующее среди диких племён, согласно которому души предков принимают образ змея. Этим же объясняется и всеобщая ассоциация змея с деревом.  

В бесконечном множестве легенд образ змея выступает символом самых разнообразных вещей, но, поскольку в большинстве своём легенды эти представляют собой иносказания, то они давно уже воспринимаются как сказки, в основе которых лежат незнание и самые тёмные предрассудки. Например, когда Филострат рассказывает о том, что туземцы Индии и Аравии поедают змеиные сердце и печень, для того чтобы овладеть языком животных (а змея наделялась такой способностью), он определённо не рассчитывал на то, что его слова будут восприняты буквально (см. "Жизнь Аполлония Тианского", кн. 1, XIV<ref>См. Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского, М., 1985, кн. 1, 20, с. 16: "Научился он [Аполлоний] этому, странствуя среди арабов, которые превосходно знают и используют звериные наречия, . . а внятны им эти вещания якобы потому, что они едят то ли змеиное сердце, то ли змеиную печень".</ref>).  

В бесконечном множестве легенд образ змея выступает символом самых разнообразных вещей, но сегодня все эти предания перекочевали в разряд сказок, в основе которых лежат якобы незнание и самые тёмные предрассудки, именно потому, что в большинстве своём легенды представляют собой иносказания. Например, когда Филострат рассказывает о том, что туземцы Индии и Аравии поедают змеиные сердце и печень, чтобы овладеть языком животных (а змея наделялась такой способностью), он определённо не рассчитывал на то, что его слова будут восприняты буквально (см. "Жизнь Аполлония Тианского", кн. 1, XIV<ref>См. Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского, М., 1985, кн. 1, 20, с. 16: "Научился он [Аполлоний] этому, странствуя среди арабов, которые превосходно знают и используют звериные наречия, . . а внятны им эти вещания якобы потому, что они едят то ли змеиное сердце, то ли змеиную печень".</ref>).  

В нашей книге мы ещё не раз увидим, что слова "змей" и "дракон" применялись по отношению к "мудрецам" — посвящённым адептам — уже в глубочайшей древности. Это их мудрость и их знания поедались или усваивались их последователями, откуда и происходит это иносказание. Когда, согласно скандинавской легенде, Сигурд поджаривает и съедает сердце сражённого им дракона Фафнира и становится мудрейшим из людей, то мы понимаем, что легенда эта несёт в себе тот же самый смысл. Сигурд получил знание рун и магических заклинаний ("Слово") от посвящённого ("чародея"), выведенного под именем Фафнир, после чего последний умер, по обычаю, "передав Слово".  

В нашей книге мы ещё не раз увидим, что слова "змей" и "дракон" применялись по отношению к "мудрецам" — посвящённым адептам — уже в глубочайшей древности. Это их мудрость и их знания поедались или усваивались их последователями, откуда и происходит это иносказание. Когда, согласно скандинавской легенде, Сигурд поджаривает и съедает сердце сражённого им дракона Фафнира и становится мудрейшим из людей, то мы понимаем, что легенда эта несёт в себе тот же самый смысл. Сигурд получил знание рун и магических заклинаний ("Слово") от посвящённого ("чародея"), выведенного под именем Фафнир, после чего последний умер, по обычаю, "передав Слово" преемнику.  

Пытаясь разоблачить ''ереси'' гностиков, Епифаний невольно выдаёт один их секрет. Гностики-офиты, говорит он, имели веские основания почитать змея, так как ''именно он открыл первым людям тайны'' ("Adv. Haeres.", 37).<ref>Творения Святого Епифания Кипрского. Об ересях. С. 76: "Но змий увлек их, принес ведение и научил мужа и жену всему ведению вышних тайн".</ref> Это совершенная правда, и в своём учении они не помышляли ни о каком Адаме и Еве в райском саду, а утверждали лишь то, на что мы уже указали выше. ''Наги'' (змеи) индуистских и тибетских адептов также были людьми, а не рептилиями. Кроме того, образ змея всегда выступал символом последовательного или поочерёдного омоложения, символом {{Стиль С-Капитель|бессмертия}} и {{Стиль С-Капитель|времени}}.  

Пытаясь разоблачить ''ереси'' гностиков, Епифаний невольно выдаёт один их секрет. Гностики-офиты, говорит он, имели веские основания почитать змея, так как ''именно он открыл первым людям тайны'' ("Adv. Haeres.", 37).<ref>Творения Святого Епифания Кипрского. Об ересях. С. 76: "Но змий увлек их, принес ведение и научил мужа и жену всему ведению вышних тайн".</ref> Это совершенная правда, и в своём учении офиты не помышляли ни о каком Адаме и Еве в райском саду, а утверждали лишь то, на что мы уже указали выше. И те ''наги'' (змеи), о которых говорят индусские и тибетские адепты, также были людьми, а никакими не рептилиями. Кроме того, образ змея всегда выступал символом последовательного, поэтапного омоложения, символом {{Стиль С-Капитель|бессмертия}} и {{Стиль С-Капитель|времени}}.  

Содержащиеся в "Генезисе природы" многочисленные и чрезвычайно интересные сведения, интерпретации и факты в связи с культом змея отличаются неординарностью мысли и научной точностью. Но они далеко не исчерпывают ''всего ''заложенного в них смысла. Они раскрывают лишь астрономические и физиологические тайны, а также объясняют лишь отдельные космические явления. На низшем плане материальности змей, несомненно,  

Содержащиеся в "Генезисе природы"<ref>Джеральда Мэсси.</ref> многочисленные и чрезвычайно интересные сведения, интерпретации и факты в связи с культом змея отличаются неординарностью мысли и научной точностью. Но они далеко не исчерпывают ''всего ''заложенного в них смысла. Они раскрывают лишь астрономические и физиологические тайны, а также объясняют лишь отдельные космические явления. На низшем плане материальности змей, несомненно,  

{{Стр| 405 |ВЫРОЖДЕНИЕ СИМВОЛА}}

{{Стр| 405 |ВЫРОЖДЕНИЕ СИМВОЛА}}

В качестве символа змей выступал в стольких аспектах и передавал столько оккультных значений, что его можно сравнить только с самим деревом — "деревом жизни", с которым он символически и практически нерасторжимо связан. Но никогда в древности эти символы (как в их метафизическом смысле, так и в физическом) — дерево и змей, и вместе, и порознь, — не подвергались такой вульгаризации, как в наши дни, в эпоху разрушения идолов, разрушения не во имя истины, а во славу самой грубой материи.  

В качестве символа змей выступал в стольких аспектах и передавал столько оккультных значений, что его можно сравнить только с самим деревом — "деревом жизни", с которым он символически и практически нерасторжимо связан. Но никогда в древности эти символы (как в их метафизическом смысле, так и в физическом) — дерево и змей, и вместе, и порознь, — не подвергались такой вульгаризации, как в наши дни, в эпоху разрушения идолов, разрушения не во имя истины, а во славу самой грубой материи.  

Книга "Реки жизни" ("The Rivers of Life")<ref>Автором её является генерал Дж. Форлонг (J.G.R Forlong, см. Index to the Secret Doctrine by John P. Van Mater).</ref> содержит, например, такие откровения и интерпретации, которые привели бы в немалое изумление тех, кто почитал образы дерева и змея в архаичные времена халдейской и египетской мудрости. Да даже древние шиваиты отшатнулись бы в ужасе от теорий и суждений, изложенных автором этой книги.  

Книга "Реки жизни" ("The Rivers of Life")<ref>Автором её является генерал Дж. Форлонг (J.G.R Forlong, см. Index to the Secret Doctrine by John P. Van Mater).</ref> содержит, например, такие "откровения" и интерпретации, которые привели бы в оторопь тех, кто почитал образы дерева и змея в архаичные времена халдейской и египетской мудрости. Да даже древние шиваиты отшатнулись бы в ужасе от теорий и суждений, изложенных автором этой книги.  

{{Стиль А-Цитата|"Представление о кресте, тау, лишь как об изображении мужских половых органов, представленных в форме триады, — а именно этой точки зрения придерживаются Пейн Найт<ref>Richard Payne Knight (1750-1824) — автор ряда книг, посвящённых исследованию символики древних народов, главным образом фаллических культов.</ref> и Инмен<ref>См. Thomas Inman (1820-1876), "Ancient Faiths Embodied in Ancient Names".</ref>, — в корне неверно,"<ref>См. Natural Genesis, v. I, p. 424.</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|"Представление о кресте, тау, лишь как об изображении мужских половых органов, представленных в форме триады, — а именно этой точки зрения придерживаются Пейн Найт<ref>Richard Payne Knight (1750-1824) — автор ряда книг, посвящённых исследованию символики древних народов, главным образом фаллических культов.</ref> и Инмен<ref>См. Thomas Inman (1820-1876), "Ancient Faiths Embodied in Ancient Names".</ref>, — в корне неверно,"<ref>См. Natural Genesis, v. I, p. 424.</ref> }}

И даже "Генезис природы" — монументальный научно-исследовательский труд, наиболее обширный из всего, что было до сих пор опубликовано на эту тему, охватывающий собой гораздо более широкое исследовательское поле и предлагающий гораздо больше объяснений, чем это делали все символоги до сих пор, — тем не менее, не выходит за пределы "психо-теистической" стадии, которой достигла древняя мысль.  

И даже "Генезис природы" — монументальный научно-исследовательский труд, наиболее обширный из всего, что было до сих пор опубликовано на эту тему, охватывающий собой гораздо более широкое исследовательское поле и предлагающий гораздо больше объяснений, чем это делали все символоги до сих пор, — тем не менее, не выходит за пределы "психо-теистической" стадии, которой достигла древняя мысль.  

Да к тому же, не так уж неправы и Пейн Найт с Инменом — их ошибка заключается лишь в полной неспособности понять, что их толкование "дерева жизни" как креста и фаллоса хотя отчасти и подходит к этому символу и отчасти способно объяснить его смысл, но лишь на самой низшей и последней фазе эволюционного развития идеи {{Стиль С-Капитель|Живодавца}}. Здесь речь идёт о самой последней и самой грубо-физической трансформации природы, касающейся жизни животного, насекомого, птицы и даже растения. Ведь действительно, двуединый, творческий магнетизм, выражающийся в форме взаимного притяжения противоположностей, то есть в виде половой поляризации, наблюдается в организмах земноводных и птиц в той же мере, как и у человека. Кроме того, современные символоги и востоковеды — от первого до последнего —  

Да к тому же, не так уж неправы и Пейн Найт с Инменом — их ошибка заключается лишь в полной неспособности понять, что их толкование "дерева жизни" как креста и фаллоса хотя отчасти и подходит к этому символу и отчасти способно объяснить его смысл, но лишь на самой низшей и последней фазе эволюционного развития идеи {{Стиль С-Капитель|Живодавца}}. Здесь речь идёт о самой последней и самой грубо-физической трансформации природы, касающейся жизни животного, насекомого, птицы и даже растения. Ведь действительно, двуединый, творческий магнетизм, выражающийся в форме взаимного притяжения противоположностей, то есть в виде половой поляризации, наблюдается в организмах земноводных и птиц в той же мере, как и у человека. Кроме того, современные символоги и востоковеды — от первого до последнего их представителя —  

{{Стиль А-ТД. Сноски ЕПБ}}

{{Стиль А-ТД. Сноски ЕПБ}}

{{Стр| 406 |ТАЙНАЯ ДОКТРИНА}}

{{Стр| 406 |ТАЙНАЯ ДОКТРИНА}}

ничего не знают об истинных тайнах, которые открывает нам оккультизм, и поэтому неизбежно могут наблюдать лишь эту последнюю фазу. Если им сообщить о том, что подобный способ размножения, который свойствен сегодня одинаково всем существам, живущим на нашей земле, представляет собой лишь переходную фазу, что он является лишь чисто физическим способом создания условий для проявлений жизни, — таким способом проявления жизни, который изменится уже в эпоху нашей и полностью исчезнет в эпоху следующей корневой расы, — они, вероятно, лишь рассмеются над столь нелепой и антинаучной идеей.  

и ведать не ведают об истинных тайнах, которые открывает нам оккультизм, и поэтому неизбежно могут наблюдать лишь эту последнюю фазу. Если им сообщить о том, что подобный способ размножения, который свойствен сегодня одинаково всем существам, живущим на нашей земле, представляет собой лишь переходную фазу, что он является лишь чисто физическим способом создания условий для проявлений жизни, — таким способом проявления жизни, который изменится уже в эпоху нашей и полностью исчезнет в эпоху следующей корневой расы, — они, вероятно, лишь рассмеются над столь нелепой и антинаучной идеей.  

Но именно об этом говорят самые многомудрые оккультисты, и говорят они так потому, что ''знают''. Вся вселенная, всё это мировое сообщество живых существ, — которые тоже рождают себе подобных — это живое свидетельство наличия всевозможных способов размножения, существовавших на протяжении эволюции животных и человеческих видов и рас, и любой специалист, занимающийся естественными науками, должен хотя бы интуитивно это ощущать, коль скоро он пока не в состоянии это доказать. Да и как, в самом деле, он может это доказать при существующем сегодня образе мышления!  

Но именно об этом говорят самые многомудрые оккультисты, и говорят они так потому, что ''знают''. Вся вселенная, всё это мировое сообщество живых существ, — которые тоже рождают себе подобных — это живое свидетельство наличия всевозможных способов размножения, существовавших на протяжении эволюции животных и человеческих видов и рас, и любой специалист, занимающийся естественными науками, должен хотя бы интуитивно это ощущать, коль скоро он пока не в состоянии это доказать. Да и как, в самом деле, он может это доказать при существующем сегодня образе мышления!  

Памятники древнейшей истории немногочисленны и разбросаны по планете, а те, которые всё же оказываются в поле зрения у деятелей науки, по ошибке причисляются ими к произведениям человечества нашей, ещё столь непродолжительной эры. Даже так называемая "всеобщая" (?) история охватывает собой лишь крохотное поле в практически беспредельном пространстве всё ещё не исследованных областей, относящихся к нашей, последней, пятой корневой расе. Поэтому-то каждый вновь открытый артефакт, каждый новый глиф, пришедший к нам из седой древности и пополняющий наш прежний запас знаний, продолжает истолковываться всё так же предвзято и без всякого учёта того конкретного цикла мысли, к которому данный глиф относится. Как же может восторжествовать Истина при неизменном господстве именно такого метода исследований!  

Те исторические памятники, которые уходят в глубины эпохи архаики, крайне редки и скудны, а те, которые всё же оказываются в поле зрения у деятелей науки, по ошибке причисляются ими к произведениям человечества нашей, ещё столь непродолжительной эры. Даже так называемая "всеобщая" (?) история охватывает собой лишь крохотное поле в практически беспредельном пространстве всё ещё не исследованных областей, относящихся к нашей, последней, пятой корневой расе. Поэтому-то каждый вновь открытый артефакт, каждый новый глиф, пришедший к нам из седой древности и пополняющий наш прежний запас знаний, продолжает истолковываться всё так же предвзято и без всякого учёта того конкретного цикла мысли, к которому данный глиф относится. Как же может восторжествовать Истина при неизменном господстве именно такого метода исследований!  

Таким образом, в самом начале своего совместного существования в качестве символов бессмертного бытия как дерево, так и змей являлись божественными образами в полном смысле этого слова. Дерево изображалось в ''перевёрнутом виде'', то есть его корни произрастали из небес, из того Корня всего сущего, который сам корня не имеет. Его ствол растёт и развивается, проходя через различные планы плеромы и отбрасывая свои роскошные ветви вначале на плане едва дифференцированной материи, а затем дерево опускается всё ниже и ниже, пока не достигает земного плана. Так, по словам "Бхагаватгиты", корнями вверх и ветвями вниз растёт дерево жизни и бытия — ашваттха,<ref>См. Бхагаватгита (перев. В.С. Семенцова), гл. XV, 1: "Говорят, у ашваттхи бессмертной // Корни кверху растут, ветви — книзу"/</ref> разрушение которого предполагает единственную возможность достижения бессмертия (гл. XV). <ref>О дереве жизни, ашваттха, и о "мече знания", которым необходимо срубить это дерево для того, чтобы "раб жизни и смерти, человек", смог получить освобождение, см. также ниже: "Тайная доктрина", ч. III, гл. VIII, с. 536.</ref> Эти корни символизируют наивысшую сущность, первопричину, {{Стиль С-Капитель|Логос}}. Но человек должен подняться выше этих корней, и только там он сможет ''воссоединиться с Кришной'', который, как говорит Арджуна (XI.),  

Итак, и дерево, и змей являлись божественными образами в полном смысле этого слова с самого начала своего сосуществования в виде глифов бессмертного бытия. Дерево изображалось в ''перевёрнутом виде'', то есть его корни произрастали из небес, из того Корня всего сущего, который сам корня не имеет. Его ствол растёт и развивается, проходя через различные планы плеромы и отбрасывая свои роскошные ветви вначале на плане едва дифференцированной материи, а затем дерево опускается всё ниже и ниже, пока не достигает земного плана. Так, по словам "Бхагаватгиты", корнями вверх и ветвями вниз растёт дерево жизни и бытия — ашваттха,<ref>См. Бхагаватгита (перев. В.С. Семенцова), гл. XV, 1: "Говорят, у ашваттхи бессмертной // Корни кверху растут, ветви — книзу"/</ref> разрушение которого предполагает единственную возможность достижения бессмертия (гл. XV). <ref>О дереве жизни, ашваттха, и о "мече знания", которым необходимо срубить это дерево для того, чтобы "раб жизни и смерти, человек", смог получить освобождение, см. также ниже: "Тайная доктрина", ч. III, гл. VIII, с. 536.</ref> Эти корни символизируют наивысшую сущность, первопричину, {{Стиль С-Капитель|Логос}}. Но человек должен подняться выше этих корней, и только там он сможет ''воссоединиться с Кришной'', который, как говорит Арджуна (XI.),  

{{Стиль А-Цитата|"по своему величию превосходит Брахмана, первопричину . . . неразрушимого, Он — то, что есть; то, чего нет, и то, что за ними".<ref>См. Бхагаватгита, гл. XI, 37: "Как же, Великий, Тебя им не славить? // Ты выше Брахмы — творец изначальный! // Мира обитель! Безмерный Владыка! // Ты — всё: суть, несуть, и то, что за ними".</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|"по своему величию превосходит Брахмана, первопричину . . . неразрушимого, Он — то, что есть; то, чего нет, и то, что за ними".<ref>См. Бхагаватгита, гл. XI, 37: "Как же, Великий, Тебя им не славить? // Ты выше Брахмы — творец изначальный! // Мира обитель! Безмерный Владыка! // Ты — всё: суть, несуть, и то, что за ними".</ref> }}

В прежние времена — когда на земле правили ''божественные династии'' — отвратительный ныне образ земноводного служил символом первого луча Света, изошедшего из бездн божественной Тайны. Какие только образы для него ни подбирали и в каких только природных символах его ни изображали, его, проходящего сквозь эоны Времени, исходящего из самогó бесконечного времени — Калы — и распадающегося на пространство и время, продукты человеческого умозрения. Это были образы космические и астрономические, теистические и пантеистские, абстрактные и вполне конкретные. То это был полярный дракон, то Южный Крест, то Alpha Draconis великой пирамиды, то индуистско-буддийский дракон, вечно грозящий проглотить солнце во время затмений и вечно отпускающий его на свободу. В самом начале дерево оставалось вечно зелёным, ибо орошалось водами жизни, а дракон был вечно-божественным, пока оставался в пределах небесных полей.  

В прежние времена — когда на земле правили ''божественные династии'' — отвратительный ныне образ земноводного служил символом первого луча Света, изошедшего из бездн божественной Тайны. Какие только образы для него ни подбирали и в каких только природных символах его ни изображали, его, проходящего сквозь эоны Времени, исходящего из самогó бесконечного времени — Калы — и распадающегося на пространство и время, продукты человеческого умозрения. Это были образы космические и астрономические, теистические и пантеистские, абстрактные и вполне конкретные. То это был полярный дракон, то Южный Крест, то Alpha Draconis великой пирамиды, то индуистско-буддийский дракон, вечно грозящий проглотить солнце во время затмений и вечно отпускающий его на свободу. В самом начале дерево оставалось вечно зелёным, ибо орошалось водами жизни, а дракон был вечно-божественным, пока оставался в пределах небесных полей.  

Но дерево росло, и вот его нижние ветви уже коснулись инфернальных областей — нашей земли. И тогда великий змей Нидхёгг — тот самый, что глодает трупы злодеев в "чертоге страдания" (человеческой жизни), едва они попадают в Хвергельмир, бурлящий котёл (людских страстей), — стал подтачивать мировое дерево. Когда-то здоровые и могучие, корни его покрылись червями материальности, которые теперь поднимаются по его стволу всё выше и выше, а змей Мидгард,<ref>Ёрмунгандр. Мировой змей, опоясывающий собой средний мир, Мидгард, пребывая на дне океана.</ref> свернувшись на дне морей в кольцо вокруг земли, своим ядовитым дыханием лишает её сил для самозащиты.  

Но дерево росло, и вот его нижние ветви уже коснулись инфернальных областей — нашей земли. И тогда великий змей Нидхёгг — тот самый, что глодает трупы злодеев в "чертоге страдания" (человеческой жизни), едва они попадают в Хвергельмир, бурлящий котёл (людских страстей), — стал подтачивать мировое дерево. Когда-то здоровые и могучие, корни его покрылись червями материальности, которые теперь поднимаются по его стволу всё выше и выше, а змей Мидгарда,<ref>Ёрмунгандр. Мировой змей, опоясывающий собой средний мир, Мидгард, пребывая на дне океана.</ref> свернувшись на дне морей в кольцо вокруг земли, своим ядовитым дыханием лишает её сил для самозащиты.  

Эти драконы и змеи древности всегда имеют семь голов — "по одной голове для каждой расы, а каждая голова покрыта семью волосами", как говорится в преданиях. Действительно, мы это наблюдаем, начиная с Ананты — змея вечности, несущего на себе Вишну сквозь наступившую манвантару, — и с первозмея Шеши, семь голов которого в фантазии пуран превращаются в "тысячу голов",<ref>См. Vishṇu Purāṇa — 2:211 (''SDR'', TUP). </ref> и кончая семиголовым змеем аккадцев.  

Эти драконы и змеи древности всегда имеют семь голов — "по одной голове для каждой расы, а каждая голова покрыта семью волосами", как говорится в преданиях. Действительно, мы это наблюдаем, начиная с Ананты — змея вечности, несущего на себе Вишну сквозь наступившую манвантару, — и с первозмея Шеши, семь голов которого в фантазии пуран превращаются уже в "тысячу голов",<ref>См. Vishṇu Purāṇa — 2:211 (''SDR'', TUP). </ref> и кончая семиголовым змеем аккадцев.  

Так символизируются семь принципов всей природы и человека, и наивысшая, ''средняя'', голова и является седьмой. И когда Филон в своём "Сотворении мира" говорит о том, что мир был окончательно сотворён "в соответствии с совершенной природой числа шесть",<ref>См. Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета, М., 2000 — О сотворении мира, согласно Моисею, (89), с. 71: ". . . весь мир был сотворен в соответствии с природой шестерицы, совершенного числа . . .".</ref> то он вовсе не имеет в виду моисееву еврейскую субботу. Ибо,  

Так символизируются семь принципов всей природы и человека, и наивысшая, ''средняя'', голова и является седьмой. И когда Филон в своём "Сотворении мира" говорит о том, что мир был окончательно сотворён "в соответствии с совершенной природой числа шесть",<ref>См. Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета, М., 2000 — О сотворении мира, согласно Моисею, (89), с. 71: ". . . весь мир был сотворен в соответствии с природой шестерицы, совершенного числа . . .".</ref> то он вовсе не имеет в виду моисееву еврейскую субботу. Ибо, как он пишет,

{{Стиль А-Цитата|"''когда тот разум (нус), который в согласии с седмицей является священным, входит в душу ''(точнее, в живое тело — ''Е.П.Б.''), тем самым прекращается действие числа "шесть", как и всего смертного сущего, сотворённого этим числом".<ref>Филон Иудей. Аллегорическое толкование (Philo Judaeus, "Allegorical Interpretation, I," VI, 16).</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|"''когда тот разум (нус), который в согласии с седмицей является священным, входит в душу ''(точнее, в живое тело — ''Е.П.Б.''), тем самым прекращается действие числа "шесть", как и всего смертного сущего, сотворённого этим числом".<ref>Филон Иудей. Аллегорическое толкование (Philo Judaeus, "Allegorical Interpretation, I," VI, 16).</ref> }}

{{Стр| 408 |ТАЙНАЯ ДОКРИНА}}

{{Стр| 408 |ТАЙНАЯ ДОКРИНА}}

{{Стиль А-Цитата|являлась матерью времени, Кеп, откуда происходят и названия для двойки и семёрки: кепти и себти. Сотис уже самим своим названием указывает на то, что это звезда Семи. Имя сына богини, Севеха (Крона), значит "семь" или "седьмой". Точно так же, как и Сефех Абу, которая строит свой дом в высоком месте, а Премудрость (София) — на семи столбах. . . Первоначальных кронотипов было семь, и, таким образом, возникновение времени на небесах связано с семёркой и со словом "семь", что мы наблюдаем на примере семи звёздных светил. Своим ежегодным обращением на небосклоне эти семь звёзд явно указывают нам на описываемый ими круг на верхнем и нижнем небе.'''[1]''' Число семь естественным образом подсказало и семеричный способ измерения, положив тем самым начало принципу семеричности, а также обозначению и изображению круга с соответствующими семью участками, посвящёнными семи великим созвездиям, и породив, таким образом, небесный гептаномис<ref>"Семиномье" (см. Клавдий Птолемей, География, кн. IV). Ном — это название административных областей Египта.</ref> Египта. . . .  

{{Стиль А-Цитата|являлась матерью времени, Кеп, откуда происходят и названия для двойки и семёрки: кепти и себти. Сотис уже самим своим названием указывает на то, что это звезда Семи. Имя сына богини, Себека (Крона), значит "семь" или "седьмой". Если Сефех Абу<ref>Или Сешат (см. Уоллис Бадж. Боги египтян. Царство света, или Тайны загробного мира. М., 2014. С. 443).</ref> строит свой дом в высоком месте, то точно так же и Премудрость (София) возводит свой дом на семи столбах. . . Первоначальных кронотипов было семь, и, таким образом, возникновение времени на небесах связано с семёркой и со словом "семь", что мы наблюдаем на примере семи звёздных светил. Своим ежегодным обращением на небосклоне эти семь звёзд явно указывают нам на описываемый ими круг на верхнем и нижнем небе.'''[1]''' Число семь естественным образом подсказало и семеричный способ измерения, положив тем самым начало принципу семеричности, а также обозначению и изображению круга с соответствующими семью участками, посвящёнными семи великим созвездиям, и породив, таким образом, небесный гептаномис<ref>"Семиномье" (см. Клавдий Птолемей, География, кн. IV). Ном — это название административных областей Египта.</ref> Египта. . . .  

Когда же звёздный гептаномис был разбит и поделён далее на четыре сектора, то оказался помножен на четыре, и место первоначальных семи созвездий заняли двадцать восемь знаков, в результате чего появился лунный 28-дневный зодиак.'''[2]''' . . .  

Когда же звёздный гептаномис был разбит и поделён далее на четыре сектора, то оказался помножен на четыре, и место первоначальных семи созвездий заняли двадцать восемь знаков, в результате чего появился лунный 28-дневный зодиак.'''[2]''' . . .