Перевод с 1-го английского издания: Российское ТО
Оѳиты утверждали, что существуетъ нѣсколько видовъ геніевъ, отъ Бога и до человѣка; что ихъ относительное превосходство зависѣло отъ количества Свѣта, дарованнаго каждому изъ нихъ; и они утверждали, что постоянно приходится ссылаться на змѣя и благодарить его за неоцѣненныя услуги, оказанныя имъ человѣчеству. Ибо Змѣй сообщилъ Адаму, что если онъ вкуситъ отъ древа познанія добра и зла, то чрезвычайно вознесетъ себя чрезъ знаніе и мудрость, которыя онъ пріобрѣтетъ. Такова была экзотерически установленная причина.
Нетрудно прослѣдить происхожденіе первоначальнаго представленія о двойственномъ янусо-подобномъ характерѣ змѣя, — добромъ и зломъ. Это одинъ изъ древнѣйшихъ символовъ, въ силу того, что пресмыкающіеся предшествовали птицамъ, а птицы— млекопитающимъ. Отсюда произошло и вѣрованіе, или, скорѣй,— суевѣріе дикихъ племенъ, утверждающихъ, что души ихъ предковъ живутъ подъ этой формой и общераспространенное представленіе о связи Змѣя съ Древомъ. Легенды о разныхъ значеніяхъ, символизируемыхъ змѣемъ, безчисленны; но въ силу того, что большинство изъ нихъ аллегоричны, онѣ отнесены теперь къ области басенъ, основанныхъ на невѣжествѣ и темномъ суевѣріи. Когда напр. Филостратъ разсказываетъ, что туземцы Индіи и Аравіи питались сердцемъ и печенью Змѣевъ, чтобы научиться языку животныхъ, такъ какъ Змѣю приписывали это знаніе, онъ конечно не полагалъ, что его слова будутъ приняты буквально [1].
Какъ мы не разъ увидимъ дальше, Змѣями и Драконами именовались Мудрецы, Посвященные Адепты былыхъ временъ Ихъ мудрость и знаніе были пожираемы или усваиваемы ихъ послѣдователями; отсюда и возникла вышеуказанная аллегорія. Тотъ же смыслъ присвоенъ и легендѣ о скандинавскомъ Сигурдѣ, изжарившемъ сердце дракона Фафнира, убитаго имъ, и ставшимъ вслѣдствіе этого мудрѣйшимъ изъ людей. Сигурдъ сталъ свѣдущъ въ рунахъ и магическихъ чарахъ; онъ узналъ „Слово“ отъ одного Посвященнаго, по имени Фафниръ или отъ чародѣя, послѣ чего этотъ послѣдній умеръ, какъ то бываетъ со многими послѣ „сообщенія слова“. Епифаній, въ своей попыткѣ обнаружить „ересь“ гностиковъ, выдаетъ одну изъ ихъ тайнъ. Гностическіе Оѳиты, говоритъ онъ, не безъ причины почитали Змѣя; причина эта заключалась въ томъ, что онъ открылъ тайны первымъ людямъ. [2]. Совершенно вѣрно, но преподавая это ученіе, они не думали объ Адамѣ и Евѣ въ саду, а подразумѣвали вышеизложенное. Наги индусскихъ и тибетскихъ Адептовъ были человѣческими Нагами (Змѣями), а не пресмыкающимися. Кромѣ того, Змѣй являлся всегда символомъ послѣдовательнаго или періодическаго возрожденія, безсмертія и времени.
Многочисленный и чрезвычайно интересный толкованія, разъясненія и факты культа Змѣя, приведенные въ книгѣ Джеральда Массея „Natural Genesis“ очень остроумны и научно правильны. Но они далеко не исчерпываютъ всего заключеннаго въ нихъ смысла. Они раскрываютъ лишь астрономическія и физіологическія тайны съ добавленіемъ нѣкоторыхъ космическихъ явленій. На низшемъ планѣ матеріи Змѣй былъ, несомнѣнно „великимъ символомъ тайны въ Мистеріяхъ“ и вѣроятно „былъ принятъ какъ типъ женской зрѣлости въ виду свойственнаго ему процесса сбрасыванія кожи и само-возобновленія“. Это относилось, однако, лишь къ тайнамъ, связаннымъ съ земной, животной жизнью, въ виду того, что какъ символъ „одѣяніе вновь и возрожденіе въ (всемірныхъ) Мистеріяхъ“, ихъ „конечный фазисъ“ [3] или скорѣй начальный и кульминаціонный фазисы—принадлежали не этому плану. Эти фазисы зарождались въ чистой области идеальнаго Свѣта и, завершивъ весь циклъ примѣненій и символизма, Мистеріи возвращались къ исходной своей точкѣ, къ сути нематеріальной причинности. Онѣ принадлежали высшему Гнозису. И несомнѣнно онѣ не могли бы пріобрѣсти свою извѣстность и славу, если бы представляли одно лишь проникновеніе въ физіологическія и въ особенности въ женскія функціи!
Какъ символъ, Змѣй имѣетъ столько же аспектовъ и оккультныхъ значеній, какъ и само Древо, Древо жизни, съ которымъ онъ былъ эмблематически и почти неразрывно сопряженъ. Независимо отъ того, разсматриваются ли они какъ метафизическіе или физическіе символы, Древо и Змѣй вмѣстѣ, или въ отдѣльности, никогда не были такъ уничижены въ древности, какъ теперь, въ нашъ вѣкъ сверженія идоловъ, сверженія не во имя истины, а ради прославленія самой грубой матеріи.
Откровеніе и толкованіе книги Rivers of Life генерала Форлонга ошеломили бы поклонниковъ Древа и Змѣя во времена архаичной халдейской и египетской мудрости; и даже древніе Шаивы отпрянули бы въ ужасѣ отъ теорій и догадокъ автора названнаго труда. „Мнѣніе Пейнъ Найта и Инмана, что Крестъ или Тау составляетъ просто копію мужского полового органа въ тріадической формѣ, кореннымъ образомъ ложно“, пишетъ г. Массей, который и доказываетъ свои слова. Но это утвержденіе одинаково справедливо въ примѣненіи почти ко всѣмъ современнымъ толкованіямъ древнихъ символовъ. The Natural Genesis, монументальный трудъ изслѣдованія и мысли, самый полный на эту тему, который когда-либо былъ изданъ, охватывающій болѣе обширное поле и объясняющій гораздо больше всѣхъ символистовъ, писавшихъ до сихъ поръ, — но все же онъ не идетъ далѣе психо-теистической стадіи древней мысли. Вмѣстѣ съ тѣмъ, и Пейнъ Найтъ, а также и Инманъ не безусловно неправы; неправы они лишь въ томъ, что они совсѣмъ проглядѣли, что ихъ толкованіе Древа Жизни въ качествѣ креста и фаллуса, соотвѣтствовало этому символу лишь въ низшей и послѣдней стадіи эволюціоннаго развитія идеи Подателя Жизни. То было послѣднее и самое грубое физическое превращеніе природы въ животномъ, насѣкомомъ, птицѣ и даже растеніи, въ силу того, что двуединый, творческій магнетизмъ, ввидѣ взаимнаго влеченія противоположностей или половой полярности, дѣйствуетъ въ естествѣ пресмыкающагося и птицы, какъ онъ дѣйствуетъ и въ человѣкѣ. Кромѣ того современные символисты и оріенталисты, будучи отъ перваго до послѣдняго незнакомы съ истинными Мистеріями, раскрываемыми оккультизмомъ, поневолѣ видятъ лишь эту послѣднюю стадію. Если имъ сказать, что этотъ способъ воспроизведенія, общій въ настоящее время всему сущему на землѣ, есть лишь преходящій фазисъ, физическій способъ, представляющій условія для воспроизведенія явленій жизни; и что онъ измѣнится и исчезнетъ въ слѣдующей Коренной Расѣ, они высмѣяли бы подобную суевѣрную и ненаучную мысль. Но наиболѣе ученые оккультисты утверждаютъ это, потому что это знаютъ. Вселенная, наполненная живыми существами, которыя воспроизводятъ свои виды, является живымъ свидѣтелемъ различныхъ способовъ воспроизведенія въ эволюціи животныхъ и человѣческихъ породъ и расъ; естественнику слѣдовало бы интуитивно чувствовать эту истину, хотя онъ не можетъ еще ее доказать. Да иначе и быть не можетъ, ввиду современныхъ способовъ мышленія. Вѣхи архаической исторіи прошлаго немногочисленны и рѣдки, и наши ученые принимаютъ тѣ изъ нихъ, который попадаются имъ на пути, за показателей, относящихся къ нашей маленькой эрѣ. Даже такъ называемая „всемірная (?) исторія“ обнимаетъ лишь крошечное поле въ почти безграничномъ пространствѣ неизслѣдованныхъ областей нашей пятой Коренной Расы. Въ силу этого, каждая новая вѣха, каждый вновь открытый глифъ сѣдой старины присоединяется учеными къ уже существующему запасу свѣдѣній и истолковывается все по тѣмъ же линіямъ предвзятыхъ понятій, и безо всякаго отношенія къ тому особому циклу мысли, къ которому можетъ быть принадлежитъ этотъ спеціальный глифъ.
Какъ же можетъ выясниться Истина, если этотъ методъ не измѣнится!
Итакъ, въ началѣ своего совмѣстнаго существованія въ видѣ глифа Безсмертнаго Существа, Древо и Змѣй являлись воистину божественными образами. Древо было опрокинуто и корни его находились въ небѣ и росли изъ „Без-Кореннаго“ Корня Все-бытія. Его стволъ росъ и развивался, пересѣкая планы Плеромы, онъ крестообразно распускалъ свои роскошныя вѣтви, сперва на планѣ едва дифференцированной матеріи, спускаясь затѣмъ внизъ, вплоть до земного плана. Такъ Ашватха, Древо Жизни и Бытія, уничтоженіе котораго одно только и ведетъ къ безсмертію, ростетъ согласно Бхагавадъ Гитѣ корнями вверхъ и вѣтвями внизъ [4].
Корни изображаютъ Высшую Сущность, Логоса или Первопричину; но надо подняться еще выше этихъ корней, дабы соединиться съ Кришной, который, какъ говоритъ Арджуна, „Превыше Брамы... Первопричина... Непреходящій, Бытіе и Небытіе и что за предѣлами ихъ [5]. Его вѣтви суть Хираніагарбха (Брама или Браманъ въ высшемъ его проявленіи, говорятъ Шридхара Сваминъ и Мадхусудана), высочайшіе Дхіанъ-Чоханы или Дэвы. Веды являются его листьями. Лишь тотъ, кто поднялся выше корней, никогда не вернется, т. е. не воплотится вновь въ теченіе настоящаго вѣка Брамы.
Лишь когда вѣтви его коснулись земного ила, Эдемскаго Сада нашей адамической расы, Древо это загрязнилось земнымъ соприкосновеніемъ и утратило свою первобытную чистоту; и Змѣй Вѣчности, на небесахъ рожденный Логосъ, былъ окончательно уничиженъ. Пресмыкающееся, принадлежавшее въ былые дни къ божественнымъ династіямъ на землѣ, а нынѣ возбуждающее страхъ, разсматривалось какъ первый лучъ свѣта, исходящій изъ бездны Божественной Тайны. Многоразличны были формы, придаваемый ему, и многочисленны природные символы, примѣняемые къ нему по мѣрѣ того, какъ онъ проходилъ черезъ зоны времени; какъ бы изъ самого Безконечнаго времени (Кала), онъ спустился въ пространство и время, установленный человѣческими счисленіями. Эти формы были космическія и астрономическія, теистическія и пантеистическія, отвлеченныя и конкретныя. Онѣ превратились въ свою очередь въ Полярнаго Дракона и въ Южный Крестъ, въ Альфу Дракона пирамидъ и въ индусско-буддійскаго Дракона, всегда угрожающего солнцу во время его затменій, но никогда его не поглощающаго. До той поры, Древо всегда оставалось зеленымъ, ввиду того, что оно было вспрыснуто Водой Живой; Великій Драконъ оставался все время божественнымъ, пока его держали въ предѣлахъ звѣздныхъ нивъ.
Но Древо росло и нижнія его вѣтви коснулись, наконецъ, предѣловъ ада—нашей земли. Тогда Великій Змѣй Нидхёггъ— тотъ, что пожираетъ трупы грѣшниковъ въ „Горницѣ Страданій“ (нашей землѣ) какъ только ихъ погружаютъ въ Хвергельміръ, кипящій котелъ (человѣческихъ страстей)—принялся грызть опрокинутое Міровое Древо. Черви матеріальности покрыли здоровые сильные корни и поднимаются все выше и выше по стволу; вмѣстѣ съ тѣмъ Змѣй Мидгардъ, свернувшійся на днѣ морей, окружаетъ землю и своимъ ядовитымъ дыханіемъ лишаетъ ее возможности защищаться.
Древніе Драконы и Змѣи имѣютъ всѣ семь головъ — по одной головѣ на каждую расу и „по семи волосъ на каждой головѣ“, согласно аллегоріи. Отъ Ананта, Змѣя Вѣчности, несущего Вишну черезъ Манвантару; отъ первобытнаго Шеша, чьи семь головъ стали „тысячью головами“ въ Пураническомъ воображеніи, вплоть до семиголоваго аккадійскаго Змѣя. Все это символизируетъ семь началъ въ природѣ и въ человѣкѣ, причемъ седьмая голова—или самая высокая, или средняя. Не о моисеевой еврейской субботѣ говоритъ Филонъ въ своемъ „Сотворенiи Міра“, когда указываетъ, что міръ былъ законченъ, „согласно совершенной природѣ числа 6“. Ибо:
„Когда тотъ Разумъ (Ноусъ), который священенъ согласно числу 7, входитъ въ душу (скорѣй въ живое тѣло) число 6 тѣмъ останавливается, и всѣ смертныя вещи, которыя сдѣлаются этимъ числомъ“.
И далѣе:
Число 7 есть праздникъ всей земли, день рожденія міра. Не знаю, сумѣетъ-ли кто почтить число 7 подходящими словами“ [6].
Авторъ книги The Natural Genesis думаетъ, что
„Семеричность звѣздъ, видныхъ въ большой Медвѣдицѣ (Саптарши) и семиголовый Драконъ служили видимымъ объясненіемъ для происхожденія символическаго семеричнаго счисленія времени наверху. Богиня семи звѣздъ была матерью времени, какъ Кепъ; отсюда и Кепти и Себти для двухъ временъ и числа 7. Такимъ образомъ это есть звѣзда Семи по имени. Севекъ (Кронусъ), сынъ богини носить имя семь или седьмой, какъ и Сефекъ Абу, строящій домъ вверху, подобно тому, какъ Софія (Мудрость) построила свой домъ на семи столбахъ.... Первичныхъ кронотиповъ было семь и такимъ образомъ время на небѣ основано на числѣ и названіи семи, въ силу звѣздныхъ показателей. По мѣрѣ того, какъ семь звѣздъ ежегодно вращались, онѣ какъ бы указывали все время указательнымъ пальцемъ правой руки, описывая кругъ въ высшемъ и низшемъ небѣ [7]. Число 7 естественно подсказывало измѣреніе числомъ семь, которое повело къ такъ называемой семеричности и къ раздѣленію круга на семь соотвѣтственныхъ частей, приписанныхъ семи большимъ созвѣздіямъ; такимъ образомъ образовался египетскій божественный гептаномисъ на небесахъ.
Когда звѣздный гептаномисъ былъ расчлененъ и раздѣленъ на четыре четверти, онъ былъ умноженъ на четыре, и двадцать восемь знаковъ заняли мѣста семи первичныхъ созвѣздій; причемъ лунный зодіакъ изъ двадцати восьми знаковъ является зарегистрированнымъ результатомъ счисленія двадцати восьми дней по лунѣ или луннымъ мѣсяцемъ [8]. Согласно Китайской системѣ, четыре семерки розданы четыремъ Геніямъ, главенствующимъ надъ четырьмя странами свѣта [9]; или скорѣй семь сѣверныхъ созвѣздій образуютъ Чернаго Воина; семь восточныхъ (китайская осень) образуютъ Бѣлаго Тигра; семь южныхъ— составляютъ Красную Птицу; а семь западныхъ (называемыхъ зимними)—Голубого Дракона. Каждый изъ этихъ четырехъ духовъ главенствуетъ надъ своимъ гептаномисомъ въ теченіе одной лунной недѣли. Производительница перваго гептаномиса (Тифонъ семи звѣздъ) приняла теперь уже лунный характеръ... Въ этомъ фазисѣ мы видимъ богиню Сефекъ, чье имя обозначаетъ число 7, и составляетъ женское слово или логосъ, занявшая мѣсто Матери времени, которая была первое Слово, какъ богиня семи звѣздъ“ [10].
Авторъ указываетъ, что Богиня Великой Медвѣдицы и Мать Времени были въ Египтѣ отъ самыхъ раннихъ временъ „Живымъ Словомъ“ и что Севекъ-Кронусъ, чьимъ символомъ былъ Крокодилъ-Драконъ, до-планетарная форма Сатурна, назывался ея сыномъ и супругомъ; онъ былъ ея Словомъ, Логосомъ [11].
Вышесказанное совершенно ясно; однако не одно только знаніе астрономіи привело древнихъ къ семеричному счисленію. Первичная причина этого лежитъ гораздо глубже и будетъ объяснена въ свое время.
Вышеприведенныя цитаты не являются отклоненіями отъ предмета. Онѣ приведены потому, что выясняютъ: а) почему полный Посвященный именовался Дракономъ, Змѣемъ, Нагомъ; и b) что наше семеричное дѣленіе было въ употребленіи у священниковъ самыхъ первыхъ династій въ Египтѣ по той же причинѣ и на томъ же основаніи какъ и у насъ. Это требуетъ, однако, дальнѣйшаго разъясненія. Какъ сказано выше, то, что Джеральдъ Массей называетъ четырьмя Геніями четырехъ странъ свѣта, а Китайцы Чернымъ Воиномъ, Бѣлымъ Тигромъ, Красной Птицей и Голубымъ Дракономъ, именуются въ Сокровенныхъ Книгахъ „Четырьмя Сокровенными Драконами Мудрости“ и „Небесными Нагами“. Но семиголовый или семеричный Драконъ-Логосъ съ теченіемъ времени такъ сказать раскололся на четыре гептаномическія части или на двадцать восемь частей. Каждая недѣля луннаго мѣсяца имѣетъ особый оккультный характеръ; каждый день изъ двадцати восьми дней имѣетъ свои отличительныя черты, такъ какъ каждое изъ двѣнадцати созвѣздій, въ отдѣльности-ли или въ связи съ другими знаками, имѣетъ оккультное вліяніе въ хорошую или дурную сторону. Это составляетъ сумму знанiй, которую человѣкъ можетъ пріобрѣсти на землѣ; немногіе однако пріобрѣтаютъ ихъ и еще болѣе рѣдки мудрые люди, доходящіе до корня знанія, символизированнаго Великимъ Кореннымъ Дракономъ, Духовнымъ Логосомъ этихъ видимыхъ знаковъ. Но тѣ, которые пріобрѣтаютъ его, именуются Драконами и они суть „Архаты четырехъ Истинъ Двадцати Восьми Свойствъ“ или аттрибутовъ и такъ всегда и назывались.
Александрійскіе Нео-Платоники утверждали, что для того, чтобы стать истинными халдеями или магами, надлежало усвоить науку или знаніе періодовъ Семи Ректоровъ Міра, содержащее въ себѣ всю мудрость. Ямвлиху приписываютъ другую версію, которая однако не мѣняетъ смысла; онъ говоритъ:
„Ассирійцы не только сохранили лѣтопись двадцати семи миріадовъ лѣтъ, какъ утверждаетъ Гиппархъ, но также и всѣхъ апокатастазовъ и періодовъ семи Правителей Міра“ [12].
Легенды всѣхъ націй и племенъ, цивилизованныхъ или дикихъ, указываютъ на когда-то бывшую всеобщей вѣру въ большую мудрость и хитрость Змѣй. Они „чародѣи“. Они гипнотизируютъ птицу своимъ взглядомъ и даже человѣкъ очень часто не можетъ противустоять ихъ чарующему вліянію; поэтому этотъ символъ является чрезвычайно подходящимъ.
Крокодилъ есть египетскій Драконъ. То былъ двойственный символъ Неба и Земли, Солнца и Луны и посвященъ онъ былъ, въ силу своей земноводной природы, Озирису и Изидѣ. Согласно Евсевію, египтяне изображали Солнце на кораблѣ въ качествѣ рулевого, причемъ корабль этотъ везетъ крокодилъ, дабы „показать движеніе Солнца во Влагѣ (Пространствѣ)“ [13]. Кромѣ того, крокодилъ былъ символомъ Нижняго Египта, наиболѣе болотистаго.
Алхимики указываютъ на другое толкованіе. Они говорятъ, что символъ Солнца въ Кораблѣ на Эѳирѣ Пространства означалъ, что герметическая матерія есть принципъ или основа Золота или же философскаго Солнца; вода, въ которой плаваетъ крокодилъ, и есть та вода или матерія, ставшая жидкой, наконецъ самъ корабль изображаетъ Сосудъ Природы, въ которомъ солнце или сѣрнистое огненное начало состоитъ рулевымъ, потому что солнце работаетъ посредствомъ своего воздѣйствія на Влагу или Меркурія. Вышесказанное говорится лишь для алхимиковъ.
Змѣй сталъ типомъ или символомъ зла и діавола лишь въ средніе вѣка.
Первые христиане, какъ и Гностики-Оѳиты имѣли своего двойственнаго Логоса: добраго и злого Змѣя, Агатодемона и Какодемона. На это указано въ писаніяхъ Марка, Валентина и многихъ другихъ и въ особенности въ Pistis Sophia—документѣ, несомнѣнно относящемся къ первымъ вѣкамъ христіанства. На мраморномъ саркофагѣ могилы, найденномъ въ 1852 г. около Порта Піа, видно поклоненіе волхвовъ, „или же“, замѣчаетъ покойный С. В. Кингъ, въ своей книгѣ The Gnostics and their Remains, „прототипъ этой сцены, Рожденіе Новаго Солнца“. Мозаичный полъ изображалъ любопытный узоръ, который могъ бы представлять либо Изиду, кормящую младенца Гарпократа, либо Мадонну съ младенцемъ Іисусомъ. Въ меньшихъ саркофагахъ, окружавшихъ большой саркофагъ, были найдены многія свинцовыя пластинки, свернутыя въ свитки; одиннадцать изъ нихъ еще не расшифрованы. Содержаніе ихъ слѣдовало бы разсматривать какъ окончательное разрѣшеніе очень сложнаго вопроса, такъ какъ они либо доказываютъ, что первые христіане, вплоть до VI столѣтія, были bona fide язычниками, либо что догматическое христіанство было заимствовано цѣликомъ и все перешло въ христіанскую церковь съ Солнцемъ, Древомъ, Змѣемъ, Крокодиломъ и всѣмъ остальными.
„На первой пластинкѣ мы видимъ Анубія... держащаго свитокъ; у его ногъ находятся два женскихъ бюста: подъ ними два змія, обвитые вокругъ... тѣла, завернутаго какъ мумія. На второмъ свиткѣ мы видимъ... Анубія, держащаго Крестъ, „знакъ жизни“. У его ногъ лежитъ тѣло, обвитое многочисленными кольцами огромнаго змія, Агатодемона, стража усопшаго... На третьемъ свиткѣ... тотъ же Анубій несетъ на рукахъ продолговатый предметъ... который онъ держитъ такъ, что контуръ фигуры вырисовываетъ полный Латинскій Крестъ... У ногъ бога находится ромбоидъ, египетское „Яйцо Міра“, къ которому подползаетъ змѣй, свернутый въ кругъ... Подъ... бюстами... стоитъ буква ω, повторенная семь разъ подъ рядъ, напоминая одно изъ „Именъ“... Очень замѣчательны также линіи буквъ, повидимому пальмирійскихъ, на ногахъ перваго Анубія. Что же касается Змѣя, то предполагая, что эти памятники относятся не къ Изидиной, а къ позднѣйшей оѳитской вѣрѣ, онъ можетъ считаться изображеніемъ „Истиннаго и совершеннаго Змѣя“, который выводитъ души всѣхъ, кто довѣряется ему, изъ Египта тѣлесности, черезъ Красное Море смерти въ Обѣтованную Страну, спасая ихъ по пути отъ Змѣй Пустыни, т. е. отъ Правителей Звѣздъ“ [14].
И этотъ „Истинный и совершенный Змѣй“ есть Богъ о семи буквахъ, котораго теперь называютъ Іеговой, утверждая, что Іисусъ единъ съ нимъ. Къ этому семи-гласному богу „Первая Тайна“ посылаетъ кандидата въ Посвященіе, въ Pistis Sophia, книгѣ, написанной раньше Откровенія Св. Іоанна и очевидно принадлежащей той же школѣ. „(Змѣй) семи громовъ проговорилъ эти семь гласныхъ“ [15], но „запечатай, что говорили семь громовъ и не пиши сего“, говоритъ Откровеніе Св. Іоанна. „Ищете-ли вы этихъ тайнъ?“ спрашиваетъ Іисусъ въ Pistis Sophia. Нѣтъ болѣе прекрасной тайны, чѣмъ тѣ (семь гласныхъ); такъ какъ онѣ приведутъ душу вашу къ Свѣту Свѣтовъ“, т. е. къ истинной мудрости. „Поэтому нѣтъ ничего лучше тайнъ, которыхъ вы ищете, кромѣ развѣ тайны Семи Гласныхъ и ихъ сорока девяти Силъ и ихъ чиселъ“.
Въ Индіи то была тайна Семи Огней и ихъ сорока-девяти Огней или аспектовъ, или „ихъ чиселъ“.
Эти семь гласныхъ изображаются въ видѣ свастикъ на коронахъ семи главъ Змѣя Вѣчности, въ Индіи среди эзотерическихъ „буддистовъ“, въ Египтѣ, Халдеѣ и т. д. и среди Посвященныхъ всѣхъ другихъ странъ. Онѣ суть Семь Сферъ посмертнаго восхожденія въ герметическихъ писаніяхъ, въ каждой изъ которыхъ „смертный“ оставляетъ одну изъ своихъ душъ или началъ, пока не достигнетъ плана, лежащаго выше всѣхъ сферъ, гдѣ и пребываетъ въ видѣ большаго Безформеннаго Змѣя абсолютной Мудрости, самого Божества. Семиголовый Змѣй имѣетъ болѣе одного значенія въ сокровенныхъ ученіяхъ. Это—семиголовый Драконъ, каждая голова котораго есть звѣзда Малой Медвѣдицы; но онъ же былъ главнымъ образомъ и Змѣемъ Тьмы, непостижимымъ и непонятнымъ, семь головъ котораго являли семь Логосовъ, отраженіе единаго перво-проявленнаго Свѣта—Вселенскаго Логоса.
Сноски
- ↑ См. De Vita Apollonii, I, XIV.
- ↑ Adv. Нœres. XXXVII.
- ↑ Джеральдъ Массей, The Natural Genesis. I, 340
- ↑ Пѣсня XV.
- ↑ Пѣсня XI.
- ↑ De Mundi Opif., Par., pp. 30 и 419.
- ↑ Такъ же исчисляется и дѣленіе на семь принциповъ въ человѣкѣ, такъ какъ они описываютъ тотъ же кругъ въ высшей и низшей человѣческой природѣ.
- ↑ Такимъ образомъ семеричное дѣленіе является наиболѣе древнимъ и предшествовало четверичному дѣленію. Это корень древней классификаціи.
- ↑ Въ Китайскомъ буддизмѣ и эзотеризмѣ Геніи изображены подъ видомъ четырехъ Драконовъ — Махараджи въ Станцахъ.
- ↑ Op. cit, II, 312—313.
- ↑ Ibid., I, 321.
- ↑ Проклъ, Тим. I.
- ↑ Prep. Evang. — I, III, 3.
- ↑ Op. cit. стр. 366—8.
- ↑ Въ русскомъ переводѣ: „проговорили голосами своими“. Прим. перев.