Блаватская Е.П. - ТД (ред.21в) т.2 ч.3 отд.4 гл.A: различия между версиями

{{Стиль А-Цитата|«Сэр Уильям Томсон, базируясь на наблюдениях над принципами охлаждения, заключает, что не могло пройти больше, чем 10 миллионов (в другом месте, он даёт 100&nbsp;000&nbsp;000 лет) с того времени, как температура Земли достаточно охладилась, чтобы поддерживать растительную жизнь<ref>Уильям Томсон и Тэйт, «Естественная философия», прилож. D. «Труды Королевского общества», Эдинбург, XXIII, ''pt''. I.</ref>. Гельмгольц вычисляет, что достаточно было бы 20 миллионов лет для конденсации начальной туманности до настоящих размеров Солнца. Проф. Ньюкомб требует лишь 10 миллионов для достижения температуры в 212° по Фаренгейту {{Стиль С-Прим. ред.|100 °С}}.<ref>«Популярная астрономия», стр.&nbsp;509.</ref>. Кролль насчитывает 70 миллионов лет для рассеивания тепла...<ref>«Климат и время», стр.&nbsp;335.</ref>. Бишоф вычисляет, что 350 миллионов лет потребовалось бы для Земли, чтобы температура её охладилась с 2000° до 200° по шкале Цельсия. Рид, основывая свои вычисления на наблюдениях, сделанных над скоростью сносов, настаивает на 500 миллионах лет со времени начала осадков в Европе<ref>Обращение к Ливерпульскому Геологическому Обществу, 1876.</ref>. Лайэлль отваживается предложить 240 миллионов лет; Дарвин полагал, что 300 миллионов лет требовалось для органических трансформаций, предусмотренных его теорией, и Гексли готов испросить 1000 миллионов [!!]... Некоторые биологи... по-видимому, крепко зажмурив глаза, прыгают одним скачком в бездну миллионов лет, о которых они не имеют большего представления, нежели о беспредельности»<ref>«Жизнь мира», стр.&nbsp;179, 180.</ref>.}}

Дальнейшие вычисления, подробности которых читатель может найти в труде проф. Уинчелля<ref>Там же, стр.&nbsp;367, 368.</ref>, приводят Хаугтона к приблизительному определению осадочного века нашего земного шара – в 11&nbsp;700&nbsp;000 лет. Автор находит эти цифры слишком малыми и потому он увеличивает их в дальнейшем до 37&nbsp;000&nbsp;000 лет.

Затем, в одном из трудов Кролля<ref>«Климат и время».</ref>, 2&nbsp;500&nbsp;000 лет «представляют время, истёкшее от начала третичной эпохи»; но, согласно дальнейшему изменению в его воззрении – 15&nbsp;000&nbsp;000 лет прошли со времени начала эоценского периода<ref>Выдержки приведены в книге «Мифические чудовища», Чарльза Гульда, стр.&nbsp;84.</ref>, а так как последний является первым из трёх третичных периодов, то изучающий остаётся в недоумении между двумя с половиной и пятнадцатью миллионами. Но если придерживаться первых скромных цифр<ref>По Шевандье 672&nbsp;788 лет потребовались на так называемые угольные образования, и 1&nbsp;004&nbsp;177, по мнению Бишофа. «Время, потребовавшееся для развития слоёв третичного периода, имеющих от 3000 до 5000 футов толщины, должно было равняться, по крайней мере, 350&nbsp;000 годам» («Сила и материя», Бюхнера, стр.&nbsp;159, изд. 1884 г.).</ref>, то весь период затвердевания коры нашей планеты будет равняться 131&nbsp;600&nbsp;000 лет.

{{Стиль А-Цитата|«Принято думать, что она появилась к концу убыли ледников на материках. Впрочем, это не имеет отношения к древности рас чёрной и коричневой, ибо существует множество доказательств их существования в более южных областях значительно раньше ледникового периода»<ref>''Ор. cit.,'' стр.&nbsp;379;</ref>.}}

Кролль – 240&nbsp;000 лет<ref>Но см. «Климат и время ледниковой эпохи», в «Популярном научном обозрении». XIV, 242.</ref>}}

{{Стиль А-Цитата|«Мы сильно подозреваем, что она [природа] совершает от времени до времени значительные скачки, с точки зрения изменений, и что прыжки эти порождают некоторые пробелы, по-видимому, существующие в сериях известных форм»<ref>«Обзор критики Колликера».</ref>.}}

{{Стиль А-Цитата|«Также следует снова напомнить, что промежуточные формы должны были быть очень многочисленны... Ст.-Дж. Миварт думает, что изменения в эволюции могут происходить быстрее, чем это обычно предполагается; но Дарвин мужественно держится своего мнения и снова говорит нам «природа не делает скачков» (''"natura non facit saltum"'').}}

Таким образом, мы находим замечательное (но совершенно необъяснимое на основе принципов Дарвина) отсутствие переходных форм в их малейшей постепенности. Все группы, наиболее определившиеся – летучие мыши, птеродактили, черепахи, ихтиозавры, бесхвостые и др. – появляются на сцене одновременно. Даже лошадь, животное, генеалогия которого, вероятно, лучше всего сохранилась, не представляет убедительных доказательств об особом происхождении, в силу значительных и случайных разновидностей; тогда как в некоторых других формах, как лабиринтодонты и трилобиты, которые, казалось бы, выявляли постепенное изменение, по дальнейшим исследованиям было установлено, что ничего подобного не имело места... Все эти трудности будут избегнуты, если мы признаем, что новые формы животной жизни, всех степеней сложности, появляются от времени до времени со сравнительной внезапностью, при чём они развиваются согласно законам, частью зависящим от окружающих условий и частью от внутренних – подобно тому, как кристаллы [и, может быть, на основании недавних исследований и низшие формы жизни] слагаются согласно внутренним законам их составного вещества и в гармонии и соответствии со всеми окружающими воздействиями и условиями»<ref>«''The Genesis of Species», ''гл.&nbsp;VI, стр.&nbsp;160–162, изд. 1871.</ref>.}}

{{Стиль А-Текст без отступа|вместе с другими предположениями, которые, несомненно, по зрелому обсуждению были бы признаны не менее нелепыми (если только оккультные теории должны рассматриваться в настоящее время как «нелепые»), тогда все трудности исчезли бы сами собою. Конечно, наука должна попытаться и стать более логичной, нежели сейчас, ибо едва ли может она поддерживать теорию о происхождении человека от антропоидного предка и, одновременно, отказывать такому человеку в разумной древности! Так как Гексли говорит об «огромной интеллектуальной пропасти, лежащей между обезьяной и человеком» и «о настоящей огромной пропасти между ними»<ref>«Место человека в природе», стр.&nbsp;102, примечание.</ref>, и признаёт необходимость расширить пределы, уделённые наукою для давности человека на Земле для такого медленного и последовательного развития, то все эти учёные, разделяющие его образ мышления, во всяком случае, должны бы прийти хотя бы к каким-либо приблизительным цифрам и согласиться на вероятную длительность плиоценских, миоценских и эоценских периодов, о которых столько сказано и, всё же, ничего определённого неизвестно, – даже, если они не отваживаются заглянуть за пределы их. Но, по-видимому, не существует двух учёных, которые были бы согласны между собою. Каждый период, по-видимому, является тайной, что касается до его длительности, и тернием в боку геологов; и, как это было только что показано, они не в состоянии согласовать своих заключений даже, что касается до сравнительно недавних геологических отложений. Таким образом, нельзя доверять их цифрам, когда они дают их, ибо они исчисляют их либо в миллионах, либо просто в тысячах лет!}}

{{Стиль А-Цитата|«Сто миллионов лет прошли... от времени затвердевания нашей Земли, когда появились на ней первые формы жизни»<ref>Том X, статья «Геология», стр.&nbsp;227. «Вероятно, 100&nbsp;000&nbsp;000 лет вполне достаточны для всех потребностей геологии», – так гласит текст. Во Франции некоторые ''учёные'' не находят это даже приблизительно «достаточным». Ле Кутюрье настаивает на 350 миллионах лет; Бюффон удовлетворялся 34 миллионами лет, но среди приверженцев более современных школ имеются те, кто не допускают менее 500 миллионов лет.</ref>.}}

{{Сноски ТД}}