ПМ (Базюкин), п.23

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Перевод В.В. Базюкина

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 23; раздел: Раздел 2: Философско-теоретические учения (1881-1883 гг.)

от кого:	Синнетт Альфред Перси, Кут Хуми Лал Сингх	написано из: –
кому:	Кут Хуми Лал Сингх, Синнетт Альфред Перси	получено в: Симла, Индия

содержание: –

<<   ☰   >>

англ • аноним (93a) • Базюкин (23) • Рерих (25) • Самара (92)

Письма № 23a и 23b

Получено в Симле. Октябрь 1882 г.

С настоящим направляю несколько страниц с вопросами — приношу извинения за их количество. Возможно, Вы не откажете в любезности и время от времени будете браться за какие-нибудь из них, по одному или по два, как позволит Вам время.

Памятка — При удобном случае направить А.П.С. те неопубликованные заметки Элифаса Леви с комментариями К.Х.

Уже давно отправлены нашему другу “Джекко”.

I

(1) В Вашем последнем письме есть один очень любопытный намёк — там, где Вы говорите о Хьюме. Вы называете несколько черт характера, которые он принёс с собой из своего последнего перевоплощения.

(2) Обладаете ли Вы способностью видеть прошлые жизни ныне живущих людей и точно опознавать этих людей?

(3) Не будет ли в этом случае чем-то неподобающим с моей стороны спросить Вас, из личного любопытства, о каких-то особенностях моих собственных прошлых жизней?

I [ответ]

(1) Все мы приносим с собою какие-то черты характера из своих прежних воплощений. Это неизбежно.

(2) Некоторые из нас, к сожалению, такой способностью обладают. Я же лично не люблю ею пользоваться.

(3) “Познай себя, человече!” — возглашал дельфийский оракул. В подобном любопытстве нет, разумеется, ничего “неподобающего”. Но не будет ли гораздо более подобающим сначала познать свою нынешнюю личность, а уж потом пытаться что-либо узнать о её творце — её предшественнике и ваятеле: человеке, который был в прошлом? Что ж, когда-нибудь я Вас попотчую коротким рассказом — сейчас на это у меня нет времени — но не обещаю Вам никаких подробностей. Это будет просто некий общий набросок, один-два намёка — только чтобы проверить Ваши способности к интуиции.

II

Вопрос 1. Существует ли объяснение тому удивительному обстоятельству, что прогресс человечества за последние две тысячи лет, похоже, приобрёл стремительный характер по сравнению с тем состоянием относительного застоя, в котором человечество четвёртого круга пребывало вплоть до начала нынешнего прогресса?

Ответ. Последний знаменует собой завершение одного очень важного цикла. Каждый Круг, каждое кольцо, как и каждая раса, имеют свои великие и малые циклы — и это относится к каждой очередной планете, на которой пребывает человечество.

Вот и наше человечество четвёртого Круга в целом проходит свой единый великий цикл, а его расы и субрасы переживают свои собственные циклы. Что же касается “удивительной стремительности”, то она объясняется двойным эффектом: наложением первого [расового цикла — перев.] — т.е. началом движения по нисходящей дуге — на второй (малый цикл вашей “субрасы”), приближающийся к своей кульминационной вершине. Не забывайте, хотя вы и относитесь к пятой Расе, вы при этом представляете собой всего лишь одну — западную — субрасу. То, что вы называете “цивилизацией”, — каких бы успехов вы ни достигли в своих усилиях, — ограничивается лишь вашей субрасой и её американскими отростками. Исходящий от неё свет может создать обманчивое впечатление, будто он распространяется дальше, чем это имеет место в действительности. Никакой “стремительности” не наблюдается, например, в Китае, а Япония — вообще чистая карикатура на “цивилизацию”.

Тот, кто всерьёз изучает оккультизм, не может говорить о “состоянии застоя человечества четвёртой Расы”, поскольку истории почти ничего неизвестно о том, чтобы подобное состояние — “вплоть до начала нынешнего прогресса” — могло быть свойственно каким-либо другим нациям, кроме западных. Что, например, вам известно об Америке, о том, какой она была до вторжения в ту страну испанцев? Меньше, чем за два столетия до появления там Кортеса, среди субрас Перу и Мексики наблюдалась точно такая же “стремительная” тяга к прогрессу, какую сегодня проявляют Европа и США. Их субраса кончила дни свои почти поголовным вымиранием по причинам, порождённым ею же самой, — то же самое произойдёт и с вашей в конце её цикла.

Поэтому говорить мы можем лишь о таких “состояниях застоя”, которые, подчиняясь законам формирования, роста, достижения зрелости и упадка, переживает каждая раса и субраса в свои переходные периоды. С упомянутым Вами состоянием знакома только ваша всемирная история, не знающая практически ничего о том, что собой представляла Индия каких-нибудь десять веков тому назад. Сегодня ваши субрасы приближаются к наивысшей точке своих соответствующих циклов, но эта ваша история в своём знании не простирается дальше тех периодов упадка, в которые погрузились некоторые другие субрасы — в большинстве своём остатки предшествующей четвёртой Расы. А каковы же тот географический охват и тот временной период, который она способна окинуть своим всемирным взором? —Самое большее — это жалкая дюжина веков. Вот уж поистине бескрайний горизонт! А за ним — всё окутано мраком, и нет ничего, кроме одних лишь гипотез . . .

Вопрос 2. Или же за время своего пребывания на Земле человечество четвёртого круга действительно когда-то в прошлом пережило периоды существования столь же великих в интеллектуальном отношении цивилизаций, как и наша, но теперь они полностью вымерли?

Ответ. Без сомнения, такие цивилизации существовали. Помимо того, о чём говорит нам наше внутреннее знание, мы располагаем безупречными доказательствами этого, запечатлёнными в египетских и арийских хрониках, и особенно в наших зодиакальных таблицах. Цивилизация — это такое достояние, такое наследие, которое передаётся от расы к расе как по восходящим, так и по нисходящим путям их циклов. Пока субраса переживает период своего “несовершеннолетия”, это достояние сохраняется для неё её предком, который затем исчезает, полностью вымирает, едва та “входит в возраст”. Поначалу большинство этих молодых субрас расточают доставшееся им наследие, не умея толково управиться с ним, либо держат его втуне в дедовских сундуках. Они с презрением отвергают советы старших и по-мальчишески предпочитают резвиться на улицах, а не изучать с пользой для себя это нетронутое богатство, хранящееся для них в хрониках прошедших веков.

Так, в ваш переходный период — в Средние века — Европа отвергла свидетельства эпохи античности, окрестив таких мудрецов, как Геродот, и других учёных греков “отцами лжи”, пока не одумалась и не сменила это наименование на прямо противоположное — “отец истории”. Теперь вы уже не пренебрегаете этим своим богатством, а занимаетесь его накоплением и приумножением. Как и любая другая раса, вы знавали свои периоды подъёма и упадка, времена чести и бесчестия, свои мрачные часы глухой полуночи — и вот вы уже движетесь к часу своего яркого полудня. Вам, самому младшему дитя, родившемуся в семействе пятой расы, долгое время не хватало внимания и любви — вы жили на положении Золушки в родном доме. Но сегодня, когда уже столько ваших сестёр сошло в могилу, а другие готовятся к тому же, когда горстка всё ещё живущих и впавших в детство стариков живёт в одном лишь ожидании своего Мессии — шестой расы, — чтобы ещё раз пробудиться к жизни и начать всё сызнова, отправившись вместе с новоявленным богатырём по тропе некоего нового цикла — так вот сегодня, когда эта западная Золушка вдруг превратилась в гордую и богатую принцессу, красой которой мы все любуемся и восхищаемся, как же она себя ведёт? Сердцем своим она оказалась не столь добра, как сказочная принцесса, и вместо того, чтобы одарить свою старшую и менее удачливую сестрицу — по сути дела, самую старшую в наши дни, ибо ей уже почти “миллион лет” от роду, и только она одна если и не уделяла принцессе достаточного внимания, то никогда и не обращалась с ней бессердечно, — так вот, повторяю я, вместо того, чтобы одарить её “поцелуем мира”, она пытается поквитаться с ней, lex talionis, но с такой мстительностью, которая не делает чести её природной красоте. И это всё, добрый друг и собрат мой, вовсе не какая-то надуманная аллегория, а — история.

Вопрос 3. Даже пятая (наша) раса четвёртого Круга возникла в Азии миллион лет тому назад. Чем она занималась все эти 998 тысяч лет, что предшествовали последним 2 тысячам лет? Неужели в течение этого периода действительно расцветали и рушились цивилизации, более великие, чем наша?

Ответ. Да, наша — пятая — раса возникла в Азии миллион лет тому назад. Чем она занималась все эти 998 тысяч лет, что предшествовали последним 2 тысячам лет? Вопрос вполне уместный, тем более, что он задаётся в типично христианском духе, то есть в нём звучит нежелание признать, что нечто доброе вообще могло прийти раньше, чем из Назарета, и не только оттуда.

Чем она занималась? Да в общем-то тем же самым, чем она занимается и сегодня, вымаливая пощады у м-ра Гранта Аллена, готового отнести нашего первопредка, “дикообразного” человека, к первой половине эоцена! Поистине, ваши учёные авторы, как я вижу, не ведают страха, пытаясь оседлать свою гипотезу. Будет искренне жаль, если норовистый жеребец их однажды взбрыкнёт и сломает им шею — а это когда-нибудь их неизбежно ждёт. Ведь в эпоху эоцена — даже в её “самой первой половине” — достиг уже своей наивысшей точки великий цикл человечества Четвёртой расы, расы атлантов, а их огромный континент, праотец почти всех сегодняшних материков, проявил первые признаки погружения в воды океана, и процесс этот продолжался до тех пор, пока 11 446 лет тому назад с грохотом не ушёл под воду самый последний остров атлантов, который мы с полным правом можем назвать Посейдонисом, если переведём его название, отталкиваясь от местного самоназвания.

И, к слову сказать, автор рецензии на книгу Доннелли “Атлантида” — кто бы он ни был — совершенно прав: путать Лемурию с континентом атлантов — всё равно что путать Европу с Америкой. Да, оба континента затонули, унеся вместе с собой на дно океана свои высокоразвитые цивилизации и “богов”, но одну катастрофу от другой отделял короткий период длиной около 700 тысяч лет. Период расцвета и упадка “Лемурии” примерно и пришёлся на тот ничтожный отрезок времени, что предшествовал первой половине эоцена — ведь лемурийская раса была третьей по счёту. И смотрите, следы этой когда-то великой расы до сих пор сохранились во внешности некоторых плоскоголовых аборигенов вашей Австралии!

Не ошибается рецензент и в том, что отвергает любезную попытку автора книги населить Индию и Египет выходцами из остатков Атлантиды. Ваши геологи отличаются обширными познаниями — в этом нет никаких сомнений, но почему они не предполагают, что под теми континентами, которые они исследовали и изучили вдоль и поперёк, в их глубинах, — там, где они обнаружили следы этого самого “эоцена”, заставив его поделиться с ними своими секретами, — в неведомых, а вернее в ещё неизведанных, ложах океана вполне могут таиться и другие, гораздо более древние материки, геологические слои которых ещё никогда не исследовались по-настоящему, и они-то в один прекрасный день и смогут начисто обрушить все сегодняшние теории, просто и ясно показав великую истину, добытую путём индуктивного “обобщения”, а не в результате их фантастических предположений.

Почему бы им не допустить — а, право слово, никому из них это ещё не приходило и в голову, — что, во-первых, все наши нынешние континенты (подобно “Лемурии” и “Атлантиде”) уже успели несколько раз погрузиться на дно океана и снова вынырнуть на поверхность, но теперь они уже несут на себе новые группы человечества и новую цивилизацию, и, во-вторых, что при первом же великом поднятии земной коры, уже при следующем катаклизме — который последует в ряду катаклизмов, периодически случающихся от начала и до конца каждого Круга, — наши уже исследованные-переисследованные континенты снова уйдут под воду, а эти лемурии и атлантиды вновь поднимутся на поверхность?

Подумайте о будущих геологах шестой и седьмой рас. Представьте себе, как они будут вести раскопки, пробираясь всё глубже и глубже в недра земли там, где сегодня находятся Цейлон и Симла, как они обнаружат орудия труда, принадлежащие веддам или какому-то дальнему предку ныне цивилизованного народа “пахари” — да любой предмет, который принадлежал цивилизованным группам человечества, проживавшим в этих областях ещё до того, как края эти были перемолоты в прах гигантскими массами движущихся льдов в течение последующего ледникового периода. Но вот представьте себе, что попадаться им станут одни только грубые орудия труда вроде тех, что сегодня находятся в обиходе лишь у диких племён, и тогда эти будущие геологи объявят о том, что в течение всего этого периода существовало одно лишь первобытное человечество, которое только тем и пробавлялось, что лазило по деревьям, устраивая там себе гнёзда для ночлега, да высасывало мозг из костей животных, для чего разбивало эти самые кости — чем нередко тешатся не одни только ведды, но и вполне цивилизованные европейцы. После этого им останется лишь один шаг до скоропалительного вывода о том, что в 1882 году от рождества Христова человечество представляло собой “человекообразных животных”, имевших чёрный цвет кожи, обладавших усами, “выступавшими вперёд челюстями и крупными острыми клыками”. И какой-нибудь Грант Аллен шестой расы может оказаться, пожалуй, не так уж и далёк от истины в своих предположениях о том, что в течение этого “периода Симлы” указанные клыки применялись в битве самцов за “соломенных вдов” — впрочем, метафоры не очень-то в ходу среди антропологов и геологов. Вот такова и есть ваша наука. А теперь вернёмся к Вашим вопросам.

Конечно же, Четвёртая раса переживала свои периоды высочайшего цивилизационного взлёта. Ни греческая, ни римская, ни даже египетская цивилизации не идут ни в какое сравнение с теми цивилизациями, что расцветали в эпоху существования Третьей расы. Человечество Второй расы хоть и не состояло из дикарей, но и вполне цивилизованным его тоже назвать нельзя. И вот теперь, когда Вы будете читать одно из моих самых первых писем, посвящённых расам (то есть вопросу, впервые затронутому М∴), прошу Вас только об одном: не обвиняйте ни его, ни меня в каких-то новых противоречиях. Перечтите его ещё раз и убедитесь в том, что в нём не сказано ни единого слова вообще по вопросу цивилизаций, а речь в нём идёт лишь о выродившихся остатках четвёртой и третьей рас, и в качестве подтверждения там приводятся лишь самые свежие данные вашей же собственной науки. Не считайте неизбежную неполноту описания какой-то непоследовательностью. И вот только теперь, когда Вы задаёте мне об этом вопрос напрямую, я отвечаю на него.

Греки и римляне представляли собой лишь небольшие субрасы, тогда как египтяне являются неотделимой частью нашего собственного “кавказского” ствола. Взгляните на них и на индийцев. Достигнув великих высот цивилизации и, более того, вершин знаний, — все они затем сошли на нет. Египтяне как отдельная субраса исчезли целиком (их копты представляют собой всего лишь смесь нескольких сохранившихся народов). Индийцы же — как один из самых первых и самых могучих отростков основной родительской расы, состоящей из нескольких субрас — дожили до наших времён и сегодня борются за возможность однажды вернуть себе то место, которое занимали когда-то в истории.

О Египте в памяти этой самой Истории запечатлелись лишь отдельные случайные и весьма туманные воспоминания — о том, каким он был каких-нибудь 12 тысяч лет тому назад, когда он уже клонился к закату, достигнув вершины своего цикла за несколько тысячелетий до того. Но что знает или что может знать эта История об Индии 5-тысячелетней давности или о халдеях, которых она с прелестной непосредственностью путает с ассирийцами, превращая их то в “аккадцев”, то в туранцев, то в кого-нибудь ещё? Вот почему мы и говорим, что вся ваша История — это сплошное гадание на бобах.

Научный журнал, Journal of Science, отказывает нам в каком-либо праве на “высшее знание” — и слова его в приступе экзальтации, достойной какого-нибудь великого медиума, повторяет М.А. (Оксон). Вот, например, рецензент пишет: “Предположим, Братья скажут: “Направьте телескоп на такую-то и такую-то точку неба, и вы обнаружите там ещё неизвестную вам планету. Или направьте своих рудокопов туда-то и туда-то, и вы обнаружите такой-то минерал” — и проч.

И прекрасно! Вы только представьте себе, что могло бы получиться в результате этого, последуй они предложенному совету? Как же можно нас обвинять в плагиате, когда всё, о чём мы говорим, каждая “планета” и каждый “минерал”, которые существуют в просторах космоса или в недрах земли, нам уже вполне известны и были занесены в наши книги тысячи и тысячи лет тому назад?

А между тем немало очень верных гипотез было робко высказано вашими же собственными учёными, но каждый раз они отвергались большинством, поскольку противоречили его предвзятым взглядам. Намерение ваше похвально, но ни одно моё слово, которое я мог бы высказать в своих ответах, никогда не будет услышано [наукой — перев.]. Однако всякий раз, как совершается то или иное открытие и обнаруживается, что всё обстоит “ровно так”, как об этом уже давным-давно было сказано, открытие это и причисляется к заслугам того, кто подтверждает эти уже существующие свидетельства — так было и в случае Коперника, и в случае Галилея, который всего-то и сделал, что воспользовался пифагорейской рукописью.

Но вернёмся к “цивилизациям”. А известно ли вам, что халдеи уже достигли вершины своей оккультной славы задолго до наступления того, что вы называете “бронзовым веком”? Что “сыны Ада”, — то есть дети Огненного Тумана — действовали за сотни столетий до наступления железного века, который представлял собой глубокую древность уже в то время, когда едва успел начаться так называемый “исторический период” — который вы так называете, вероятно, по той причине, что всё вам известное о нём составляет по большей части не историю, а просто вымысел.

Мы утверждаем — но только какую гарантию Вы можете дать миру в том, что мы говорим чистую правду? — что в те времена, как Вы и пишете, “действительно расцветали и рушились цивилизации, более великие, чем наша”. Однако было бы явно недостаточно сказать, как это делают некоторые ваши современные авторы, что ещё до основания Рима и Афин существовала какая-то одна исчезнувшая затем цивилизация. Мы утверждаем, что существовал целый ряд цивилизаций, которые возникали как до, так и после наступления ледникового периода, что существовали они в самых разных точках земного шара и что, достигнув пика своей славы, — они уходили в небытие. Так, об ассирийской и финикийской цивилизациях не осталось ни следа, ни малейшего воспоминания, и так продолжалось вплоть до последнего времени, когда начали делаться открытия, которые сегодня позволяют прочитать новую, хотя и далеко не самую древнюю, страницу в истории человечества. И пусть эти цивилизации не идут ни в какое сравнение с самыми древними — но даже их историческая наука стесняется официально признать.

Как убедительно доказала археогеология, память человеческая простирается гораздо глубже в толщу времён, чем это готова признать историческая наука, и те священные хроники некогда могучих народов, что были бережно сохранены их наследниками, заслуживают сегодня гораздо большего доверия. Мы говорим о цивилизациях, существовавших ещё до ледникового периода, но слова наши воспринимаются как нелепость, причём не только невеждами и профанами, но и высокообразованными геологами.

Что сказали бы Вы в ответ на наше утверждение о том, что китайцы — а я сейчас говорю об истинных китайцах, выходцах из глубинных районов континентального Китая, а не о той гибридной смеси представителей четвёртой и пятой рас, которая сегодня занимает императорский престол — так вот эти коренные китайцы, которые в своей этнической чистоте целиком относятся к наивысшей и последней ветви четвёртой расы, достигли вершины своей цивилизации уже в те времена, когда пятая раса едва-едва успела появиться в Азии, а возникновение её самого первого ответвления ещё оставалось делом далёкого будущего? Когда это было? Попробуйте подсчитать. Не можете же Вы в самом деле думать, будто мы, не имея почти никаких шансов на то, чтобы вызвать живой и доброжелательный отклик на наши учения, стали бы намеренно придумывать все эти расы и субрасы (как полагает м-р Хьюм), не будь эта доктрина неопровержимой истиной?

Та группа островов у побережья Сибири, что была открыта Норденшельдом на его пароходе “Вега”, оказалась буквально усеяна окаменелыми останками лошадей, овец, быков и т.д. Причём все они находились в окружении гигантских костей слонов, мамонтов, носорогов и других чудовищ, относящихся к тому периоду, когда человек — как утверждает ваша наука —ещё даже не появился на земле. Как же могли лошади и овцы оказаться в одной компании с гигантами “допотопных” времён? Лошадь — как учат нас в школе — это довольно недавнее изобретение природы, и ни один человек не мог видеть её пальцеходящего (pedactyl) предка. Группа этих сибирских островов может показать всю ложность сложившейся удобной теории. Весьма скоро окажется, что регион, находящийся ныне в плену у вечной зимы и не обитаемый человеком — самым хрупким из всех животных, — когда-то не только обладал тропическим климатом — о чём вашей науке хорошо известно и что она не оспаривает, — но выступал также и очагом одной из древнейших цивилизаций той четвёртой расы, самое возвышенное наследие которой мы узнаём в выродившихся сегодня китайцах, а самое приземлённое безвозвратно (для профанов-учёных) воплощено в доживших до наших дней остатках третьей.

Я уже говорил Вам ранее, что наилучшая часть человечества, обитающего сегодня на Земле, восходит (духовно) к первой субрасе пятой корневой расы — к азиатам-ариям. Народом же, достигшим сегодня наивысшего уровня развития (с точки зрения физического интеллекта), является последняя на сегодняшний день субраса пятой расы — это вы, белокожие завоеватели. Однако большинство нынешнего человечества восходит к седьмой субрасе четвёртой корневой расы — это уже упомянутые мною китайцы, а также их отпрыски и возникшие от них боковые ответвления (малайцы, монголы, тибетцы, яванцы и проч. и проч.) вместе с остатками других субрас четвёртой расы — и к седьмой субрасе третьей расы. Все эти ныне выродившиеся и впавшие в полное ничтожество подобия рода человеческого являются прямыми потомками высоко цивилизованных народов, названия и следы которых сегодня можно обнаружить разве что в такой книге, как “Пополь-Вух”, и в некоторых других, неизвестных сегодня науке.

Вопрос 4. К какой эпохе относится существование континента Атлантиды? А вызвавший его гибель катаклизм? Случился ли он именно в положенном месте в соответствии с ходом эволюции этого Круга и можно ли сказать, что он сыграл ту же роль, какую в рамках манвантарной эволюции играют обскурации?

Ответ. К эпохе миоцена. Всё в ходе эволюции Кругов происходит в положенный срок и в положенном месте, а иначе и наилучший провидец не смог бы рассчитать точный час и год, когда катаклизм — что большой, что малый — должен произойти. В лучшем случае Адепт был бы способен предсказывать тогда лишь приблизительное время, однако события, вызывающие гигантские геологические изменения, могут сегодня предсказываться с такой же математической точностью, как и затмения солнца и все прочие циклические явления, происходящие в глубинах космоса.

Погружение Атлантиды (группы континентов и островов) под воду началось в период миоцена — это так же верно, как и то, что ваши сегодняшние континенты, судя по наблюдениям, так же мало-помалу погружаются под воду. Увенчался же весь процесс, во-первых, исчезновением самого крупного континента, что совпало по времени с поднятием Альп, а во-вторых, — гибелью последнего из тех прекрасных островов, о которых упоминает Платон. Египетские жрецы из Саиса рассказывали его предку, Солону, о том, что Атлантида (то есть единственный оставшийся от неё крупный остров) погибла за 9 тысяч лет до времени их жизни. И указанное это время вовсе не было ими выдумано, поскольку на протяжении тысячелетий они берегли пуще глаза свои хроники.

Но рассказывали они тогда, повторяю, лишь о Посейдонисе, не пожелав при этом открыть свою тайную хронологию даже этому великому греческому законодателю. Поскольку нет никаких геологических оснований для сомнений, а наоборот, существует масса свидетельств, говорящих в пользу этого предания, то наука в конце концов признала существование этого великого континента и архипелага, тем самым доказав правдивость ещё одного “мифа”. И сегодня она, как Вам известно, утверждает, что Атлантида — а вернее, то, что осталось от неё — пережила весь третичный период, а окончательное её погружение в воды океана состоялось в рамках палеозойской эры истории американского континента! Ну что ж, истина и имеющиеся налицо факты должны испытывать благодарность хотя бы за эту малую милость, учитывая прямо противоположное отношение к ним на протяжении долгих веков в прошлом.

Глубоководные исследования — особенно те, что были проведены во время экспедиции “Челленджера”, — полностью подтвердили имеющиеся геологические и палеонтологические данные. Таким образом, ровно 11446 лет тому назад произошло великое событие — победа “сынов Огненного Тумана”, обитателей “Шамбалы” (тогда представлявшей собой ещё остров в Центральноазиатском море), над магами Посейдониса — пусть и не вконец испорченными, но достаточно себялюбивыми. Предание об этом Вы можете прочитать в далеко не полном и частично завуалированном переводе, представленном в “Исиде” (том I, сс. 588-594), и тогда кое-что ещё больше прояснится для Вас. Подтверждение же этого предания и истории, изложенное в книге Доннелли, я нахожу в целом верным, но всё это и многое другое Вы сможете найти в “Исиде”.

Вопрос 5. Как я замечаю, вполне разумные люди, начиная интересоваться оккультной философией, чаще всего задают такой вопрос: “А она как-нибудь объясняет происхождение зла?” Вы уже как-то раз обещали коснуться этого момента, и, может быть, стоит, наконец, поговорить об этом?

Ответ. Разумеется, объясняет, и я затрагивал этот вопрос уже давным-давно. В моих заметках к рукописи м-ра Хьюма под названием “О Боге” — которой он любезно пополняет нашу философию, ведь она, бедная, никогда ещё над этим не задумывалась — предмет этот освещён достаточно широко. А он что, не позволил Вам даже взглянуть на неё? Свои разъяснения я могу изложить Вам гораздо более подробно, но только после того, как Вы прочитаете то, что уже сказано мною о происхождении добра и зла на полях его рукописи. С точки зрения стоящих сейчас перед нами задач, мною уже сказано вполне достаточно.

Как ни странно, но я обнаружил, что существовал один европейский автор — величайший материалист своего времени, барон Гольбах — взгляды которого целиком совпадают с взглядами нашей философии. Когда я читал его “Очерки о природе”, мне казалось, будто передо мной лежит наша книга Гью-де. Ясное дело, в силу своего темперамента наш премудрый пандит, у которого заранее имеется ответ на любой вопрос, готов зацепиться за эти взгляды и разбить все наши аргументы в пух и прах. Пока что он грозится внести правки в своё “Предисловие” и обещает не публиковать эту философию под своим именем. Я же попросил его не публиковать свои очерки вовсе — cuneus cuneum trudit.

М∴ полагает, что Вам будет полезно узнать от меня кое-что дополнительно об Атлантиде, поскольку вопрос этот тесно связан с проблемой зла, хотя и не обязательно с происхождением оного. В ближайшем номере “Теософиста” Вы найдёте пару заметок к хьюмовскому переводу “Предисловия” к книге Элифаса Леви — они как раз будут посвящены этому погибшему континенту.

Ну а теперь — коль скоро я решился превратить свои нынешние ответы в увесистый том — несите уж свой крест с должным христианским терпением и тогда, возможно, Вы откажетесь от дальнейших расспросов, хотя бы на какое-то время.

Что же мне добавить к уже сказанному мной до сих пор? Я не могу привести Вам никаких чисто научных данных, поскольку мы никогда не согласимся со всеми выводами западных учёных, а наши будут отвергнуты как “ненаучные”. А ведь как геология, так и палеонтология во многом подтверждают наши слова. Разумеется, ваша наука права во многих своих общих рассуждениях, но она исходит из неверных — или, как минимум, из не вполне основательных — посылок. Права она, например, в том, что формирование новой Америки сопровождалось постепенным погружением под воду и исчезновением с лица земли древней Атлантиды, однако она ошибается как в датировке эпох, так и в расчётах длительности этого процесса погружения. А ведь такова же будет и судьба ваших Британских островов — они стоят первыми в списке жертв, которым суждено в будущем погибнуть от огня (подводных вулканов) и воды, а Франция и другие страны повторят их судьбу. А когда они появятся вновь, то на Земле уже воцарится последняя, седьмая субраса шестой корневой расы нынешнего человечества, и случится это в “Лемурии” и “Атлантиде”, которые также вместе поднимутся из воды (вслед за чем немедленно погрузятся под воду нынешние острова и континенты), и на земле нашей останется очень мало морей и великих вод, так как и во́ды, и суша будут то появляться, то исчезать периодически и поочерёдно.

Уже сейчас дрожа от предчувствия новых обвинений в “противоречиях” в связи с каким-то моим очередным неполным утверждением в будущем, я, пожалуй, поясню свою мысль. Приближение каждой новой “обскурации” всегда предвещается катаклизмами, производимыми либо огнём, либо водой. Кроме того, нужно иметь в виду, что то один такой катаклизм, то другой делит каждое “кольцо”, то есть период существования каждой корневой расы, как бы на две половины. Так, человечество четвёртой расы, атланты, было уничтожено силой воды именно тогда, когда оно достигло вершины своего развития и славы; и сегодня от него остались лишь выродившиеся и впавшие в полное ничтожество остатки, но каждая из их субрас, тем не менее, знавала свои лучшие времена былой славы и относительного величия. Каковы они сегодня — таковыми в своё время окажетесь и вы, ибо закон циклов действует для всех одинаково и неизменно.

Когда ваша раса — пятая по счёту — окажется в зените могущества своего физического интеллекта и породит высочайшую цивилизацию (не забывайте о том, что все цивилизации мы подразделяем на материальные и духовные), то окажется, что ей уже некуда подниматься выше по лестнице своего цикла, и вот тогда-то её движение в сторону абсолютного зла и будет купировано (как это случилось и с её предками, лемурийцами и атлантами, то есть человечествами третьей и четвёртой рас, двигавшимися в том же опасном направлении) одним из таких катастрофических изменений — её великая цивилизация окажется уничтожена, а все субрасы этой расы начнут постепенно скатываться вниз в рамках собственных циклов, пережив краткий период своей славы и просвещения.

Взгляните на остатки атлантов — на древних греков и римлян (все нынешние греки и римляне принадлежат уже к пятой Расе) и подумайте: какими яркими и одновременно какими кратковременными, какими мимолётными оказались дни их славы и могущества! И это неудивительно, ибо были они всего лишь субрасами семи ответвлений “корневой расы”. Никакой корневой Расе и никакой её субрасе, никакому её ответвлению не позволяется единым властвующим Законом посягать на прерогативы последующей Расы или субрасы — и уж ни в коем случае не могут они поднимать руку на те знания и способности, которые припасены для их наследниц. “Не ешь плода познания добра и зла от дерева, что растёт для потомков твоих” — вот что могли бы сказать мы, имея на то гораздо больше прав, чем готовы признать за нами любые хьюмы вашей субрасы. И “дерево” это доверено нам на сохранение дхьян-коганами — защитниками нашей расы и опекунами тех, что идут ей на смену.

Постарайтесь понять смысл этой аллегории и никогда не упускайте из виду тот намёк, что был дан Вам в письме о “планетарных духах”. В начале каждого Круга, когда на земле вновь появляется человечество — причём появляется оно в совершенно иных условиях по сравнению с теми, которые создаются для рождения каждой новой расы и её субрас, — некий “планетарный дух” должен вступить в прямое сообщение с этими первобытными людьми, освежить их воспоминания и открыть им те истины, с которыми они уже успели познакомиться в предыдущем Круге. Отсюда и все эти путаные предания об иеговах, ормуздах, осирисах, брахмах и tutti quanti. Но подобной благодатной возможности всегда удостаивается лишь самая первая Раса. Она-то и должна из числа своих сыновей выбрать — “отделить”, выражаясь библейским языком — наиболее достойных восприемников, способных стать сосудами для хранения всего запаса знаний, которые и будут затем распределяться между будущими расами и поколениями на всём протяжении данного Круга вплоть до его завершения.

Неужели мне следует объяснить Вам всё это в ещё больших подробностях? Из уже сказанного мною Вы должны постараться понять весь смысл, включая и то, чего открыть Вам целиком я не смею. У каждой расы имелись свои Адепты, и с приходом каждой новой расы мы получаем право делиться с ней своими знаниями ровно в том объёме, в каком человечество этой расы заслуживает того. У последней — седьмой по счёту — Расы, как это имело место и у каждой из её предшественниц, будет свой будда, но Адепты её уже достигнут неизмеримо более высокого уровня по сравнению со всеми Адептами нынешней расы, ибо среди них уже будет пребывать тот, кто станет в будущем “планетарным духом” — дхьян-коганом, обязанностью которого и станет обучать человечество первой расы пятого Круга и “освежать его память” после того, как эта планета переживёт очередную обскурацию.

En passant, дабы доказать Вам, что все эти “расы” не только не являются нашей выдумкой, но составляют краеугольный догмат учения, признаваемого буддийскими ламами и всеми, кто изучает нашу эзотерическую доктрину, я высылаю Вам своё объяснение по поводу одной-двух страниц, содержащихся в книге Риса Дэвидса “Буддизм” — иначе страницы эти так и останутся непонятными, бессмысленными и нелепыми для читателя. Я написал это объяснение по особому разрешению Когана (моего Учителя) и — исключительно для Вашей пользы. Ни одному востоковеду ещё и в голову не приходило, что там могут содержаться важнейшие истины, и Вы станете первым человеком с Запада (за пределами Тибета), который получит разъяснение по этому вопросу.

Вопрос 6. В тесной связи с этим часто задают и такой вопрос: “А какой смысл во всём этом циклическом процессе, если с завершением существования всех вещей дух всё равно оказывается точно таким же чистым и безличным, каким был в самом начале, ещё до всякого погружения в материю?” А как же те части, которые извлекаются из пятого [принципа]? Я отвечаю на это так: пока что я не собираюсь ничего объяснять, я просто занимаюсь изучением жизнедеятельности Природы. Но, может быть, на этот вопрос существует какой-то более удачный ответ?

Ответ. То, что возникает по завершении существования всех вещей, — это не только “чистый и безличный дух”, но и совокупность всех “личных” воспоминаний, снимаемых, как сливки с молока, с каждого нового пятого принципа в длинном ряду бытия. И если по окончании существования всех вещей — скажем, через миллион миллионов лет в будущем — дух должен будет упокоиться в своём чистом, безличном небытии в качестве Единого или Абсолюта, то весь этот циклический процесс всё равно должен нести в себе “определённое благо”, поскольку у каждого очищенного эго имеется шанс на то, чтобы существовать — в течение длинных промежутков между периодами объективного бытия на планетах — в качестве одного из дхьян-коганов: начиная с уровня низшего “девачани” и вплоть до наивысшего “планетарного духа” — вкушая плоды всей совокупности прожитых им жизней.

Но что же представляет собой собственно этот чистый и безличный “дух”? Возможно ли, что Вы до сих пор так и не поняли, что́ мы под этим имеем в виду? Подумайте, ведь такой дух — это полное ничто, чистейшая абстракция, абсолютная пустота с точки зрения наших чувств — даже самых духовных. Он превращается в нечто только в соединении с материей — а следовательно, он всегда представляет собой нечто, поскольку материя вечна, неуничтожима и не существует без духа, который, пребывая в материи, есть Жизнь. В отрыве от материи он превратился бы в абсолютный антоним жизни и бытия, но ведь материя неотрывна от него.

Спросите у своих оппонентов, что им известно о такой “жизни” и таком “сознании”, которые совершенно непохожи на то, что они ощущают сегодня, живя на земле? Могут ли они иметь хоть какое-то представление — если только не обладают врождённым даром пророчества — о том состоянии и о том сознании, которыми начинает обладать индивид после своего отделения от грубого земного тела? Так какой же смысл во всём процессе их земной жизни — Вы можете полюбопытствовать у них в свою очередь — коли мы ничем не отличаемся от “чистейших”, лишённых всякого сознания, сущностей, какими мы были до своего рождения, какими остаёмся во время сна и какими станем в конце своего жизненного пути? Разве, как учит наука, за смертью не следует то же самое состояние отсутствия сознания, какое было и до рождения? Разве жизнь, покидая наше тело, не становится столь же безличной, какой оставалась до той минуты, пока не оживила плод в материнской утробе?

Жизнь — это, вообще, величайшая из проблем, стоящих в кругу человеческих представлений, это тайна, которую никогда не раскрыть ни одному из ваших величайших учёных. Для того чтобы достичь её верного понимания, она должна быть исследована во всём ряду её проявлений, а иначе её невозможно не только постичь до самых её глубин, но даже нельзя будет понять, что это такое в наипростейшей её форме — жизнь как состояние бытия на этой земле. Смысл её так и останется неуловимым, пока она будет изучаться сама по себе и отдельно от жизни вселенной. Для решения этой великой проблемы необходимо стать оккультистом, нужно научиться анализировать жизнь и путём личного переживания познавать её во всех её фазах — таких, как жизнь на земле; жизнь за порогом физической смерти; жизнь минеральная, растительная, животная и духовная; жизнь, сопряжённая с конкретной материей, и жизнь, присутствующая в невесомом атоме.

Пусть они [ваши учёные] попытаются исследовать или проанализировать жизнь в отрыве от организма — и что тогда останется от неё? Форма движения и ничего больше, и загадка её так и должна будет оставаться неразрешимой, пока они не признают нашего учения о пронизывающей всё и вся, вечной, вездесущей Жизни — хотя бы в качестве гипотезы, чуть более разумной, чем все их нелепые научные гипотезы. Они станут возражать? Что ж, мы ответим им, пользуясь их же собственным оружием. Мы скажем им: как уже было раз и навсегда доказано, движением охвачено всё сущее, и состояния абсолютного покоя не бывает, и в какой бы форме и под какой бы маской это движение ни проявлялось — в виде ли света или теплоты, магнетизма, химического сродства или электричества — всё это не может быть ничем иным, как всего лишь фазами единой и одной и той же универсальной всемогущей Силы — некоего Протея, которому они поклоняются как великому “Неведомому” (см. Герберта Спенсера), а мы эту “Единую Жизнь” называем просто “Единым Законом” и “Единым Элементом”.

Самые великие учёные умы на земле упорно бились над решением этой загадки, не оставив неисследованной ни одну тропинку, не упустив из виду ни одну запутанную нить в этом темнейшем для них лабиринте, и каждый раз неизменно приходили к одному и тому же заключению — вполне оккультному, хотя оно и описывает лишь частный случай: в своих конкретных проявлениях жизнь является закономерным результатом и следствием химического сродства. А вот что касается жизни, понимаемой в абстрактном смысле, жизни в полном смысле этого слова, то, увы, сегодня они знают о ней не больше, чем тогда, когда только создавали своё Королевское общество. Всё, что им сегодня известно, это что в определённых растворах, предварительно очищенных от присутствия всякой жизни, самопроизвольно могут возникать живые организмы (что бы по этому поводу ни говорил ваш набожный Пастер) — вследствие определённых химических сочетаний подобных субстанций.

Если, как я надеюсь, через несколько лет я получу возможность распоряжаться собой, как хочу, то, возможно, с удовольствием продемонстрирую Вам прямо на Вашем письменном столе, что жизнь как жизнь не только способна переходить в другие аспекты или фазы всепронизывающей Силы, но, кроме того, её можно, собственно говоря, вдохнуть в какого-нибудь искусственно созданного человека. История Франкенштейна кажется мифом лишь постольку, поскольку он оказался героем мистической повести. В природе же это вполне возможно, и как физики, так и врачи последней субрасы шестой Расы смогут легко прививать жизнь, оживляя трупы, — точно так же, как сегодня делаются прививки от оспы, а зачастую и от некоторых менее приличных болезней.

Дух, жизнь и материя — это не существующие отдельно друг от друга принципы природы, а следствия взаимодействий, вызываемых вечным движением в пространстве, и чем раньше ваши учёные это поймут, тем будет лучше для них.

Вопрос 7. Можете ли Вы или, иначе говоря, позволено ли Вам отвечать на какие-либо вопросы, связанные с проблемами физической науки? Если да, то мне очень хотелось бы обсудить с Вами несколько моментов.

Ответ. Вне всякого сомнения, такое разрешение мне дано. Но здесь важно другое: насколько убедительными мои ответы могут показаться — даже Вам? Далеко не каждому вновь обнаруженному закону тут же удаётся получить признание в качестве дополнительного звена в цепи человеческих познаний, и это мы знаем по тому, с каким нежеланием учёные профессора воспринимают любой факт, по тем или иным причинам неудобный для науки. Тем не менее, по мере возможности я постараюсь отвечать Вам на Ваши вопросы, рассчитывая, впрочем, на то, что Вы не станете посылать эти ответы в виде статей от моего имени в Journal of Science.

Вопрос 8. Связано ли выпадение дождей с какими-то явлениями магнетизма или же это чисто атмосферное явление, вызываемое столкновением воздушных потоков, имеющих разную температуру и различную влажность, и весь комплекс возникающих движений определяется лишь давлением, объёмом масс и так далее, то есть это следствие, прежде всего, деятельности солнечной энергии? Если же в этом участвуют явления магнетизма, то как они действуют и как это можно проверить?

Ответ. Разумеется, связано. Выпадение дождя можно вызвать искусственно в пределах довольно ограниченной территории, и для этого не потребуется ни чуда, ни каких-то сверхчеловеческих способностей — однако секрет этот не мой, а потому я и не могу входить здесь в его подробности. Впрочем, попробую получить разрешение на это.

Нам неизвестно ни одно явление природы, которое не было бы так или иначе связано либо с магнетизмом, либо с электричеством — поскольку там, где есть движение, теплота, трение, свет, там обязательно будут присутствовать магнетизм и его alter ego (по нашему скромному мнению) — электричество, либо как причина, либо как следствие — а вернее, как и то, и другое, если только в исследовании того или иного проявления мы дойдём до самого конца. Все явления, связанные с земными токами, земным магнетизмом или атмосферным электричеством, обязаны тому обстоятельству, что Земля является наэлектризованным проводником с постоянно изменяющимся потенциалом вследствие её вращения вокруг своей оси, годового обращения вокруг солнца, поочерёдного то охлаждения, то нагрева воздуха, формирования облаков, а также вследствие возникновения дождей, штормов, ветров и т.д. Всё это Вы, вероятно, сможете легко найти в любом учебнике.

Однако науке будет нелегко признать тот факт, что все изменения такого рода связаны с магнетизмом акаши, который непрестанно генерирует электрические токи, стремясь восстановить нарушенное равновесие. Настраивая соответствующим образом самую мощную из всех электрических батарей — особым способом наэлектризованное человеческое тело, — вы оказываетесь в состоянии прекратить дождь в любом месте по своему желанию, проделав, как говорят оккультисты, “дыру в дождевой туче”. А при помощи некоторых иных сильно намагниченных инструментов вы можете вызвать дождь искусственно в пределах, так сказать, изолированной территории. Мне очень жаль, что я не могу объяснить Вам суть этого процесса более вразумительно. Но Вам ведь известно, как деревья и растения воздействуют на дождевые тучи и как их ярко выраженная магнетическая природа способна притягивать к себе и даже питать тучи, расположенные над верхушками деревьев. Наука, впрочем, может объяснять всё это совершенно иначе.

Видите ли, я тут бессилен что-либо поделать, поскольку именно таковы наши знания и плоды тысячелетних наблюдений и накопленного опыта. Попади только это письмо в руки к Хьюму, он наверняка заметит, что я лишь подтверждаю те обвинения, которые он публично нам предъявил: “Каждый раз, как они (то есть мы) не могут ответить на наши аргументы (?), они (мы) преспокойно отвечают, что их (наши) правила не допускают того-то и того-то”. Однако, невзирая на все его обвинения, я вынужден ответить Вам, что секрет этот принадлежит не мне, а потому я не могу пользоваться им, как рыночным товаром.

Пусть физики подсчитают, какое количество теплоты потребуется для испарения определённого объёма воды. А затем пусть они вычислят количество дождя, необходимое для того, чтобы пролить его над какой-нибудь территорией — скажем, площадью в одну квадратную милю — на глубину в один дюйм. Для испарения такого объёма воды им, конечно, потребуется объём теплоты, производимый при сжигании, по меньшей мере, пяти миллионов тонн угля. Но количество энергии, эквивалентное этому объёму теплоты (как скажет Вам любой математик), будет соответствовать энергии, необходимой для поднятия груза весом в десять миллионов тонн на высоту в одну милю. Но разве один человек в состоянии произвести такой объём теплоты и энергии? Это же нелепость, абсурд! Мы все — просто помешанные, а Вас тут же причислят к той же категории, посмей Вы только произнести подобное утверждение вслед за нами.

И, тем не менее, я утверждаю, что один человек может легко в одиночку справиться с подобной задачей, если только ему известен некий “физико-духовный” рычаг, спрятанный внутри него, — и рычаг этот будет помощнее рычага Архимеда. Даже самое незначительное сокращение мышц всегда сопровождается электромагнитными явлениями, а между магнетизмом Земли, изменениями погоды и человеком — самым точным живым барометром, если только научиться правильно считывать его данные — существует сильнейшая связь. Состояние же неба можно всегда определить по изменениям, регистрируемым магнитными инструментами. Вот уже несколько лет, как я больше не имею возможности знакомиться с выводами науки в этой области, а потому я не могу сказать, что собой представляют последние научные данные — для этого мне пришлось бы погрузиться в изучение того, что я упустил за это время. Но у нас считается твёрдо установленным тот факт, что и ветер, и штормы, и дождь производятся земным магнетизмом.

Судя по всему, науке известны лишь симптомы вторичного характера, которые наводятся этим магнетизмом, но очень скоро наука может обнаружить свою теперешнюю ошибку. Притяжение метеорной пыли под действием земного магнетизма, а также прямое воздействие последнего на внезапные перепады температуры, в частности, резкие скачки от жары к холоду, — всё это, насколько я понимаю, остаётся открытым вопросом в науке по сей день. Учёные задумались, а что если факт прохождения нашей Земли через области пространства с бо́льшим или меньшим скоплением метеорных масс действительно каким-то образом влияет на увеличение или уменьшение толщины нашей атмосферы и тем более на погодные условия. Думается, мы могли бы легко это доказать, а коль скоро они сами признают тот факт, что относительное распределение и соотношение частей суши и водных масс на нашей планете может быть вызвано скоплением на ней значительных масс метеорной пыли — а в снежном покрове Земли, особенно в её северных областях, полным-полно метеоритного железа и магнитных частиц (отложения последних обнаруживаются даже на дне морей и океанов) — то мне кажется странным, что наука так до сих пор этого и не поняла: любое атмосферное изменение и возмущение вызвано совместным магнетизмом этих двух огромных масс, между которыми и зажата наша атмосфера! Эту метеорную пыль я называю “массой” потому, что это действительно масса. Дело в том, что высоко над поверхностью нашей Земли воздух и пространство заполнены магнитной (или метеорной) пылью, которая даже и нашей Солнечной системе-то не принадлежит. По счастью, науке удалось обнаружить, что по мере движения нашей Земли и всех остальных планет сквозь космическое пространство это пылевое вещество выпадает главным образом в северном, а не в южном полушарии Земли, а этим-то и объясняется преобладающее количество континентов именно в северном полушарии, равно как и основная доля снега и влаги. К нам ежегодно и ежедневно попадают миллионы подобных метеоров, не говоря уже о мельчайших частицах, и все наши храмовые ножи изготовлены из этого “небесного” железа, которое попадает к нам, не претерпевая никаких изменений, — его частицы прочно удерживаются воедино благодаря земному магнетизму. Благодаря этому никогда не прекращающемуся выпадению сильно намагниченного метеорного вещества, наша атмосфера постоянно пополняется газообразным веществом, а они, судя по всему, все ещё не могут решить, имеют ли магнитные явления какое-то отношение к выпадению дождей или нет!

Мне ничего не известно ни о каком “наборе движений, вызываемых давлением, расширением и т.д. вследствие преобладающего воздействия солнечной энергии”. Наука одновременно и переоценивает, и недооценивает значение “солнечной энергии”, не говоря уже о воздействии самого Солнца. Солнце же не имеет вообще никакого отношения к формированию дождей, а к образованию теплоты — лишь самое слабое. Прежде у меня сложилось впечатление, будто наука действительно понимает, что периоды оледенения, как и те, когда температура на Земле достигает значений “каменноугольного периода”, связаны с уменьшением или увеличением — а точнее говоря, с расширением — нашего атмосферного слоя, и само это расширение объясняется всё тем же присутствием в нём метеорной пыли. В любом случае, все мы знаем, что теплота, получаемая Землёй с солнечной радиацией, составляет не больше одной трети от того, что она получает непосредственно от метеоров.

Вопрос 9. Является ли солнечная корона атмосферой (?), состоящей из каких-либо известных газов? И почему она имеет именно такую лучистую структуру, какая всегда наблюдается во время затмений?

Ответ. Ни хромосферой, ни атмосферой её назвать нельзя, поскольку она представляет собой не что иное, как постоянно присутствующую магнитную ауру Солнца, которую астрономы могут наблюдать лишь в краткие минуты затмения, а наши чела́ — в любое время по своему желанию, но, разумеется, предварительно приведя себя в особое состояние. Аналог того, что астрономы называют красными лучами “короны”, можно также наблюдать в кристаллах Райхенбаха и в любых других сильно намагниченных телах. Совершенно так же, как и Солнце, наблюдаемое в период затмения, выглядит — особенно в темноте — и голова человека, переживающего интенсивное экстатическое состояние, когда всё электричество его системы сосредотачивается в области его мозга. Первый художник, изобразивший на своём холсте ореол вокруг голов богов и святых, действовал так не по откровению свыше, а опирался на авторитет храмовых росписей, а также на предания, связанные со святилищами и тайными покоями для посвящений, в которых и происходили эти явления. Чем ближе к голове или к другой части тела, испускающей ауру, тем сияние становится сильнее и ярче (благодаря, как говорит нам наука, присутствию в этих лучах водорода), а отсюда и нерегулярность распределения красных лучей вокруг Солнца, т.е. его “внутренней короны”. То, что они не наблюдаются всегда и в одном и том же количестве вокруг Солнца, говорит о постоянных флуктуациях магнитного вещества и его энергии, от чего зависят, кроме того, как разнообразие, так и количество солнечных пятен. В периоды магнитного покоя эти пятна совершенно исчезают — а вернее, становятся невидимыми. Чем дальше от Солнца, тем это сияние становится всё слабее, пока мало-помалу окончательно не исчезает от глаза наблюдателя — отсюда и понятие “внешняя корона”, лучистая структура которой целиком зависит от только что объяснённого явления, и всё это сияние проистекает из магнитной природы вещества и его электрической энергии, а вовсе не вследствие чрезвычайного разогрева частиц, как утверждают некоторые астрономы.

Всё это звучит ужасно ненаучно, но, тем, не менее, это факт, и к уже сказанному я могу добавить следующее: не забывайте о том, что Солнце, которое мы наблюдаем, — это вовсе не центральная планета нашей маленькой вселенной, а лишь внешний покров этой планеты, её внешнее отражение. В изучении этой планеты перед наукой стоят тяжелейшие препятствия, которых, к счастью, не существует для нас: самое главное из них — это постоянное дрожание нашей атмосферы, оно-то и не позволяет им верно судить даже о том малом, что они могут наблюдать. Такого препятствия никогда не существовало для древних халдейских и египетских астрономов, нет такого препятствия и для нас, поскольку с помощью особых средств мы можем останавливать или противодействовать этим дрожаниям — ведь нам хорошо известны все состояния акаши. Но даже если бы мы и согласились открыть вам этот секрет, от него, как и от секрета выпадения дождей, практической пользы для ваших учёных не будет никакой до тех пор, пока они не превратятся в оккультистов и не пожертвуют многими годами своей жизни ради приобретения особых способностей. Вы можете представить себе какого-нибудь Гексли или Тиндаля, усердно занимающихся изучением йога-видьи?

А отсюда проистекают и все эти многочисленные ошибки и противоречащие друг другу гипотезы, выдвигаемые вашими самыми авторитетными учёными. Вот, например, одна из них: Солнце наполнено парами железа — это доказывается с помощью спектроскопа, который показывает, что испускаемый короной свет даёт в основном линию, расположенную в зелёной части спектра, очень близко соприкасаясь с линией железа. Тем не менее, идея эта была отвергнута профессорами Юнгом и Локьером, насколько я помню, под тем хитрым предлогом, что, будь корона в действительности образована из мельчайших частиц и представляй она собой что-то вроде пылевого облака (а его-то мы и называем “магнитным веществом”), то (1) эти частицы непременно упали бы на поверхность солнечного тела, (2) кометы не могли бы проходить сквозь эти пары без каких-либо видимых последствий для себя, а, кроме того, (3) как показал спектроскоп профессора Юнга, линия короны не идентична линии железа и т.д. Вот только почему они считают свои возражения “научными” — это выше нашего понимания.

(1) Дело в том, что эти частицы — как их они называют — не падают на поверхность солнечного тела по одной очевидной причине. Наряду с гравитацией на них действуют ещё и другие силы, о существовании которых учёные ничего не знают. А кроме того, и гравитации-то, собственно говоря, никакой не существует: есть лишь силы притяжения и отталкивания.

(2) А как кометы могут пострадать в процессе своего прохождения, если само это “прохождение” на самом деле представляет собой всего лишь оптическую иллюзию? Едва приблизившись к зоне притяжения, они были бы немедленно уничтожены такой силой, представить которую не поможет даже вриль, поскольку на Земле не существует ничего, чтобы могло бы сравниться с ней. Поскольку же кометы проходят всего лишь через “отражение”, то не удивительно, что указанные пары́ “не оставляют никаких видимых следов на этих светлых телах”.

(3) Наблюдая корону даже с помощью наилучшего “дифракционного спектроскопа”, может легко показаться, будто её линия не совпадает с линией железа, и, тем не менее, в состав короны входит и железо, и некоторые другие пары. Рассказывать вам о том, из чего на самом деле состоит корона, было бы совершенно пустым делом, поскольку я не могу перевести для вас те названия, которыми мы для этого пользуемся, а кроме того, подобное вещество существует на одном только Солнце (по крайней мере, в нашей планетной системе).

Собственно говоря, то, что вы называете Солнцем, есть на самом деле не что иное, как отражение той гигантской “кладовой” нашей Системы, в которой производятся и хранятся все её силы. Поскольку же Солнце является сердцем и мозгом нашей крошечной вселенной, то его факелы — все эти миллионы мелких и чрезвычайно ярких тел, образующих поверхность Солнца, помимо его тёмных пятен — мы могли бы уподобить кровяным тельцам нашего светила — хотя, как верно предполагает наука, некоторые из них по площади не уступают Европе. Эти кровяные тельца состоят из электромагнитной материи, находящейся в своих шестом и седьмом состояниях.

Что же это за белые нити, скрученные между собой наподобие множества верёвок, которые и образуют солнечную penumbra? А эта центральная часть, которая выглядит, как гигантский факел с языками пламени, и эти прозрачные облака — а вернее, пары, — похожие на тонкие нитевидные лучи серебристого цвета, нависающие над этими языками пламени, — что это как не электромагнитная аура, то есть флогистон Солнца?

Наука может сколько угодно и дальше рассуждать на эту тему, но, пока она не откажется от пары-тройки своих главнейших заблуждений, она так и будет продолжать блуждать в потёмках. Исходя из некоторых неверных концепций, она не может получить и точного представления о законе гравитации, отвергает возможность существования тончайшей невесомой материи, пользуется таким новоизобретённым термином, как “сила”, и исходит из совершенно нелепой, но получившей негласное признание идеи, будто сила способна существовать per se, будто не только сила, но и жизнь, могут действовать вне материи, независимо от неё и как угодно ещё, но не через неё: иными словами, она понимает силу как всё, что угодно, но только не как материю, находящуюся в одном из наивысших своих состояний — три последних состояния, существующих на восходящей шкале, не признаются наукой единственно по той причине, что она ничего не знает о них, как ей неизвестно ровным счётом ничего и о вселенском Протее, его функциях и значении в экономии природы: о магнетизме и электричестве.

Расскажите науке о том, что даже во времена упадка Римской империи, когда покрытые с головы до ног татуировками примитивные жители Британских островов предлагали императору Клавдию в качестве своего nazzur, то есть дани, “электроны” в виде нитки янтарных бус — поскольку даже в те дни находились люди, стоявшие выше невежественных масс и знавшие об электричестве и магнетизме больше, чем все эти деятели науки знают о них сегодня, — и наука рассмеётся Вам прямо в лицо столь же язвительно, как она теперь смеётся над словами Вашего любезного посвящения мне.

Право, когда астрономы ваши рассуждают о солнечной материи, когда эти лучи и языки пламени они называют “облаками пара” и “неизвестными науке газами” (пожалуй!), будто бы гонимыми гигантскими ураганами и циклонами — тогда как нам известно, что это всего лишь магнитная материя, пребывающая в своём самом обычном активном состоянии, — то нам так и хочется улыбнуться над тем, как эти учёные выражаются. Можно ли вообразить себе, будто “солнечный огонь питается чисто минеральной материей . . . и метеоритами, до предела насыщенными водородом, который-то и даёт Солнцу эту обширную атмосферу в виде раскалённого газа”? Мы же знаем, что невидимое Солнце состоит из того, что не имеет никакого названия и что невозможно уподобить ничему, известному науке — на Земле, а его “отражение” содержит в себе то, что ещё меньше походит на какие-либо “газы”, минеральные вещества или огонь, хотя даже мы, когда говорим об этом на вашем цивилизованном языке, принуждены использовать выражения вроде “пары” и “магнитная материя”.

Ну, и чтобы закрыть эту тему, скажу Вам, что никакие изменения в короне не влияют на климат Земли, хотя пятна действительно влияют — и профессор Н. Локьер чаще всего заблуждается в своих выводах. Солнце не представляет собой ни твёрдое, ни жидкое, ни тем более газообразное тело; это гигантский шарообразный сгусток электромагнитных сил, кладовая жизни и движения в нашей вселенной, которые расходятся от него в виде импульсов во все стороны, питая одним и тем же материалом и мельчайший атом вещества, и величайших гениев человечества на всём протяжении маха-юги вплоть до самого её конца.

Вопрос 10. Насколько при определении звёздной величины можно доверять фотометрическим значениям испускаемого звёздами света, и верно ли, что с одной квадратной мили поверхности Солнца излучается столько же света, сколько его может излучать и любое другое тело, как астрономия это теоретически допускает faute des mieux?

Ответ. Нет, не думаю, что дело обстоит именно так. Звёзды находятся от нас, по крайней мере, в 500 тысяч раз дальше Солнца, а некоторые и ещё во столько же раз дальше. Наблюдению за ними постоянно мешают плотные скопления метеорного вещества, а также дрожание атмосферы. Если бы ваши астрономы вместе со своими телескопами и гаванскими сигарами сумели взобраться поверх этой метеорной пыли, то смогли бы больше доверять своим фотометрам, чем доверяют им сегодня. Но как им это сделать? Находясь на земле, невозможно точно измерить интенсивность этого света — а значит, невозможно и получить никакой надёжной базы данных для расчёта звёздных величин и расстояний до звёзд, — да учёным так ни разу и не удалось ещё определить (за исключением одной-единственной звезды в созвездии Кассиопея), какие из звёзд светятся отражённым, а какие — своим собственным светом. Показания, получаемые с помощью даже самых лучших фотометров для исследования двойных звёзд, весьма обманчивы. Я убедился в этом ещё весной 1878 года, следя за показаниями, полученными с помощью фотометра Пикеринга. Расхождения в данных по одной звезде (расположенной близ системы Гамма Кита) порой доходили до половины звёздной величины.

С помощью всех этих фотометров вне нашей Солнечной системы до сих пор была открыта всего лишь одна-единственная планета, тогда как нам известно о существовании их целого ряда, и узнали мы об этом с единственной помощью не вооружённого никакими техническими средствами духовного зрения. Любая достигшая состояния полной зрелости звезда-солнце на самом деле имеет, как и в нашей собственной системе, несколько сопутствующих планет. Знаменитый способ изучения с помощью “поляризации света” по своей достоверности мало чем отличается от остальных. Конечно, одной лишь констатацией того факта, что учёные исходят из ложных посылок, невозможно ни опровергнуть их выводы, ни оспорить их астрономические прогнозы, поскольку и те, и другие математически точны в своих взаимосвязях и отвечают каждому данному объекту. Ни у халдеев, ни у наших ещё более древних риши не было ни ваших телескопов, ни фотометров, но при этом, однако, их астрономическое прогнозирование отличалось безошибочностью, а их ошибки — на самом-то деле совершенно мизерные — были им просто приписаны сегодняшними их конкурентами вследствие собственных заблуждений.

Не ропщите на меня за слишком длинные ответы на Ваши очень краткие вопросы — пусть мои ответы послужат Вашему дальнейшему оккультному обучению, мой “мирской” ученик, ведь эти вопросы мне задаёт не учёный журнал Journal of Science. Я никакой не деятель науки, вскормленный на плодах современного знания, и познания мои в вашей западной науке чрезвычайно ограничены. А кроме того, Вы не должны забывать о том, что все мои ответы покоятся и строятся на наших восточных оккультных доктринах, которые могут либо совпадать, либо расходиться с теориями точной науки. А посему вот Вам мой ответ:

“С одной квадратной мили поверхности Солнца излучается столько же (в пропорциональном отношении) света, сколько его может излучать и любое другое тело”. А что в данном случае Вы понимаете под “светом”? Ведь это не какой-то существующий сам по себе принцип, и меня весьма порадовало внедрение такого понятия, как “дифракционный спектр”, поскольку он призван был весьма облегчить средства наблюдения, устранив все эти мнимые и якобы независимые друг от друга сущности — теплоту, фотохимическую активность, свет и так далее. Тем самым оккультной науке была оказана величайшая из услуг: в глазах её ныне здравствующей сестры получила оправдание наша чрезвычайно древняя теория, согласно которой любое происходящее в мире явление есть не что иное, как следствие всего разнообразия движений, происходящих в том, что мы называем акашей (это не ваш эфир), а значит, в мире на самом деле существует всего лишь один-единственный элемент — такой Принцип, который есть причина всего.

Но поскольку, задавая свой вопрос, Вы хотите внести ясность в одну из спорных проблем современной науки, то я попробую ответить Вам с максимальной ясностью, на какую только способен. Отвечаю Вам: нет. А теперь объясню, почему. Этого ваши учёные знать не могут по той простой причине, что пока ещё они не нашли достаточно надёжных средств для измерения скорости света. Те эксперименты, что были проведены двумя наилучшими в мире науки исследователями света — Физо и Корню, — так и не смогли представить достоверных данных ни в отношении скорости солнечного света, ни его количества, хотя оба исследователя и остались в целом довольны результатами своих экспериментов. Использованная обоими французами методика даёт верные результаты (в любом случае почти верные, поскольку оба эксперимента, хотя и проводились на одном и том же приборе, дают разницу в показаниях, составляющую 227 миль в секунду) — но лишь в отношении скорости света на отрезке между поверхностью земли и верхними слоями атмосферы. Разумеется, их зубчатое колесо, вращающееся с заданной скоростью, достаточно точно фиксирует прохождение мощного луча света через один из промежутков между зубьями колеса, а также его затемнение, когда луч попадает на зубец. Прибор этот придуман довольно хитро и неизменно даёт блестящий результат в условиях, когда свет успевает пройти туда и обратно путь длиною несколько тысяч метров между парижской обсерваторией и городскими фортификационными сооружениями, не встречая при этом никаких препятствий в виде атмосферы и метеорных масс. При этом луч света движется в среде, совершенно отличной от эфира пространства, — от того эфира, что находится между Солнцем и располагающимся прямо у нас над головой метеорным континентом, — а потому свет и показывает скорость, примерно составляющую 185 тысяч с небольшим миль в секунду, и ваши физики уже ликуют: “Эврика!” Не лучше оказались и все остальные устройства, придуманные наукой для измерения скорости света с 1887 года. Всё, что они могут по этому поводу сказать, — это что пока их расчёты остаются верны. Получи они возможность провести свои измерения над нашей атмосферой, ошибочность их прежних данных стала бы очень скоро для них очевидной.

Вопрос 11. Действительно ли Юпитер является горячим и всё ещё частично видимым светящимся телом? И по какой причине в атмосфере Юпитера происходят сильные возмущения, ведь солнечная энергия вряд ли имеет какое-то отношение к этому?

Ответ. Да, он таков, но лишь пока, и картина стремительно изменяется. У вашей науки, по-моему, есть теория о том, что, если бы Земля вдруг оказалась перемещена в экстремально холодные регионы — то есть поменяйся она вдруг местами с Юпитером — то все наши моря и реки вдруг превратились бы в твёрдые горы, а воздух — вернее, часть образующих его газообразных веществ — из-за отсутствия теплоты перешёл бы из нынешнего состояния невидимого флюида в жидкое состояние (именно в таком состоянии он и пребывает сегодня на Юпитере, но люди на Земле об этом не имеют ни малейшего понятия). А теперь попробуйте представить себе обратное состояние, и Вы получите представление о том, что собой представляет Юпитер в настоящий момент.

Вся наша система незаметно изменяет своё положение в пространстве. Однако относительное расстояние между планетами всегда остаётся одним и тем же, и на нём никак не отражается процесс смещения в пространстве всей нашей системы. Кроме того, от звёзд и других солнц её отделяют столь гигантские расстояния, что никаких, даже едва заметных, изменений в этих расстояниях не произойдёт в ближайшие столетия и тысячелетия, а это значит, что ни один астроном не сможет зафиксировать это смещение с помощью телескопов. Так будет до тех пор, пока Юпитер и некоторые другие планеты — крошечные светящиеся точки которых скрывают сегодня от нашего зрения миллионы и миллионы звёзд (от каких-нибудь пяти миллионов до шести тысяч миллионов) — не откроют нам вдруг вид на те несколько раджа-солнц, которые они сегодня скрывают за собой. Прямо за Юпитером сегодня находится одно из таких “царь-солнц”, физически разглядеть которое не удалось ещё ни одному смертному в течение всего нашего нынешнего Круга. И если бы его всё-таки удалось разглядеть, то даже через самый сильный телескоп, способный увеличить диаметр этого солнца в 10 тысяч крат, мы увидели бы всего лишь крошечную, не имеющую никакого размера точку, затмить которую легко смогла бы любая планета своим ярким блеском. И, тем не менее, по своим размерам тот мир в тысячи и тысячи раз превосходит Юпитер.

Большое красное пятно Юпитера (снимок космического аппарата NASA "Юнона").

Что же касается происходящих в его атмосфере сильных возмущений и даже его красного пятна, столь заинтриговавшего науку не так давно, то объясняются они следующим: (1) тем самым процессом смещения в пространстве, и (2) воздействием со стороны этого раджа-солнца. Какими бы незаметными ни были изменения в его нынешнем положении в пространстве, те металлические вещества, из которых он сегодня в основном состоит, претерпевают процесс расширения и постепенной трансформации в газообразные флюиды, которые становятся частью его атмосферы — то есть он переходит в то состояние, в котором пребывала и наша собственная Земля вместе с её остальными сёстрами-глобосферами до начала первого Круга.

Сделайте из сказанного соответствующие умозаключения, дорогой мой “мирской” ученик, но смотрите, не принесите своего скромного учителя и саму оккультную доктрину в жертву на алтарь вашей гневливой богини — современной науки.

Вопрос 12. Насколько верна теория горения Солнца, высказанная недавно Сименсом — то есть Солнце, двигаясь в пространстве, сначала собирает на своих полюсах некий горючий газ (который рассеян по всему космическому пространству в чрезвычайно разрежённом состоянии), а затем сбрасывает его назад с экватора после того, как элементы, временно соединённые в процессе горения, под действием чрезвычайного жара этой области снова переходят в рассеянное состояние?

Ответ. Теория эта, боюсь, не слишком верна, поскольку Солнце — это всего лишь отражение. Единственной глубоко верной мыслью, высказанной Сименсом, является то, что межзвёздное пространство заполнено чрезвычайно разрежённой материей, какая может возникать в вакуумных трубках и существует в рассеянном виде на всём протяжении пространства от планеты к планете и от звезды к звезде. Но истина эта не имеет никакого отношения к главным упоминаемым им фактам. Своей системе Солнце отдаёт всё, не забирая при этом из неё ничего. И на своих “полюсах” Солнце ничего не собирает — на них никогда не бывает даже знаменитого “красного пламени”, даже во время солнечных затмений. Ведь не случайно ваши астрономы через свои мощные телескопы не разглядели ничего похожего на такие “скопления”, хотя эти же самые телескопы позволяют им увидеть даже “замечательные перистые облака” в фотосфере. Ничто не в состоянии проникнуть на Солнце извне его системы в виде столь грубой материи, какой являются “разрежённые газы”. Для жизнеобеспечения разнообразных и бесчисленных систем — формирующихся миров, пробуждающихся к новой жизни солнц и проч., — в ход идёт всякая толика материи, пребывающей в любом из своих семи состояний, и нет ничего, что они [солнца — перев.] могли бы из скупости недодать своим родным и близким. Ведь они — добрые матери, а не злые мачехи, и они никогда не отнимут ни крошки из пропитания своих детей.

Единственной более-менее верной теорией является последняя теория лучистой энергии, которая доказывает, что в природе, собственно говоря, не существует такого явления, как химический свет или тепловые лучи. Существует на самом деле одна только лучистая энергия, которая неисчерпаема, не знает в себе ни прибытка, ни убытка, и которая только тем и будет заниматься до самого конца Солнечной манвантары, что самогенерацией.

Земля же поглощает исходящие из Солнца силы в гигантских количествах. И, тем не менее, можно легко доказать, что до неё доходит самое большее 25% химической силы его лучей, а остальные 75% теряются при своём вертикальном прохождении сквозь атмосферу, начиная с того момента, как они достигают внешней границы “воздушного океана”. Но даже и эти лучи — как нам говорят — теряют около 20% своей светимости и теплотворности. Какова же должна быть тогда способность к самовосстановлению у нашего Отца-Матери — Солнца — при подобных потерях? Впрочем, если хотите, называйте это “лучистой энергией”, мы же называем это Жизнью — всенасыщающей, вездесущей жизнью, вечно продолжающей свой труд в гигантской своей лаборатории — Солнце.

Вопрос 13. Можете ли Вы дать хоть какой-нибудь намёк в отношении причин изменений магнетизма Земли — тех изменений, которые каждый день происходят в определённых точках Земли, и той причудливой картины изогон, которые показывают одинаковые склонения? Почему, например, в Восточной Азии существует регион, в котором стрелка никогда не отклоняется от истинного севера, тогда как во всех соседних областях такие отклонения фиксируются? (Имеют ли Ваши Светлости какое-либо отношение к подобным своеобразным явлениям?)

Ответ. Дожидаться каких-либо намёков в этом отношении от ваших учёных вряд ли стоит, ведь, по их “самонадеянным” утверждениям, видеть в Солнце гигантский магнит могут-де одни лишь те, для кого магнетизм — это тайна, покрытая мраком. А между тем именно такое представление о Солнце и способно объяснить то, почему тело это производит свет, теплоту, а также вызывает все эти наблюдаемые на Земле изменения в магнетизме. Со всей решимостью они продолжают игнорировать, а стало быть, и отвергать предложенную Дженкинсом (членом Королевского астрономического общества) теорию о существовании над поверхностью Земли мощных магнитных полюсов. Однако теория эта вполне верна, и один из таких полюсов как раз и описывает круг над северным полюсом в рамках одного периодического цикла длиной в несколько столетий. Первыми, кто догадался об этом, были — помимо Дженкинса — Галлей и Ханстен (Hansteen).

Отвечая на Ваш вопрос, хочу напомнить Вам ещё об одной ошибочной гипотезе. Три года назад Дженкинс блестяще доказал, что на истинный север всегда указывает именно северный конец стрелки компаса, а не наоборот, как утверждает нынешняя научная теория. Он знал, что в той местности на полуострове Бутия, куда поместил северный магнитный полюс Земли сэр Джеймс Росс, находится мнимый полюс: а истинный располагается вовсе не там. Если Дженкинс (а значит, и мы) ошибается, то тогда нужно объявить заблуждением и теорию магнетизма, согласно которой подобные полюса отталкиваются, а противоположные притягиваются. Действительно, поскольку северный конец стрелки указывает на южный полюс, то отклонение её в сторону местности в Бутии — как вы называете это место — должно быть следствием притяжения. Но если там вообще есть что-либо, способное притягивать стрелку, то почему тогда в Лондоне стрелка не притягивается ни к той местности в Бутии, ни к центру Земли? На это существует вполне разумное объяснение: если северный конец стрелки почти перпендикулярно указывал на местность в Бутии, то это происходило просто потому, что она отталкивалась истинным северным магнитным полюсом в том месте, в котором побывал сэр Дж. Росс полвека тому назад.

Нет, “Наши Светлости” не имеют никакого отношения к отсутствию перемещения стрелки. Это явление связано с наличием в этой местности особых металлических сплавов. Повышение температуры ведёт к ослаблению магнитного притяжения, а при достаточно высоких температурах это притяжение исчезает вообще. Температура, о которой я говорю в данном случае, — это скорее аура, излучение, а не что-либо иное, известное сегодня науке. Разумеется, это объяснение не способно выдержать критики в глазах науки, учитывая её сегодняшний уровень знаний. Но мы не спешим, поживём — увидим. Изучайте явления магнетизма с помощью оккультных наук, и тогда то, что сегодня Вам представляется непонятным и абсурдным в свете данных физической науки, покажется простым и понятным.

Вопрос 14. Можно ли с помощью физических приборов, при правильном их использовании, открыть какие-то другие планеты, помимо уже известных современной астрономии (я не имею в виду здесь обычные планетоиды)?

Ответ. Наверняка. На сегодня открыты ещё не все планеты в системе Меркурия, как и те, что находятся на орбите Нептуна, хотя об их существовании во многом догадываются. Нам хорошо известно, что они существуют, и мы знаем, где они находятся. Известно нам и то, что имеется бесчисленное множество, как говорят учёные, “истощивших себя” планет — или планет, переживающих обскурацию, как говорим мы, — то есть планет, пока находящихся в стадии своего формирования и ещё неспособных светиться на фоне тёмного неба и т.д. Но что науке от того, что “мы знаем”, коль скоро даже спиритуалисты отказывают нам в знании?

Например, тазиметр Эдисона, если только его усовершенствовать, может оказаться чрезвычайно полезным — настройте его на максимальную чувствительность и прикрепите к какому-нибудь крупному телескопу, и тогда этот “тазиметр” позволит вам не только измерять теплоту лучей, исходящих даже от самой дальней видимой звезды, но и, обнаруживая их незримые излучения, вы сможете открывать невидимые глазу и не обнаруживаемые никаким иным способом звёзды, а значит, и планеты.

Как утверждает его изобретатель, член Теософского общества, находящийся под особым покровительством М∴, тазиметр указывает на то, что в любой точке пустого пространства неба — такого пространства, которое выглядит пустым, даже если смотреть на него через самый мощный телескоп — может быть зарегистрировано повышение температуры, и так происходит постоянно.

Тазиметр Эдисона

Это убедительно свидетельствует о том, что прибор оказывается на одной волне с каким-то небесным телом, которое либо не излучает света, либо находится так далеко, что оказывается вне зоны видимости телескопа. Как он говорит, на его тазиметр “воздействует гораздо более широкий диапазон эфирных колебаний, чем это способен заметить глаз”. Наука услышит звуки, исходящие от некоторых планет, раньше, чем сможет увидеть эти планеты. Примите это как пророчество. К несчастью, я не являюсь ни планетой, ни даже “планетарным” духом. А иначе я рекомендовал бы Вам приобрести у этого изобретателя один такой тазиметр и тем самым избавить меня от труда писать Вам обо всём этом. А я уж позаботился бы о том, чтобы оказаться “на одной волне” с Вами.

Вопрос 15. Вот Вы пишете: “Разве испытывали Вы скуку, скажем, в такие минуты своей жизни, которые считали тогда и продолжаете считать сейчас минутами величайшего блаженства всей своей жизни?”

Вы ссылаетесь на какой-то конкретный момент, какое-то конкретное событие в моей жизни, или же здесь подразумевается некий х — просто некий счастливейший момент, который мог случиться в моей жизни вообще?

Ответ. Нет-нет, мой добрый друг, не настолько уж я бестактен — я просто отсылаю Вас к Вашим же собственным воспоминаниям. У любого смертного, даже у наименее избалованного судьбой, в тот или иной период жизни бывают минуты, когда он переживает относительное счастье. Разве это не относится и к Вам тоже?

Да, я имел в виду некий х.

Вопрос 16. Вы говорите: “Запомните, мы сами творим себя — и свой девачан, и свой авичи — причём делаем это главным образом в самые последние дни и даже минуты осознаваемой нами жизни”.

Ответ. Среди индусов широко бытует поверье о том, что состояние человека перед его следующим рождением и вся его будущая жизнь определяются тем последним желанием, которое он может испытывать во время смерти. Но, говорят, это последнее желание непременно зависит от той формы, в которую человек облекал свои желания, страсти и т.д. в течение своей прошлой жизни. И вот именно по этой самой причине — то есть чтобы наше последнее желание не оказалось вдруг неблагоприятным для всего нашего будущего пути вперёд — мы и должны следить за своими поступками и управлять своими страстями и желаниями на всём нашем жизненном пути на Земле.

Вопрос 17. Но действительно ли эти мысли, которые могут овладеть умом в последнюю минуту, должны обязательно зависеть от преобладающего характера всей его прошлой жизни? Потому что в противном случае характер девачана или авичи того или иного человека несправедливо определялся бы чистой игрой случая, когда в самом конце его жизни на первый план могут вдруг выйти какие-то нехарактерные для него мысли, не так ли?

Ответ. Иначе и быть не может. Опыт умиравших, но затем возвращённых к жизни людей — утопавших или погибавших в результате иных несчастных случаев — подтверждает наше учение почти в каждом случае. Такие мысли носят непроизвольный характер и управлять ими мы можем не больше, чем, например, сетчаткой своего глаза, пытаясь помешать попаданию в неё того цвета, который воздействует на неё сильнее других.

В самые последние минуты в нашей памяти вдруг отражается вся наша прожитая жизнь, из каких-то закоулков и закутков нашей памяти вдруг всплывают одна за другой все казалось бы прочно забытые картины нашей жизни, все происшедшие в ней события. Из умирающего мозга вдруг происходит мощный и неотвратимый выброс воспоминаний, и память заботливо восстанавливает нам каждое хранящееся в ней впечатление, пережитое мозгом в течение всего периода его деятельности. То впечатление и та мысль, которые оказываются сильнее всех прочих, выделяются среди них своей яркостью, и вот они-то и остаются, так сказать, в живых в нас, тогда как все прочие рассеиваются и исчезают навсегда, чтобы повторно всплыть уже только в девачане.

Ни один человек не умирает с помутившимся разумом или в состоянии беспамятства — в отличие от утверждений некоторых физиологов. Каждый — будь он даже конченным сумасшедшим или страдай он от приступа delirium tremens — испытает мгновение абсолютной ясности ума в минуту смерти, хотя сообщить об этом присутствующим он уже не сможет. Нередко может казаться, будто человек уже умер. Но, однако, даже после завершающего удара его пульса, после завершающего трепета его сердца — или между последними его биениями — мозг всё ещё продолжает мыслить, а его эго в течение этих нескольких кратких секунд мысленно проживает всю свою жизнь ещё раз — пока тело его не покинет последняя искра животного жара. Говорите же шёпотом — о вы, кто помогает умирающему у смертного одра и ощущает на себе торжественное присутствие Смерти. Особенно старайтесь не нарушать тишины сразу после того, как Смерть успевает наложить свою леденящую длань на тело умирающего. Говорите шёпотом — повторяю я вам, — дабы не потревожить покойной череды мыслей и не нарушить этой важной работы, в которой Прошлое отбрасывает своё отображение на тончайшую завесу Будущего.

Вопрос 18. “Воспоминание о прошедших жизнях . . . в полном объёме явится лишь в конце малого цикла”.

Какой малый цикл здесь имеется в виду: один круг или вся манвантара нашей цепи планет целиком?

Другими словами, когда именно мы вспоминаем свои прошлые жизни: находясь в девачане мира Z в конце каждого круга, или лишь по завершении седьмого круга?

Ответ. Да, “в полном объёме” воспоминание о наших жизнях (полное собрание всех жизней) вернётся к нам лишь по завершении всех семи Кругов, когда мы окажемся у порога долгой-долгой нирваны, что ждёт нас после ухода с глобосферы Z.

В конце каждого отдельно взятого Круга в памяти у нас остаётся лишь общий итог наших самых последних впечатлений — тех, которые мы отбираем для себя, а вернее, тех, которые сами врезаются нам в память и следуют за нами в девачан. Это всё жизни, которые мы проживаем как бы в рамках “испытательного” периода, когда нам предоставляются значительные послабления и выпадают новые испытания с каждой последующей жизнью. Но по завершении малого цикла — то есть по окончании всех семи Кругов — нас ожидает лишь одна милость: испить из чаши наших добрых дел, наших заслуг, перевешивающих на весах Справедливого Воздаяния чашу наших скверных дел и несовершенств. Дурным, неисправимо дурным должно оказаться то эго, которое неспособно передать ни единой крупицы из своего пятого принципа, а потому оно подлежит разрушению и удалению в Восьмой Сфере. Одной лишь крупицы, утверждаю я, накопленной в личном эго, хватило бы вполне для спасения его от ужасной судьбы.

Однако всё меняется после завершения великого цикла: нас тогда ждёт либо долгая нирвана блаженства (пусть даже бессознательной, как это представляется Вам в Ваших грубых и незрелых понятиях), после которой для Вас наступит жизнь в качестве дхьян-когана на протяжении целой манвантары, либо “нирвана авичи” и такая же манвантара жизни, исполненной страданий и ужаса, в качестве *** . . . Вы не должны даже слышать этого слова, а я — его писать или произносить. Однако “те” уже не будут иметь никакого отношения к смертным, успешно проходящим через эти семь сфер. Общая карма любого будущего “планетарного духа” столь же светла, сколь ужасна общая карма ***. Но хватит об этом. Я и так сказал чересчур много.

Вопрос 19. Вы говорите: “И даже оболочки тех добродетельных людей, страницы жизни которых не будут удалены из великой Книги Жизней . . . даже они смогут вновь насладиться своими воспоминаниями и возвращением к ним своего рода самосознания. Но произойдёт это лишь после того, как шестой и седьмой принципы вместе с эссенцией 5-го . . . перейдут в состояние созревания”.

Ответ. Совершенно верно. До тех пор, пока не начнётся борьба между высшей и средней диадами (исключение здесь составляют только самоубийцы, которые, покончив с собой, не умирают, а лишь убивают свою физическую триаду — а следовательно, их элементалы-паразиты ещё не отделены естественным образом от эго, как это должно происходить в случае подлинной смерти) — так вот я говорю: пока не начнётся и не завершится эта борьба, никакая оболочка неспособна осознать своего истинного положения. И только после отделения шестого и седьмого принципов, когда они уносят с собой самые тонкие, самые духовные части того, что когда-то было личным сознанием пятого [принципа], вот только тогда из того, что ещё сохраняется в призрачной природе личности, оболочка мало-помалу и начинает формировать у себя что-то вроде собственного туманного сознания. Так что здесь нет никакого противоречия, мой дорогой друг, — только туман в Вашем собственном понимании этого процесса.

Вопрос 20. А чуть ниже: “. . . Независимо от характера его эго: положительного, отрицательного или нейтрального — сознание покидает его мгновенно: так пламя мгновенно исчезает с фитиля задутой свечи, . . перцептивные его способности отмирают у него навсегда”. И что здесь не так? Разве уже умерший физический мозг способен сохранять свои прежние перцептивные способности? То, что будет внутри оболочки воспринимать окружающий мир, это нечто будет воспринимать его лишь с помощью заимствованного или отражённого света. См. Примечания.

Так какова же тогда природа памяти и самосознания у оболочки? Здесь мы касаемся вопроса, над которым я частенько задумываюсь и всё хочу попросить Вас разъяснить его: в какой степени элементарии способны сознавать своё “я”?

Ответ. Всё, что относится к области материально-психологических атрибутов и ощущений пяти низших скандх, всё то, что вновь родившимся в девачане эго отбрасывается как мусор, как нечто недостойное и не имеющее достаточно тесного отношения к чисто духовным восприятиям, эмоциям и чувствам шестого [принципа], укрепляемого и, так сказать, цементируемого частицей пятого — той частицей, которая в девачане необходима для сохранения у монады представления о собственном “я” как о чём-то божественном и одухотворённом, без чего монада лишилась бы всякой возможности осознавать связь между объектом и субъектом, — так вот всё это “отмирает навсегда” именно в момент физической смерти, чтобы затем вернуться, вновь прошествовать перед взором новорождённого эго на пороге перед девачаном и быть отвергнутым девачаном. В третий раз всё это мысленно оживёт во всех своих подробностях лишь в конце малого цикла, по завершении семи Кругов, когда будет взвешиваться общий итог всей череды существований: “достоинства” пойдут на одну чашу весов, а “несовершенства” — на другую.

Что же касается самого индивида, эго (а оно в отдельно взятой личности может оказаться “положительным, отрицательным или нейтральным”), то сознание покидает его мгновенно: “так пламя мгновенно исчезает с фитиля задутой свечи”. Попробуйте задуть свою свечу, мой добрый друг — и окажется, что пламя покинуло эту свечу “навсегда”. Ну а что же его частицы — те частицы, что производили движение и в этом самом движении производили объективное пламя — они что, тоже уничтожились и рассеялись навсегда? Отнюдь. Зажгите свечу ещё раз, и те же самые частицы, притягиваемые друг к другу силой взаимного сродства, вновь вернутся на фитиль. Расставьте свечи в виде длинного ряда у себя на столе. Зажгите одну из них и затем задуйте её. Потом зажгите и задуйте вторую, третью, четвёртую и так далее. И Вы увидите, что одна и та же материя, одни и те же газообразные частицы — олицетворяющие в нашем случае карму личности — будут каждый раз порождаться условиями, создаваемыми для них Вашей спичкой, и каждый раз будет производиться какой-то новый светящийся объект. Однако можем ли мы отрицать, что пламя у свечи № 1 действительно исчезло навсегда?

Даже в тех случаях, когда мы говорим об “ошибках природы”, о немедленных реинкарнациях детей и людей, страдающих врождённым слабоумием (а замечание это вызвало взрыв негодования у Ч.К.М.), мы не можем назвать их перевоплощениями той же самой личности, хотя каждый раз в новое тело входит ровно один и тот же жизненный принцип и всё тот же самый манас (пятый принцип) — вот его-то мы и можем с полным правом назвать “перевоплотившейся личностью”.

Когда же мы говорим о новорождённых эго в девачанах или авичи, рождающихся там для прожития своей кармической жизни, то мы можем говорить лишь о возрождении духовных атрибутов монады и её буддхи. Что же касается перевоплотившихся “ошибок природы”, то о них мы можем сказать только то, что они представляют собой перевоплотившийся манас — пятый принцип какого-нибудь мистера Смита или мисс Грей, но это, разумеется, не перевоплощения самих С. и Г. А потому то разъяснение для Ч.К.М., ясное и ёмкое (хоть, возможно, и не столь отвечающее Вашему литературному вкусу), которое было представлено в журнале “Theosophist” в ответ на его язвительный выпад в журнале “Light”, отличается не только точностью, но и чёткостью изложения, а Вы сами, как и Ч.К.М., оказались несправедливы по отношению к Упасике и даже ко мне самому, указавшему ей, чтó именно следует написать. Ведь даже Вы совершенно неверно восприняли мои стенанья и рыданья по поводу путаных и превратных объяснений, изложенных в “Исиде” (а всю ответственность за их неполноту несём одни только мы, её вдохновители), а мои жалобные слова о том, что мне пришлось призвать к себе на помощь всю свою “изобретательность”, дабы навести какой-то порядок в этом вопросе, Вы приняли за признание того, что изобретательность эта была использована мною ради лукавства и хитрости, хотя под словом “изобретательность” я понимал лишь одно только искреннее желание (пусть даже и трудноисполнимое) устранить недоразумение и прояснить этот вопрос. С самого начала нашей переписки я не помню другого случая, когда Коган был бы так недоволен. Но давайте не будем больше вспоминать об этом.

Итак, Вы спрашиваете: какова же “природа памяти и самосознания у оболочки”? Как я уже написал Вам в своих пометках, — это всего лишь заимствованный или отражённый свет, и ничего больше. “Память” — это одно, а “перцептивные способности” — совсем другое. Да, любой умалишённый человек может крепко держать у себя в памяти какие-то фрагменты своей прежней жизни. Однако он уже не способен ничего воспринимать в правильном свете, так как наивысшие участки его манаса и буддхи оказываются у него в парализованном состоянии, они больше не служат ему.

Умей какое-нибудь животное — например, собака — говорить, она уж сумела бы Вам доказать, что память у неё, напрямую связанная с её собачьей личностью, — ничуть не хуже, чем у Вас. Но, тем не менее, ни её память, ни инстинкты мы не можем назвать “перцептивными способностями”. Собака хорошо помнит, что хозяин лупил её каждый раз, как только она хватала его палку, — но больше этого она ничего о палке не помнит.

То же самое можно сказать и об оболочке: оказавшись в ауре какого-нибудь медиума, она способна всё воспринимать только с помощью органов чувств, заимствованных ею у этого медиума или у тех людей, которые находятся с ним в магнетической связи, причём она воспринимает всё очень отчётливо — и, тем не менее, не больше того, что может обнаружить в перцептивных способностях и в памяти членов спиритического кружка и медиума. Отсюда и происходят её зачастую разумные, а порой и высокоинтеллектуальные ответы. Но отсюда же произрастает и её абсолютная забывчивость о вещах широко известных, но о которых могут не знать данный медиум и члены этого кружка.

Оболочка какого-нибудь высокоинтеллектуального, прекрасно образованного, но совершенно бездуховного человека, умершего естественной смертью, сохраняется от разрушения дольше других, и с помощью тени собственной памяти — той тени, что оставляется шестым принципом в пятом в качестве ненужного ему мусора — такая оболочка способна через введённых в состояние транса людей пространно рассуждать на ту или другую тему, повторяя, как попугай, то, что было известно покойному или о чём он много думал при жизни. Но приведите мне хотя бы один-единственный пример из анналов спиритуализма, когда вернувшаяся оболочка какого-нибудь Фарадея или Брюстера (а даже они оказывались жертвами медиумических посягательств) могла бы сообщить хоть на слово больше того, что покойные знали при своей жизни. Укажите мне такую научно подкованную оболочку, которая когда-нибудь могла бы подтвердить на деле то, что заявляется от имени “развоплощённого духа”: свободная душа или сбросивший с себя оковы тела дух ЯКОБЫ в состоянии воспринимать и видеть то, что скрыто от глаз живущего смертного!

Я говорю Вам: не бойтесь бросить перчатку спиритуалистам! Бросьте вызов самому лучшему, самому проверенному из медиумов — Стейнтону Мозесу, например, — и пусть он через эту высокую развоплощённую оболочку, которую он по ошибке принимает за “Императора”, известного ему с самых первых его шагов на медиумическом поприще, сообщит Вам, какой предмет Вы спрятали в ящике своего стола без ведома С.М. Или пусть он прочитает Вам какую-нибудь строчку из неизвестной его медиуму санскритской рукописи или предложите ему сделать что-нибудь ещё в том же роде.

Proh pudor! Они называют их духами? Духами, сохранившими личные воспоминания? Назовите ещё личными воспоминаниями те заученные фразы, что Вы слышите от галдящего попугая. Да попросите же Ч.К.М. подвергнуть + испытанию! Успокойте наконец свой и его ум и предложите ему сделать следующее: пусть он попросит любого своего приятеля или знакомого, неизвестного С.М., выбрать какой-нибудь предмет, о котором не должен в этот раз ничего знать и сам Ч.К.М., и посмотрите, сможет ли + назвать Вам этот предмет — это задача, с которой легко справится любой опытный ясновидящий.

Или возьмите, например, “дух” Цёлльнера — теперь, когда он пребывает в “четвёртом измерении” и уже являлся к нескольким медиумам, — пусть он расскажет им о своём самом свежем открытии и этим завершит свою астрофизическую философию. Но нет, оказывается, что Цёлльнер, читая свои лекции через какого-нибудь медиума-интеллектуала в окружении изучающих его книги и интересующихся им людей, лишь повторяет на разные лады то, что уже хорошо известно другим (и, разумеется, вовсе не то, что знал один только он), а легковерная и невежественная публика, путая причины со следствиями, post hoc с propter hoc, пребывает в твёрдом убеждении, будто дух этот и есть настоящий Цёлльнер.

Право, вашим учёным стоит всерьёз заняться исследованиями в этом направлении. Но всё обстоит действительно именно так: личное сознание всё-таки покидает каждого человека в момент смерти, и, как только в оболочке восстанавливается хотя бы даже самый центр памяти, она уже будет способна хранить свои воспоминания и говорить по памяти — но только, пользуясь для этого мозгом кого-то из числа живых людей. А значит . . .

Вопрос 21. Когда духовное эго странствует, кружа, по мирам, оно продолжает обладать тем, что сохраняется в нём от собственной самости и самосознания — всегда ни больше, ни меньше того. (а) Но оно продолжает непрерывно формировать личности, у которых ощущение своего “я” чрезвычайно целостно — во всяком случае, до тех пор, пока эго сохраняет с ними связь. (б) Что же касается этих личностей, то, как я понимаю, в каждом случае они представляют собой абсолютные новообразования. Так, А.П. Синнетт — каков уж он есть — это изобретение абсолютно новое. Ему предстоит оставить после себя оболочку, которая некоторое время будет ещё сохраняться, не подвергаясь разрушению, (в) если допустить, что духовная монада, временно связанная с этим воплощением, обнаружит для себя достаточно приличного материала в пятом принципе. (г) Сразу же после смерти у этой оболочки не останется никакого сознания, поскольку “для установления нового центра притяжения и формирования в нём собственно перцепции требуется определённое время”. (д) Но в каком объёме она будет обладать сознанием после этого? (е) Будет ли это всё ещё тот же самый А.П. Синнетт, о котором духовное эго даже в самом конце будет думать как о персоне, которую оно когда-то знало, — или же сознание будет этой оболочке подсказывать, что эта индивидуальность из неё ушла? Будет ли она способна вообще рассуждать о себе и сохранит ли в своей памяти то, что представлялось ей когда-то наивысшими интересами? Запомнит ли она даже имя, которое когда-то носила? (ж) Или воспоминания такого рода наполняют её лишь в присутствии медиума, а в остальное время они в ней просто спят? (з) И будет ли она сознавать, что теряет нечто, что она воспринимает как жизнь, по мере своего постепенного разложения?

Ответ. Она будет хранить более-менее полные, но весьма смутные воспоминания о собственной личности и её чисто физической жизни. Как это происходит и с людьми в случае полной потери ума, окончательный отрыв верхней диады от нижней (7-6 принципов от 5-4), случающийся в то мгновение, когда первая переходит в фазу созревания, создаёт между ними непроходимую пропасть. Когда мы говорим о том, какая часть пятого принципа переходит в девачан, то это даже не 2 1/2, как об этом неточно пишет мистер Хьюм в своих “Фрагментах”. На самом деле от него остаётся всего лишь 1 1/2. Лишённый всего лучшего, что однажды было в нём, манас уподобляется цветку, у которого внезапно улетучился весь аромат, розе, которую раздавили под прессом, чтобы выдавить из неё все её жизненные соки ради приготовления эфирного масла, и теперь всё, что остаётся от неё, — это один лишь запах разлагающейся травы, земли и гнили.

(а) По-моему, на Ваш второй вопрос я уже дал исчерпывающий ответ (Ваш второй абзац). Духовное эго продолжает образовывать всё новые и новые личности, у которых “ощущение своего я” чрезвычайно целостно лишь при их жизни. Когда же они отрываются от своего физического эго, это ощущение возвращается к ним в чрезвычайно ослабленном виде и принадлежит всецело воспоминаниям о жизни в качестве физического человека. Оболочка может оказаться точь-в-точь как тот Синнетт, каким он бывал, захваченный азартом карточной игры в своём клубе, и когда он выигрывал или проигрывал большие суммы денег — а может оказаться и каким-нибудь Бабу Сматом Мёрки Дассом, пытающимся обжулить своего хозяина на пару рупий. Но и в том, и в другом случае любому, кто удостоится чести потолковать с часок с этими преславными развоплощёнными ангелами, и бывший редактор, и Бабу — в качестве оболочек — будут напоминать скорее подопечных сумасшедшего дома, которых в психогигиенических целях обычно привлекают к постановке любительских спектаклей, а не на тех Цезарей и Гамлетов, которых они будут из себя изображать. При этом малейшее же потрясение будет выбивать их из колеи и вызывать у них состояние бреда.

(б) Неверно. А.П. Синнетт не является “абсолютно новым изобретением”. Он — дитя и творение своего предыдущего личного “я”, кармический потомок (кто знает?) Нония Аспрена (94 г. н.э.), бывшего консулом императора Домициана в одно время с Аррецином Клементом, а также друга тогдашнего Flamen Dialis (верховного жреца бога Юпитера и главы фламинов) или одного из самих фламинов — это и объясняет внезапно пробудившаяся любовь А.П. Синнетта к мистицизму. А.П.С. — друг и собрат К.Х. — отправится в девачан, а А.П.С. — редактор и заправский теннисист, этакий донжуан (в мягком варианте) блаженных дней “святых, грешников и пейзажей” — выдававший себя изображением обычно скрываемого родимого пятна или шрама, — будет, вероятно, наговаривать на всех этих Бабу через медиума какому-нибудь старинному другу в Калифорнии или Лондоне.

(в) Она наверняка “обнаружит для себя достаточно приличного материала”, ещё и останется. Несколько лет изучения теософии — и нужный материал непременно появится.

(г) Абсолютно верное определение.

(д) В том же, в каком отражение А.П.С. в зеркале несёт в себе личность подлинного, живого А.П.С.

(е) Духовному эго будет столько же дела до А.П.С. (его оболочки), как до того костюма, который он в последний раз надевал на себя. Да и ухода индивидуальности оно никак не заметит, поскольку единственную индивидуальность и духовную личность оно будет созерцать лишь в себе самом. Прямым наказом оракула для пребывающей в девачане духовной монады служат слова: “Познай себя”— “Nosce te ipsum!” А применительно к “оболочке” существует учение Татхагаты под названием “ересь индивидуальности”. Та нахальная самоуверенность, с которой обычно говорят и оболочка, и медиум, уже давно стала притчей во языцех, и стоит ей только напомнить, что она — А.П.С., как из неё тут же польётся: “Конечно, никаких сомнений! Ну-ка передайте мне парочку консервированных персиков, которыми я, бывало, так аппетитно завтракал, и бокал бордо заодно!” И после этого кто из знакомых с А.П.С. по Аллахабаду рискнёт усомниться в том, что перед ним именно А.П.С. собственной персоной! Но стоит только на короткий миг оставить эту оболочку наедине с собой — из-за того ли, что участников кружка что-то отвлекло или мысли медиума перетекли на какую-то другую личность — как она начнёт путаться в своих мыслях, размышляя, кто же она такая, А.П.С., С. Уилер или Рэттиган, и в конце концов уверит себя в том, что она не кто иной, как сам Юлий Цезарь.

(ж) — и в конце концов окончательно “уснут”.

(з) Нет, она не осознаёт утраты своей целостности. Кроме того, Природе совершенно не нужно, чтобы оболочка испытывала подобное ощущение, а потому она вряд ли способна сознавать что-то такое, чего никогда не переживал бы сам медиум или родственные ей сущности. Факт её собственной физической смерти лишь смутно доходит до её сознания — да и то по прошествии довольно продолжительного периода времени — вот и всё. Единственными исключениями из этого правила являются те, кто довольно-таки успешно занимался колдовством при жизни: это чрезвычайно порочные люди, страстно привязанные к собственному “я” — вот они-то и представляют собой подлинную опасность для живых. Эти оболочки отличаются особой материальностью, и последней их мыслью перед смертью бывает: “Я!”, “Я!”, “Я!” и “жить!”, “жить!” — они как раз зачастую и ощущают, инстинктивно, свою смерть. Это характерно и для некоторых самоубийц, но не для всех. И то, что происходит потом, поистине ужасно: у них развивается посмертная ликантропия. Изо всех своих сил такая оболочка будет цепляться за своё жалкое подобие жизни и ради этого будет готова даже искать для себя прибежище и новый организм в любом животном — в собаке, гиене, птице, если у неё под рукой не окажется человеческого организма — чтобы только спасти себя от полного разложения.

Вопрос 22. Какова природа той жизни, что продолжается на “Планете Смерти”? Говорим ли мы в данном случае о каком-то физическом перевоплощении, у которого сохраняются воспоминания о жизни прежней личности, или это какая-то астральная сущность, напоминающая те, что пребывают в кама-локе? Переживает ли эта сущность этапы рождения, наступления зрелости и дряхления или же это просто единообразно продолжающееся существование прежней земной личности, но помещённой теперь в условия отбывания наказания?

Ответ. На этот вопрос я отвечать не вправе.

Вопрос 23. Какие ещё из числа известных обычной науке планет, за исключением Меркурия, относятся к нашей системе миров?

Можно ли наиболее духовные планеты — A, B и Y, Z — зримо наблюдать на небе или астрономии известны только наиболее материальные небесные тела?

Ответ. Марс и ещё четыре других планеты, о которых астрономия пока ничего не знает. Ни об A, B, ни о Y, Z не только ничего не известно, но их даже и наблюдать нельзя с помощью каких бы то ни было физических средств, как бы совершенны те ни были.

Вопрос 24. Действительно ли Солнце является, (а) по словам Кардека, местом обитания каких-то высокодуховных существ? (б) Действительно ли оно представляет собой самое верхнее звено всей нашей манвантарной цепи? да и всех остальных цепей, существующих в нашей Солнечной системе?

Ответ. Ни в коем случае. Приблизиться к Солнцу не может даже дхьян-коган низших разрядов, не повредив (а вернее, не уничтожив) при этом своего тела. Внимательно наблюдать за ним способен только наивысший “планетарный дух”.

(б) Это так лишь в том случае, если мы будем рассматривать его как вершину угла. Фактически оно является наивысшим звеном всех “цепей” одновременно. Всем нам, обитателям этих цепей, предстоит возникать, проживать свои жизни и то подниматься, то спускаться по лестницам, существующим в этой наивысшей и самой последней из всех семеричных цепей (расположенных на лестнице совершенства), после чего нашу маленькую систему, как свечку, задует наступившая солнечная пралайя.

Вопрос 25. Вы пишете: может случиться так, “. . . что духовный прибыток от пятого принципа окажется слишком слабым для возрождения в девачане. В таком случае его шестой немедленно переоблачится в новое тело . . . и вступит в период нового земного существования на этой или любой другой планете”.

Вопрос 26. Это место, похоже, требует более подробного пояснения. Идёт ли в данном случае речь о каких-то исключительных случаях, при которых две земных жизни одной и той же духовной монады могут отстоять друг от друга меньше, чем на ту тысячу лет, о которых говорится в некоторых других предыдущих письмах как о почти непреодолимом пределе, отделяющем друг от друга две следующих одна за другой жизни?

Ответы на вопросы 25 и 26. “В таком случае он . . .” — слово “он” здесь относится к шестому и седьмому принципам, а не к пятому, поскольку манас должен будет оставаться оболочкой в любом случае, но вот только в данном случае у него не окажется времени, чтобы нанести визит к медиумам: он почти тут же начнёт притягиваться вниз, к восьмой сфере. Слово же “немедленно”, когда мы говорим о вечности, может означать огромный по продолжительности период времени. Смысл всего сказанного заключается лишь в том, что монада, не имея кармического тела, которое определяло бы её будущее перевоплощение, на какое-то время впадает в состояние небытия, а затем перевоплощается — но, разумеется, не ранее, чем через одну-две тысячи лет. Нет, это никакой не “исключительный случай”. Есть нескольких действительно исключительных случаев — когда речь идёт о таких посвящённых, как наши таши-ламы, бодхисаттвы и некоторые другие — но во всех остальных случаях ни одна монада никогда не может перевоплотиться ранее положенного ей цикла.

Вопрос 27. Приведённый Вами пример Гито вызвал у меня удивление. Я могу понять, что он и теперь переживает такое состояние, в котором совершенное им преступление до сих пор присутствует в его воображении. Но каким образом он смог “спутать и сломать судьбы миллионов людей”?

Ответ. “Каким образом он смог спутать и сломать судьбы миллионов людей?”. . . Представьте себе, что какое-то дело, которое следовало совершить сегодня, Вы решили отложить на завтра. Неужели Вы думаете, что даже это решение — вначале незримо и незаметно, но при этом с весьма могучей силою — не ввергает в беспорядок множество вещей, а в некоторых случаях даже ломает судьбы миллионов людей, на благо ли их или на беду? Хотя бы даже тем, что это решение вносит какое-то — пусть и не самое важное само по себе — но изменение? И Вы действительно думаете, что это внезапное и мерзкое убийство никак не отразилось на судьбах миллионов?

Вопрос 28. Обскурации всё ещё остаются для меня предметом, окутанным мраком неизвестности.

Они происходят после того, как последний человек каждого данного круга переходит на следующую планету. Но я хочу разобраться в том, как именно образуются формы следующего, более высокого круга. Когда на планету прибывают духовные монады пятого круга, то какие предуготовленные для них телесные обиталища они находят? Возвращаясь к единственному на этот момент письму, в котором Вы затрагивали вопрос обскураций, я обнаруживаю в нём следующие слова: (а) “Мы проследили, как человечество, завершив очередной Круг, переходит в состояние нирваны между “Z” и “A”. Глобосфера “А” в предыдущем Круге оставалась мёртвой. (См. мои пометки) С началом же нового Круга она получает новый прилив жизненных сил, она пробуждается к новой жизни и производит на свет все свои царства, уже более совершенные, чем в прошлый раз”.

Ответ. Ну вот опять двадцать пять. Право слово, с тех пор, как я имел глупость затронуть этот вопрос — то есть взялся запрягать телегу впереди лошади — ночи для меня лишились невинных доселе снов! Во имя всех сил небесных, примите в соображение следующие факты и, если сумеете, сложите их в единую картину.

(1) Каждая отдельно взятая единица человечества проводит в 100 раз больше времени, пребывая в промежуточных сферах следствий, чем на глобосферах;

(2) Дети, которые рождаются от этой горстки людей пятого Круга, принадлежат к вашему четвёртому, а не к пятому Кругу.

(3) “Обскурация” — это не пралайя, и продолжительность её можно обозначить пропорцией 1:10. Иными словами, если одно “кольцо” (называйте это, как вам угодно) — то есть тот период времени, за который все семь корневых рас должны пройти весь путь своего развития и явиться в последний раз на этой глобосфере в рамках данного Круга — длится, скажем, 10 миллионов лет (на самом-то деле его продолжительность, разумеется, гораздо дольше), то период “обскурации” составит не более одного миллиона.

Когда же наша глобосфера — освободившись от своего человечества этого последнего, четвёртого, Круга и от горстки, малой горстки людей пятого Круга — погрузится в сон, то в течение начавшегося периода покоя эти люди пятого Круга будут пребывать в своих девачанах и духовных локах в любом случае гораздо дольше, чем “ангелы” четвёртого Круга будут пребывать в своих, поскольку они намного более совершенны. Хьюм видит в этом противоречие и “lapsus calami со стороны М∴” — но дело в том, что М∴, писавший ему совершенно верные вещи, вполне мог то там, то сям допустить довольно неосторожное высказывание, ведь никто из нас в этом смысле небезгрешен, ни он, ни я.

“Я хочу разобраться в том, как именно образуются формы следующего, более высокого круга”. Друг мой, постарайтесь понять, что Вы задаёте мне вопросы, относящиеся к области наивысших посвящений, и что я вправе изложить Вам лишь самую общую картину, поскольку я и не смею, и не буду вдаваться в подробности — хотя вполне мог бы это сделать, будь мне только позволено представить вам убедительные доказательства. Но неужели Вы сами не чувствуете, что то, о чём Вы спрашиваете, составляет одно из наивысших таинств, выше которого и не существует ничего в природе?

(а) Да, “мёртвой”, но до той лишь поры, пока она не воскреснет в ещё большей славе. Неужели непонятно то, о чём я говорю?

Вопрос 29. Но должно ли всё начинаться сызнова каждый раз между кругами, и человеческие формы должны опять развиваться из животных, а те из растений и т.д.? Если это так, то в каком круге должно возникать самое первое, пусть и несовершенное человечество? Ex hypothesi — в пятом; но человечество пятого круга, казалось бы, должно быть более совершенным во всех отношениях.

Ответ. Разумеется, нет, ведь ничто не уничтожается, а остаётся как бы в застывшем виде — сохраняет своё statu quo. В каждом Круге животных становится всё меньше и меньше — они сами эволюционируют в более высокие формы. В течение первого Круга они-то и выступали “царями творения”. А вот в седьмом Круге люди превратятся уже в богов, а животные станут разумными существами. Рассуждайте логически. Уже начиная с второго Круга, эволюция протекает по совершенно другой программе. Всё, что могло, уже успело возникнуть — теперь остаётся лишь двигаться вперёд по своему циклическому пути и всё более совершенствоваться. Это только в течение первого Круга человек из человеческого существа [каким он стал] в глобосфере В, превращается в глобосфере С в минерал, в растение и в животное. Начиная же с второго Круга, метод решительно меняется. Однако . . . Вы меня приучили быть осторожным в своих высказываниях, а потому я больше не скажу Вам ни слова, пока для этого не приспеет время.

Итак, перед Вами лежит целый том. Когда-то Вы успеете переварить его? И о скольких ещё противоречиях мне предстоит услышать от Вас, пока всё это не уложится у Вас в голове?

При всём при этом остаюсь вполне искренне Ваш,

К.Х.

Предыдущее письмо № 54	Оглавление	Следующее письмо № 24a
(предположительная хронологическая последовательность)

Сноски

---