Наука

Тайная Доктрина

Химия и физиология, два великих мага будущего, которым предназначено раскрыть глаза человеку на великие физические истины. С каждым днем все яснее обнаруживается тождественность между животным и физическим человеком, между растением и человеком и даже между пресмыкающимся и его гнездом, скалою, и человеком. Раз тождественность физического и химического строения всех существ установлена, то наука химии могла бы справедливо сказать, что нет разницы между материей, сложившей быка, и той, которая образовала человека. Но Оккультная Доктрина гораздо точнее, она говорит: тождественны не только химические составы, но те же самые малейшие, невидимые Жизни слагают атомы тел, горы и маргаритки, человека и муравья, слона и дерева, укрывающего его от солнца.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 1, ст. 7, шл. 5

Пока наука остается тем, что она есть по словам профессора Гексли, то есть «организованным здравым смыслом», до тех пор пока ее заключения выводятся из правильных посылок, а ее обобщения основываются на чисто индуктивном базисе, каждый теософ и оккультист с уважением и с должным вниманием приветствует приношения науки в области космологического закона. Нет возможности конфликта между учениями оккультной и, так называемой, точной наукою там, где заключения последней основаны на фундаменте неоспоримых фактов. Лишь, когда ее наиболее ярые сторонники, переступив границы наблюдаемых явлений с целью проникнуть в тайны Бытия, пытаются отторгнуть образование Космоса и его живых сил от Духа и приписать все слепой Материи, оккультисты заявляют свое право высказывать сомнения и оспаривать их теории. Наука, в силу самой природы вещей, не может раскрыть тайну Вселенной, окружающей нас. Наука, правда, может собирать, классифицировать и обобщать явления; но оккультист, основываясь на принятых метафизических данных, заявляет, что отважный исследователь, желающий проникнуть в самые тайны природы, должен преступить тесные ограничения чувств и перенести свое сознание в область Нуменов и в сферу Первоначальных Причин. Чтобы выполнить это, он должен развить способности, которые, кроме немногих редких и исключительных случаев, находятся в абсолютно спящем состоянии в организме отпрысков нашей Пятой Коренной Расы в Европе и Америке. Никаким другим мыслимым способом он не может собрать факты, на которых он мог бы обосновывать свои теории.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 1, ч. 3, отд. 1

Разоблачённая Изида

Ни одна из отраслей науки не может продемонстрировать начала и конца вещей. Вместо того, чтобы проследить возникновение следствия из его изначального источника, она (наука) поступает наоборот Высшие типы – она учит – развиваются от предшествующих низших типов. Она начинает со дна цикла, будучи ведомой со ступеньки на ступеньку в великий лабиринт природы только нитью материи. И как только она обрывается и ключ теряется, – она в испуге отскакивает назад от Непостижимого и объявляет себя бессильной. Не так поступал Платон и его ученики. У него низшие типы были только конкретными подобиями высших абстрактных типов.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.1

Признанные законы физической науки объясняют только некоторые из более объективных из так называемых спиритуалистических феноменов. В то время как эти законы помогли установить реальность некоторых видимых проявлений некой неизвестной силы, они пока что не дали возможности ученым контролировать по желанию даже эту часть феноменов. Дело в том, что профессора еще не открыли необходимых условий, обусловливающих феномены. Они должны настолько же углубиться в изучение тройной природы человека – физиологической, психологической и божественной – насколько углубились их предшественники: колдуны, маги и чародеи древности. Вплоть до настоящего времени, даже те, кто вели исследования феноменов так же тщательно и беспристрастно, как мистер Крукс, оставляли в стороне причину феноменов, как нечто, что теперь невозможно раскрыть, если, вообще, ее когда-либо можно будет раскрыть. Они беспокоились об этом не более, чем о первопричине космических феноменов корреляции энергий, чьи бесконечные следствия они с таким усердием наблюдают и классифицируют. Направление их исследований настолько же неразумно, как неразумна попытка человека, пытающегося открыть источник реки, двигаясь по направлению к ее устью. Это настолько сузило их взгляды на возможности закона природы, что самые простые формы оккультных феноменов вызвали их отрицание, что они не могут быть, если чудеса невозможны; а так как это научный абсурд, то физические науки в последнее время стали терять престиж. Если бы ученые вместо того, чтобы отрицать чудеса, стали бы их изучать, то многие сокровенные законы, известные древним, снова были бы открыты.

< ... >

Будем ли припоминать прошлое? Будем ли указывать на средневековых ученых, потворствовавших церкви в отрицании гелиоцентрической системы из боязни, как бы не задеть церковных догм? Вспомним ли, как ученые конхологи однажды отрицали, что в окаменелых раковинах, встречающихся везде по лицу земли, когда-то жили живые животные? Как натуралисты восемнадцатого века объявляли эти раковины ничем иным, как факсимиле животных? И как эти натуралисты сражались и ссорились, и вели битвы и ругались почти целое столетие над уважаемыми мумиями древних веков, пока Бюффон не покончил с этим вопросом, доказав, что отрицатели ошибаются? Несомненно, устричная раковина может быть чем угодно, только не трансцендентальной, и должна бы быть вполне осязаемым предметом для любой точной науки, и если ученые даже по такому предмету не могли прийти к согласию, то как можно от них ожидать, что они поверят, что на сеансах спиритуалистов, если там честные медиумы, – появляются быстро исчезающие формы рук, лиц и иногда целых тел.

Существует некий труд, который с пользою для себя могли бы прочесть в свободное время скептические люди науки. Это книга, изданная Флоуренсом, постоянным секретарем Французской академии наук, и называется она «История изысканий Бюффона». Автор в ней рассказывает, как этот великий натуралист боролся и наконец одолел сторонников этой факсимильной теории; и как эти последние все равно продолжали отрицать все под солнцем, причем это иногда превращалось в какое-то бешенство отрицания, проявляемое ученой корпорацией. Они отрицали Франклина и его электричество; смеялись над Фультоном и его паровой машиной; проголосовали за смирительную рубашку для инженера Пердоннэ за то, что он предложил построить железную дорогу; смутили Харвея и объявили Бернарда де Палисси «таким же глупым, как его горшки»!

В своем часто цитируемом труде, «История конфликта между религией и наукой», профессор Дрейпер проявляет решительную склонность толкнуть чаши весов справедливости в сторону обвинения одной только церкви за препятствия, чинимые на пути человеческого прогресса. При всем уважении и испытываемом нами восхищении к красноречивому писателю и ученому, мы должны протестовать и воздавать каждому должное. Многие из вышеперечисленных открытий упоминаются автором «Конфликта». Во всех случаях он обрушивается на упорное сопротивление открытиям со стороны духовенства и молчит о таком же противодействии, испытываемом каждым новооткрывателем от рук ученых. Его выступление в пользу науки, что «знание есть сила», несомненно справедливо. Но злоупотребление силой, происходит ли оно от избытка мудрости или невежества – одинаково противно по своим последствиям. Кроме того, духовенство уже приведено в молчание. Его протесты сегодня едва ли вызвали бы какое-либо внимание в мире науки. Но в то время, как богословие оттеснено назад, на задний план, ученые обеими руками ухватились за скипетр деспотизма и употребляют его, как херувим пламенный меч, чтобы не допустить людей к древу вечной жизни, удерживая их в мире тленной материи.

< ... >

По отношению к науке, в целом, как к божественной цели, весь цивилизованный мир должен бы испытывать глубокое уважение, ибо одна только наука может дать человеку возможность понять божество путем правильной оценки его творений.

«Наука есть понимание истины или фактов, – говорит Уэбстер, – это исследование истины ради ее самой и погоня за чистым знанием».

Если это определение правильно, то большинство наших современных ученых окажутся изменившими своей богине. «Истина ради нее самой!» А где же следует искать ключи ко всем тайнам природы, если не в неисследованной до сих пор тайне психологии? Увы! Так много ученых, которые в своих исследованиях природы разборчиво сортируют факты, выбирая для исследования только такие, которые лучше всего согласуются с предрассудками

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.2

Итак, обыскивая где только можно архивы истории, мы обнаруживаем, что нет такого фрагмента в современной философии – будь то ньютонова, декартова и гёкслеевская или какая-либо другая, – который не был бы добыт из недр Востока. Даже позитивизм и нигилизм находят свои прототипы в экзотерической части философии Капилы, как на это правильно указал Макс Мюллер. Вдохновенность индийских мудрецов – вот что проникло в тайны Праджна Парамита (совершенной мудрости), это были их руки, которые качали колыбель первого предка того слабого, но крикливого младенца, которого мы окрестили СОВРЕМЕННОЙ НАУКОЙ.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.3

«Факты – упрямая вещь», – говорит А. Р. Уоллес в своем предисловии к «Чудесам современного спиритуализма». Поэтому, так как факты должны быть нашими сильнейшими союзниками, мы их приведем в таком количестве, в каком древность и современность будет ими нас снабжать. Авторы «Невидимой вселенной» научно доказали возможность некоторых якобы психологических феноменов посредством вселенского эфира. Уоллес научно доказал, что весь каталог предложений, доказывающих обратное, включая туда софизмы Юма, несостоятелен, если к нему подойти со строгой логикой. Крукс дал миру скептиков свои собственные опыты, которые длились более трех лет, прежде чем он был побежден самыми неотрицаемыми доказательствами – собственными пятью чувствами. Целый список можно бы составить из имен ученых, которые письменно засвидетельствовали то же; и Камилл Фламмарион, известный французский астроном и автор многих трудов, которые, по мнению скептиков, ставят его в ряд «заблуждающихся» наравне с Уоллесом, Круксом и Хэером – подтверждает наши слова нижеследующими строчками:

«Без колебания я подтверждаю мое убеждение, основанное на моих личных исследованиях по этому предмету, что любой ученый, который заявляет, что феномены, именуемые «магнетическими», «сомнамбулистическими», «медиумистическими» и другими, пока что еще необъясненными наукой – невозможны, – такой ученый является человеком, который говорит о том, чего он не знает; и также любой человек, по роду своей деятельности, или как любитель, привыкший к научным наблюдениям – лишь бы его ум не был настроен пристрастно предвзятыми мнениями, и его ментальное зрение не было ослеплено тою противоположною иллюзиею, к несчастью, настолько распространенною в мире ученых, и которая состоит в воображении, что законы природы уже известны нам, и что все, что кажется не укладывающимся в наши нынешние формулы, невозможно, – такой человек может нуждаться лишь в установлении достоверности фактов, о которых шла речь».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.6

Наши физики гордятся достижениями нынешнего века и обмениваются гимнами восхвалений. Их выразительное чтение лекций в аудиториях, их цветистая фразеология требуют только небольших изменений, чтобы эти лекции превратились в мелодичные сонеты. Наши современные Петрарки, Данте и Тассо состязаются с трубадурами старины в поэтических излияниях. В своем, не знающем границ прославлении материи они влюбленно воспевают смешивание блуждающих атомов, любовные связи протоплазм и жалуются на кокетливое непостоянство «сил», которые так провокационно играют в прятки с нашими серьезными профессорами в великой драме жизни, называемой ими «корреляцией сил». Провозгласив материю единственной самодержавной царицей Беспредельной Вселенной, они насильно лишают ее супруга и помещают вдовствующую королеву на великий трон природы, покинутый изгнанным духом. А теперь они стараются заставить ее показаться такой привлекательной, как только можно среди воскурений и поклонений в святилище, которое они сами построили. Разве они забыли или совсем не знают того факта, что при отсутствии его законного владельца этот трон ничто иное, как гроб повапленный, внутри которого все гниль и разложение! Что материя без оживляющего ее духа есть только «грубое испражнение», выражаясь герметическим термином; что она ничто другое, как бездушный труп, чьи конечности для того, чтобы двигаться в нужном направлении, требуют присутствия разумного водителя в великой гальванической батарее, называемой ЖИЗНЬЮ!

В чем же, в особенности, познания нынешнего века так превосходят познания древних? Когда мы говорим «познания», мы не имеем в виду блестящих и ясных определений, которые современными учеными присвоены даже самым пустяковым деталям по каждой отрасли науки, как бы мала она ни была; мы не имеем в виду названий для каждого нерва и артерии в человеческом и животном организмах, обозначений для каждой клетки и волокна в растении; мы имеем в виду философское окончательное выражение каждой истины в природе.

Величайших философов древности обвиняют в неглубоком и поверхностном знании как раз этих деталей точной науки, которыми современники так много хвастают. Платон объявлен различными его комментаторами совершенным невежою по части знаний, касающихся анатомии и функций человеческого тела; он якобы не знал ничего о роли нервов в передаче ощущений и не был способен ни на что лучшее, как на высказывание необоснованных суждений по этому поводу. Он просто обобщал деления человеческого тела, говорят они, и не дал ничего похожего на анатомические факты. Что касается его взгляда на человека, как на микрокосмоса, являющегося, по его идее, изображением макрокосмоса в миниатюре, то это слишком трансцендентально, чтобы наши материалистические скептики стали уделять ему хотя бы малейшее внимание. Идея, что строение человека так же, как и вселенной, образовано из треугольников – кажется абсурдной и смешной нескольким его переводчикам. Один единственный из последних профессоров Джовитт в своем предисловии к «Тимею» честно замечает, что современный физик-философ «едва ли признает заслугу быть теми «костьми», из которых он сам поднялся к высшему знанию» [30, т. II, с. 508]; забывая, как много помощи получили физические науки сегодняшнего дня от метафизиков древности. Если, вместо споров и указаний на недостаточность и иногда отсутствие терминологии у Платона и также строго научных определений в его трудах, мы начнем тщательно анализировать их, то в одном только «Тимее» мы обнаружим, несмотря на его ограниченные размеры, зародыши всех новых открытий. Кровообращение и закон всемирного тяготения в «Тимее» ясно упомянуты, хотя первый из этих фактов, может быть, не так ясно обрисован, чтобы противостоять повторным атакам современной науки; ибо, по словам профессора Джовитта, открытие, что кровь вытекает с одной стороны сердца по артериям, чтобы вернуться в него с другой стороны по венам, не было ему известно, хотя Платон прекрасно был осведомлен о том, «что кровь находится в постоянном движении».

Метод Платона, подобно геометрическому, был методом суждений, идущих от всеобщего к частному. Современная наука напрасно ищет первопричину в перемещениях молекул; Платон искал и находил ее среди величественно проносящихся миров. Ему было достаточно знать великий план творения и быть в состоянии проследить самые мощные движения вселенной через их изменения до их конечных состояний. Мелкие подробности вселенной, наблюдением и классификацией которых с такой старательностью занимается современная наука, не привлекали внимания философов старины. Отсюда получилось, что в то время как мальчишка-пятиклассник из английской школы может более учено болтать о мелочах физической науки, чем сам Платон, с другой стороны, самый тупой из учеников Платона мог сказать больше о великих космических законах и их взаимоотношениях и мог продемонстрировать гораздо лучшее знакомство с ними, а также управлять оккультными силами, скрытыми за этими законами, чем наиболее ученый профессор наиболее знаменитой академии наших дней. Этот так мало понятый факт, которого не заметили и не оценили переводчики трудов Платона, объясняет все это самовосхваление, в какое впадаем мы, современники, когда говорим об этом философе и о подобных ему. Приписываемые им ошибки по анатомии и физиологии преувеличены чрезмерно, чтобы удовлетворить наше самолюбие на идее о нашей превосходящей учености, и вследствие этого мы упускаем из виду блеск и красоту разума, которыми украшены века прошлого, словно кто-то в воображении стал увеличивать солнечные пятна до того, что это яркое светило оказалось полностью в затмении.

< ... >

Следует отметить в качестве примера неточности ходячих мнений в отношении претензии современной науки, что открытие неуничтожаемости материи и корреляции энергий, в особенности последней, должны считаться ее венценосным триумфом. Это «наиболее важное открытие нынешнего века», – выразился по поводу корреляции энергий Уильям Армстронг в своей знаменитой речи, как председатель Британского общества. Но это «важное открытие», в конечном счете, совсем не является открытием. Его источник, оставив неотрицаемые следы, находимые у философов древности, затерялся в густых сумерках доисторических дней Первые его следы открываются в неясных размышлениях ведической теологии, в учении об эманировании и абсорбировании, короче говоря, о нирване. Джон Ориген обрисовал его в своей смелой философии в восьмом веке, и мы приглашаем каждого, кто хочет убедиться в истине сказанного, прочесть его «De Divisione Naturae». Наука говорит, что когда теория неуничтожаемости материи (тоже, кстати сказать, очень, очень старая идея Демокрита) была продемонстрирована, ее пришлось распространить и на энергию. Никакая частица материи никогда не может быть утеряна; никакая часть существующей в природе энергии не может исчезнуть; следовательно, энергия так же оказалась неуничтожаемой, а ее различные проявления или силы в различных видах, как было показано, взаимно обратимы и являются только различными видами движения материальных частиц. И таким образом наука второй раз открыла корреляцию энергий. Мистер Гроу еще в 1812 г. приписал обратимость всем таким силам, как тепло, электричество, магнетизм и свет; придав им, таким образом, способность быть в одно время причиной, а в другое – следствием [227]. Но откуда приходят эти силы, и куда они уходят, когда мы теряем их из поля зрения? По этому вопросу наука молчит.

Теория «корреляции энергий», хотя, может быть, по мнению наших современников, «является величайшим открытием века», – не может объяснить ни начала, ни конца одной из таких сил; также эта теория не в состоянии указать причину, из которой она возникает. Энергии могут быть обратимы, и одна может производить другую, и все же никакая точная наука не в состоянии объяснить альфу и омегу этого явления. И в чем же мы тогда опередили Платона, который, ведя дискуссию в «Тимее» о первичных и вторичных качествах материи [32, с. 22] и слабости человеческого интеллекта, вкладывает такие слова в уста Тимея:

«Бог знает первоначальные качества всего; человек может только надеяться на достижение вероятного».

Стоит нам только открыть одну из нескольких статей Гёксли и Тиндаля, чтобы найти в точности то же самое признание; но они улучшают свое положение против Платона тем, что даже не разрешают Богу знать больше, чем они сами; и, возможно, они основывают на этом свое превосходство над Платоном? Индусы древности обосновали свою доктрину об эманировании и абсорбции в точности на этом законе. Τόo’Ον изначальная точка в беспредельном круге, «окружность которого не находится нигде, а центр – везде», эманирует из себя все, все вещи, и проявляет их во видимой вселенной в разнообразнейших формах; формы перемешиваются и смешиваются, и после постепенной трансформации из чистого духа (или буддийского «ничто»), в самую грубую материю, начинают отступать, постепенно возвращаться в свое первоначальное состояние, которое есть абсорбция, поглощение в нирване – что же это есть как не корреляция энергий?

Наука говорит нам, что она может показать, как тепло превращается в электричество, и электричество в тепло; как магнетизм переходит в электричество и – наоборот. Движение, нам говорят, есть результат самого движения и т. д. до бесконечности. Это – азбука оккультизма и ранних алхимиков. Для науки, раз неуничтожаемость материи и энергии открыта и доказана, великая проблема вечности разрешена. Какая нам больше надобность в духе? его бесполезность отныне научно доказана!

Таким образом, про современных философов можно сказать, что они ни на один шаг не двинулись дальше того, что было хорошо известно священнослужителям Самофракии, индусам и даже христианским гностикам. Первые показали свое знание в этом удивительно остроумном мифе о Диоскурах, «сыновьях неба»; это братья-близнецы, о которых говорил Швейгер, «которые постоянно умирают и воскресают вместе, тогда как абсолютно необходимо, чтобы один умер для того, чтобы другой мог жить». Они знали так же, как наши физики, что когда энергия исчезла, она, просто, была превращена в другую энергию. Хотя археология еще не открыла аппаратуры, специально созданной для таких превращений, тем не менее можно утверждать с полным правом на основании аналогических дедукций, что почти все древние религии были обоснованы на такой неуничтожаемости материи и энергии плюс эманирование всего из эфирного духовного огня – центрального солнца, которое есть Бог или дух, на знании, на чьем могуществе основана древняя теургическая магия.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.7

Если подвергать сомнению знания, присущие древним, как основанные на «суеверных выводах, сделанных из естественных феноменов», то это соответствовало бы тому, как если бы, 500 лет спустя, наши потомки начали бы считать учеников профессора Балфура Стюарта древними невеждами, а его самого легковерным философом. Если современная наука в лице этого джентльмена соглашается ставить опыты, чтобы установить, связан ли как-то вид солнечных пятен с болезнями картофеля, и находит, что связан; и более того, «что земля находится под сильным влиянием происходящего на солнце» [28], то почему же древних астрологов нужно выставлять, как дураков, или отъявленных жуликов? Между описательной и прорицательной астрологией существует такая же связь, как между физиологией и психологией, физической стороной и моральной. Если в последующие века эти науки деградировали до шарлатанства, благодаря некоторым дельцам-самозванцам, разве справедливо распространять обвинение на тех великих людей прошлого, кто, упорным изучением и праведной жизнью, увековечил имена Халдеи и Вавилона? По истине, как теперь стало известно, тех, кто с вершины обсерватории Бэла «окутанной облаками», сделал точные астрономические вычисления во времена далекого прошлого, в период «около 100 лет с момента всемирного потопа», их, как и проф. Дрейпера, вряд ли можно считать обманщиками. Если их метод доводить великие астрономические истины до сознания масс отличался от «системы образования» нашего столетия и кажется некоторым смешным, то, все же, вопрос остается открытым, которая из двух систем лучше? У них наука шла рука об руку с религией и идея Бога была неотделима от его творений. В то время, как в нашем веке едва ли найдется один человек на десять тысяч, кто знает, что планета Уран, если он вообще знает о ее существовании, является следующей за Сатурном, что она обращается вокруг Солнца за 84 года, что Сатурн находится за Юпитером и требуется 29 с половиной лет, чтобы он сделал один полный оборот по своей орбите, в то время как Юпитер совершает свой круг за 12 лет; невежественные народные массы Вавилона и Греции запечатлели в своем сознании, что Уран был отцом Сатурна, а Сатурн отцом Юпитера и считали их, кроме того, божествами также, как и всех их спутников; из этого, пожалуй, мы можем сделать вывод, что поскольку европейцы открыли Уран только в 1781 г., то любопытным является это совпадение, подмеченное в вышеприведенных мифах.

< ... >

Теургическая магия является последним проявлением оккультной психологической науки. Академики отвергают ее, как бред больного ума, или клеймят ее, как позорное шарлатанство. Мы решительно отказываем им в праве высказывать свое мнение по вопросу, исследованием которого они никогда не занимались. Их настоящий уровень знания дает им не больше прав судить о магии и спиритизме, чем островитянину с Фиджи высказывать свое мнение о трудах Фарадея или Агассиза. Все что они могут когда-нибудь сделать, это исправить ошибки предыдущего дня. Почти три тысячи лет тому назад, еще до Пифагора, древние философы утверждали, что свет имеет вес, следовательно, он – материален, и что свет является силой. Корпускулярная теория, благодаря некоторым ошибкам Ньютона, была осмеяна, а волновая теория, провозглашавшая свет невесомым, принята. А сейчас мир потрясен мистером Круксом, который взвесил свет в своем радиометре! Пифагорейцы придерживались мнения, что ни солнце, ни звезды не являются источниками света и тепла, и что первое есть лишь агент, но современные школы учат обратному. То же можно сказать и относительно ньютоновского закона гравитации. Следуя строго доктрине пифагорейцев, Платон считал, что гравитация не просто закон магнитного притяжения меньших тел к большим, но магнитное отталкивание подобных и притяжение противоположных.

«Соединенные вместе вещи», – говорит он, – «противоположные по природе своей, естественно враждуют и отталкиваются друг от друга».

То, что отталкивание неизбежно проистекает от несхожести между телами, нельзя принять за основу, просто когда имеет место природный антагонизм тел, соединенных вместе, они отталкиваются друг от друга. Исследования Барта и Швейгера не оставляют почти никаких сомнений в том, что древние были хорошо знакомы с взаимным притяжением между железом и магнитом, так же как и с отрицательными и положительными полюсами электричества, под любыми названиями, которыми они могли их называть. Взаимная магнитная связь между орбитами планет, которые все являются магнитами, была для них установленным фактом, и аэролиты не только назывались ими магнитными камнями, но использовались в мистериях в тех целях, для которых мы теперь употребляем магниты. Поэтому, когда профессор А. М. Мэйер из Института технологии Стивенса заявил в 1872 г. в Научном Клубе в Яле, что земля является большим магнитом и что

«при каждом волнении на поверхности солнца магнетизм земли претерпевает глубокое нарушение равновесия, порождающее судорожное дрожание магнитов в наших обсерваториях и производящее грандиозные вспышки северного сияния, полыхающее пламя которого пляшет в ритме с вибрацией»,

– он только изложил вновь на хорошем английском языке то, что преподавалось на добром дорическом языке неисчислимые столетия до того, как первый христианский философ появился на свет.

Чудеса, совершаемые служителями теургической магии, настолько достоверны и их очевидность, – если свидетельства людей вообще чего-нибудь стоят, – настолько ошеломляюща, что вместо того, чтобы признать, что языческие теургисты далеко превзошли в чудесах христианских, сэр Дэвид Брюстер благоговейно признает за первыми большие успехи в физике, а во всем, что касается естествознания наука оказывается в весьма неприятном положении между двух огней. Она или должна признать, что древние физики обладали большим знанием, чем их современные представители, или что в природе существует нечто, выходящее за рамки физической науки и что дух обладает силами, которые и не снились нашим философам.

«Ошибку, сделанную нами в науке, развитием которой мы специально занимались», – говорит Бульвер-Литтон, – «часто можно увидеть лишь благодаря свету, пролитому другой наукой, развитием которой занимался кто-то другой» [25].

< ... >

Если современное открытие Гальвани может приводить в движение конечности мертвой лягушки и заставлять лицо мертвого человека, благодаря искажению его черт, выражать самые различные эмоции, от радости до дьявольского гнева, отчаяние, ужас, то полагаясь на объединенные свидетельства древних, которые заслуживают наибольшего доверия, языческие жрецы достигали еще больших чудес, заставляя свои каменные и металлические изваяния потеть и смеяться. Божественный, чистый огонь на языческом алтаре был электричеством, извлеченным из астрального света. Поэтому изваяния, если их правильно сделать, могут обладать способностью, без всякого обвинения в суеверии, наделять здоровьем или болезнью при прикасании к ним, так же как какой-нибудь современный гальванический пояс или батарея с большим зарядом.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.8

Нижеизложенное суть отрывки из ряда проповедей, произнесенных отцом Феликсом Нотрдамским, озаглавленных «Таинство и наука». Они заслуживают того, чтобы их переводили и цитировали в труде, который предпринят точно в таком же духе, какой продемонстрирован проповедником. На этот раз церковь заставила присмиреть на время высокомерие своего традиционного врага в лице ученых академиков.

«Но что такое притяжение? кто видел притяжение? кто встречался с притяжением? кто прикасался к притяжению? Каким образом эти немые безгласные тела, неразумные, бесчувственные, оказывают бессознательно один на другого это взаимное воздействие и реакцию, которые удерживают их в общем равновесии и в единодушной гармонии? Является ли эта сила, которая притягивает солнце к солнцу, атом к атому, – является ли эта сила незримым посредником, который ходит от одного к другому? В таком случае – кто же этот посредник? Откуда берется сама эта сила, которая посредничает, и эта власть, с какой она охватывает все, которой не может избегнуть ни атом, ни солнце? Но есть ли эта сила что-то другое, отличное от тех элементов, которые друг друга притягивают?.. Тайна! Тайна!

Да, джентльмены, это притяжение, которое сияет так светло по всему материальному миру, но в глубине своей остается непроницаемой тайной... Хорошо! станете ли вы из-за этой тайны отрицать ее реальность, с которой вы соприкасаетесь, и ее власть, которая подчиняет вас себе?.. И опять, отметьте если вам угодно, что в основании науки находится столько тайны, что если бы вы захотели ее оттуда исключить, вам пришлось бы подорвать самою науку. Какую бы науку вы ни представили себе, вместе с великолепным ходом ее умозаключений... когда вы подходите к ее истокам, вы становитесь лицом к лицу с непознанным.

Кто оказался в состоянии проникнуть в тайну возникновения какого-либо тела, рождения хотя бы единого атома? Что находится в центре – я уже не говорю о центре солнца, но спрашиваю – что находится в центре атома? Кто измерил бездонную глубину песчинки? Наука изучала песчинку тысячу лет, она ее вертела и так, и сяк; она делит ее все мельче и мельче; она терзает ее своими опытами; она пристает к ней со своими вопросами, чтобы вырвать у нее окончательное разрешение ее сокровенного строения; она вопрошает с ненасытным любопытством: «Должна ли я тебя делить до бесконечно малого?». Затем, зависнув над этой бездной, наука колеблется; она спотыкается; она чувствует себя оглушенной – у нее кружится голова и, в отчаянии, она восклицает: «Я НЕ ЗНАЮ!»

«Но если вы в таком полном неведении относительно происхождения и сокровенного естества песчинки, какая может быть у вас интуиция о происхождении какого-либо живого существа? Откуда появилась жизнь в этом живом существе? Где ее начало? Что есть ее жизненный принцип?»

В состоянии ли ученые ответить этому красноречивому монаху? Могут ли избегнуть его безжалостной логики? Тайна, действительно, окружает их со всех сторон;

< ... >

Отрицать появления среди нас сверхчувственных существ, когда их в различных странах в различное время видели не только тысячи, а миллионы людей, есть непростительное упрямство; сказать же по поводу какого-либо из этих явлений, что приведение было результатом чуда, будет фатально для основного принципа науки. Что сделают представители науки? Что же они могут сделать, когда пробудятся от онемения и оцепенения, вызванных своей гордостью, как не собирать факты и постараться расширить границы областей своих исследований?

Существование духа во всеобщем посреднике, эфире, отрицается материализмом, тогда как богословие делает из него личного бога. Но каббалисты придерживаются мнения, что и то и другое воззрения неправильны, утверждая, что в эфире элементы представляют лишь материю, слепые космические силы природы, тогда как Дух представляет разум, который их направляет. Арийские, герметические, орфические и пифагорейские космогонические учения, так же как и доктрины Бероса и Санхуниафона, все обоснованы на одной неоспоримой формуле, а именно, что эфир и хаос, или, на языке платоников, сознание и материя, были двумя первичными извечными началами вселенной, совершенно независимыми от чего-либо другого. Первый есть всеоживотворяющий разумный принцип; второй, хаос, – бесформенный жидкий принцип без «формы или чувства»; из сочетания этих двух возникла к бытию вселенная, или, вернее, вселенский мир, первое андрогинное божество – причем хаотическая материя стала его телом, а эфир его душой. По выражению в одном фрагменте из Гермия, «хаос обретя чувство от этого слияния с Духом, первородный) свет». Это и есть вселенская троица, основанная на метафизическом представлении древних, которые, рассуждая по аналогии, сделали из человека, являющегося сочетанием разума и материи, микрокосма от макрокосма, или великой вселенной.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.10

Аристотель передал свой индуктивный метод в наследство нашим ученым; но до тех пор, пока они не дополнят его «универсальностями Платона», у них будет еще больше «несостоятельностей», нежели у великого наставника из Александрии. Эти универсальности являются делом веры только до тех пор, пока их нельзя продемонстрировать по их смыслу и обосновать на повторяемых опытах. Кто из наших нынешних философов может доказать тем же самым индуктивным методом, что древние не обладали умением производить такие демонстрации вследствие своих эзотерических исследований? Отрицания нынешних философов, неподкрепленные доказательствами, достаточно свидетельствуют, что они не всегда придерживаются индуктивного метода, о котором так много хвастают. Вынужденные обосновывать, nolens volens свои теории на основаниях, заложенных философами древности, они делают открытия, которые являются только побегами от семян, посаженных древними. И даже их открытия неполноценны, если и не мертворожденны. Причины их окутаны мраком и конечные последствия не предвидены.

«Мы не должны», – говорит профессор Юманс, – «рассматривать теории прошлого, как опровергнутые заблуждения, и нынешние теории, как окончательные. Живое и растущее тело Истины только привело по ходу эволюции свои покровы в более высокое и оживленное состояние» [175, с. 4].

Это высказывание, отнесенное к современной химии одним из первейших философских химиков и наиболее энтузиастическим научным писателем современности, показывает переходное состояние, в котором находится наша современная наука, но что справедливо по отношению к химии, справедливо также по отношению всех ее сестер-наук.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.11

Прежде чем приступить к показу посредством диаграмм тесного сходства между эзотерическими философиями всех древних народов, как бы они ни были географически далеки друг от другая – будет полезно вкратце объяснить действительные идеи, которые скрыты за всеми этими символами и аллегорическими представлениями и до сих пор так смущали непосвященных комментаторов. Лучше чем что-либо другое это может показать, что религия и наука в старину были теснее соединены, чем близнецы; что они были одно в двух и двое в одном с самого момента их зарождения. Со взаимно обратными атрибутами, наука была духовна, и религия была научна. Подобно андрогинному человеку первой главы «Бытия» – «мужскому и женскому», пассивному и активному, созданному по образу элохима. Всезнание породило всемогущество; последнее требовало применения первого, и таким образом великану была дана власть над всеми четырьмя царствами мира. Но, подобно второму Адаму, эти андрогины были обречены «пасть и утерять свои силы», как только две половины этой дуальности разъединились. Плоды Древа Познания без плодов Древа Жизни – смертельны. Человек должен познать самого себя прежде, чем он сможет надеяться узнать первичное происхождение даже существ и сил, менее развитых по своей внутренней природе, чем он сам. Так и с религией и наукой; объединенные двое в одном, они были непогрешимы, ибо присутствовала духовная интуиция, чтобы заполнить то, чего не хватало ограниченным физическим чувствам. Будучи разъединенными, точная наука отвергает помощь внутреннего голоса, тогда как религия превращается в простое догматическое богословие, – каждая в отдельности – только труп без души.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.6

Статьи

Мы считаем совершенно несправедливым огульное обвинение истинной науки. Настоящая наука, то есть знание без фанатизма, предрассудка или себялюбия, старается лишь убрать весь мусор, накопленный поколениями лжепроповедников и лжефилософов. Всезнайство, то есть поверхностная ученость, тщеславная, узколобая и эгоистично пристрастная, не в состоянии отличить факт от обманчивой видимости, подобно собаке, которая лает на луну и рычит при виде всего, что выходит за узкие рамки ее понимания. Подлинная наука строго различает обоснованные и поспешные выводы, и истинный ученый вряд ли будет отрицать предъявленный ему факт, каким бы маловероятным он ни казался. Только недостойные служители науки, порочащие ее имя и авторитет и способствующие ее деградации превращением в ширму для своих узколобых предубеждений, должны держать ответ за столь распространенное suppressio veri. К ним применимо едкое замечание, сделанное одним немецким врачом: «Тот, кто отвергает что-либо a priori и отказывается от честной проверки, недостоин называться ученым; нет, даже честным человеком» (Г.Яегер).

Источник: Блаватская Е.П., «Пугала науки»

Ученик. Какой психический склад и стремления служат лучшей защитой в таком случае, или, другими словами, что может помочь разуму в его поисках отвергать ошибочные суждения и не позволять им проникать в сознание?

Мудрец. Бескорыстие, альтруизм в теории и на практике, желание исполнять волю Высшего Я, которое является «Небесным Отцом», преданность человеческой расе. Кроме того - дисциплина, правильный образ мыслей и хорошее образование.

Ученик. Значит, необразованный человек находится в худших условиях?

Мудрец. Не обязательно. Довольно часто высокообразованные люди настолько замыкаются в одной системе, что отрицают практи­чески все представления, не соответствующее их предвзятому мне­нию. Несведущий, но искренний человек иногда может познать истину, но не в состоянии выразить ее. Невежественные массы хранят в своем сознании всеобщую истину о Природе, но ограничены в способах ее выражения. Большинство научных открытий было сделано учеными именно таким подсознательным, телепатическим способом. Эти знания приходили к образованным умам от темных и так называемых невежественных людей, и затем открыватель стано­вился знаменитым благодаря своей способности выразить и найти способ изложения того, что он узнал.

Ученик. Относится ли все это к деятельности адептов всех истинных Лож?

Мудрец. Да. Они владеют всеми истинами, которых жаждут люди, и в то же время способны защитить их от ищущих умов, не готовых еще использовать их должным образом, а затем слегка приоткрыть размыш­ляющему сознанию картину того, что они ищут. Это и приводит к тем внезапным озарениям в процессе размышления, в которых признава­лись многие. Они сообщали об этом миру, становясь знаменитостями и признанными мудрецами. Адепты делают это постоянно, но время от времени они немного больше приоткрывают истину Природы, как это было в случае Е.П.Б. Поначалу эти открытия не признаются обществом, но так как все это делается с прицелом на следующий век, оно сыграет свою роль в нужное время.

Ученик. А насколько осведомлены адепты о том, что происходит в области человеческой мысли, например, на Западе?

Мудрец. Им достаточно только добровольно и сознательно соеди­нить свое сознание с умами ведущих мыслителей современности, чтобы сразу узнать о том, чего достиг и над чем трудится сейчас их разум, и ознакомиться с их достижениями. Они постоянно делают это и так же постоянно побуждают к дальнейшему развитию и изменению, сообщая нам через ментальный план некий намек, который ищущие и восприим­чивые умы могут уловить и использовать.

Источник: Блаватская Е.П., «Беседы об оккультизме (перевод изд. Новый Акрополь)»

Сноски

---