Письмо маха-чохана

От маха-чохана А.П. Синнетту

Краткое изложение взглядов Чохана на Теософическое Общество было записано прошлым вечером с его слов. Моё собственное письмо, в ответ на ваше, вскоре последует.

К.Х.

Доктрина, провозглашаемая нами, есть единственно истинная, и при поддержке доказательств, которые мы собираемся представить, она в конечном счете должна восторжествовать, как всякая другая истина. Всё же совершенно необходимо внедрять её постепенно, подкрепляя её теории — являющиеся неопровержимыми фактами для тех, кто знает, — прямыми выводами, которые следуют из свидетельств современной точной науки и подтверждаются ими. Вот причина, почему полковник Г.С.О., работающий лишь для возрождения буддизма, может рассматриваться как трудящийся на истинном пути теософии гораздо больше, чем любой другой человек, имеющий своей целью удовлетворение своих собственных горячих стремлений к оккультному знанию. Буддизм, очищенный от своих предрассудков, является вечной истиной, и старающийся для него старается и для Теос-Софии, Божественной Мудрости, которая является синонимом истины.

Чтобы наши учения практически повлияли на так называемый моральный кодекс или на представления о правдивости, чистоте, самоотверженности, милосердии и т. д., мы должны популяризировать знание теософии. Не личная цель собственного достижения нирваны (кульминации всего знания и абсолютной мудрости), — являющаяся, в конце концов, лишь возвышенным и прекрасным эгоизмом, — а самоотверженный поиск лучших способов вывести своего ближнего на верный путь, побудить как можно большее число наших собратьев извлечь из этого пользу, составляет истинного теософа.

Мыслящая часть человечества, похоже, быстро движется в направлении разделения на два класса: один, не осознавая, уготавливает самому себе длительные периоды временного уничтожения или состояния несознательности вследствие того, что их интеллект сдаётся, будучи заключён в узкую колею фанатизма и суеверия, что не может не привести к полной деформации мыслящего начала; другой необузданно потворствует своим животным пристрастиям, умышленно стремясь подвергнуться в случае неудачи полному и простому уничтожению, и обречен на тысячелетия вырождения после своего физического разложения. Эти классы "интеллектуалов" вызывают соответствующую реакцию у невежественных масс, для которых они обладают притягательностью, и которые смотрят на них как на благородные и подходящие образцы для подражания. Так они ведут к деградации и нравственно губят тех, кому они должны покровительствовать и быть руководителями. Среди предрассудков, ведущих к деградации, и грубого материализма, ведущего к ней ещё более, для белого голубя истины едва ли найдется место, где бы дать отдых своим утомленным нежеланным крылышкам.

Настало время, когда теософия должна выйти на авансцену: сыны теософов, вероятно, в свою очередь скорее, чем кто-либо ещё, станут теософами. Ни один вестник истины, ни один пророк никогда еще в течение своей жизни не достигал полного триумфа — даже Будда. Теософическое Общество было избрано как краеугольный камень, как фундамент будущих религий человечества. Чтобы достичь поставленной цели, было решено прибегнуть к большему, более мудрому и особенно более благожелательному сочетанию верхов и низов, альфы и омеги Общества. Белая раса должна первой протянуть руку братства темнокожим народам — назвать бедного, презираемого "черномазого" братом. Может быть, эта перспектива не улыбается всем, но тот не теософ, кто возражает против этого принципа.

Ввиду всё возрастающего триумфа вольнодумства и свободы, а наряду с этим и злоупотребления ими (Элифас Леви назвал бы это всемирным царством Сатаны), как можно удержать воинственный естественный инстинкт человека от насаждения неслыханной до сих пор жестокости и гнусных преступлений, тирании, несправедливости и т. д., если не через смягчающее влияние братства и практическое применение эзотерических учений Будды?

Ведь как известно каждому, всеобщее освобождение от авторитета единой всепроникающей силы или закона, называемого священниками Богом, — а философами всех веков — Буддой, Божественной Мудростью, просветлением или теософией, — означает, следовательно, и освобождение от человеческого закона. Однажды освобожденные от оков и избавленные от мертвого груза догматических толкований, личных имен, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий в их эзотерическом значении окажутся тождественными. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству — нирване.

Мистическое христианство, то есть, так сказать, христианство, которое учит самоспасению через наш собственный седьмой принцип, освобожденный парам-атман (аугоэйдос) называемый одними Христом, а другими — Буддой и эквивалентом воскресения и нового рождения в духе, — будет признано той же истиной, что и нирвана буддизма. Всем нам нужно избавиться от собственного эго, иллюзорного кажущегося "я", чтобы распознать наше истинное "Я" в трансцендентальной божественной жизни. Но если мы не будем эгоистами, то должны стараться, чтобы другие люди тоже увидели эту истину, признали реальность этого трансцендентального "Я", Будды, Христа или Бога каждого проповедника. Вот почему даже экзотерический буддизм есть самый надежный путь, ведущий людей к единой эзотерической истине.

Мы считаем, что сейчас в мире, будь то христианском, мусульманском или языческом, справедливость игнорируется, а честь и милосердие брошены на ветер. Одним словом, видя то, что главные цели Т.О. неверно истолковываются теми, кто наиболее охотно хочет служить нам лично, — как мы можем иметь дело с остальным человечеством и с бичом, известным как "борьба за жизнь", который является реальным и наиболее плодовитым источником большинства несчастий, страданий и всех преступлений? Почему эта борьба стала в мире почти всеобщим образом действия? Мы отвечаем — потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни, тогда как все из них, всегда с тем же единичным исключением, своими адами и проклятиями насаждали величайший страх смерти. Поэтому мы обнаруживаем, что борьба за жизнь наиболее яростно свирепствует в христианских странах, более всего преобладая в Европе и Америке. Она слабее в языческих странах и почти неведома среди буддистов. (В Китае во время голода, в массах, наиболее несведущих в своей собственной или другой религии, было отмечено, что те матери, которые пожирали своих детей, принадлежали к населенным пунктам с наибольшим количеством христианских миссионеров; где же их не было, и нива была оставлена одним лишь бонзам, население умирало с глубочайшим равнодушием.) Лишь научите людей понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, что это наша собственная карма, причина, производящая следствия, — наш собственный судья и наш спаситель в будущих жизнях, и великая борьба за существование вскоре потеряет свою напряжённость. В буддийских странах нет каторги, и среди буддистов Тибета почти неизвестны преступления. (Всё вышесказанное обращено не к вам, А.П.С., и не относится к работе Эклектического Общества Симлы. Это лишь ответ на ошибочное впечатление, сложившееся в уме Хьюма, что наша работа на Цейлоне не имеет отношения к теософии).

Мир вообще и особенно христианский, пребывающий в течение 2000 лет под властью личностного Бога, а также своих политических и социальных систем, основанных на этой идее, ныне доказал свою неудачу. Если теософы скажут: "Мы не имеем ничего общего со всем этим; низшие сословия и расы (Индии, например, по понятию британцев) не заботят нас и должны справляться сами как могут", — что же получается тогда с нашими благородными заявлениями благожелательности, филантропии, реформ и т. д.? Не насмешка ли это? А если насмешка, то разве мы идём верным путем? Мы что, должны посвятить себя объяснению нескольким европейцам, жирующим в этой стране — а многие из них обязаны этим подарку слепой судьбы — причин возникновения звона колокольчиков, выращивания чашек, образования духовного телефона и астрального тела, оставляя кишащие миллионы невежественных, бедных и презираемых, униженных и притесняемых, заботиться о самих себе и о своем будущем, как только они смогут? Никогда! Лучше пусть погибнет Т.О. с обоими его несчастными основателями, чем мы позволим ему превратиться в ни что лучшее, чем академию магии или салон оккультизма. Чтобы мы — преданные последователи духовного воплощения абсолютного самопожертвования, человеколюбия, божественной доброты, как и всех других высочайших добродетелей, достижимых на этой земле печали — человека из человеков, Гаутамы Будды, — когда-нибудь позволили Т.О. представлять собой воплощение эгоизма, убежище немногих, у которых нет и единой мысли о многих — это странная идея, братья мои.

Среди нескольких мимолетных впечатлений, полученных европейцами о Тибете и его мистической иерархии "совершенных лам", есть одно, которое было правильно понято и описано. "Воплощения бодхисаттвы Падмапани, или Авалокитешвары, Цонкапа и Амитабха отказались при смерти от состояния будды — то есть от наивысшего блаженства и индивидуального личного счастья, чтобы рождаться вновь и вновь на благо человечества" (Р.Д.) [Рис Дэвидс]. Другими словами, они снова и снова могут подвергаться страданиям, заточению в плоти и всем невзгодам жизни. И чтобы при таком самопожертвовании, повторяющемся на протяжении долгих и мрачных столетий, они впоследствии стали средством спасения и счастья единственно для небольшой кучки людей, избранных лишь из одной расы человечества?! А от нас, скромных учеников этих совершенных лам, ожидают, что мы позволим Т.О. отречься от своего благородного титула — Братства Человечества, — чтобы стать просто школой психологии. Нет, нет, дорогой брат, вы действовали под влиянием этого заблуждения уже слишком долго. Давайте понимать друг друга. Не чувствующему себя вполне компетентным для достаточного усвоения этой благородной идеи и работы для неё, не следует браться за непосильную задачу. Но вряд ли во всем Обществе найдется хоть один теософ, который не смог бы действенно помочь ему, исправляя ошибочные впечатления людей со стороны, хотя бы и не распространяя эту идею сам. О, что же до благородного и бескорыстного человека, который бы действительно помог бы нам в Индии в этой божественной задаче, то всех наших знаний, прошлых и настоящих, не хватит, чтобы вознаградить его.

Объяснив наши взгляды и стремления, я хотел бы добавить лишь несколько слов. По правде говоря, религия и философия любой проблеме должны предлагать решение. И то, что мир в таком плохом состоянии по части нравственности, это убедительное свидетельство того, что ни одна из его религий и философий — а религии цивилизованных рас ещё меньше, чем других, — никогда не владели истиной. Правильные и логичные объяснения проблем великих двойственных начал — верного и неверного, добра и зла, свободы и деспотизма, боли и удовольствия, эгоизма и альтруизма — так же недоступны им, как и 1881 год тому назад. Они ещё дальше от их разрешения, чем когда-либо; тем не менее, где-то должно существовать должное решение, и если наши доктрины доказывают свою способность его предложить, то мир скоро признает, что же должно быть истинной философией, истинной религией, истинным светом, дающим истину и ничего, кроме истины.