Чаттерджи М.М. - Гималайские Братья – существуют ли они? (пер. В.В.Базюкина): различия между версиями

  | автор = Мохини М. Чаттерджи

  | заголовок = Гималайские Братья – существуют ли они?

  | категории =  

}}

Я не знаю ни одного человека, который, взявшись со всем пылом своего сердца за поиск ответа на этот вопрос, не был бы вознаграждён за свои труды точным знанием и твёрдой уверенностью. Тем не менее, существует масса людей, готовых вечно брюзжать и придираться к мелочам, лишь бы только не брать на себя труд поиска доказательств, чтобы прояснить этот вопрос хотя бы для самих себя. Как европейцы, так и часть наших соотечественников – чересчур европеизированных и, по большей части, университетских выпускников – относятся к словам о существовании Махатм с недоверием и сомнением, и это самое мягкое, что мы могли бы сказать об их позиции в этом вопросе.  

Всего два года тому назад я и сам был точно таким же маловером. Во-первых, мне не только ни разу не доводилось лично наблюдать какие бы то ни было оккультные феномены, но я не находил и ни одного их очевидца в том узком круге своих соотечественников, к которому только и был приучен относиться с должным почтением, – то есть в среде представителей “просвещённых классов”. И лишь в октябре 1882 года я наконец нашёл время, чтобы удостоить своим вниманием эти вопросы. И что же? В конечном счёте у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что Махатмы действительно существуют, и это так же верно, как и то, что существую я сам. Теперь я просто ''знаю'' это. Что же касается тех подтверждений их существования, которые я тогда получал, то им ещё долгое время не доставало полной объективности. С одной стороны, многое из того, что представляется мне совершенно убедительным, может показаться вовсе не таким уж убедительным и читателю, а с другой, я не имею права приводить здесь те неопровержимые свидетельства, которыми обладаю ''сейчас''. Поэтому мне придётся с максимальной пользой обойтись тем малым, о чём мне позволено сообщить читателю. Данные, которые я привожу в настоящей статье, думается, будут в состоянии убедить любого человека, способного в должной мере оценить их доказательную силу.

С этими словами, объясняющими запоздалую публикацию настоящей статьи, я и передаю её теперь на суд наших друзей-скептиков. Пусть они спокойно всё обдумают и затем вынесут свой вердикт по поводу свидетельств тибетского торговца из Дарджилинга, а свидетельства эти, к тому же, подтверждаются ещё и показаниями молодого брахмачарина из Дехрадуна. При засвидетельствовании показаний и того, и другого присутствовали только люди, пользующиеся безупречной репутацией, а кое-кто даже входит в число самых первых лиц индийского общества. Некоторые из них не только не являются членами теософского движения, но и крайне недружелюбно к нему настроены. Да и сам я, повторяю, в те дни относился к подобным вещам с немалым скептицизмом. И только когда я начал собирать приведённые ниже свидетельства, когда ко мне в руки стали стекаться то одно, то другое доказательство реального существования моего обожаемого учителя, Махатмы Кутхуми, который – совершенно независимо от г-жи Блаватской, п-ка Олкотта, не говоря уже о тех, кто сам говорит о себе как о “чела” – самыми разными путями подавал мне очевиднейшие знаки своего присутствия, я окончательно распрощался с этой блажью – сомнениями по поводу его существования. Теперь я уже не просто верю – я {{Стиль С-Капитель|знаю}}. А обладая этим знанием, я хочу, чтобы и все другие обрели такое же знание.

Через несколько дней после моего прибытия в Дарджилинг ко мне по случаю зашёл тибетец по имени Сандук. Он зашёл, чтобы продать мне кое-что из своего товара. Его знает весь Дарджилинг, включая окрестности, поскольку уже многие годы он занимается здесь торговлей разной мелочью тибетского изготовления. Каждый год он возвращается из Тибета в Индию, как того требует его торговое ремесло. Несколько раз он заходил к нам, пока мы жили в Дарджилинге, и своей простотой, чувством собственного достоинства и приятным обхождением произвёл на нас впечатление человека, уже самой природой наделённого благородством. Вы не нашли бы в нём ни одной черты, даже отдалённо напоминающей нравы нецивилизованных дикарей, каковыми тибетцы выглядят в глазах европейцев. Скорее вы могли бы принять его за искушённого царедворца, хотя ни один царедворец по благородству души не годился бы ему и в подмётки.  

В один из его приходов я как раз оказался дома. Он явился ко мне в сопровождении юноши-гуркха<ref>''Гуркха'' – одна из народностей, населяющих Непал. – Пер.</ref> по имени Сундар Лалл. Этот молодой человек служил в редакции газеты “Дарджилинг Ньюс” и выступил у нас в роли переводчика. Вскоре, однако, мы обнаружили, что тот своеобразный диалект хинди, на котором изъяснялся тибетец Сандук, вполне понятен некоторым из нас и без переводчика, а потому в дальнейшем мы уже обходились без услуг молодого гуркха.  

И тут одному из нас пришла в голову блестящая мысль. Не говоря ни слова, он вынул тот уже упомянутый мною портрет Махатмы Кутхуми и показал его тибетцу. Несколько секунд тот молча вглядывался в него, а затем, точно внезапно узнав его, склонился перед ним в почтительнейшем поклоне, сказав, что на портрете изображён некий ''чохан'' (махатма), с которым ему уже доводилось ранее встречаться. Тут же он принялся торопливо описывать нам одежду Махатмы и его обнажённые плечи, а затем, решив подкрепить свои слова делом, он снял с себя верхнее платье, обнажил руки до плеч и одеждой своей стал точь-в-точь походить на человека, изображённого на портрете.

Кутхум-па – это не один человек, ответил нам он, их много. Но это имя носит лишь один человек, который стоит над ними. Ученики же, как принято, носят имя своего ''гуру''. Из этого следовало, что Кут-хум – это имя учителя, а его ученики называют себя “Кут-хум-па”. Разобраться во всём нам помог тибетский словарь, из которого мы узнали, что слово “па” значит “человек”. Например, выражение “Бод-па” переводится как “человек из Бода, то есть из Тибета”. По аналогии с этим “Кутхум-па” означает “человек или ученик Кутхума или Кутхуми”.

И вот однажды, рассказывает наш тибетский торговец, этот Махатма во время своих странствий остановился на привал в упомянутом местечке, устроившись прямо в чистом поле. К нему-то и отправился самый известный во всей округе богач. Он попросил Махатму даровать ему своё благословение, посетив его жилище. Однако Махатма сказал, что ему неплохо и там, где он остановился, поскольку долг его состоит в том, чтобы благословлять весь мир, а не отдельных людей. Собрался народ. Люди, в числе которых был и Сандук, хотели вручить Махатме свои подношения, но тот велел всё это раздать беднякам. А с Сандука Махатма взял обещание вести торговлю честно, никого не обижая. Это, предупредил его Махатма, единственный верный путь к благополучию.   

А затем мы показали ему удивительные чётки, принадлежащие госпоже Блаватской. Взглянув на них, наш торговец сказал, что вещица эта может быть только подарком от самого Таши-ламы, поскольку такие чётки невозможно достать нигде ни за какие деньги на свете. Тогда находившийся среди нас ''чела'' набросил на себя безрукавку и попросил его по одежде догадаться, кто он таков. Ты – ''гелунг'', ответствовал тибетец и тут же, без малейшей тени смущения, отвесил ему низкий поклон, точно всё это было совершенно в порядке вещей. Свидетелями этой истории были заместитель берхампурского судьи Бабу Нобин Кришна Баннерджи, мадурский чиновник (штат Мадрас) М.Р.Р. Рамасвамир Авергал, упомянутый выше юноша-гуркха, члены семьи Бабу Нобина Кришны Баннерджи и автор этих строк.

А вот ещё одно убедительное свидетельство. На сей раз оно дошло до меня по воле чистого случая. Историю эту я узнал от одного бенгальца-брахмачарина. В то время он только что вернулся из Тибета и остановился в Дехрадуне, что в северо-западной провинции Индии, в доме деда моей жены, у достопочтимого Бабу Девендры Натха Тагора, члена общества “Брахмо Самадж”. Рассказ этот я услышал совершенно неожиданно для самого себя, и поведан он был в присутствии нескольких достойных всяческого уважения свидетелей. Вот что он сообщил нам тогда.

''Гуру'' поздоровался с ним и спросил, откуда он идёт. Узнав, что тот остался без еды, ''гуру'' велел принести ему толчёного горошка (''сатто'') и чаю. А увидев, что тому нечем разжечь огонь, чтобы приготовить себе пищу, ''гуру'' попросил принести ему коровий кизяк, которым обычно растапливают огонь как в их стране, так и у нас. Он взял один кизяк, слегка дунул на него, и тот загорелся. Затем горящий кизяк он передал нашему брахмачарину. Этот брахмачарин горячо уверял нас, что много раз собственными глазами видел, как тот же самый феномен производил и другой ''гуру'', или ''чохан'', как эти люди зовутся в Тибете. Жил тот ''гуру'' в Гаури – местечке, находящемся в одном дне пути от северного склона горы Кайлас. Как-то раз к тому ''гуру'' явился пастух, который страдал от мучительного ревматизма. Из собственных рук ''гуру'' дал ему несколько рисовых зёрнышек, очищенных от шелухи, и больной тут же выздоровел.

Свой рассказ этот брахмачарин повторял затем много раз в присутствии, например, Бабу Двиджендера Натха Тагора из Джорасанко<ref>Исторический район, расположенный в северной части Калькутты. – Пер.</ref> в Калькутте; Бабу Калли Мохана Гхоша из проекта геодезического исследования Индии<ref>Так называемое “Великое тригонометрическое исследование”. – Пер.</ref> (г. Дехрадун); Бабу Калли Кумара Чаттерджи, происходящего родом из тех же мест; Бабу Гопи Мохана Гхоша из Дакки; Бабу Прийя Натха Шастри, секретаря Бабу Девендера Натха Тагора, и автора этих строк.  

Всё вышеизложенное как будто не требует особых комментариев, и, на взгляд любого беспристрастного и умного судьи, факты как будто сами говорят за себя. Но, право, человеческое нежелание узнавать что-то для себя новое, как и страсть к злонамеренному искажению правды со стороны злопыхателей не знают пределов. Да, приведённые здесь свидетельства не представляют из себя чего-то из ряда вон выходящего. Встреча с обоими свидетелями произошла по воле случая. И даже если допустить, чего я лично не допускаю ни на минуту, будто с торговцем из Тибета, Сандуком, беседовало лицо явно заинтересованное, и только в угоду ему тот рассказал небылицу, то что мы должны думать о мотивах брахмачарина? Ведь он принадлежит к религиозной школе, известной своей правдивостью. Кроме того, даже не догадываясь о том, насколько глубоко автор этих строк интересовался подобными вещами, как мог бы он сочинить свой рассказ да ещё и так ловко, что в своих подробностях поведанное им совпадает со словами тибетца, сказанными в противоположном конце страны?  

Особо здесь следует указать на то, что сообщение брахмачарина не явилось результатом серии каких-то наводящих вопросов. Нет, он сам, по собственной доброй воле, поведал нам о тогдашних своих странствиях, и при этом он почти не умел говорить по-английски, да и, насколько я знаю, он и слова-то такого, “теософия”, никогда не слыхал. Таким образом, если мы откажемся признавать эти два совпадающих друг с другом и совершенно независимых друг от друга свидетельства, представленные тибетцем-торговцем в Дарджилинге и брахмачарином в Дехрадуне, на том основании, что, дескать, они подтверждают такие факты, которые выбиваются из разряда знакомых нам по опыту вещей, то с нашей стороны это будет просто чистейшим безрассудством – вот и всё, что я могу сказать по этому поводу.  

С другой стороны, у нас есть самые неопровержимые основания утверждать, что Махатма Кутхуми – это такой же живой человек, как и любой из нас. Об этом говорят свидетельства ряда его собственных ''чела'', как и показания двух видевших его независимо друг от друга людей. Теперь остаётся лишь надеяться на то, что приведённые здесь доказательства навсегда рассеют всякие сомнения у людей, хотя и верящих в реальность оккультных феноменов, но приписывающих их посредничеству со стороны неких “духов”.  

Что же касается тех людей, которые не оспаривают существования Махатм, но говорят о недоказанности их связей с Теософским обществом, то мы хотим заметить для них, что не существует никаких оснований полагать, будто эти великие души ''à priori ''не могут заинтересоваться обществом, столь благосклонно настроенным по отношению к людям, как наше. А значит, отвергать с порога любые утверждения об этом означало бы наносить ничем не прикрытое оскорбление всем тем мужчинам и женщинам, что самозабвенно трудятся на этой ниве.

Я здесь намеренно обхожу стороной все те доказательства, что уже стали достоянием широкой публики. Каждый отдельный набор доказательств вполне убедителен и сам по себе, а все вместе они набирают такую силу, противиться которой уже не в силах никто.

{{Стиль А-Подзаголовок|От переводчика}}