Конт Огюст

Версия от 23:18, 14 июня 2010; Павел Малахов (обсуждение | вклад) (Новая страница: «Каких-то 30 или 40 лет тому назад во Франции Огюст Конт – ученик ''Политехнического колледжа,...»)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)

Каких-то 30 или 40 лет тому назад во Франции Огюст Конт – ученик Политехнического колледжа, который годами оставался в этом заведении в качестве репетитора трансцендентного анализа и рационалистической механики, – проснулся в одно прекрасное утро с очень нерациональной идеей стать пророком. В Америке можно встретиться с пророком на каждом углу улицы, в Европе они так же редки, как черные лебеди. Но Франция страна всего нового. Огюст Конт стал пророком. А иногда мода настолько заразительна, что даже в трезвой Англии его некоторое время считали Ньютоном девятнадцатого века.

Эпидемия распространилась, и пока что она, подобно лесному пожару, перекинулась в Германию, Англию и Америку. У нее нашлись адепты во Франции, но там это возбуждение долго не продлилось. Пророк нуждался в деньгах: ученики не хотели их давать. Лихорадка преклонения перед религией без Бога остыла так же быстро, как налетела; изо всех энтузиастических апостолов остался только один, заслуживающий какого-либо внимания. Это был знаменитый филолог Литрэ, член Французского Института и предполагаемый член Академии наук, но которому архиепископ Орлеанский зловредно помешал стать одним из «Бессмертных».[1]

Философ-математик – верховный жрец «религии будущего» – преподавал свое учение, как это делают все его братья-пророки наших дней. Он обожествил «женщину» и снабдил ее алтарем; но богине приходилось платить за пользование им. Рационалисты смеялись над ментальной аберрацией Фурнье; они смеялись над сенсимонистами; и их презрение к спиритуалистам не знало границ. Эти самые рационалисты и материалисты были пойманы, как пустоголовые воробьи, на птичий клей красноречия нового пророка. Томление по какой-то божественности, тоска по «непознанному» – чувства прирожденные человеку; даже худший из атеистов, кажется, не является исключением из этого. Обманутые внешним блеском его ignus fatuus,[2] ученики следовали за ним до тех пор, пока не очутились блуждающими в бездонном болоте.

Прикрываясь маской ложной эрудиции, позитивисты этой страны организовались в клубы и комитеты, замыслив выкорчевать спиритуализм под предлогом беспристрастного его исследования.

Будучи слишком робкими, чтобы открыто бросить вызов церквям и христианскому учению, они стараются подкопать то, на чем базируются все религии – человеческую веру в Бога и в собственное бессмертие. Их политика заключается в том, чтобы высмеивать то, что подводит необычный фундамент под такую веру – феноменальный спиритуализм. Атакуя его в его наиболее слабое место, они стараются использовать его недостаток в индуктивном методе и те преувеличения, какие можно найти в трансцендентальных доктринах его пропагандистов. Пользуясь преимуществом его непопулярности, выказывая отвагу, настолько же яростную и неуместную, как у странствующего рыцаря Ла Манча, они требуют, чтобы их признали, как филантропов и благодетелей, которые выкорчевывают чудовищные суеверия.

Давайте посмотрим, в какой степени хваленная религия будущего Конта выше спиритуализма, и насколько меньше его последователи нуждаются в лечении в сумасшедших домах, которые они официально предлагают медиумам, о которых они якобы чрезвычайно заботятся. Перед тем как приступить, давайте обратим внимание на тот факт, что три четверти отрицательных черт в спиритуализме приходятся непосредственно на долю материалистических авантюристов, притворившихся спиритуалистами. Конт со смаком обрисовал «искусственно оплодотворенную» женщину будущего. Она ничто другое, как киприановский идеал свободной любви. Иммунитет против будущего, предлагаемого его лунатизмом пораженными учениками, настолько привился некоторым псевдоспиритуалистам, что они приступили к образованию коммунистических общин. Ни одна, однако, не оказалась долговечной. Так как их основной характерной чертой являлся материалистический анимализм, позолоченный сверху тонкой фольгой философии из сплава меди с цинком со вкрапленными комбинациями труднопроизносимых греческих имен, – то эти общины не могли оказаться ничем другим, как неудачными начинаниями.

Платон в пятой книге своей «Республики» подсказывает метод по улучшению человеческой расы путем устранения нездоровых или уродливых индивидуумов и соединения лучших образцов обоих полов. Не следует ожидать, что «гений нашего века» – будь он даже пророк – выдавит из своих мозгов что-нибудь совсем новое.

Конт был математиком. Ловко скомбинировав несколько старых утопий, он придал окраску целому, и, использовав идеи Платона, материализировал их и преподнес миру величайшее уродство, какое когда-либо исходило из человеческого ума!

Мы просим читателя иметь в виду, что мы нападаем на Конта не как на философа, а как на реформатора. В непроглядном мраке его политических, философских и религиозных взглядов мы часто наталкиваемся на отдельные наблюдения и замечания, где глубокая логика и разумность мысли соперничают с блеском изложения. Но затем они ослепляют вас, как молнии в ночной тьме, оставляя вас в следующий миг еще больше погруженным в темноту, чем когда-либо. Если собрать удачные места и пересоставить по‑новому, то из нескольких томов его сочинений получился бы том очень оригинальных афоризмов, дающих очень ясное и действительно умное определение большинства наших общественных зол. Но напрасно было бы искать путем утомительного просмотра шести его томов «Направление философии позитивизма», или в этой пародии на жречество в форме диалога – «Катехизис религии позитивизма» – какой-либо идеи, дающей хотя бы временное средство против этих зол. Его ученики дают понять, что возвышенные доктрины их пророка не предназначены для простых людей. Сравнивая догмы, проповедуемые позитивизмом, с их преувеличением апостолами на практике, мы должны признать возможность, что в самой основе этого учения находится какая-то весьма ахроматическая (лишенная окраски) доктрина. В то время как «верховный жрец» проповедует, что «женщина должна перестать быть самкой мужчины» [113, том I, с. 203 и далее]; в то время как теория брака и семьи позитивистских законодателей главным образом состоит в том, чтобы женщина стала «только компаньоном мужчины посредством избавления ее от всяких материнских функций» [113]; и в то время как они готовят в будущем замену этой функции посредством применения к «девственной женщине» некоей «латентной силы [113], – некоторые из жрецов-мирян открыто проповедуют полигамию, а другие утверждают, что их доктрины являются квинтэссенцией духовной философии.

По мнению римского духовенства, которое находится под хроническим влиянием боязни дьявола, Конт предлагает свою «женщину будущего» «инкубу» [100, гл. 6] на предмет одержания. По мнению более прозаических людей, божество позитивизма отныне должно рассматриваться как некая двуногая племенная кобыла. Даже Литрэ делает благоразумные оговорки в то время, когда принимает апостольство этой удивительной религии. Вот что он писал в 1859 г.:

«Конт не только думал, что он нашел принципы, наметил очертания и добыл метод, но и что он вывел следствия и построил общественное и религиозное здание будущего. Вот тут, во втором подразделении мы делаем оговорки, заявляя в то же самое время, что мы принимаем, как наследие, все первое подразделение» [114].

Далее он говорит:

«Конт в великом произведении под заглавием «Система позитивной философии» создал философский базис [?], который в конечном счете должен вытеснить все богословие и всю метафизику. Такой труд неизбежно включает в себя непосредственное применение в управлении обществами; так как в нем нет ничего произвольного [?] и так как мы находим в нем настоящую науку [?], то моя верность принципам включает также мою верность к существующим последствиям».

М. Литрэ показал себя в свете истинного сына своего пророка. Действительно, вся система Конта нам кажется построенной на игре слов. Когда они говорят «позитивизм», читайте нигилизм; когда слышите слово девственность, знайте, что это означает бесстыдство, и так далее. Так как эта религия, основанная на теории отрицания, то ее последователям трудно осуществить ее на практике без того, чтобы не сказать «белый» когда подразумеваешь «черный»!

«Позитивная философия, – продолжает Литрэ, – не принимает атеизма, ибо атеист не представляет собою действительно эмансипированного ума, он, по-своему, все еще богослов; он дает свои объяснения о сущности вещей; он знает, как они начались!.. Атеизм есть пантеизм, эта система все еще вполне богословская, и таким образом относится к партии древних» [114, VII, 57].

Будет напрасной тратой времени цитировать еще что-либо из этих парадоксальных рассуждений. Конт дошел до апофеоза абсурдности и непоследовательности, когда выдумав свою философию, он назвал ее «религией». И, как это обычно бывает, ученики превзошли своего реформатора в абсурдности. Поддельные философы, которые сияют в американских академиях Конт подобно lampyris noctiluca[3] рядом с планетой, не оставляют у нас никаких сомнений по поводу их верования и сравнения систем мышления и жизни, выработанной французским апостолом с «идиотизмом» спиритуализма, конечно в пользу первой.

«Разрушая, вы должны давать взамен», –

восклицает автор «Катехизиса религии позитивизма», цитируя Кассиди, кстати забывая при этом сказать, чья это мысль; и его ученики продолжают высказывать какой отвратительной системой они хотят заменить христианство, спиритуализм и даже науку.

«Позитивизм, – ораторствует один из них, – есть всеобъемлющая доктрина. Он совершенно отвергает все формы богословских и метафизических верований, все формы сверхъестественного, следовательно, отвергает и спиритуализм. Истинный позитивный дух заключается в замене изучения неизменных законов феноменов на их так называемые причины, ближайшие или первичные. На этом основании он одинаково отвергает и атеизм, ибо «атеист в глубине своей богослов» – добавляет он, плагиатизируя Литрэ, – «атеист не отвергает проблем богословия, а только их разрешение, поэтому он нелогичен. Мы, позитивисты, отвергаем эту проблему в свою очередь на том основании, что она совершенно недоступна интеллекту, и мы только понапрасну потратили бы свою энергию на поиски первой и конечной причин. Как вы видите, позитивизм дает полное объяснение [?] мира, человечества, его обязанностей и судеб...»! [115]

Это весьма блестяще а теперь для сопоставления приведем то, что думает о системе Конта действительно великий ученый профессор Хэер.

«Позитивная философия Конта, – говорит он, – в конце концов сводится только к простому отрицанию. Конт признался, что он ничего не знает об источниках и причинах естественных законов, и что их возникновение совершенно непостижимо, так что нет надобности тратить время с целью проникновения в них... Конечно, его доктрина делает его открыто полным невеждой в отношении причин законов или средств, какими они были установлены, и не может иметь никакого основания, кроме вышеупомянутого аргумента отрицания в возражениях фактам, удостоверяющим отношение к духовному творчеству. Таким образом, в то время как атеисту предоставляется его материальное царство, спиритуализм построит внутри этого самого пространства и над ним царство настолько великое по значению, насколько вечность больше средней длительности человеческой жизни, и беспредельные пространства недвижных звезд, больше обитаемой площади нашей планеты» [116, с. 29].

Короче говоря, позитивизм ставит себе задачу разрушить теологию, метафизику, спиритуализм, атеизм, материализм, пантеизм и науку и должен кончить тем, что уничтожит самого себя. Де Мирвиль считает что согласно позитивизму

«порядок в человеческом уме воцарит только тогда, когда психология станет чем-то вроде церебральной физики, а история – своего рода социальной физикой».

Современный Магомет сперва освобождает мужчин и женщин от Бога и от собственных душ, а затем невольно выпотрошивает свою собственную доктрину слишком острым мечом метафизики, которого, как он думал, он все время избегал, и, таким образом, остается без малейшего следа философии.

< ... >

Мы находим, что позитивисты чувствуют себя счастливыми от самообмана, что контисты являются величайшими учеными в Европе. Насколько их претензии могут быть справедливыми в глазах других известных ученых, этого мы не знаем, но Гёксли, которого вся Европа считает одним из своих величайших ученых, решительно отклоняет эту честь и доктор Модсли в Лондоне следует его примеру. В лекции, прочитанной впервые в 1868 г. в Эдинбурге, он, кажется, был даже весьма шокирован тем, что архиепископ Йорский позволил себе отождествлять его с философией Конта.

«Поскольку дело касается меня», – говорит мистер Гёксли, – «уважаемый прелат мог диалектически разнести мистера Конта в куски, насколько мое изучение характернейших черт позитивной философии позволяет судить, я не нахожу в ней почти никакой научной ценности, а нахожу много такого что совершенно противоречит самой сущности науки как все в ультрамонтанистическом католичестве. В сущности, философию Конта можно сжато охарактеризовать как католицизм минус христианство».

Далее Гёксли даже впадает в гнев и начинает обвинять шотландцев в неблагодарности за то, что они допустили архиепископа совершить ошибку – признать Конта основателем философии, которая по праву принадлежит Юму.

«Этого достаточно, – восклицает профессор, – чтобы заставить Давида Юма перевернуться в гробу, что здесь, почти на расстоянии человеческого голоса от его дома, заинтересованная аудитория слушала без тени возражения, как его наиболее характерные доктрины приписываются французскому писателю, родившемуся на 50 лет после него, и в чьих отчаянно скучных и многословных страницах мы не находим ни живости мысли, ни ясности стиля... [54]

Бедный Конт! Кажется, что высочайшие представители его философии уменьшились, по крайней мере в этой стране, до «одного физика, одного врача, специализировавшегося на нервных заболеваниях, и одного юриста». Один очень остроумный критик прозвал это отчаянное трио «аномалистской триадой, которая среди своих напряженных трудов не находит времени, чтобы ознакомиться с основоположениями и законами своего языка».[4]

В заключение скажем, что позитивисты ничем не пренебрегают, чтобы свалить спиритуализм в пользу своей религии.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.2



  1. [112] и [100, гл. 6].
  2. Блуждающий огонь (лат).
  3. Ночной огонек (лат).
  4. Ссылаемся на публикацию, которая появилась некоторое время тому назад в одной Нью-йоркской газете; публикация подписана тремя вышепоименованными лицами, возложившими на себя название научного комитета назначенного два года тому назад для исследования спиритуалистических феноменов. Критика на эту триаду напечатана в журнале «Новая эра».