Олкотт, Генри Стил: различия между версиями

Строка 45: Строка 45:


{{Подпись-ЕПБ-Письмо|Джаджу|2}}
{{Подпись-ЕПБ-Письмо|Джаджу|2}}
Посылаю это вам в качестве ''предупреждения для всех нас'', для всего Общества. Внимательно про­чтите последнюю редакторскую заметку Олькотта в журнале «Theosophist» под названием «Первая страница из истории Теософского Общества», и вы поймете, так же как и я, куда он клонит. Его позиция сводится к тому, что Теософское Общество'' не было'' ос­новано по «указанию»'' Учителя'', что на самом деле он вообще не получал никаких «указаний», а вся эта идея пришла ему в голову спонтанно. Ну'' вы-то'' знаете, что Олькотт'' почти лжет''. Шесть месяцев мы обсуждали это дело и готовились к нему; я возражала против идеи Олькотта назвать будущее общество «Клубом'' Чудес''», а он был не в состоянии придумать какое-либо иное название.
В статье Олькотт именует меня «гипнотическим посредником», залихватски выдвигает на первый план себя — всюду, от первой до последней страницы, а обо мне упоминает лишь случайно, до неприличия бегло.
Теперь я объясню вам, почему он это делает. Это следствие того, что Берт его прямо спросил, намерен ли он придерживаться программы ''Учителя''. Если да, то как он может твердить о своей преданности Учителям и при этом заявлять, что'' утратил абсолютно всякую веру в меня''? И это он говорит уже после того, как меня единогласно поставили во главе Европейской секции. Дело в том, что Олькотт'' отчаянно завидует'' мне!!! И не кто иной, как этот проклятый Харт постепенно возбудил в нем это чувство. Это он заставил Олькотта сомневаться во мне, за­ставил его поверить в то, что я амбициозна, тще­славна и норовлю занять его президентское кресло! Дурак!! Да если бы все Теософское Общество стало требовать от меня занять этот пост (как это делает Т.Татья), я бы отказалась, точно так же как ответила отказом ему самому.
Олькотт теперь пытается постепенно меня задушить, преуменьшая в глазах всего мира мою роль в создании Теософского Общества. Он отказывается от своих прежних слов, забывая о том, что он постоянно твердил своей аудитории на протяжении первых десяти лет и повторял в своих лекциях и в статьях. Он кончит тем, что выставит себя лжецом, если мы (в особенности'' вы'', которому все известно) не остановим его. Вы знаете, как много писем он уже написал, постоянно мягко намекая на то, что я —'' всего лишь медиум'', а значит, ''невменяема''. Это было для него способом отвести от себя удар и спасти свою шкуру, бросив кусок ''моей'' репутации в глотку преследующим нас голодным тварям. А теперь он выпячивает свою роль и возносится и все такое.
Посмотрите на последнюю страницу журнала «Theo­sophist»: на ней перепечатывается и цитируется одна из самых злобных статей против меня — безо всякого основания, без какой-то особой причины, разве что с целью возразить против титула «жрица теософии» или «верховная жрица». На голову мне выливают целый ушат грязи — и все ради того, чтобы прицепиться к какому-то словечку! Это, конечно, Харт, но это также и Олькотт, ибо это он поз­воляет такие вещи и, таким образом, позорит себя. Да разве я допустила бы, чтобы в журнале «Lucifer» появился хоть один абзац из «Tribune» или нью-йорк­ской «Sun» с нападками на Олькотта? Но еще более серьезной ошибкой является его редакторская статья.
Г.С.О[лькотт] угрожает своей отставкой; может быть, он и'' уйдет'' в отставку, а всю вину за это по­пытается возложить на меня! В прошлом году, когда Олькотт был ''здесь'', он хвастался успехами теософии в Индии, превознося их до небес, и бахвалился развитием там отделений Общества. Говорил, что все процветает, что перспективы многообещающи, что люди, как всегда, преданны, 150 отделений крепки и счастливы.
Но какова же истина, и что там теперь застанет Берт? Из 150 отделений живы лишь 40. Никто не приближается к Адьяру на расстояние ближе пяти миль. Теософия быстро умирает. Почему? Я бы сказала, что из-за верховного владычества Харта в Адьяре в течение последних двух лет, и особенно из-за отъезда Олькотта на целый год в Японию, где он ''не основал ни одного отделения'', зато подцепил хроническую дизентерию и довел до неизлечимой стадии свое застарелое заболевание яичек, и это так ослабило полковника, что он стал совсем другим человеком! Несчастный отныне даже не в состоянии как следует прочесть лекцию. Из прекрасного оратора, восхитительного мастера красноречия он превратился в скучного лектора, и его прошлогодний цикл лекций в Англии закончился прискорбным провалом. Олькотт лишился энергии, утратил любовь к работе, стал безразличен к судьбе Теософского Общества, обленился и больше не в силах бороться и сражаться по-нашему. И из-за этого он пытается переложить вину на меня и рассказывает Берту, что это я убила Теософское Общество из-за дела Куломбов-Ходжсона и т. д. и т. п. Разве это справедливо, я вас спрашиваю?
{{Подпись-ЕПБ-Письмо|Джаджу|18}}


'''Сноски'''
'''Сноски'''