Рерих Е.И. - Письма в 9-ти томах, т.4, п.095
том 4, письмо № 95
Участники
| |
|---|---|
| Автор: | Н.К.Рерих, Е.И.Рерих |
| Адресат: | З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл, М.Лихтман |
| Посыльный: | |
Даты
| |
| Написано: | 02 июля 1936 |
| Получено: | |
Места
| |
| Отправлено из: | |
| Получено в: | |
Дополнительная информация
| |
| Язык: | рус. |
Родные Зина, Франсис, Амрида и Морис. Вполне естественно, что Вы вообще не признаёте беззаконного собрания, бывшего 5 июня. Каждое хотя бы частичное признание такого беззакония уже было бы весьма вредным. Конечно, содержимое комнат «Урусвати» могло бы быть распределено временно по школьному помещению. Или же также временно выставлено по соглашению с каким-либо музеем или учебным заведением. Но сейчас и не думаем об этом, ибо каждое такое предположение уже являлось бы как бы частичным признанием злоумышленной и беззаконной деятельности самозванцев. Также следует особенно пристально следить, не происходит ли где-либо клеветы в её законом предусмотренном составе. Наверное, какие-то друзья наши случайно и невольно встречаются с трио, и от них Вы наверное знаете формулы и мысли злоумышленников. Чуется, что трио изобретает постоянно новые клеветнические формулы. Следовало бы их знать, ибо когда-то они представят для наших адвокатов полную новую формулу клеветы. После шестнадцати месяцев организованного на нас нападения мы всё же так и не знаем, какие такие формулы существуют. Кто-то в том обвиняет, но если бы мы знали эти обвинения, то с лёгкостью и Вы и мы могли бы на них ответить. В конце концов, что же такое каждый из нас сделал, чтобы вызывать такое безобразно-отвратительное отношение? Впрочем, трио и не будут формулировать своих соображений, ибо как же они поставят в первую графу похищение ими шер, принадлежащих нам. Какая наглость утверждать, будто бы кто-то из нас отдал свои шеры Леви. Это так же неправдоподобно, как подарок Е.И. двум из трио всех своих русских за пятнадцать лет манускриптов, которые одна из них даже читать не может. Хотя и летнее время теперь, но для битвы нет ни лета, ни зимы, ни часа не может быть потеряно. Всё ещё нет сведений от Вас о следствиях приезда друга Клайд. А ведь что-то должно быть сделано – или какое-то другое решение должно быть найдено. Так нужно, что и не выразить! Повсюду какие-то неожиданности – вот в Париже обнаружилась нужда в 1150 франков на налоги по Центру. Так и вспыхивают неизбежные надобности, которых Вы никак и предусмотреть не можете. Кроме двух вещиц, хотели бы послать и в Буффало, как только Франсис узнает, по какому адресу это лучше сделать.
Сейчас получены письма от Зины и Мориса от 12–16 июня. Понимаем всё происходящее напряжение, но повторяем, что единственная панацея – ЕДИНЕНИЕ. В нём создаётся тот реальнейший двигатель, который ничем не заменить. В этой же почте пришло письмо Кеттунен, копию которого Вам пересылаем. Видите, как отвратительно она покидает Школу после четырнадцати лет лучшего к ней от всех нас отношения. Конечно, Вы усмотрите, что её письмо, так же как и письма предыдущих двух нинкомпупов, продиктованы из того же одного источника. Также любопытно, что письмо её пришло с воздушной почтой и написано после пресловутого заседания самозванцев 5 июня. В её письме два любопытных обстоятельства. Во-первых, её письмо свидетельствует о низости её души, а во-вторых, ещё раз показывает, какая планомерно разрушительная работа ведётся всё время злоумышленниками. Не было ли у Зины ещё какого-либо разговора с Кеттунен, впрочем, если бы таковой был, то, наверное, Зина отметила бы его в своём письме. Ведь в предыдущем письме упоминался довольно благополучный разговор с нею. При Ваших письмах не было Журнала недавнего Заседания Комитета Друзей. Ведь теперь это было уже третье заседание, но мы не получили ни одного Журнала. Наверное, при каждом заседании ведётся журнал, затем подписываемый присутствующими. Без таких журналов и само существование Комитета становится проблематичным. И нигде нельзя будет на него ссылаться. Если существует Комитет Друзей Музея, о котором уже упоминалось в газетах, то весьма возможно, что и у злоумышленников существует тоже какой-то подобный Комитет, о существовании которого они могут объявить при случае. Если таковой Комитет у них существует, то, наверное, он обусловлен какими-то записями и журналами, а что же мы сможем в таком случае противопоставить им? Действия злоумышленников доказывают, что рано или поздно (а вернее, чем скорее, тем лучше) наш Комитет Друзей Музея должен будет проявить свою жизненность. Называясь и Комитетом Защиты, Комитет принял на себя действенное положение. Ведь защита не может быть отвлечённой – она должна быть в полном смысле этого слова действенной, иначе это был бы Комитет словесной симпатии, а не защиты. Потому мы напряжённо ждём Журналов Заседания нашего Комитета, впрочем, об этом мы многократно писали. Если Вы сопоставите письма двух нинкомпупов и теперь ещё одной нинкомпупши, то Вы увидите между строками целую программу будущих злоумышленных попыток. Характерно отметить их намёки на то, что происходящее теперь отразится на значении моего искусства. Значит, если бы Барнард узнал разрушителей его статуй и предал их правосудию, то от этого обращения к справедливости его искусство потеряло бы своё значение. Можно же додуматься до подобной нелепости, чтобы обращение к справедливости имело бы касание к смыслу творчества! Неужели же нинкомпупы не знают, что ни Вы, ни мы не начинали суда, и лишь накануне Вашего выбрасывания в декабре Вы приняли естественные меры самозащиты. Разве мы писали Леви какие-либо грубые письма? Ведь именно он начал для прикрытия совершённого им воровства шер всё мерзко отвратительные действия. Ведь и Христос изгонял торгующих из храма и клеймил лжекнижников, называя их гробами повапленными. Если мы всегда восставали против всякого вандализма и всякого невежества, то ведь не могут же какие-то злобные нинкомпупы от нас требовать, чтобы мы теперь начали благоволить к явному вандализму, варварству и злобному невежеству. Хотелось бы знать, в каких именно выражениях отмечен в Журнале Заседания Комитета Друзей мой крик сердца, который для удобства был Вам послан и по-русски и по-английски. Ведь, действительно, происходит нечто совершенно небывалое. Нас и Вас кто-то в чём-то неведомом обвиняет, а мы при всём желании не можем сформулировать эти темнейшие наветы. Говорится о какой-то дизлойальти; спрашивается, в чём дизлойальти, к кому дизлойальти, со стороны кого дизлойальти?! Ведь нельзя же безнаказанно бросаться в пространство такими клеветническими намёками! Неужели и в таких грубейших выражениях не заключается понятие клеветы? До какой же степени падения дошли люди, если после разговора с Вами Магоффин пишет свои наветы, Флейшер через три месяца после моего доброго письма пишет нечто совершенно непозволительное, а теперь пригретая нами же Кеттунен осмеливается бросать в пространство понятие о дизлойальти! При проезде нашем через Манилу местный врач Хассельман по одному поводу сказал прекрасно: «В нашей стране возраст почитается». Но, вероятно, Кеттунен о таких человеческих законах не слышала. И в Финляндии вряд ли бы одобрили её недопустимое поведение. И как это низко, что она допускает это письмо после 5 июня, надеясь, что с Зиной всё покончено и Школа уничтожена. Вот какие змеёныши иногда пригреваются. Во всём происходящем светлой страницей является привхождение Миллера в дела. Может быть, один СОВЕТ хотя и поздновато, но исполнится. Помните, как давно он был назван и как давно Франсис его встретила. Наверное, за всё это время впечатление о нём вполне укрепилось, а его знание философии внесёт то, что никто другой в данном случае не мог бы восполнить. О’Коннор и Кинили никогда не назывались как адвокаты, а именно как полезные люди, имеющие голос в судебном и правительственном аппаратах. Оба они были найдены. Также теперь найден и Фогель, и Вы теперь оцените Указание о том, что Лихтманы припомнят. Конечно, все полезные люди могут оказывать существенную помощь самым различным образом – не только будучи адвокатами, но и имея самые неожиданные широкие связи. Вот и названные сенаторы, Копл. и Вагнер, тоже полезные люди. Также весьма важно мнение Баттля. Каждое такое влияние осветит Вам целый большой сектор. Широкое осведомление и такое же широкое оповещение совершенно необходимо. Прекрасная статья Фосдика перепечатана в «Уорльд Телеграмм». Для будущего лучше воздержаться двух выражений – лучше не говорить о борьбе за финансы и не упоминать, что руководит этой борьбой фаундер. Ведь борьба с нашей стороны, во всяком случае, не за финансы, и Вы знаете из писем наших, как мы мечтаем для финансового контроля вызвать к жизни ближайшим образом аппарат Бондхолдеров. Крестовый поход – за Культуру, за Правду и Справедливость! Не будем умалять значения Комитета Защиты, который является общественным началом и выражает общественное мнение. Вы знаете, насколько по нашему убеждению просветительные Учреждения должны быть основаны на общественном мнении и жить общественным началом. Прилагаем копию телеграммы, посланной нашим адвокатам. Ещё раз подтверждаем, что никаких наших шер никому мы не отдавали и не дарили. Пусть адвокаты дадут нам проект нашего аффидэвита по этому поводу, который, быть может, удастся засвидетельствовать у американского консула, который иногда к осени приезжает в Симлу. Смешно и нелепо сейчас подымать вопрос о приезде в Нью-Йорк. Ведь никаких новых облегчающих обстоятельств не произошло и сама вероятность их не близка, а опасность, о которой уже поминалось, не только не уменьшилась, но даже возросла, что и доказывает наглость, проявляемая нинкомпупами, и, увы, пока поражение наших адвокатов. Опасаемся какой-то неуравновешенности – то энтузиазм, то пессимизм. Ни то, ни другое неуместно. Нужна твёрдая уверенность в правоте дела и спокойствие при новых выпадах врагов. Неужели наши адвокаты могут быть смущены каким-то нелепым сообщением Леви о нашем с ним частном разговоре в 1928 году – когда нас вообще в Америке не было. Кроме того, имея мою полную доверенность, он мог манипулировать чем угодно и как угодно, но его пресловутое действие в феврале 35-го года показывает, что он манипулировал со всеми нашими пятью шерами, очевидно считая их на одинаковом положении. Неужели же такое нелепое голословное заявление может кого-то смущать, мало ли что Леви ещё может наболтать – злобно и корыстно. Если принимается во внимание такое голословное враньё, то тем более должны быть приняты во внимание наши формальные аффидэвиты и Ваши свидетельские клятвенные показания. Надеемся, что адвокаты при таких нелепых эпизодах проявляют полную находчивость, материала у них достаточно, и неужели вся наша деятельность им ничего не говорит. Получили прекрасное письмо от Клайд – ответим на него. Ведь давно уже, принимая во внимание очень трудное положение, Брату был указан Миллер, как звено и адвокат. Среди тьмы много и замечательных знаков. Там, где ещё недавно было алое зарево, уже брезжит пурпурово-розовый рассвет. Радуемся сведению от Петтихилл. Итак, гоните всякий пессимизм, ибо мудрая осторожность не есть пессимизм. Шлём самые сердечные мысли о единении и здоровье. Сердцем и духом с Вами.