Платон: различия между версиями

м
- убраны номера у ссылок <ref>
Нет описания правки
м (- убраны номера у ссылок <ref>)
Строка 4: Строка 4:


{{Доделать|Вставить греческие буквы}}
{{Доделать|Вставить греческие буквы}}
Платон выказывает себя, истинно, Посвященным, говоря в «''Cratylus''», что «?εός» ?роизводится от «?έειν» ?вигаться, бегать, ибо первые астрономы, наблюдавшие движения небесных тел, называли планеты «?εοί» ?огами. Позднее это слово произвело другой термин «?λήθεια» – Дыхание Бога.
Платон выказывает себя, истинно, Посвященным, говоря в «''Cratylus''», что «τεός» производится от «τέειν» двигаться, бегать, ибо первые астрономы, наблюдавшие движения небесных тел, называли планеты «τεοί» богами. Позднее это слово произвело другой термин «?λήθεια» – Дыхание Бога.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 15: Строка 15:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


у Платона, который воспринял вполне идеи, принесенные Пифагором из Индии, собрал и обнародовал их в более доступной форме, нежели подлинные таинственные числа самосского Мудреца. Таким образом, Космос есть «Сын», согласно Платону, имеющий Отцом и Матерью Божественную Мысль и Материю<ref name="ftn531">Плутарх, ''«DeIside et Osiride»''. LVI.</ref>.
у Платона, который воспринял вполне идеи, принесенные Пифагором из Индии, собрал и обнародовал их в более доступной форме, нежели подлинные таинственные числа самосского Мудреца. Таким образом, Космос есть «Сын», согласно Платону, имеющий Отцом и Матерью Божественную Мысль и Материю<ref>Плутарх, ''«DeIside et Osiride»''. LVI.</ref>.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 61: Строка 61:
Но Платон не мог принять философию, лишенную духовных устремлений; у него эти два всегда составляли одно. Ибо для старого греческого мудреца существовала только одна единая цель – реальное знание. Он считал, что только тот является настоящим философом или изучающим истину, кто обладает знанием о реально-существующем, в противоположность тому, что прибывает и убывает, что развивается и уничтожается попеременно.
Но Платон не мог принять философию, лишенную духовных устремлений; у него эти два всегда составляли одно. Ибо для старого греческого мудреца существовала только одна единая цель – реальное знание. Он считал, что только тот является настоящим философом или изучающим истину, кто обладает знанием о реально-существующем, в противоположность тому, что прибывает и убывает, что развивается и уничтожается попеременно.


:<nowiki>«За всеми конечными существованиями и второстепенными причинами, всеми законами, идеями и принципами существует РАЗУМ или УМ [νοΰς, nous. дух], первый принцип изо всех принципов, Верховная Идея, на которой основаны все другие идеи; Монарх и Законодатель вселенной; единая субстанция, от которой все вещи получили свое начало и сущность, первопричина всего порядка и гармонии, красоты, превосходства и добродетели, проникающих всю вселенную – кого называют ради возвышения Верховным Добром, Богом (ò Θεòς) «Богом над всем», (ò επι πασι Θεòς)» [3, XI, с. 377].</nowiki>
:«За всеми конечными существованиями и второстепенными причинами, всеми законами, идеями и принципами существует РАЗУМ или УМ [νοΰς, nous. дух], первый принцип изо всех принципов, Верховная Идея, на которой основаны все другие идеи; Монарх и Законодатель вселенной; единая субстанция, от которой все вещи получили свое начало и сущность, первопричина всего порядка и гармонии, красоты, превосходства и добродетели, проникающих всю вселенную – кого называют ради возвышения Верховным Добром, Богом (ò Θεòς) «Богом над всем», (ò επι πασι Θεòς)» [3, XI, с. 377].


Он не есть ни разум, ни истина, но «отец их». Хотя эта вечная сущность вещей не воспринимается нашими физическими чувствами, она постижима для умов тех, кто не является упрямым глупцом.
Он не есть ни разум, ни истина, но «отец их». Хотя эта вечная сущность вещей не воспринимается нашими физическими чувствами, она постижима для умов тех, кто не является упрямым глупцом.


:<nowiki>«Вам», – говорил Иисус своим избранным ученикам, – «дано познать тайны Царствия Небесного, но им [πολλοΐ] не дано, ... поэтому Я говорю им притчами [аллегориями]; ибо они глядя не видят, слушая не слышат и не понимают». [Матфей, XIII, 11, 13.]</nowiki>
:«Вам», – говорил Иисус своим избранным ученикам, – «дано познать тайны Царствия Небесного, но им [πολλοΐ] не дано, ... поэтому Я говорю им притчами [аллегориями]; ибо они глядя не видят, слушая не слышат и не понимают». [Матфей, XIII, 11, 13.]


Порфирий неоплатонической школы свидетельствует, что философия Платона преподавалась и иллюстрировалась в мистериях. Многие в этом сомневались и отвергали это; и Лобек в своем «Аглаофомус» дошел даже до такой крайности, что изобразил священные оргии, как нечто немногим большее, чем пустое представление, чтобы увлечь воображение. И это, несмотря на то, что Афины и Греция в течение более чем двадцати веков посещали через каждые пять лет элевзинские мистерии, чтобы смотреть торжественное религиозное действо. Августин, папа-епископ Хиппона, дал разъяснение этим утверждениям. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были оригинальные эзотерические доктрины. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были подлинными эзотерическими доктринами первых последователей Платона и описывает Плотина, как воскресшего Платона. Он также приводит мотивы великого философа, заставившие его завуалировать внутренний смысл того, чему он учил.
Порфирий неоплатонической школы свидетельствует, что философия Платона преподавалась и иллюстрировалась в мистериях. Многие в этом сомневались и отвергали это; и Лобек в своем «Аглаофомус» дошел даже до такой крайности, что изобразил священные оргии, как нечто немногим большее, чем пустое представление, чтобы увлечь воображение. И это, несмотря на то, что Афины и Греция в течение более чем двадцати веков посещали через каждые пять лет элевзинские мистерии, чтобы смотреть торжественное религиозное действо. Августин, папа-епископ Хиппона, дал разъяснение этим утверждениям. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были оригинальные эзотерические доктрины. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были подлинными эзотерическими доктринами первых последователей Платона и описывает Плотина, как воскресшего Платона. Он также приводит мотивы великого философа, заставившие его завуалировать внутренний смысл того, чему он учил.
Строка 87: Строка 87:
Отсюда нам становится понятно, почему самые возвышенные сцены в мистериях всегда совершались ночью. Жизнь внутреннего духа есть смерть наружного естества, и ночь физического мира обозначает день духовного мира. Дионисий – ночное солнце, поэтому почитается больше, чем Гелиос, дневное светило. В мистериях символизировались условия предсуществования духа и души, падение последней в земную жизнь и Гадес, тяготы этой жизни, очищение души и ее возвращение к божественному блаженству и воссоединение с духом. Теон из Смирны удачно приравнивает философическую дисциплину к мистическим обрядам:
Отсюда нам становится понятно, почему самые возвышенные сцены в мистериях всегда совершались ночью. Жизнь внутреннего духа есть смерть наружного естества, и ночь физического мира обозначает день духовного мира. Дионисий – ночное солнце, поэтому почитается больше, чем Гелиос, дневное светило. В мистериях символизировались условия предсуществования духа и души, падение последней в земную жизнь и Гадес, тяготы этой жизни, очищение души и ее возвращение к божественному блаженству и воссоединение с духом. Теон из Смирны удачно приравнивает философическую дисциплину к мистическим обрядам:


:«Философия, – говорит он, – может быть названа посвящением в истинные сокровенные тайны и в настоящие мистерии. Имеются пять частей посвящения: I – предварительное очищение, II – допущение к участию в сокровенных обрядах, III – эпоптическое откровение, IV – облачение или возведение на трон, V – последняя, возникающая изо всех предыдущих – дружба и внутреннее общение с Богом и радостное пользование теми <nowiki>благами, которые возникают от близкого общения с божественными существами. Платон обозначает названием эпоптейя или персональным лицезрением совершенное созерцание вещей, которые смутно, интуитивно предощущались, а также абсолютных истин и идей. Он также считает повязывание головы и коронование аналогами той власти, которую посвящаемый принимает от своих наставников – власти повести других к тому же созерцанию. Пятая степень – это наивысшее счастье отсюда возникающее, согласно Платону, состоит в присоединении к божественности, ассимиляции ее настолько, насколько позволяет человеческая природа» [4, с. 47].</nowiki>
:«Философия, – говорит он, – может быть названа посвящением в истинные сокровенные тайны и в настоящие мистерии. Имеются пять частей посвящения: I – предварительное очищение, II – допущение к участию в сокровенных обрядах, III – эпоптическое откровение, IV – облачение или возведение на трон, V – последняя, возникающая изо всех предыдущих – дружба и внутреннее общение с Богом и радостное пользование теми благами, которые возникают от близкого общения с божественными существами. Платон обозначает названием эпоптейя или персональным лицезрением совершенное созерцание вещей, которые смутно, интуитивно предощущались, а также абсолютных истин и идей. Он также считает повязывание головы и коронование аналогами той власти, которую посвящаемый принимает от своих наставников – власти повести других к тому же созерцанию. Пятая степень – это наивысшее счастье отсюда возникающее, согласно Платону, состоит в присоединении к божественности, ассимиляции ее настолько, насколько позволяет человеческая природа» [4, с. 47].


Таков платонизм.
Таков платонизм.
Строка 101: Строка 101:
Несомненно, Пифагор вызвал к себе глубочайшие интеллектуальные симпатии своего века, и его доктрины оказали мощное воздействие на ум Платона. Его кардинальной идеей было, что существует постоянный принцип единства, скрытый под формами, изменениями и другими феноменами вселенной. Аристотель уверял, что он учил, что «числа являются первыми принципами всех сущностей». Риттер выразил мнение, что эта формула Пифагора должна пониматься символически, что, бессомненно, правильно. Аристотель продолжает ассоциировать эти числа с «формами» и «идеями» Платона. Он даже заявляет, что Платон сказал: «формы суть числа» и что «идеи существуют, как нечто вещественное, они реальные существа». Все же Платон учил не так. Он заявил, что конечная цель – Высшее Благо – το άγαθόν.
Несомненно, Пифагор вызвал к себе глубочайшие интеллектуальные симпатии своего века, и его доктрины оказали мощное воздействие на ум Платона. Его кардинальной идеей было, что существует постоянный принцип единства, скрытый под формами, изменениями и другими феноменами вселенной. Аристотель уверял, что он учил, что «числа являются первыми принципами всех сущностей». Риттер выразил мнение, что эта формула Пифагора должна пониматься символически, что, бессомненно, правильно. Аристотель продолжает ассоциировать эти числа с «формами» и «идеями» Платона. Он даже заявляет, что Платон сказал: «формы суть числа» и что «идеи существуют, как нечто вещественное, они реальные существа». Все же Платон учил не так. Он заявил, что конечная цель – Высшее Благо – το άγαθόν.


:<nowiki>«Идеи суть объекты понимания для человеческого рассудка и они атрибуты божественного разума» [5, I, ix].</nowiki>
:«Идеи суть объекты понимания для человеческого рассудка и они атрибуты божественного разума» [5, I, ix].


Также он никогда не говорил «формы суть числа». Что он действительно сказал, находим в «Тимее»:
Также он никогда не говорил «формы суть числа». Что он действительно сказал, находим в «Тимее»:
Строка 109: Строка 109:
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|Перед Завесой}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|Перед Завесой}}


<nowiki>Любой каббалист, хорошо ознакомившийся с пифагорейской системой чисел и геометрией, может продемонстрировать, что метафизические учения Платона были обоснованы на строжайших математических принципах. «Истинная математика», – говорит «Магикон», – «есть нечто, с чем все высшие науки связаны; обычная математика – это только обманчивая фантасмагория, чья восхваленная непогрешимость возникает только от того, что его основой делаются материалы, условия и ссылки». Ученые, думающие, что они применяют метод Аристотеля, когда они ползут, а не бегут от продемонстрированных частностей ко всеобщему, прославляют этот метод индуктивной философии, и отказываются от метода Платона, который они считают несостоятельным. Профессор Дрейпер выражает сожаление, что такие спекулятивные мистики, как Аммоний Саккас и Плотин, не заняли мест среди «строгих геометров старого музеума» [48, I]. Он забывает, что геометрия – единственная изо всех наук, которая следует от общего к частному и является в точности тем методом, которого придерживался Платон в своей философии. До тех пор, пока точная наука ограничивает свои наблюдения физическими условиями и поступает подобно Аристотелю, она определенно будет иметь успех. Но несмотря на то, что материальный мир для нас беспределен, он все же конечен; и таким образом материализм будет вечно вращаться в порочном кругу, не будучи в состоянии подняться выше, чем окружность ему позволит. Космологическая теория чисел, которую Пифагор узнал от египетских иерофантов, одна только в состоянии примирить эти две единицы, материю и дух, и может продемонстрировать одна другую математически.</nowiki>
Любой каббалист, хорошо ознакомившийся с пифагорейской системой чисел и геометрией, может продемонстрировать, что метафизические учения Платона были обоснованы на строжайших математических принципах. «Истинная математика», – говорит «Магикон», – «есть нечто, с чем все высшие науки связаны; обычная математика – это только обманчивая фантасмагория, чья восхваленная непогрешимость возникает только от того, что его основой делаются материалы, условия и ссылки». Ученые, думающие, что они применяют метод Аристотеля, когда они ползут, а не бегут от продемонстрированных частностей ко всеобщему, прославляют этот метод индуктивной философии, и отказываются от метода Платона, который они считают несостоятельным. Профессор Дрейпер выражает сожаление, что такие спекулятивные мистики, как Аммоний Саккас и Плотин, не заняли мест среди «строгих геометров старого музеума» [48, I]. Он забывает, что геометрия – единственная изо всех наук, которая следует от общего к частному и является в точности тем методом, которого придерживался Платон в своей философии. До тех пор, пока точная наука ограничивает свои наблюдения физическими условиями и поступает подобно Аристотелю, она определенно будет иметь успех. Но несмотря на то, что материальный мир для нас беспределен, он все же конечен; и таким образом материализм будет вечно вращаться в порочном кругу, не будучи в состоянии подняться выше, чем окружность ему позволит. Космологическая теория чисел, которую Пифагор узнал от египетских иерофантов, одна только в состоянии примирить эти две единицы, материю и дух, и может продемонстрировать одна другую математически.


{{Пропущено}}
{{Пропущено}}
Строка 125: Строка 125:
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|6}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|6}}


Величайших философов древности обвиняют в неглубоком и поверхностном знании как раз этих деталей точной науки, которыми современники так много хвастают. Платон объявлен различными его комментаторами совершенным невежою по части знаний, касающихся анатомии и функций человеческого тела; он якобы не знал ничего о роли нервов в передаче ощущений и не был способен ни на что лучшее, как на высказывание необоснованных суждений по этому поводу. Он просто обобщал деления человеческого тела, говорят они, и не дал ничего похожего на анатомические факты. Что касается его взгляда на человека, как на микрокосмоса, являющегося, по его идее, изображением макрокосмоса в миниатюре, то это слишком трансцендентально, чтобы наши материалистические скептики стали уделять ему хотя бы малейшее внимание. Идея, что строение человека так же, как и вселенной, образовано из треугольников – кажется абсурдной и смешной нескольким его переводчикам. Один единственный из последних профессоров Джовитт в своем предисловии к ''«Тимею»''<nowiki> честно замечает, что современный физик-философ «едва ли признает заслугу быть теми «костьми», из которых он сам поднялся к высшему знанию» [</nowiki>'''30''', т. II, с. 508]; забывая, как много помощи получили физические науки сегодняшнего дня от метафизиков древности. Если, вместо споров и указаний на недостаточность и иногда отсутствие терминологии у Платона и также строго научных определений в его трудах, мы начнем тщательно анализировать их, то в одном только ''«Тимее»'' мы обнаружим, несмотря на его ограниченные размеры, зародыши всех новых открытий. Кровообращение и закон всемирного тяготения в ''«Тимее»'' ясно упомянуты, хотя первый из этих фактов, может быть, не так ясно обрисован, чтобы противостоять повторным атакам современной науки; ибо, по словам профессора Джовитта, открытие, что кровь вытекает с одной стороны сердца по артериям, чтобы вернуться в него с другой стороны по венам, не было ему известно, хотя Платон прекрасно был осведомлен о том, «что кровь находится в постоянном движении».
Величайших философов древности обвиняют в неглубоком и поверхностном знании как раз этих деталей точной науки, которыми современники так много хвастают. Платон объявлен различными его комментаторами совершенным невежою по части знаний, касающихся анатомии и функций человеческого тела; он якобы не знал ничего о роли нервов в передаче ощущений и не был способен ни на что лучшее, как на высказывание необоснованных суждений по этому поводу. Он просто обобщал деления человеческого тела, говорят они, и не дал ничего похожего на анатомические факты. Что касается его взгляда на человека, как на микрокосмоса, являющегося, по его идее, изображением макрокосмоса в миниатюре, то это слишком трансцендентально, чтобы наши материалистические скептики стали уделять ему хотя бы малейшее внимание. Идея, что строение человека так же, как и вселенной, образовано из треугольников – кажется абсурдной и смешной нескольким его переводчикам. Один единственный из последних профессоров Джовитт в своем предисловии к ''«Тимею»'' честно замечает, что современный физик-философ «едва ли признает заслугу быть теми «костьми», из которых он сам поднялся к высшему знанию» ['''30''', т. II, с. 508]; забывая, как много помощи получили физические науки сегодняшнего дня от метафизиков древности. Если, вместо споров и указаний на недостаточность и иногда отсутствие терминологии у Платона и также строго научных определений в его трудах, мы начнем тщательно анализировать их, то в одном только ''«Тимее»'' мы обнаружим, несмотря на его ограниченные размеры, зародыши всех новых открытий. Кровообращение и закон всемирного тяготения в ''«Тимее»'' ясно упомянуты, хотя первый из этих фактов, может быть, не так ясно обрисован, чтобы противостоять повторным атакам современной науки; ибо, по словам профессора Джовитта, открытие, что кровь вытекает с одной стороны сердца по артериям, чтобы вернуться в него с другой стороны по венам, не было ему известно, хотя Платон прекрасно был осведомлен о том, «что кровь находится в постоянном движении».


Метод Платона, подобно геометрическому, был методом суждений, идущих от всеобщего к частному. Современная наука напрасно ищет первопричину в перемещениях молекул; Платон искал и находил ее среди величественно проносящихся миров. Ему было достаточно знать великий план творения и быть в состоянии проследить самые мощные движения вселенной через их изменения до их конечных состояний. Мелкие подробности вселенной, наблюдением и классификацией которых с такой старательностью занимается современная наука, не привлекали внимания философов старины. Отсюда получилось, что в то время как мальчишка-пятиклассник из английской школы может более учено болтать о мелочах физической науки, чем сам Платон, с другой стороны, самый тупой из учеников Платона мог сказать больше о великих космических законах и их взаимоотношениях и мог продемонстрировать гораздо лучшее знакомство с ними, а также управлять оккультными силами, скрытыми за этими законами, чем наиболее ученый профессор наиболее знаменитой академии наших дней. Этот так мало понятый факт, которого не заметили и не оценили переводчики трудов Платона, объясняет все это самовосхваление, в какое впадаем мы, современники, когда говорим об этом философе и о подобных ему. Приписываемые им ошибки по анатомии и физиологии преувеличены чрезмерно, чтобы удовлетворить наше самолюбие на идее о нашей превосходящей учености, и вследствие этого мы упускаем из виду блеск и красоту разума, которыми украшены века прошлого, словно кто-то в воображении стал увеличивать солнечные пятна до того, что это яркое светило оказалось полностью в затмении.
Метод Платона, подобно геометрическому, был методом суждений, идущих от всеобщего к частному. Современная наука напрасно ищет первопричину в перемещениях молекул; Платон искал и находил ее среди величественно проносящихся миров. Ему было достаточно знать великий план творения и быть в состоянии проследить самые мощные движения вселенной через их изменения до их конечных состояний. Мелкие подробности вселенной, наблюдением и классификацией которых с такой старательностью занимается современная наука, не привлекали внимания философов старины. Отсюда получилось, что в то время как мальчишка-пятиклассник из английской школы может более учено болтать о мелочах физической науки, чем сам Платон, с другой стороны, самый тупой из учеников Платона мог сказать больше о великих космических законах и их взаимоотношениях и мог продемонстрировать гораздо лучшее знакомство с ними, а также управлять оккультными силами, скрытыми за этими законами, чем наиболее ученый профессор наиболее знаменитой академии наших дней. Этот так мало понятый факт, которого не заметили и не оценили переводчики трудов Платона, объясняет все это самовосхваление, в какое впадаем мы, современники, когда говорим об этом философе и о подобных ему. Приписываемые им ошибки по анатомии и физиологии преувеличены чрезмерно, чтобы удовлетворить наше самолюбие на идее о нашей превосходящей учености, и вследствие этого мы упускаем из виду блеск и красоту разума, которыми украшены века прошлого, словно кто-то в воображении стал увеличивать солнечные пятна до того, что это яркое светило оказалось полностью в затмении.
Строка 133: Строка 133:
профессор Региус из Оксфордского университета, знаток греческого языка, который в своем переводе трудов Платона, говоря о «физической философии древних в целом», отдает ей справедливость:
профессор Региус из Оксфордского университета, знаток греческого языка, который в своем переводе трудов Платона, говоря о «физической философии древних в целом», отдает ей справедливость:


:'''1.'''<nowiki> «Что идея существования звездных туманностей была получена от физиков древности». Поэтому ее нельзя обосновывать на телескопических открытиях Гершеля, как это делает Дрейпер [</nowiki>'''48''', с. 240]  
:'''1.''' «Что идея существования звездных туманностей была получена от физиков древности». Поэтому ее нельзя обосновывать на телескопических открытиях Гершеля, как это делает Дрейпер ['''48''', с. 240]  


:'''2.''' «Что животные развились из переселившихся на сушу лягушек, а человек развился из животного – этого мнения придерживался Анаксимен в шестом веке до Р. X.». Профессор мог бы к этому добавить, что эта теория существовала за несколько тысяч лет до Анаксимена; что она пользовалась признанием среди халдейцев, и что дарвинская теория эволюции и обезьянья теория имеют допотопное происхождение.  
:'''2.''' «Что животные развились из переселившихся на сушу лягушек, а человек развился из животного – этого мнения придерживался Анаксимен в шестом веке до Р. X.». Профессор мог бы к этому добавить, что эта теория существовала за несколько тысяч лет до Анаксимена; что она пользовалась признанием среди халдейцев, и что дарвинская теория эволюции и обезьянья теория имеют допотопное происхождение.  


:'''3.''' «... что даже Филолай и ранние пифагорейцы верили, что земля – это небесное тело, вращающееся в космосе как и другие звезды».<ref name="ftn0">Плутарх, в переводе Лангхорна.</ref> Таким образом Галилей, изучая некоторые фрагменты Пифагора, которые, как доказывает Рюхлин, должны были еще существовать в дни флорентийского математика;<ref name="ftn1">Некоторые ученые каббалисты утверждают, что греческие оригиналы пифагоровых изречений Сикста, про которые говорят, что они утеряны, еще существовали в то время в одном монастыре во Флоренции и что Галилей был ознакомлен с этим материалом. Кроме того, они добавляют, что один трактат по астрономии, рукопись Архитаса, непосредственного ученика Пифагора, в котором были отмечены все наиболее значительные доктрины пифагорейской школы, находились во владении Галилея. Если бы такая рукопись находилась во владении какого-либо ''Руфинаса,'' он, без сомнения, извратил бы ее, как пресвитер Руфинас извратил вышеупомянутые изречения Сикста, заменяв их поддельным текстом, авторство которого он стремился приписать некоему епископу Сиксту. См. ''«Предисловие»''<nowiki> Тэйлора к «Пифагорейской жизни» Ямвлиха [</nowiki>'''75''', с. xvii].</ref> и, кроме того, будучи знаком с доктринами старых философов, только снова подтвердил доктрину, которая преобладала в Индии в отдаленнейшей древности.  
:'''3.''' «... что даже Филолай и ранние пифагорейцы верили, что земля – это небесное тело, вращающееся в космосе как и другие звезды».<ref>Плутарх, в переводе Лангхорна.</ref> Таким образом Галилей, изучая некоторые фрагменты Пифагора, которые, как доказывает Рюхлин, должны были еще существовать в дни флорентийского математика;<ref>Некоторые ученые каббалисты утверждают, что греческие оригиналы пифагоровых изречений Сикста, про которые говорят, что они утеряны, еще существовали в то время в одном монастыре во Флоренции и что Галилей был ознакомлен с этим материалом. Кроме того, они добавляют, что один трактат по астрономии, рукопись Архитаса, непосредственного ученика Пифагора, в котором были отмечены все наиболее значительные доктрины пифагорейской школы, находились во владении Галилея. Если бы такая рукопись находилась во владении какого-либо ''Руфинаса,'' он, без сомнения, извратил бы ее, как пресвитер Руфинас извратил вышеупомянутые изречения Сикста, заменяв их поддельным текстом, авторство которого он стремился приписать некоему епископу Сиксту. См. ''«Предисловие»'' Тэйлора к «Пифагорейской жизни» Ямвлиха ['''75''', с. xvii].</ref> и, кроме того, будучи знаком с доктринами старых философов, только снова подтвердил доктрину, которая преобладала в Индии в отдаленнейшей древности.  


:'''4.''' Древние «... думали, что у растений имеется пол так же, как у животных». Таким образом нашим современным естествоиспытателям пришлось только следовать по стопам своих предшественников.  
:'''4.''' Древние «... думали, что у растений имеется пол так же, как у животных». Таким образом нашим современным естествоиспытателям пришлось только следовать по стопам своих предшественников.  
Строка 145: Строка 145:
:'''6.''' «Что математические законы царствуют во всем мире, и даже качественные различия имеют происхождение в числах»; и  
:'''6.''' «Что математические законы царствуют во всем мире, и даже качественные различия имеют происхождение в числах»; и  


:'''7.''' «уничтожение материи ими отрицалось, и они признавали ''только трансформацию».''<ref name="ftn2">Джовитт, ''«Предисловие»''<nowiki> к «Тимею» – [</nowiki>'''30''', т. II, с. 508].</ref><nowiki> «Хотя одно из этих открытий можно бы и приписать удачной догадке», – добавляет Джовитт, – «все же их едва ли можно приписать просто совпадениям» [</nowiki>'''30''', т. II, с. 508].
:'''7.''' «уничтожение материи ими отрицалось, и они признавали ''только трансформацию».''<ref>Джовитт, ''«Предисловие»'' к «Тимею» – ['''30''', т. II, с. 508].</ref> «Хотя одно из этих открытий можно бы и приписать удачной догадке», – добавляет Джовитт, – «все же их едва ли можно приписать просто совпадениям» ['''30''', т. II, с. 508].


Короче говоря, философия Платона представляла единую последовательную систему; она охватывает эволюцию миров и видов, корреляцию и сохранение энергий, трансмутацию материальной формы, неуничтожаемость материи и духа. Их положение по отношению к последнему далеко определило нашу современную науку; и свод этой философской системы был закреплен совершенным и нерушимым ключевым камнем.
Короче говоря, философия Платона представляла единую последовательную систему; она охватывает эволюцию миров и видов, корреляцию и сохранение энергий, трансмутацию материальной формы, неуничтожаемость материи и духа. Их положение по отношению к последнему далеко определило нашу современную науку; и свод этой философской системы был закреплен совершенным и нерушимым ключевым камнем.
Строка 155: Строка 155:
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|7}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|7}}


Платон признает человека игрушкой стихии необходимости, в которую он вступает, появляясь в этом мире материи; на него влияют внешние причины и причины эти ''даймониа,'' как и у Сократа. Счастлив человек физически чистый, так как если его ''внешняя'' душа (тело) чиста, она укрепит и второе (астральное тело) или душу, называемую им ''высшей смертной душой,'' которая хотя и подвержена своим ошибкам, но будет всегда на стороне разума против животных стремлений тела. Вожделения у человека возникают вследствие его бренного материального тела, также и прочие болезни, и хотя он иногда считает преступления, как бы ''невольными,'' ибо они возникают, как болезни тела, в результате внешних причин. Платон четко разграничивает эти ''причины,'' и фатализм, который он признает, не исключает возможность избежать их, даже если боль, страх, гнев и другие чувства были даны людям по ''необходимости,'' «если они победят их, они будут жить праведно, а если будут побеждены ими, то неправедно».<ref name="ftn3"><nowiki>«Тимей», [</nowiki>'''30'''].</ref> ''Дуалистичный'' человек, то есть тот, которого покинул божественный ''бессмертный'' дух, оставив только животную форму и астральное тело (по Платону высшую ''смертную'' душу), отдав его во власть ''инстинктов,'' так как он был побежден всеми грехами, унаследованными от материи; с этого момента он становится послушным орудием в руках ''невидимых'' – тонких сущностей, носящихся в нашей атмосфере и готовых в любую минуту инспирировать тех, кто справедливо был покинут их ''бессмертным'' советником, божественным духом, называемым Платоном «гением».<ref name="ftn4"><nowiki>«Тимей», [</nowiki>'''30'''].</ref>
Платон признает человека игрушкой стихии необходимости, в которую он вступает, появляясь в этом мире материи; на него влияют внешние причины и причины эти ''даймониа,'' как и у Сократа. Счастлив человек физически чистый, так как если его ''внешняя'' душа (тело) чиста, она укрепит и второе (астральное тело) или душу, называемую им ''высшей смертной душой,'' которая хотя и подвержена своим ошибкам, но будет всегда на стороне разума против животных стремлений тела. Вожделения у человека возникают вследствие его бренного материального тела, также и прочие болезни, и хотя он иногда считает преступления, как бы ''невольными,'' ибо они возникают, как болезни тела, в результате внешних причин. Платон четко разграничивает эти ''причины,'' и фатализм, который он признает, не исключает возможность избежать их, даже если боль, страх, гнев и другие чувства были даны людям по ''необходимости,'' «если они победят их, они будут жить праведно, а если будут побеждены ими, то неправедно».<ref>«Тимей», ['''30'''].</ref> ''Дуалистичный'' человек, то есть тот, которого покинул божественный ''бессмертный'' дух, оставив только животную форму и астральное тело (по Платону высшую ''смертную'' душу), отдав его во власть ''инстинктов,'' так как он был побежден всеми грехами, унаследованными от материи; с этого момента он становится послушным орудием в руках ''невидимых'' – тонких сущностей, носящихся в нашей атмосфере и готовых в любую минуту инспирировать тех, кто справедливо был покинут их ''бессмертным'' советником, божественным духом, называемым Платоном «гением».<ref>«Тимей», ['''30'''].</ref>


Согласно этому великому философу и посвященному, тот, «кто жил правильно, тот в положенное ему время возвратится в обитель ''своей звезды'' и там испытает блаженство и счастье. Но если он потерпит поражение, то в следующем рождении он станет ''женщиной'' – и будет слабым и беспомощным, как женщина.<ref name="ftn5">Согласно теории ген. Плеазонтона о положительном и отрицательном электричестве, лежащих в основе каждого психологического, физиологического и космического явлений, злоупотребление алкогольными возбудителями превращает мужчину в женщину и ''наоборот, ''изменяя их ''электрические полярности.'' «Когда такая перемена электрической полярности произошла», – говорит автор, – «характерные черты (этого пьяницы) становятся ''женскими,'' он раздражителен, неразумен, возбужден... становится буйным, и если он встречает свою жену, у которой нормальная электрическая полярность, такая же как у него, положительная, то они взаимно отталкиваются, начинают оскорблять друг друга, происходит конфликт, смертельная схватка и на другой день в газетах появляется заключение понятых, присутствовавших при разборе дела следователем о насильственной смерти... Кто может ожидать, что причина всех этих страшных преступлений будет найдена в поте преступника? Тем не менее наука доказала, что метаморфоза ''мужчины в женщину'' путем перемены его электрического заряда на ''противоположный''<nowiki> женский со всеми его атрибутами, обнаруживается характером его повышенного потоотделения, вызванного алкогольными возбудителями» [</nowiki>'''250''', с. 119].</ref> И если он не избавится от пороков в этом состоянии, он будет превращен в какое-то животное, которое напоминало бы во время совершения им отрицательных поступков; и эти превращения и тяжкий труд не прекратятся до тех пор, пока он не будет следовать заложенному внутри него изначальному закону подобия и тождественности и с помощью разума не преодолеет в будущем проявления беспокойных и неразумных ''злементалов''<nowiki> (элементальных духов), порожденных огнем, воздухом, водой и землей и не обретет снова свою прежнюю форму и добрый нрав» [</nowiki>'''32'''].
Согласно этому великому философу и посвященному, тот, «кто жил правильно, тот в положенное ему время возвратится в обитель ''своей звезды'' и там испытает блаженство и счастье. Но если он потерпит поражение, то в следующем рождении он станет ''женщиной'' – и будет слабым и беспомощным, как женщина.<ref>Согласно теории ген. Плеазонтона о положительном и отрицательном электричестве, лежащих в основе каждого психологического, физиологического и космического явлений, злоупотребление алкогольными возбудителями превращает мужчину в женщину и ''наоборот, ''изменяя их ''электрические полярности.'' «Когда такая перемена электрической полярности произошла», – говорит автор, – «характерные черты (этого пьяницы) становятся ''женскими,'' он раздражителен, неразумен, возбужден... становится буйным, и если он встречает свою жену, у которой нормальная электрическая полярность, такая же как у него, положительная, то они взаимно отталкиваются, начинают оскорблять друг друга, происходит конфликт, смертельная схватка и на другой день в газетах появляется заключение понятых, присутствовавших при разборе дела следователем о насильственной смерти... Кто может ожидать, что причина всех этих страшных преступлений будет найдена в поте преступника? Тем не менее наука доказала, что метаморфоза ''мужчины в женщину'' путем перемены его электрического заряда на ''противоположный'' женский со всеми его атрибутами, обнаруживается характером его повышенного потоотделения, вызванного алкогольными возбудителями» ['''250''', с. 119].</ref> И если он не избавится от пороков в этом состоянии, он будет превращен в какое-то животное, которое напоминало бы во время совершения им отрицательных поступков; и эти превращения и тяжкий труд не прекратятся до тех пор, пока он не будет следовать заложенному внутри него изначальному закону подобия и тождественности и с помощью разума не преодолеет в будущем проявления беспокойных и неразумных ''злементалов'' (элементальных духов), порожденных огнем, воздухом, водой и землей и не обретет снова свою прежнюю форму и добрый нрав» ['''32'''].


{{Пропущено}}
{{Пропущено}}
Строка 163: Строка 163:
Пифагорейцы придерживались мнения, что ни солнце, ни звезды не являются ''источниками'' света и тепла, и что первое есть лишь агент, но современные школы учат обратному. То же можно сказать и относительно ньютоновского закона гравитации. Следуя строго доктрине пифагорейцев, Платон считал, что гравитация не просто закон магнитного притяжения меньших тел к большим, но магнитное отталкивание подобных и притяжение противоположных.
Пифагорейцы придерживались мнения, что ни солнце, ни звезды не являются ''источниками'' света и тепла, и что первое есть лишь агент, но современные школы учат обратному. То же можно сказать и относительно ньютоновского закона гравитации. Следуя строго доктрине пифагорейцев, Платон считал, что гравитация не просто закон магнитного притяжения меньших тел к большим, но магнитное отталкивание подобных и притяжение противоположных.


:«Соединенные вместе вещи», – говорит он, – «противоположные по природе своей, естественно враждуют и отталкиваются друг от друга».<ref name="ftn6"><nowiki>«Тимей» [</nowiki>'''30''']. Подобные выражения дали возможность профессору Джовитту утверждать в его выступлении, что Платон учил притяжению между подобными телами. Но такое утверждение равносильно отрицанию наличия у великого философа рудиментарных знаний о полярности магнита.</ref>
:«Соединенные вместе вещи», – говорит он, – «противоположные по природе своей, естественно враждуют и отталкиваются друг от друга».<ref>«Тимей» ['''30''']. Подобные выражения дали возможность профессору Джовитту утверждать в его выступлении, что Платон учил притяжению между подобными телами. Но такое утверждение равносильно отрицанию наличия у великого философа рудиментарных знаний о полярности магнита.</ref>


То, что отталкивание неизбежно проистекает от несхожести между телами, нельзя принять за основу, просто когда имеет место природный антагонизм тел, соединенных вместе, они отталкиваются друг от друга.
То, что отталкивание неизбежно проистекает от несхожести между телами, нельзя принять за основу, просто когда имеет место природный антагонизм тел, соединенных вместе, они отталкиваются друг от друга.
Строка 171: Строка 171:
Рассуждения Платона в «Пире» о сотворении первобытного человека и повествование о космогонии в «Тимее» мы должны воспринимать, как аллегорию, если мы можем воспринять это. Вот этот скрытый пифагорейский смысл в «Тимее», «Кратиле» и «Пармениде», и еще нескольких трилогах и диалогах, которые неоплатоники решили изложить постольку, поскольку позволяла им их теургическая клятва о сохранении тайны. Пифагорейская доктрина о том, что ''Бог есть универсальный разум, пронизывающий все сущее,'' и догма о бессмертии души являются ведущими чертами этих явно несовместимых учений. То благоговение и почитание, которое Платон оказывал МИСТЕРИЯМ, являются достаточной гарантией того, что он не позволит себе, чтобы неосторожность взяла верх над тем глубоким чувством ответственности, испытываемым каждым адептом.
Рассуждения Платона в «Пире» о сотворении первобытного человека и повествование о космогонии в «Тимее» мы должны воспринимать, как аллегорию, если мы можем воспринять это. Вот этот скрытый пифагорейский смысл в «Тимее», «Кратиле» и «Пармениде», и еще нескольких трилогах и диалогах, которые неоплатоники решили изложить постольку, поскольку позволяла им их теургическая клятва о сохранении тайны. Пифагорейская доктрина о том, что ''Бог есть универсальный разум, пронизывающий все сущее,'' и догма о бессмертии души являются ведущими чертами этих явно несовместимых учений. То благоговение и почитание, которое Платон оказывал МИСТЕРИЯМ, являются достаточной гарантией того, что он не позволит себе, чтобы неосторожность взяла верх над тем глубоким чувством ответственности, испытываемым каждым адептом.


:«Постоянно совершенствуясь в прекрасных МИСТЕРИЯХ, человек только в них становится поистине совершенным», – говорит он в «Федре».<ref name="ftn7"><nowiki>«Федр» в переводе Кори [</nowiki>'''90'''], I, 328.</ref>
:«Постоянно совершенствуясь в прекрасных МИСТЕРИЯХ, человек только в них становится поистине совершенным», – говорит он в «Федре».<ref>«Федр» в переводе Кори ['''90'''], I, 328.</ref>


Он не старался скрыть неудовольствие, что мистерии стали менее тайными, чем раньше, неуместное профанирование их делает доступными множествам. Он охранял их ревниво от всех, кроме наиболее старательных и достойных своих учеников.<ref name="ftn8">Это утверждение ясно подтверждается самим Платоном, который говорит: «Вы говорите, что в моей предыдущей беседе я недостаточно ясно объяснил вам характер ''Первого, я специально говорю загадками,'' потому что, если кому-то, по какой-то случайности на суше или на море попадается табличка, ''человек не имеющий предварительного знания по этому предмету, не сможет понять его содержание»''<nowiki> (Платон [</nowiki>'''30'''<nowiki>], II, стр. 312; Кори [</nowiki>'''90''']).</ref> Хотя он упоминает богов на каждой странице, его монотеизм вне всякого сомнения, ибо основная нить его бесед показывает, что под термином ''боги''<nowiki> он подразумевает группу существ более низкого уровня чем божества и на одну ступень выше человека. Даже Иосиф заметил и подтвердил этот факт, несмотря на свойственные его расе предрассудки. В своем знаменитом нападении на Апиона этот историк говорит [</nowiki>'''152''', II, 1079]:
Он не старался скрыть неудовольствие, что мистерии стали менее тайными, чем раньше, неуместное профанирование их делает доступными множествам. Он охранял их ревниво от всех, кроме наиболее старательных и достойных своих учеников.<ref>Это утверждение ясно подтверждается самим Платоном, который говорит: «Вы говорите, что в моей предыдущей беседе я недостаточно ясно объяснил вам характер ''Первого, я специально говорю загадками,'' потому что, если кому-то, по какой-то случайности на суше или на море попадается табличка, ''человек не имеющий предварительного знания по этому предмету, не сможет понять его содержание»'' (Платон ['''30'''], II, стр. 312; Кори ['''90''']).</ref> Хотя он упоминает богов на каждой странице, его монотеизм вне всякого сомнения, ибо основная нить его бесед показывает, что под термином ''боги'' он подразумевает группу существ более низкого уровня чем божества и на одну ступень выше человека. Даже Иосиф заметил и подтвердил этот факт, несмотря на свойственные его расе предрассудки. В своем знаменитом нападении на Апиона этот историк говорит ['''152''', II, 1079]:


:«Те из греков, кто философствует в ''соответствии с правдой,'' не совсем были невеждами... замечали они и холодную поверхность мифических аллегорий, за что они справедливо и презирали их... Платон, будучи задет этим, говорит, что необязательно допускать кого-то из других поэтов в «Республику»; после того, как он восхищался Гомером и лил елей на его голову, он ''вежливо отверг его,'' чтобы он в самом деле не разрушил ''своими мифами ортодоксальную веру, почитающую единого Бога».''
:«Те из греков, кто философствует в ''соответствии с правдой,'' не совсем были невеждами... замечали они и холодную поверхность мифических аллегорий, за что они справедливо и презирали их... Платон, будучи задет этим, говорит, что необязательно допускать кого-то из других поэтов в «Республику»; после того, как он восхищался Гомером и лил елей на его голову, он ''вежливо отверг его,'' чтобы он в самом деле не разрушил ''своими мифами ортодоксальную веру, почитающую единого Бога».''
Строка 181: Строка 181:
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|8}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|8}}


Материя неуничтожима и так же вечна, как сам бессмертный дух, но только в своих частицах, а не в организованных формах. Тело такой грубо материалистической личности, как вышеописанная, покидается его божественным духом до его физической смерти; когда смерть настает, пластический материал, астральная душа, повинуясь закону слепой материи, принимает в точности тот образ, который порок его для ''него'' постепенно подготавливал в течение его индивидуальной жизни на земле. Тогда, как говорит Платон, он принимает образ того «животного, которому уподоблялся своими пороками» при жизни.<ref name="ftn9"><nowiki>«Тимей» [</nowiki>'''32'''].</ref>
Материя неуничтожима и так же вечна, как сам бессмертный дух, но только в своих частицах, а не в организованных формах. Тело такой грубо материалистической личности, как вышеописанная, покидается его божественным духом до его физической смерти; когда смерть настает, пластический материал, астральная душа, повинуясь закону слепой материи, принимает в точности тот образ, который порок его для ''него'' постепенно подготавливал в течение его индивидуальной жизни на земле. Тогда, как говорит Платон, он принимает образ того «животного, которому уподоблялся своими пороками» при жизни.<ref>«Тимей» ['''32'''].</ref>


:«Есть старинное предание», – говорит он нам, – «что души умерших с момента смерти продолжают существование в Гадесе и возвращаются сюда опять и ''представляют умершего...''<ref name="ftn10"><nowiki>«Федр», I, 69 – в переводе Кори [</nowiki>'''268'''].</ref><nowiki> Но те, кто основывал свою жизнь на возвышенной и святой жизни, те достигают высшего чистого обитания и пребывают в верхних сферах земли» (эфирных областях) [</nowiki>'''268''', I, 123].
:«Есть старинное предание», – говорит он нам, – «что души умерших с момента смерти продолжают существование в Гадесе и возвращаются сюда опять и ''представляют умершего...''<ref>«Федр», I, 69 – в переводе Кори ['''268'''].</ref> Но те, кто основывал свою жизнь на возвышенной и святой жизни, те достигают высшего чистого обитания и пребывают в верхних сферах земли» (эфирных областях) ['''268''', I, 123].


В «Федре» он снова говорит, что когда человек закончил свою ''первую ''жизнь (на земле), некоторые идут в места наказания ''под'' землей.<ref name="ftn11"><nowiki>«Федр» – [</nowiki>'''268''', с. 325].</ref> Эту область ''под'' землей каббалисты не понимают, как место внутри нашей земли, но считают ее сферой, гораздо более низкой в совершенстве по сравнению с землей и гораздо более материальной.
В «Федре» он снова говорит, что когда человек закончил свою ''первую ''жизнь (на земле), некоторые идут в места наказания ''под'' землей.<ref>«Федр» – ['''268''', с. 325].</ref> Эту область ''под'' землей каббалисты не понимают, как место внутри нашей земли, но считают ее сферой, гораздо более низкой в совершенстве по сравнению с землей и гораздо более материальной.


{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|9}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|1|9}}
Строка 195: Строка 195:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


Кто из тех, кто когда-либо читал Платона и вдумывался в его То'Ov, ''«кого не видел никто, кроме Сына», ''<nowiki>может сомневаться, что Иисус был последователем той же самой тайной доктрины, которая наставляла этого великого философа? Ибо, как мы уже до этого доказывали, Платон никогда не претендовал на то, что он является изобретателем всего того, что он пишет, но приписывал это Пифагору, который, в свою очередь, указывал на отдаленный Восток как на источник, откуда он черпал свои знания и философию. Колбрук доказывает, что Платон признается в этом в своих письмах и говорит, что он взял свои учения из древних и священных доктрин! [421, I, с. 579] Кроме того, неотрицаемо то, что теологии всех великих народов согласуются и показывают, что каждая является частью «одного огромного целого». Подобно остальным посвященным, мы видим, как Платон прилагает большие усилия, чтобы скрыть истинное значение своих аллегорий. Каждый раз, когда дело касается величайших секретов Восточной </nowiki>''«Каббалы»,'' секрета истинной космогонии вселенной и ''идеального,'' предсуществующего мира, Платон обволакивает свою философию глубочайшим мраком. Его «Тимей» настолько запутан, что никто, кроме ''посвященного,'' не может понять его тайного значения.
Кто из тех, кто когда-либо читал Платона и вдумывался в его То'Ov, ''«кого не видел никто, кроме Сына», ''может сомневаться, что Иисус был последователем той же самой тайной доктрины, которая наставляла этого великого философа? Ибо, как мы уже до этого доказывали, Платон никогда не претендовал на то, что он является изобретателем всего того, что он пишет, но приписывал это Пифагору, который, в свою очередь, указывал на отдаленный Восток как на источник, откуда он черпал свои знания и философию. Колбрук доказывает, что Платон признается в этом в своих письмах и говорит, что он взял свои учения из древних и священных доктрин! [421, I, с. 579] Кроме того, неотрицаемо то, что теологии всех великих народов согласуются и показывают, что каждая является частью «одного огромного целого». Подобно остальным посвященным, мы видим, как Платон прилагает большие усилия, чтобы скрыть истинное значение своих аллегорий. Каждый раз, когда дело касается величайших секретов Восточной ''«Каббалы»,'' секрета истинной космогонии вселенной и ''идеального,'' предсуществующего мира, Платон обволакивает свою философию глубочайшим мраком. Его «Тимей» настолько запутан, что никто, кроме ''посвященного,'' не может понять его тайного значения.


{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|1}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|1}}
Строка 223: Строка 223:
Шпренгель семнадцатью столетиями позднее написал следующее:
Шпренгель семнадцатью столетиями позднее написал следующее:


:«Они (христиане) не только думали открыть догмы Платона в ''Книгах Моисея'', но, кроме того, думали, что введением платонизма в христианство они ''поднимут достоинство этой религии и сделают ее более популярной среди народов''<nowiki>» [</nowiki>'''294'''].
:«Они (христиане) не только думали открыть догмы Платона в ''Книгах Моисея'', но, кроме того, думали, что введением платонизма в христианство они ''поднимут достоинство этой религии и сделают ее более популярной среди народов''» ['''294'''].


Они ввели его настолько, что платоническая философия не только была избрана в качестве основы для троицы, но даже легенды и мифические сказания, бывшие в ходу среди почитателей великого философа – так как освященный временем обычай требовал в глазах его потомства подобное аллегорическое поклонение каждому герою, достойному обожествления – были переделаны и использованы христианами. Не отправляясь так далеко, как Индия – разве у них не было готовой модели для «чудесного зачатия» в легенде о Периктионе, матери Платона? Популярная традиция утверждала, что это было «беспорочное зачатие» и что его отцом был бог Аполлон. Даже благовещение ангела Иосифу «во сне» христиане скопировали от сообщения Аполлона Аристону, мужу Периктионы, что ребенок, который родится от нее – отпрыск этого бога. Точно также про Ромула говорили, что он сын Марса от девы Реи Сильвии.
Они ввели его настолько, что платоническая философия не только была избрана в качестве основы для троицы, но даже легенды и мифические сказания, бывшие в ходу среди почитателей великого философа – так как освященный временем обычай требовал в глазах его потомства подобное аллегорическое поклонение каждому герою, достойному обожествления – были переделаны и использованы христианами. Не отправляясь так далеко, как Индия – разве у них не было готовой модели для «чудесного зачатия» в легенде о Периктионе, матери Платона? Популярная традиция утверждала, что это было «беспорочное зачатие» и что его отцом был бог Аполлон. Даже благовещение ангела Иосифу «во сне» христиане скопировали от сообщения Аполлона Аристону, мужу Периктионы, что ребенок, который родится от нее – отпрыск этого бога. Точно также про Ромула говорили, что он сын Марса от девы Реи Сильвии.
Строка 233: Строка 233:
{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|7}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|7}}


<nowiki>Платон подразделяет умственный прогресс Вселенной, в течение каждого Цикла, на плодоносный и бесплодный периоды. В подлунных областях, сферы различных элементов остаются вечно в совершенной гармонии с Божественной Природой, говорит он: «но части их», благодаря слишком тесной близости к Земле и смешению их с земным [что есть Материя и потому область зла], «иногда согласуются с (Божественной) Природой, иногда же противятся ей». Когда эти кругообращения – которые Элифас Леви называет «токами Астрального Света» – во всемирном Эфире, содержащем в себе все элементы, происходят в гармонии с Божественным Духом, то наша Земля и все принадлежащие к ней, наслаждается плодоносным периодом. Оккультные силы растений, животных и минералов магически симпатизируют или согласуются с «высшими природами», и Божественная Душа человека находится в совершенном согласии с этими «низшими» природами. Но во время бесплодных периодов, последние теряют свою магическую симпатию, и духовное зрение большинства человечества настолько ослепляется, что оно утрачивает всякое понятие о высших способностях своего Божественного Духа. Мы находимся в бесплодном периоде; восемнадцатое столетие, во время которого так безудержно распространилась злостная лихорадка скептицизма, породило неверие, которое оно передало, как наследственную болезнь, девятнадцатому столе</nowiki>тию. Божественный разум затуманен в человеке, и «философствует» лишь его животный мозг. И занимаясь лишь философствованием, как может он понять «Доктрину Души»?
Платон подразделяет умственный прогресс Вселенной, в течение каждого Цикла, на плодоносный и бесплодный периоды. В подлунных областях, сферы различных элементов остаются вечно в совершенной гармонии с Божественной Природой, говорит он: «но части их», благодаря слишком тесной близости к Земле и смешению их с земным [что есть Материя и потому область зла], «иногда согласуются с (Божественной) Природой, иногда же противятся ей». Когда эти кругообращения – которые Элифас Леви называет «токами Астрального Света» – во всемирном Эфире, содержащем в себе все элементы, происходят в гармонии с Божественным Духом, то наша Земля и все принадлежащие к ней, наслаждается плодоносным периодом. Оккультные силы растений, животных и минералов магически симпатизируют или согласуются с «высшими природами», и Божественная Душа человека находится в совершенном согласии с этими «низшими» природами. Но во время бесплодных периодов, последние теряют свою магическую симпатию, и духовное зрение большинства человечества настолько ослепляется, что оно утрачивает всякое понятие о высших способностях своего Божественного Духа. Мы находимся в бесплодном периоде; восемнадцатое столетие, во время которого так безудержно распространилась злостная лихорадка скептицизма, породило неверие, которое оно передало, как наследственную болезнь, девятнадцатому столетию. Божественный разум затуманен в человеке, и «философствует» лишь его животный мозг. И занимаясь лишь философствованием, как может он понять «Доктрину Души»?


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 244: Строка 244:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


Человечества, отличающиеся от настоящего, упоминаются во всех древних Космогониях. Платон в своем «''Phaedrus''» описывает «крылатую» расу людей. Аристофан в «''Пире''» Платона говорит об андрогинной расе о круглых телах. В ''Пэмандре'' даже все животное царство двуполо. Так сказано:
Человечества, отличающиеся от настоящего, упоминаются во всех древних Космогониях. Платон в своем «''Phaedrus''» описывает «крылатую» расу людей. Аристофан в «''Пире''» Платона говорит об андрогинной расе о круглых телах.  
 
:«Когда круг закончился, ''узел был развязан''… и все животные, которые были тоже двуполыми, были ''развязаны''<nowiki> [разъединены] </nowiki>''одновременно с человеком''<nowiki>… [ибо]… причины должны были породить следствия на Земле»</nowiki><ref name="ftn12">1, 18. См. перевод с греческого ''Francois, M-r de Foix, Evesgue d'Ayre'', труд, посвященный Маргарите Наваррской, королеве Франции Изд. 1579 Бордо.</ref>.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=2
|том=2
|станца=4
|станца=4
|шлока=15
}}
}}


Строка 260: Строка 259:
}}
}}


Если гипотеза – ныне вызывающая такие сомнения и решительно отвергаемая некоторыми учеными авторами, рассматривающими это, как шутку Платона – будет когда-либо удостоверена, тогда, пожалуй, ученые поверят, что описание материка, обитаемого Богами, не было вполне басней<ref name="ftn13">С тех пор появилось сочинение Доннели ''«Atlantis»,'' и скоро действительное существование Атлантиды станет научным фактом.</ref>. И тогда они поймут, что осторожные намеки Платона и то обстоятельство, что он приписывал рассказ этот Салону и египетским жрецам, было лишь безопасным способом передать этот факт миру, и, в то же время, искусно переплетая истину с вымыслом, он не связал сказание с собою, выдача которого запрещалась ему обетами, принятыми при Посвящении.
Если гипотеза – ныне вызывающая такие сомнения и решительно отвергаемая некоторыми учеными авторами, рассматривающими это, как шутку Платона – будет когда-либо удостоверена, тогда, пожалуй, ученые поверят, что описание материка, обитаемого Богами, не было вполне басней<ref>С тех пор появилось сочинение Доннели ''«Atlantis»,'' и скоро действительное существование Атлантиды станет научным фактом.</ref>. И тогда они поймут, что осторожные намеки Платона и то обстоятельство, что он приписывал рассказ этот Салону и египетским жрецам, было лишь безопасным способом передать этот факт миру, и, в то же время, искусно переплетая истину с вымыслом, он не связал сказание с собою, выдача которого запрещалась ему обетами, принятыми при Посвящении.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 282: Строка 281:
По-видимому, Платон видит это Зло в тождественности или единосущности природы правителей и управляемых, ибо, говорит он, задолго до того, как человек начал строить свои города в Золотом Веке, существовало лишь блаженство на Земле, ибо не было потребностей. Почему? Потому что Сатурн, зная, что человек не мог управлять человеком без того, чтобы несправедливость не затопила, в конце концов, весь мир, вследствие его прихотей и тщеславия, не позволял ни одному из смертных приобрести власть над себе подобными. Чтобы выполнить это, Бог воспользовался теми же способами, какие мы сами употребляем в отношении наших стад. Мы не ставим быка или барана во главе наших быков и баранов, но даем им водителя, пастуха, ''то есть существо, совершенно отличного вида от них и высшей природы''. Именно так поступил Сатурн. Он любил человечество и поставил во главе его не смертного царя или правителя, но «Духов и Гениев (δαίμονες) божественной природы, более совершенной, нежели природа человека».
По-видимому, Платон видит это Зло в тождественности или единосущности природы правителей и управляемых, ибо, говорит он, задолго до того, как человек начал строить свои города в Золотом Веке, существовало лишь блаженство на Земле, ибо не было потребностей. Почему? Потому что Сатурн, зная, что человек не мог управлять человеком без того, чтобы несправедливость не затопила, в конце концов, весь мир, вследствие его прихотей и тщеславия, не позволял ни одному из смертных приобрести власть над себе подобными. Чтобы выполнить это, Бог воспользовался теми же способами, какие мы сами употребляем в отношении наших стад. Мы не ставим быка или барана во главе наших быков и баранов, но даем им водителя, пастуха, ''то есть существо, совершенно отличного вида от них и высшей природы''. Именно так поступил Сатурн. Он любил человечество и поставил во главе его не смертного царя или правителя, но «Духов и Гениев (δαίμονες) божественной природы, более совершенной, нежели природа человека».


Таким образом, именно Бог (Логос, Синтез Воинства), возглавлявший Гениев, сделался первым Пастырем и Водителем людей<ref name="ftn14">Тайная Доктрина поясняет и излагает то, что говорит Платон, ибо она учит, что те «Изобретатели» были Богами и Полу‑богами (Дэва и Риши); они воплотились в людей, одни по своей воле, другие же побуждаемые к тому Кармою.</ref>. Когда же Мир перестал так управляться, и Боги удалились, страшные звери пожрали часть человечества. Среди них, предоставленных своим собственным силам и усердию, впоследствии появились Изобретатели и открыли огонь, пшеницу и вино; и признательность народа обоготворила их<ref name="ftn15">Предыдущие параграфы собраны из Платона, ''«Законы»,'' I, IV, «Критон» и «Политика», де Мирвилль, там же, стр. 33–34.</ref>.
Таким образом, именно Бог (Логос, Синтез Воинства), возглавлявший Гениев, сделался первым Пастырем и Водителем людей<ref>Тайная Доктрина поясняет и излагает то, что говорит Платон, ибо она учит, что те «Изобретатели» были Богами и Полу‑богами (Дэва и Риши); они воплотились в людей, одни по своей воле, другие же побуждаемые к тому Кармою.</ref>. Когда же Мир перестал так управляться, и Боги удалились, страшные звери пожрали часть человечества. Среди них, предоставленных своим собственным силам и усердию, впоследствии появились Изобретатели и открыли огонь, пшеницу и вино; и признательность народа обоготворила их<ref>Предыдущие параграфы собраны из Платона, ''«Законы»,'' I, IV, «Критон» и «Политика», де Мирвилль, там же, стр. 33–34.</ref>.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 293: Строка 292:
:«3а пределами всех ''конечных'' существований и ''второстепенных'' причин, всех законов идей и принципов существует Разум или Ум (νοΰς) первичный принцип всех принципов. Высочайшая Идея, на которой основаны все прочие Идеи........... ''ультимативная'' субстанция, из ''которой все сущее имеет свое бытие и сущность.'' Первичная и действенная Причина всего порядка и гармонии, и красоты, и совершенства, и блага, которые наполняют Вселенную».
:«3а пределами всех ''конечных'' существований и ''второстепенных'' причин, всех законов идей и принципов существует Разум или Ум (νοΰς) первичный принцип всех принципов. Высочайшая Идея, на которой основаны все прочие Идеи........... ''ультимативная'' субстанция, из ''которой все сущее имеет свое бытие и сущность.'' Первичная и действенная Причина всего порядка и гармонии, и красоты, и совершенства, и блага, которые наполняют Вселенную».


Этот Разум в силу своего превосходства и совершенства называется «Превысшее Благо»<ref name="ftn16">''«Христианство и Греческая Философия-»'' Коккера, XI, стр. 377.</ref>, «Бог» ό θεός и «Бог Превышний». Эти слова относятся, как сам Платон указывает, ни к «Создателю», ни к «Отцу» наших современных монотеистов, но к ''Идеальной'' Абстрактной Причине. Ибо, как говорит он: «Этот θεός, «Бог Превышний», не ''есть истина или разум,'' но Отец этого» и его Первичная Причина. Неужели Платон, величайший ученик древнейших мудрецов и сам Мудрец, для которого единой целью в жизни было достижение Истинного Знания, неужели он мог когда-либо верить в Божество, проклинающее и осуждающее людей навеки за малейший вызов?<ref name="ftn17">Вопль отчаяния, вырвавшийся у графа де Монлозье, в его ''«Тайнах Человеческой Жизни»'' (Стр. 117) есть ручательство того, что Причина «Превосходности и Добра», которая согласно предположению Платона, наполняет Вселенную, не есть ни его Божество, ни ''наш'' Мир. «При виде такого величия, противопоставленного такому страданию, ум, начинающий наблюдать это обширное целое, представляет себе ни весть какое великое божество, ''которое, еще более величественное и более требовательное'' Божество как бы раздробило на куски и рассеяло осколки его по всей Вселенной». Еще «более величественное и еще более требовательное Божество», нежели Бог Мира сего и, который считается таким «благим» – есть Карма. И это истинное Божество ясно показывает, что меньший, наш ''внутренний Бог'' (личный в данном случае) не имеет силы остановить мощную руку этого еще более величественного Божества – Причину, пробужденную нашими поступками, порождающую меньшие причины, – которое называется Законом Воздаяния.</ref>. Конечно, не он, считавший лишь тех истинными философами и искателями истины, которые обладали знанием ''истинно-существующего'' в противоположение к лишь кажущемуся; и'' вечно-существующего ''в противоположение к ''преходящему;'' и того, что существует ''постоянно'' в противоположение к тому, что растет, исчезает, развивается и уничтожается попеременно<ref name="ftn18">См. ''«Разоблаченную Изиду»,'' I, XII и XVIII.</ref>.
Этот Разум в силу своего превосходства и совершенства называется «Превысшее Благо»<ref>''«Христианство и Греческая Философия-»'' Коккера, XI, стр. 377.</ref>, «Бог» ό θεός и «Бог Превышний». Эти слова относятся, как сам Платон указывает, ни к «Создателю», ни к «Отцу» наших современных монотеистов, но к ''Идеальной'' Абстрактной Причине. Ибо, как говорит он: «Этот θεός, «Бог Превышний», не ''есть истина или разум,'' но Отец этого» и его Первичная Причина. Неужели Платон, величайший ученик древнейших мудрецов и сам Мудрец, для которого единой целью в жизни было достижение Истинного Знания, неужели он мог когда-либо верить в Божество, проклинающее и осуждающее людей навеки за малейший вызов?<ref>Вопль отчаяния, вырвавшийся у графа де Монлозье, в его ''«Тайнах Человеческой Жизни»'' (Стр. 117) есть ручательство того, что Причина «Превосходности и Добра», которая согласно предположению Платона, наполняет Вселенную, не есть ни его Божество, ни ''наш'' Мир. «При виде такого величия, противопоставленного такому страданию, ум, начинающий наблюдать это обширное целое, представляет себе ни весть какое великое божество, ''которое, еще более величественное и более требовательное'' Божество как бы раздробило на куски и рассеяло осколки его по всей Вселенной». Еще «более величественное и еще более требовательное Божество», нежели Бог Мира сего и, который считается таким «благим» – есть Карма. И это истинное Божество ясно показывает, что меньший, наш ''внутренний Бог'' (личный в данном случае) не имеет силы остановить мощную руку этого еще более величественного Божества – Причину, пробужденную нашими поступками, порождающую меньшие причины, – которое называется Законом Воздаяния.</ref>. Конечно, не он, считавший лишь тех истинными философами и искателями истины, которые обладали знанием ''истинно-существующего'' в противоположение к лишь кажущемуся; и'' вечно-существующего ''в противоположение к ''преходящему;'' и того, что существует ''постоянно'' в противоположение к тому, что растет, исчезает, развивается и уничтожается попеременно<ref>См. ''«Разоблаченную Изиду»,'' I, XII и XVIII.</ref>.


{{Подпись-ЕПБ-ТД
{{Подпись-ЕПБ-ТД
Строка 303: Строка 302:
ции первых людей, и очерк по космогонии в «Тимее» должны приниматься аллегорически, если мы вообще их принимаем. Именно, этот сокровенный пифагорейский смысл «Тимея», «Кратила», и «Парменида», и нескольких других трилогов и диалогов представляет то, что неоплатоники отважились излагать, поскольку это им позволял их теургический обет соблюдения тайны. Пифагорейская доктрина о том, что Бог есть Вселенский Разум, распространяющийся во всем сущем, и догмат бессмертия души – являются основными характерными чертами в этих, кажущихся нелепыми, учениях. Его благочестие и великое уважение, какое он испытывал по отношению к Мистериям, являются достаточными ручательствами, что Платон не позволил бы неосторожности восторжествовать над тем глубоким чувством ответственности, которое испытывает каждый Адепт. «Постоянно самоусовершенствуясь в совершенных Мистериях, человек только в них становится истинно совершенным», – говорит он в «Федре».
ции первых людей, и очерк по космогонии в «Тимее» должны приниматься аллегорически, если мы вообще их принимаем. Именно, этот сокровенный пифагорейский смысл «Тимея», «Кратила», и «Парменида», и нескольких других трилогов и диалогов представляет то, что неоплатоники отважились излагать, поскольку это им позволял их теургический обет соблюдения тайны. Пифагорейская доктрина о том, что Бог есть Вселенский Разум, распространяющийся во всем сущем, и догмат бессмертия души – являются основными характерными чертами в этих, кажущихся нелепыми, учениях. Его благочестие и великое уважение, какое он испытывал по отношению к Мистериям, являются достаточными ручательствами, что Платон не позволил бы неосторожности восторжествовать над тем глубоким чувством ответственности, которое испытывает каждый Адепт. «Постоянно самоусовершенствуясь в совершенных Мистериях, человек только в них становится истинно совершенным», – говорит он в «Федре».


Он не скрывал своего недовольства, что Мистерии стали менее сокровенными, чем прежде. Вместо профанирования их допущением туда множеств, он бы охранял их собственной рьяностью от всех, кроме самых серьезных и достойных своих учеников<ref name="ftn19">Это утверждение ясно подтверждено самим Платоном, который писал: «Вы говорите, что в моих прежних рассуждениях я недостаточно объяснил вам сущность Первого. Я умышленно говорил загадочно, чтобы, в случае если с табличкой что-нибудь случится на суше или на море, то человек без предварительных познаний по этому предмету не был бы в состоянии понять ее содержание.» (Платон, «Ер.», II. 312; Кори, «Ancient Fragments», стр. 304.)</ref>. В то время как он на каждой странице упоминает Богов, его монотеизм остается вне сомнений, так как вся нить его рассуждений указывает на то, что под термином «Боги» он подразумевает класс существ, более низких, чем Божества, и стоящих лишь степенью выше человека. Даже Иосиф ощутил и признал этот факт, несмотря на прирожденную предрассудочность его племени. В своей знаменитой атаке на Апиона этот историк говорит: «Однако, те, среди греков, которые философствовали в соответствии с истиной, не были невеждами в чем-либо ... также они не преминули ощутить потускневшие поверхности мифических аллегорий, вследствие чего они справедливо их презирали... Чем будучи затронут, Платон говорит, что нет надобности допускать кого-либо из других поэтов в «Государство», и он категорически отбрасывает Гомера после того, как увенчал его и воскурил перед ним фимиам, и это, в самом деле, для того, чтобы тот ''своими мифами'' не разрушил ортодоксального верования в единого Бога».<ref name="ftn20">«Isis Unveiled», I. 287, 288.</ref>
Он не скрывал своего недовольства, что Мистерии стали менее сокровенными, чем прежде. Вместо профанирования их допущением туда множеств, он бы охранял их собственной рьяностью от всех, кроме самых серьезных и достойных своих учеников<ref>Это утверждение ясно подтверждено самим Платоном, который писал: «Вы говорите, что в моих прежних рассуждениях я недостаточно объяснил вам сущность Первого. Я умышленно говорил загадочно, чтобы, в случае если с табличкой что-нибудь случится на суше или на море, то человек без предварительных познаний по этому предмету не был бы в состоянии понять ее содержание.» (Платон, «Ер.», II. 312; Кори, «Ancient Fragments», стр. 304.)</ref>. В то время как он на каждой странице упоминает Богов, его монотеизм остается вне сомнений, так как вся нить его рассуждений указывает на то, что под термином «Боги» он подразумевает класс существ, более низких, чем Божества, и стоящих лишь степенью выше человека. Даже Иосиф ощутил и признал этот факт, несмотря на прирожденную предрассудочность его племени. В своей знаменитой атаке на Апиона этот историк говорит: «Однако, те, среди греков, которые философствовали в соответствии с истиной, не были невеждами в чем-либо ... также они не преминули ощутить потускневшие поверхности мифических аллегорий, вследствие чего они справедливо их презирали... Чем будучи затронут, Платон говорит, что нет надобности допускать кого-либо из других поэтов в «Государство», и он категорически отбрасывает Гомера после того, как увенчал его и воскурил перед ним фимиам, и это, в самом деле, для того, чтобы тот ''своими мифами'' не разрушил ортодоксального верования в единого Бога».<ref>«Isis Unveiled», I. 287, 288.</ref>


И это есть «Бог» всех философов. Бог бесконечный и безличный. Все это и гораздо больше, что мы не можем здесь цитировать из-за отсутствия места, приводит к несокрушимой уверенности, что, (а) так как все Науки и Философии находились в руках храмовых Иерофантов, то Платон, как Посвященный ими, должен был знать их, и (б) что уже одного только логического вывода отсюда вполне достаточно, чтобы признать правоту любого человека в том, что он рассматривает сочинения Платона как аллегории и «темные высказывания», завуалировавшие истины, которые он не имел права высказать.
И это есть «Бог» всех философов. Бог бесконечный и безличный. Все это и гораздо больше, что мы не можем здесь цитировать из-за отсутствия места, приводит к несокрушимой уверенности, что, (а) так как все Науки и Философии находились в руках храмовых Иерофантов, то Платон, как Посвященный ими, должен был знать их, и (б) что уже одного только логического вывода отсюда вполне достаточно, чтобы признать правоту любого человека в том, что он рассматривает сочинения Платона как аллегории и «темные высказывания», завуалировавшие истины, которые он не имел права высказать.
Строка 309: Строка 308:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


«Знание частей» помогает нам мало, если это знание ведет нас лишь к большому невежеству о Целом или о «природе и разуме Всеобщего», как Платон называет Божество, и заставляет нас совершать величайшие ошибки наиболее вопиющим образом вследствие применения наших расхваленных индуктивных методов. Платон мог быть «неспособным на применение индуктивного метода или обобщения в современном смысле»;<ref name="ftn21">Op. cit., стр. 561.</ref> он мог быть и неосведомленным о циркуляции крови, которая, как нам говорят, «была абсолютно неизвестна ему»,<ref name="ftn22">Op. cit., стр. 591.</ref> но нет ничего, чем можно бы опровергнуть, что он знал, что такое ''кровь ''есть, и это больше, чем то, на что может претендовать любой современный физиолог или биолог.
«Знание частей» помогает нам мало, если это знание ведет нас лишь к большому невежеству о Целом или о «природе и разуме Всеобщего», как Платон называет Божество, и заставляет нас совершать величайшие ошибки наиболее вопиющим образом вследствие применения наших расхваленных индуктивных методов. Платон мог быть «неспособным на применение индуктивного метода или обобщения в современном смысле»;<ref>Op. cit., стр. 561.</ref> он мог быть и неосведомленным о циркуляции крови, которая, как нам говорят, «была абсолютно неизвестна ему»,<ref>Op. cit., стр. 591.</ref> но нет ничего, чем можно бы опровергнуть, что он знал, что такое ''кровь ''есть, и это больше, чем то, на что может претендовать любой современный физиолог или биолог.


{{Пропущено}}
{{Пропущено}}
Строка 321: Строка 320:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


Что Платон бесспорно был горячим обожателем и последователем Пифагора, этого никто не станет отрицать. Также в равной степени неоспоримо, как об этом сказал Маттэр, что Платон, с одной стороны, унаследовал его доктрины, а с другой, извлекал свою мудрость из тех же источников, что и Самосский Философ<ref name="ftn23">«Histoire Critique du Gnosticisme». труд М. Дж. Маттэра, профессора Государственной Академии Страсбурга. «У Пифагора и Платона мы находим, в Греции, первые элементы (Восточного) Гностицизма», – заявляет он. (Том I, стр. 48 и 50.)</ref>. А доктрины Пифагора – восточные до мозга костей и даже браминические, ибо этот великий философ всегда указывал на далекий Восток, как на источник, откуда он получил свою информацию и свою Философию; и Кольбрук показывает, что Платон делает то же самое признание в своих Письмах и говорит, что он взял свои учения «из древних и священных доктрин».<ref name="ftn24">«Asiat. Trans.», I, 579.</ref> Более того, как идеи Пифагора, так и Платона слишком хорошо совпадают с системами Индии и Зороастризмом, чтобы допустить какое-либо сомнение по поводу их происхождения у кого-либо, обладающего некоторым знакомством с этими системами. И опять:
Что Платон бесспорно был горячим обожателем и последователем Пифагора, этого никто не станет отрицать. Также в равной степени неоспоримо, как об этом сказал Маттэр, что Платон, с одной стороны, унаследовал его доктрины, а с другой, извлекал свою мудрость из тех же источников, что и Самосский Философ<ref>«Histoire Critique du Gnosticisme». труд М. Дж. Маттэра, профессора Государственной Академии Страсбурга. «У Пифагора и Платона мы находим, в Греции, первые элементы (Восточного) Гностицизма», – заявляет он. (Том I, стр. 48 и 50.)</ref>. А доктрины Пифагора – восточные до мозга костей и даже браминические, ибо этот великий философ всегда указывал на далекий Восток, как на источник, откуда он получил свою информацию и свою Философию; и Кольбрук показывает, что Платон делает то же самое признание в своих Письмах и говорит, что он взял свои учения «из древних и священных доктрин».<ref>«Asiat. Trans.», I, 579.</ref> Более того, как идеи Пифагора, так и Платона слишком хорошо совпадают с системами Индии и Зороастризмом, чтобы допустить какое-либо сомнение по поводу их происхождения у кого-либо, обладающего некоторым знакомством с этими системами. И опять:


:Пантен, Афенагор и Климент были тщательно обучены Платоновской философии и понимали ее существенное единство с восточными системами.<ref name="ftn25">«New Platonism and Alchemy», стр. 4.</ref>
:Пантен, Афенагор и Климент были тщательно обучены Платоновской философии и понимали ее существенное единство с восточными системами.<ref>«New Platonism and Alchemy», стр. 4.</ref>


История Пантена и его современников может дать ключ к Платоническим и в то же время восточным элементам, которые так поразительно преобладают в Евангелиях над еврейскими Священными Писаниями.
История Пантена и его современников может дать ключ к Платоническим и в то же время восточным элементам, которые так поразительно преобладают в Евангелиях над еврейскими Священными Писаниями.
Строка 340: Строка 339:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


Чему же учит Платон? Он говорит о ''внутреннем'' человеке как о состоящем из двух частей — одна из них неизменна и всегда та же, состоя из той же ''субстанции'', что и Божество, а другая смертна и подвержена разрушению. Соответствия этим двум частям можно найти в нашей высшей ''триаде'' и в низшей ''четвёрке'' (смотри таблицу). Он поясняет, что когда душа, ''психе'', "находится в союзе с ''нусом'' (божественным духом или субстанцией<ref name="ftn26">Павел называет ''нус'' Платона "Духом", но поскольку этот дух является "субстанцией", то конечно, имеется в виду буддхи, а не атма, поскольку её философски нельзя назвать "субстанцией" ни при каких обстоятельствах. Мы включаем атму в число принципов человека лишь воизбежание дополнительной путаницы. На самом же деле атма — не "человеческий", а мировой ''абсолютный'' принцип, носителем которого является буддхи, душа-дух.</ref>), она делает всё правильно и уместно"; но всё выходит иначе, если она привяжется к ''анойе'', (безрассудной, или неразумной животной душой). Тогда мы видим ''манас'' (или душу вообще) в двух его аспектах: привязываясь к анойе (названной в "Эзотерическом буддизме" кама-рупой или "животной душой") он движется к полному уничтожению — насколько это касается личного эго; соединяясь же с нусом (атма-буддхи), он сливается с бессмертным, нерушимым Я, и тогда духовное сознание той личности, которая ''была'', становится бессмертным.  
Чему же учит Платон? Он говорит о ''внутреннем'' человеке как о состоящем из двух частей — одна из них неизменна и всегда та же, состоя из той же ''субстанции'', что и Божество, а другая смертна и подвержена разрушению. Соответствия этим двум частям можно найти в нашей высшей ''триаде'' и в низшей ''четвёрке'' (смотри таблицу). Он поясняет, что когда душа, ''психе'', "находится в союзе с ''нусом'' (божественным духом или субстанцией<ref>Павел называет ''нус'' Платона "Духом", но поскольку этот дух является "субстанцией", то конечно, имеется в виду буддхи, а не атма, поскольку её философски нельзя назвать "субстанцией" ни при каких обстоятельствах. Мы включаем атму в число принципов человека лишь воизбежание дополнительной путаницы. На самом же деле атма — не "человеческий", а мировой ''абсолютный'' принцип, носителем которого является буддхи, душа-дух.</ref>), она делает всё правильно и уместно"; но всё выходит иначе, если она привяжется к ''анойе'', (безрассудной, или неразумной животной душой). Тогда мы видим ''манас'' (или душу вообще) в двух его аспектах: привязываясь к анойе (названной в "Эзотерическом буддизме" кама-рупой или "животной душой") он движется к полному уничтожению — насколько это касается личного эго; соединяясь же с нусом (атма-буддхи), он сливается с бессмертным, нерушимым Я, и тогда духовное сознание той личности, которая ''была'', становится бессмертным.  


{{Подпись-ЕПБ-КТ|VI}}
{{Подпись-ЕПБ-КТ|VI}}
Строка 358: Строка 357:
{{Подпись-ЕПБ-КТ|VII}}
{{Подпись-ЕПБ-КТ|VII}}


----
{{raw:t-ru-pool:Сноски}}
<references/>


[[Категория:Личности]][[Категория:Учителя]][[Категория:Посвящённые]][[Категория:Учение Платона]][[Категория:Неоплатонизм]]
[[Категория:Личности]]
[[Категория:Учителя]]
[[Категория:Посвящённые]]
[[Категория:Учение Платона]]
[[Категория:Неоплатонизм]]