Редакция 21-го века (в работе)
| 540 | 540 |
Солнечная теория
В своём ответе на нападки д-ра Гула на теорию витализма, которая неразрывно связана с элементами древних в оккультной философии, профессор Биль, известный физиолог, употребляет несколько выражений, столь же значительных, как и прекрасных:
«Жизнь заключает тайну – тайну, глубина которой никогда не была измерена, и которая оказывается более глубокой, по мере того, как мы вникаем и углубляемся в изучении явлений жизни. В живых центрах – гораздо более центральных, нежели центры, видимые посредством самых мощных увеличительных средств, в центрах живой материи, куда глаз не может проникать, но к которым познание может устремляться, – происходят изменения, о природе которых наиболее передовые физики и химики не в состоянии дать нам понятия; также нет ни малейшего основания к предположению, что природа этих изменений будет когда-либо установлена физическим исследованием, ибо они, конечно, относятся к категории или природе, совершенно отличной от того, к чему можно отнести все другие – известные нам явления».
Эту «тайну» или начало жизне-сущности оккультизм помещает в тот же самый центр, как и ядро первичной материи (prima materia) нашей Солнечной системы, ибо они едины. Как гласит Комментарий:
| 541 | 541 |
«Солнце есть сердце солнечного мира (системы), и его мозг скрыт за (видимым) Солнцем. Оттуда излучается ощущение в каждый нервный центр великого тела, и волны жизне-сущности плывут в каждую артерию и жилу... планеты его члены и пульсы».
В другом труде[1] было сказано, что оккультная философия отрицает, что Солнце является шаром в состоянии горения, но просто определяет его, как мир, как светящуюся сферу, позади которой находится настоящее Солнце, и что видимое Солнце только отражение настоящего, его оболочка. Ивовые листья Насмита, принятые Гершелем за «солнечных обитателей», суть хранилища солнечной жизненной энергии, «жизненное электричество, питающее всю систему; таким образом, Солнце, находясь в сокрытом состоянии и будучи резервуаром энергии нашего маленького космоса, самозарождает свой жизненный флюид, постоянно получая столько же, сколько выдаёт»; видимое же Солнце есть лишь прорубленное окно в истинном солнечном чертоге и присутствии, и через которое, тем не менее, видна без искажения внутренняя работа.
Так, в течение манвантарного солнечного периода или жизни, происходит регулярная циркуляция жизненного флюида во всей нашей системе, сердцем которой является Солнце – подобно кровообращению в человеческом теле; Солнце, при каждом своём обороте, сокращается так же ритмично, как человеческое сердце. Только, вместо того, чтобы совершить круговое обращение в секунду или приблизительно, солнечная кровь требует десять своих лет для кругового оборота и целый год, чтобы пройти через полости сердца, прежде, нежели она омоет лёгкие, чтобы вернуться затем в большие артерии и вены системы.
Этого наука не будет отрицать, ибо астрономия знает об установленном цикле одиннадцати лет, когда число солнечных пятен увеличивается[2], причём увеличение это обязано сокращению солнечного сердца. Вселенная, в данном случае наш мир, дышит так же, как человек и каждое живое существо, растение и даже минерал на Земле; так же как и наш земной шар вздыхает каждые двадцать четыре часа. Тёмные области не обязаны своим происхождением «поглощению, проявляемому парами, исходящими из недр Солнца и становящимися между наблюдателем и фотосферою», как уверяет это о. Сэкки[3]; также пятна не образуются «из самой материи (раскалённой, газообразной материи), которую взрывы выбрасывают на солнечный диск». Это явление подобно правильной и здоровой пульсации сердца, когда жизненный флюид проходит через его полые мускулы. Если бы возможно было сделать человеческое сердце светящим и этот живой и пульсирующий орган мог бы быть видим так, чтобы отобразить его на экране, подобно тому, который
| 542 | 542 |
употребляется лекторами по астрономии, например, при демонстрации Луны, тогда каждый увидел бы, что явления солнечных пятен повторяются каждую секунду, и что они обязаны своим происхождением сокращению и устремлению крови.
Мы читаем в одном труде по геологии, что наука мечтает о том, что:
«Все известные химические элементы со временем окажутся лишь видоизменениями единого материального элемента»[4].
Оккультная философия учила этому со времени появления человеческой речи и языка, добавляя, однако, согласно принципу непреложного закона аналогии, «как вверху, так и внизу», другую из своих аксиом, что, в действительности, не существует ни духа, ни материи, но лишь бесчисленные аспекты Единого вечно-сокрытого Есть или Сат. Однородный, первичный элемент прост и един лишь на земном плане сознания и чувствования, ибо материя, в конце концов, не более, нежели последовательность наших собственных состояний сознания, а дух – представление психической интуиции. Даже на ближайшем, высшем плане этот единый элемент, который на нашей Земле определён современной наукой, как ультимативный (крайний), неразложимая составная часть некоторого вида материи, был бы объявлен в мире высшего духовного познавания чем-то очень сложным. Было бы обнаружено, что наша чистейшая вода, вместо своих двух признанных простых элементов кислорода и водорода, содержит многие другие составные части, не снившиеся нашей современной, земной химии. Как в области материи, так и в области духа, тень того, что познаваемо на плане объективности, существует на плане чистой субъективности. Частица однородной субстанции, саркода монеры Геккеля, рассматривается сейчас, как основное жизненное начало, архебиоз земного существования (протоплазма Гексли)[5]; и батибий Гексли (Bathybius Haeckelii) следует проследить до его до-земного архебиоза. Астрономы начинают замечать его лишь на протяжении его третичной стадии эволюции, во время так называемого «вторичного творения». Но ученики эзотерической философии хорошо понимают тайный смысл Станцы:
«Брахма... по существу являет аспект пракрити, эволюированный и неэволюированный... Дух, о дважды-рождённый (посвящённый), есть главный аспект Брахмы. Следующий есть двоякий аспект (пракрити и пуруши)... эволюированный, как и неэволюированный; и время является последним».[6]
Ану есть одно из имён Брахмы в отличие от Брахмана, и оно означает «атом»: аниямсам аниясам, «самый атомный из атомного», непреложный и нерушимый (ачьюта) Пурушоттама».
Несомненно, элементы, известные нам сейчас – каково бы ни было их число – как они понимаются и определяются в настоящее время, не есть
| 543 | 543 |
и не могут быть первичными элементами. Эти первичные элементы были образованы из «сгустков охлаждённой лучистой Матери» и «из огненного семени пламенного Отца», которые «едины»; или, употребляя более простой язык современной науки, эти элементы были зарождены в глубинах изначального огненного тумана в массах раскалённого пара нерастворимой туманности; ибо, как доказывает это проф. Ньюкомб[7], растворимая туманность не составляет категорию настоящих туманностей. Он считает, что более половины их, ошибочно принятые первоначально за туманности, являются тем, что он называет «звёздными группами».
Элементы, известные нам сейчас, достигли своего устойчивого состояния в этом четвёртом круге и пятой расе. Они пользуются кратким периодом отдыха перед тем, чтоб ещё раз быть устремлёнными к восходящей духовной эволюции, в течении которой «живой огонь Оркус» разъединит наиболее неразложимое и вновь рассеет их в Едином Изначальном.
Пока что оккультист идёт дальше, как это было показано в комментариях на семь станц. Следовательно, едва ли может он надеяться на помощь или признание со стороны науки, которая опровергнет, как его «аниямсам аниясам», абсолютно духовный атом, так и его манаса-путр или людей, рождённых разумом. Разлагая «единый материальный элемент» в единый, абсолютный, неразложимый элемент, дух или основную корень-материю, таким образом, сразу помещая его вне досягаемости и ведения физической философии, оккультист, конечно, имеет мало общего с традиционными учёными. Он утверждает, что дух и материя суть две грани, непознаваемого единства, и их видимо противоположные аспекты зависят (a) от различных степеней дифференциации материи и (b) от степеней сознания, достигнутых самим человеком. Это, однако, является метафизикою и имеет мало касания к физике, как бы ни была сейчас велика эта физическая философия, несмотря на свои земные ограничения.
Тем не менее, раз наука признаёт, если и не действительное существование, то во всяком случае, возможность существования вселенной с её бесчисленными формами, условиями и аспектами, построенными из «единой субстанции»[8], она должна
| 544 | 544 |
идти дальше. Если только наука не признает также возможность единого элемента или же единой жизни оккультистов, она должна будет оставить эту «единую субстанцию», особенно, если она ограничена только солнечной туманностью, висеть в воздухе на подобие гроба Магомета, но без притяжения магнита, поддерживавшего этот гроб. К счастью для физиков, любителей теорий, если мы не в состоянии сказать с некоторою точностью, что предпосылает теория туманностей, то всё же, благодаря проф. Уинчеллю и нескольким разномыслящим астрономам, мы были в состоянии узнать, что ею не предпосылается.
К сожалению, это далеко не разъясняет даже самую простую из проблем, которые смущали и всё ещё смущают учёных в их поисках истины. Мы должны продолжать наше исследование, начиная с самых ранних гипотез современной науки, если хотим найти, где и в чём она грешит. Может быть, будет найдено, что, в конце концов, Сталло прав и что ошибки, противоречия и заблуждения, совершённые наиболее выдающимися учёными, являются просто следствием их неправильного отношения. Они материалисты и хотят во что бы то ни стало остаться таковыми и, тем не менее, «общие принципы атомо-механической теории – основы современной физики – являются субстанционально тождественными с главными доктринами онтологической метафизики». Таким образом, «основные заблуждения онтологии становятся очевидными пропорционально продвижению физической науки»[9]. Наука пропитана метафизическими понятиями, но учёные не хотят допустить этого и отчаянно борются, чтобы возложить атомо-механическую личину на чисто невещественные и духовные законы природы на нашем плане, отказываясь допустить их субстанциональность даже на других планах, самоё существование которых они отвергают a priori.
Тем не менее, легко доказать, как учёные, привязанные к своим материалистическим воззрениям, с самых дней Ньютона, старались возложить ложные маски на факты и истину. Но их задача с каждым годом становится более трудной; также с каждым годом химия, поверх всех других наук, всё более и более приближается к области оккультного в природе. Она сейчас ассимилирует те самые истины, которые оккультные науки утверждали
| 545 | 545 |
века назад, но которые до сих пор подвергались жестокому осмеянию. «Материя вечна», говорит эзотерическая доктрина. Но материя, в представлении оккультистов в её состоянии лайа или нулевом состоянии, не есть материя современной науки, ни даже в самом разрежённом, газообразном состоянии. «Лучистая материя» Крукса показалась бы материей самого грубого вида в области начал, ибо она становится чистым Духом, прежде чем она возвращается даже к своей первичной точке дифференциации. Потому, когда адепт или алхимик добавляет, что хотя материя вечна, ибо она есть прадхана, тем не менее, атомы рождаются с каждой новой манвантарой или возобновлением вселенной, то это не является таким противоречием, как может думать материалист, не верующий ни во что, кроме атома. Существует разница между проявленной и непроявленной материей, между прадхана, безначальной и бесконечной причиною, и пракрити, или же проявленным следствием; гласит шлока:
«То, что есть непроявленная причина, ясно определена величайшими мудрецами, как прадхана, начальная основа, которая есть тончайшая пракрити; то, что вечно и что одновременно есть и не есть – лишь процесс»[10].
То, что в современной фразеологии называют духом и материей – ЕДИНО в вечности, как постоянная причина, и есть ни дух, ни материя, но Оно – передаваемое по санскритски словом ТАТ, «ТО», – всё, что есть, было или же будет, всё то, что может представить себе человеческое воображение. Даже экзотерический пантеизм индуизма передаёт это так, как никогда не выражала это ни одна монотеистическая философия, ибо его космогония в превосходных выражениях начинается хорошо известными словами:
«Не было ни дня, ни ночи, ни неба, ни земли, ни тьмы, ни света. Не существовало ничего, постижимого чувствами или умственными способностями. Всё же тогда существовал единый Брахма, по существу пракрити (природа) и дух. Ибо два аспекта Вишну разнятся от его высочайшего, основного аспекта, они суть пракрити и Дух, о брамин. Когда эти два другие его аспекты не существуют более, но растворяются, тогда тот аспект, откуда происходит вновь форма и всё остальное, то есть, мироздание, этот аспект именуется временем, о дважды-рождённый!»
Это есть то, что растворяется, или иллюзорный двоякий аспект того, сущность чего вечно Едина, то, что мы называем вечной материей или субстанцией, лишённой формы, не имеющей пола, непостижимой даже нашим шестым чувством или разумом[11], и потому мы отказываемся видеть в этом то, что монотеисты называют личным, антропоморфическим Богом.
Как рассматриваются точной современной наукою эти два предположения, что «материя вечна», и что «атом периодичен и невечен»? Физик-материалист будет критиковать и высмеивать их с презрением.
| 546 | 546 |
Либеральный и прогрессивный учёный, истинный и серьёзный искатель истины, однако, как, например, известный химик У. Крукс, подтвердит вероятность обоих утверждений. Ибо едва замерло эхо его лекции о «происхождении элементов», лекции, прочтённой им перед Химическим отделом Британской ассоциации на съезде в Бирмингаме в 1887 году, и которая так поразила всех эволюционистов, прослушавших либо прочитавших её, как за ней последовала другая в марте 1888 года. Ещё раз председатель Химического общества изложил перед миром науки и публикою плоды новых открытий в области атомов, и эти открытия, во всех отношениях, оправдали оккультные учения. Они были даже более поражающи, нежели положения, высказанные им в первой лекции, и вполне заслуживают внимания каждого оккультиста, теософа и метафизика. Вот, что он говорит в своей лекции «Элементы и мета-элементы», оправдывая, таким образом, доверие и предвидение Сталло с бесстрашием научного ума, любящего науку ради истины и равнодушного к любым последствиям для своей славы и репутации. Приводим его собственные слова:
«Позвольте мне, господа, на короткое время привлечь ваше внимание к теме, касающейся основных принципов химии; теме, которая может повести нас к допущению возможного существования тел, которые, хотя и не будучи ни сложными, ни смешанными, не являются элементами в строгом смысле этого слова – эти тела я отваживаюсь назвать – «мета-элементами». Чтобы объяснить то, что я подразумеваю, я должен вернуться к нашему понятию элемента. Что является критерием элемента? Где можем мы провести линию между отдельным существованием и тождеством? Никто не сомневается, что кислород, натрий, хлор, сера и пр. суть отдельные элементы; и когда мы подходим к таким группам, как хлор, бром, иод и пр., мы всё ещё не сомневаемся, хотя, если бы степени «элементности» были допущены – и, возможно, что, в конце концов, мы должны будем к этому прийти – можно было бы признать, что хлор приближается гораздо больше к брому, нежели к кислороду, натрию или сере. Опять никель и кобальт очень близки друг другу, хотя никто не оспаривает их права быть причисленными к разряду различных элементов. Всё же, я не могу не спросить – каково было бы преобладающее мнение среди химиков, если бы соответствующие растворы этих тел или их соединения явили бы тождественные цвета, вместо того, чтобы показывать цвета, приблизительно дополняющие друг друга? Была ли бы их различная природа признана даже сейчас? Когда мы идём дальше и приходим к так называемым редким землям, то почва под ногами становится менее надёжной. Может быть, мы можем допустить скандий, иттербий и другие, подобные этим телам, в разряд элементов, но что скажем мы в случае празео- и нео-димия, между которыми можно сказать, что не существует никакой ясно-определённой химической разницы, ибо их главное право на признание за ними отдельной индивидуальности, опирается лишь на малейшие различия в степени основности и способности к кристаллизации, хотя их физические различия, как это показано спектральными наблюдениями, выражены очень резко? Даже здесь, мы можем представить себе, что мнение большинства химиков будет склонно к снисхождению, и они допустят эти два тела в пределы заколдованного круга. Будут ли они в состоянии, поступая так, опереться на широкий принцип, это остаётся открытым вопросом. Если мы допустим этих кандидатов,
| 547 | 547 |
то как, по справедливости, можем мы исключить серию элементных тел, или мета-элементов, с которыми ознакомили нас Крюсс и Нильсон? Здесь спектральные различия очень резко обозначены, тогда как мои собственные исследования дидимия также указывают на лёгкую разницу в степени основности между, по крайней мере, некоторыми из этих сомнительных тел. В эту же категорию следует включить многочисленные отдельные тела, на которые были разложены, и, вероятно, будут ещё разлагаться иттрий, эрбий, самарий и другие так называемые «элементы». Где же тогда проведём мы линию разграничения? Различные группировки так неуловимо переходят одна в другую, что невозможно провести определённой границы между двумя смежными телами и сказать, что тело по сию сторону линии, есть элемент, тогда как тело по другую сторону – не элемент, а просто нечто, что симулирует элемент или приближается к нему. Всюду, где только можно было бы провести видимо справедливую границу, без сомнения, было бы легко назначить большинству тел надлежащее им место, в виду того, что во всех случаях классификации истинная трудность возникает, когда они приближаются к линии границы. Лёгкие химические различия, конечно, допускаются и до известной степени, так же как и ясно-отмеченные физические различия. Однако, что сказать нам, когда единственное, химическое отличие заключается в почти неуловимой тенденции одного тела – из двух или группы – осаждаться раньше другого? Также имеются случаи, когда химические различия достигают точки, где они становятся едва заметными, хотя ясно выраженные физические различия ещё остаются. Здесь мы наталкиваемся на новую трудность; в таких потёмках, что есть химическое и что физическое? Не имеем ли мы право определить, как «физическое различие», лёгкую тенденцию рождающегося аморфного осадка появляться раньше другого? И не можем ли мы назвать цветные реакции, зависящие от наличности количества определённой кислоты, и видоизменяющиеся сообразно силе насыщенности раствора и употреблённому растворителю «химическими различиями»? Я не вижу, как можем мы отрицать элементную природу тела, которое отличается от другого резко определённым цветом или спектральными реакциями, в то время, как мы приписываем её другому телу, единственным правом которого является очень малая разница в степени основности. Раз мы открыли дверь достаточно широко, чтобы допустить некоторые спектральные различия, мы должны исследовать, как минимально то различие, которое даёт кандидату право войти? Я приведу из своей практики примеры некоторых из этих сомнительных кандидатов».
Дальше знаменитый химик приводит несколько случаев, совершенно необыкновенных реакций молекул и различных земель, по-видимому, тождественных, но которые, после тщательного исследования, обнаружили, однако, различия, которые, несмотря на свою минимальность, всё же доказали, что ни одна из них не является простым телом, и что 60 или 70 элементов, принятые в химии, не могут более ответить настоящим требованиям. Их имя, по-видимому, легион, но, в виду того, что так называемая «теория периодичности» противится безграничному умножению элементов, то Крукс вынужден изыскать способы для примирения нового открытия со старыми теориями.
«Эта теория, - говорит он, - получила такие обильные подтверждения, что мы не можем легко принять какие-либо объяснения явлений, которые не согласуются с нею. Но если мы предположим, что элементы усилены большим числом тел, слегка отличающихся одно от другого по свойствам и образующих, если я могу употребить это выражение,
| 548 | 548 |
скопления туманностей там, где мы раньше видели или думали, что видели отдельные звёзды, то периодичная классификация больше не может быть окончательно понятою; то есть, больше не может, если мы сохраним наше обычное понятие элемента. Потому попытаемся изменить это понятие. Пусть слово «элемент» примет значение «элементной группы» – подобные элементные группы займут места прежних элементов в периодической схеме – и трудность исчезнет. Определяя элемент, возьмём не внешнюю границу, но внутренний тип. Скажем, например, что малейшее весомое количество иттрия есть собрание ультимативных атомов, почти бесконечно более схожих между собою, нежели с любыми атомами другого близкостоящего элемента. Отсюда не следует, что все атомы будут абсолютно одинаковы между собою. Атомный вес, который мы приписали иттрию, потому представляет только среднее значение, вокруг которого, в известных пределах, группируются действительные удельные веса индивидуальных атомов «элемента». Но если моё предположение основательно, и мы смогли бы отделить атом от атома, то мы увидели бы, что они разнятся в тесных пределах по обе стороны от среднего. Самый процесс дробления предполагает существование подобных различий в некоторых телах».
Так факты и истина ещё раз насильно убедили «точную» науку и заставили её расширить свои взгляды и изменить термины, которые, маскируя множество, сводили их к одному телу – подобно семеричным элохимам и их воинствам, превращённым в единого Иегову фанатиками-материалистами. Замените химические термины – «молекула», «атом», «частица» и пр., словами – «сонмы», «монады», «дэвы» и т. д., и можно подумать, что описывается рождение богов, первичная эволюция манвантарических разумных сил. Но учёный лектор добавляет к своим описательным замечаниям нечто, ещё более убедительное; сознательно или же бессознательно, кто знает? Ибо он говорит:
«Совсем недавно подобные тела рассматривались, как элементы. Они имели определённые свойства, химические и физические; они имели установленный атомический вес. Если мы возьмём чистый, жидкий раствор такого тела, например, иттрия и прибавим к нему излишек крепкого раствора аммиака, мы получим осадок, который кажется совершенно однородным. Но если, вместо того, мы прибавим очень разбавленный аммиак в количестве, достаточном только для осадка половины находящегося основного вещества, то мы не получим немедленного осадка. Если мы тщательно размешаем всё, чтобы получить однообразную смесь раствора и аммиака, и оставим сосуд на час, тщательно избегая пыли, то жидкость останется чистой и прозрачной, без малейшего признака мути. Однако, после трёх или четырёх часов, обнаружится радужный отлив, и на следующее утро появится осадок. Теперь спросим себя – какое может быть значение этого явления? Количество добавленного осаждающего вещества было недостаточно, чтобы дать осадок более половины имеющегося иттрия, потому в течение нескольких часов происходил процесс, близкий отбору. Очевидно, что осаждение произошло не случайно и молекулы основания, которые разложились, являются теми, которые пришли в соприкосновение с соответствующей молекулой аммиака, ибо мы тщательно размешали жидкости так, чтобы одна молекула взятой соли не более подвергалась разложению,
| 549 | 549 |
чем любая другая. Затем, если мы примем во внимание время, истёкшее до появления осадка, мы не можем не прийти к заключению, что действие, происшедшее в течение первых нескольких часов, имеет характер отбора. Проблема заключается не в том, почему произошёл осадок, но в том, что именно определяет или направляет некоторые атомы на то, чтоб осаждаться, а другие на то, чтоб оставаться в растворе? Из множества атомов, находящихся на лицо, какая именно сила направляет каждый атом к избранию свойственного ему пути? Мы можем представить себе некую направляющую силу, просматривающую один атом за другим и избирающую один для осадка, а другой для раствора, пока все не будут распределены по своим местам».
Курсив в вышеприведённом отрывке принадлежит нам. Учёный, истинно, может спросить себя, что эта за сила, которая направляет каждый атом? И что значит, что деятельность её имеет характер отбора? Богословы разрешат вопрос, ответив, что это «Бог»; ничего не разрешив этим с точки зрения философии. Оккультизм, оставаясь на своей пантеистической почве, отвечает и учит о богах, монадах и атомах. Учёный лектор видит в этом то, чем он главным образом заинтересован, вехи и следы тропинки, которая может привести к открытию и к полному и законченному доказательству существования однородного элемента в природе. Он замечает:
«Для того, чтобы подобный отбор мог быть произведён, очевидно должны существовать некоторые еле-уловимые различия, среди которых можно отбирать, и это различие почти наверно должно быть различием в степени основности и настолько минимальным, что не может быть уловлено ни одним из известных нам способов, но быть восприимчивым к культивированию и к подбодрению до точки, когда это различие может быть уловлено обычными испытаниями».
Оккультизм, который знает о существовании и присутствии в природе Единого, Вечного Элемента, при первой дифференциации которого Древо Жизни периодически пускает корни, не нуждается в научных доказательствах. Он говорит: древняя мудрость разрешила эту проблему века назад. Да, серьёзный или насмехающийся читатель, наука медленно, но верно приближается к нашей области оккультного. Волей-неволей, в силу своих открытий, она вынуждена признать нашу фразеологию и наши символы. Наука химии принуждена, сейчас, в силу положения вещей, принять даже нашу иллюстрацию эволюции богов и атомов, так убедительно и неопровержимо изображённую в кадуцее Меркурия, бога мудрости, и на аллегорическом языке архаических мудрецов. Вот что говорит один из комментариев в эзотерическом учении:
«Ствол Ашваттхи [древа Жизни и Бытия, жезл кадуцея] произрастает и нисходит при каждом Начале [каждой новой манвантары] из двух тёмных крыльев Лебедя [Ханса] Жизни. Два Змия, вечно-сущий и его иллюзия [дух и материя], две головы которых растут из одной головы между крыльями, спускаются вдоль столба переплетённые в тесном объятии. Два хвоста соединяются на Земле [проявленная вселенная] в один, и это есть великая иллюзия, О Лану!»
| 550 | 550 |
Каждый знает, что представляет собою кадуцей, значительно измененный греками. Первоначальный символ – с тройной головой Змия – обратился в жезл с набалдашником, и две нижние головы были разъединены, несколько изменив, таким образом, первоначальное значение. Все же этот жезл лайа, обвитый двумя змиями, остается лучшей иллюстрацией для нашей цели. Истинно, чудесные силы магического кадуцея были воспеты всеми поэтами древности с полным основанием для тех, кто понимали тайное значение.
Теперь, что говорит учёный председатель Химического общества Великой Британии в той же лекции, по поводу того, что имеет некоторое отношение или касание к нашей вышеуказанной доктрине? Очень мало, лишь нижеследующее – и ничего более:
«В моём докладе в Бирмингаме, на который я уже ссылался, я просил мою аудиторию представить себе действие двух сил на первоначальный Протил: одна – время, сопровождаемое понижением температуры; другая – движение, которое, качаясь туда и сюда, на подобие мощного маятника, имеет периодические циклы прилива и отлива, покоя и деятельности и близко соединена с невесомой материею, сущностью или источником энергии, называемой нами электричеством. Теперь, подобное сравнение достигает своей цели, если ему удастся запечатлеть в уме тот определённый факт, который оно хочет подчеркнуть, но не следует ожидать, чтоб оно неизбежно было в соответствии со всеми фактами. Кроме понижения температуры с периодическим приливом и отливом электричества, положительного или отрицательного, необходимого для сообщения вновь рождённым элементам их особой атомичности, очевидно, что ещё третий фактор должен быть принят в соображение. Природа действует не на плоской поверхности; она требует пространства для своих космогонических операций и, если мы введём, как третий фактор, пространство, всё станет ясным. Вместо маятника, который хотя и является до некоторой степени хорошей иллюстрацией, но невозможен сам по себе, постараемся найти более удовлетворительное изображение того, что, как я представляю себе, могло произойти. Предположим диаграмму зигзагов, начертанную не на плоскости, но проектированную в пространстве трёх измерений. Какую фигуру можем мы избрать, чтоб она лучше всего ответила всем поставленным условиям? Многие факты могут быть хорошо объяснены, предположив, что зигзагообразная кривая проф. Эмерсона Рейнольдса, проектированная в пространстве, является спиралью. Тем не менее, эта фигура неприемлема, поскольку кривая должна проходить через точку нейтральную по отношению к электричеству и химической энергии дважды в каждом цикле. Потому мы должны принять другую фигуру. Фигура восьмёрки (8) или лемнискаты может переходить в зигзаг так же хорошо, как и спираль и, таким образом, она удовлетворяет всем условиям проблемы».
Лемниската для нисходящей эволюции от духа к материи,
| 551 | 551 |
может быть, другой вид спирали в её восходящем эволюционном пути от материи к духу; и неизбежное, постепенное и конечное поглощение в состояние лайа, то, что наука по своему называет «точкой нейтральной по отношению к электричеству» или нулевой точкой. Таковы оккультные факты и утверждения. С величайшим спокойствием и доверием они могут быть предоставлены науке, чтобы быть оправданными со временем. Прослушаем, однако, ещё нечто об этом первоначальном генетическом типе символического кадуцея:
«Подобная фигура явится результатом трёх очень простых одновременных движений. Во первых, простое колебание взад и вперёд (предположим, на восток и на запад); во вторых, простое колебание под прямыми углами к предыдущему (предположим, на север и на юг) в половину продолжительности периодического времени, т. е. вдвое быстрее; и в третьих, движение под прямыми углами к этим двум (предположим, вниз), которое в своём наипростейшем виде происходило бы с не изменяющейся скоростью. Если мы проектируем эту фигуру в пространство, мы найдём при исследовании, что точки кривых, где образуются хлор, бром и иод, подходят близко одна под другую; то же происходит с серой, селением и теллурием; также с фосфором, мышьяком и сурьмою; и подобным же образом и с другими сериями аналогичных тел. Могут спросить – объясняет ли эта схема, как и почему элементы появляются в этом порядке? Представим себе циклическое перемещение в пространстве, каждая эволюция является свидетельницей зарождения группы элементов, которые я раньше представил, как образовавшиеся в течение одного полного колебания маятника. Предположим, что один цикл таким образом завершился, и что центр, неизвестной творческой силы в своём мощном прохождении в пространстве, разбросал вдоль своего пути первоначальные атомы – семена, если мне разрешат употребить это выражение – которые немедленно должны соединиться и развиться в группы, известные сейчас, как литий, бериллий, бор, углерод, азот, кислород, фтор, натрий, магний, алюминий, кремний, фосфор, сера и хлор. Какова наиболее вероятная форма следуемого сейчас пути? Если бы он был строго ограничен тем же самым планом температуры и времени, то следующие элементные группы, которые должны были бы проявиться, опять были бы группами лития, и первоначальный цикл постоянно бы повторялся вновь и вновь, проявляя те же самые 14 элементов. Однако, условия не совсем те же. Пространство и электричество те же, но температура изменилась и, таким образом, вместо того, чтобы атомы лития дополнялись атомами, во всех отношениях аналогичными им самим, те атомные группы, которые проявляются к жизни с началом второго цикла, образуют не литий, а его прямой потомок – калий. Потому предположим, что vis generatrix [детородная сила] двигается взад и вперёд циклически по лемнискате, как описывалось выше, в то время как одновременно с этим понижается температура, и время протекает, – изменения, которые я пытался представить опусканием вниз – каждое кольцо лемнискаты пересекает ту же вертикальную линию все в низших и низших точках. Проектированная в пространстве кривая покажет нейтральную, центральную линию по отношению к электричеству и нейтральную к свойствам химическим, – причём положительное электричество окажется на севере и отрицательное на юге. Природа преобладающей атомности зависит от расстояния на восток или запад от нейтральной центральной линии, одноатомные элементы находятся на расстоянии одной линии от неё, двух-атомные на расстоянии двух линий и т. д. В каждом последующем круге действует тот же закон».
И затем, как бы для доказательства постулата оккультной науки и индусской философии,
| 552 | 552 |
указывающих, что в час пралайи оба аспекта непознаваемого божества – «лебедя во тьме», пракрити и пуруши, природы или материи, во всех её формах, и духа, более не существуют, но совершенно растворяются, мы узнаём заключительное научное мнение великого химика Англии, который венчает свои доказательства, говоря:
«Мы проследили сейчас образование химических элементов от узлов и пустот в первичном, бесформенном флюиде. Мы показали возможность, нет, вероятность того, что атомы не вечны в своём существовании, но разделяют со всеми другими созданными существами свойства разложения и смерти».
Аминь, отвечает на это оккультизм, ибо «возможность» и «вероятность» науки для него являются фактами, не нуждающимися в дальнейших доказательствах, или же во внешних физических показаниях. Тем не менее, оккультизм повторяет с тою же уверенностью, как всегда: «МАТЕРИЯ ВЕЧНА и становится атомною (её аспект) только периодически». Это так же верно, как другое предположение, принятое почти единогласно астрономами и физиками – именно, что изнашивание тела вселенной неуклонно идёт вперёд, и что оно, в конечном результате, приведёт к угасанию солнечных огней и разрушению вселенной, – ошибочно, по крайней мере, в том виде, как оно начертано учёными. Будут, как и всегда были, во времени и вечности, периодические разложения проявленной вселенной, такие, как частичная пралайа после каждого Дня Брахмы; и всеобщая пралайа – маха-пралайа – только после истечения каждого Века Брахмы. Но научные причины для такого разложения, приведённые точною наукою, не имеют ничего общего с истинными причинами. Однако, как бы то ни было, но оккультизм ещё раз оправдан наукою, ибо Уильям Крукс говорит:
«Мы доказали на основании аргументов, заимствованных из химической лаборатории, что в материи, ответившей на все испытания, как элемент, существуют едва уловимые тени различия, которые допускают возможность отбора. Мы видели, что давнее, освящённое временем, различие между элементами и сложными веществами не может более идти в уровень с развитием химии, но должно быть несколько изменено для вмещения обширного числа, стоящих между ними тел – «мета-элементов». Мы доказали, как возражения Клерка Максвелла, несмотря на всю их вескость, могут быть оспариваемы; и в заключение мы выдвинули основания, позволяющие верить, что первоначальная материя была образована актом зарождающей силы, выбрасывающей через известные промежутки времени атомы, наделённые различным количеством первичных форм энергии. Если мы отважимся высказаться по поводу источника энергии, заключённого в химическом атоме, мы можем, думается мне, предположить, что тепловые излучения, распространяющиеся во вне через эфир от весомой материи вселенной, посредством какого-то, ещё нам неизвестного, процесса природы, преображаются у пределов вселенной в первичные, основные вибрации химических атомов, которые с момента своей формации начинают тяготеть во внутрь и, таким образом, восстанавливают во вселенной энергию, которая иначе была бы потеряна для неё через лучеиспускание теплоты. Если это предположение имеет прочное основание, то поражающее предсказание сэра Уильяма Томсона о конечной дряхлости вселенной, в силу расточения её энергии, падает само собой.
| 553 | 553 |
Мне кажется, господа, что вопрос элементов может быть, таким образом, временно обсуждаем. Наше малое знание этих первичных тайн расширяется неуклонно и твёрдо, хотя и медленно».
По странному и курьёзному совпадению, даже наше семеричное учение как бы руководит шагами науки. Если мы понимаем правильно, химия говорит о четырнадцати группах первичных атомов – лития, бериллия, бора, углерода, азота, кислорода, фтора, натрия, магния, алюминия, кремния, фосфора, серы и хлора; а Крукс, говоря о «преобладающих атомностях», перечисляет семь групп таковых, ибо он говорит:
«По мере того, как мощный фокус творческой энергии идёт по кругу, мы видим, как в последовательных циклах он сеет по одному пути пространства семена лития, калия, рубидия и цезия – по другому пути – хлора, брома и иода; и по третьему – натрия, меди, серебра и золота; по четвёртому – серы, селения и теллурия; по пятому – бериллия, кальция, стронция и бария; по шестому – магния, цинка, кадмия и ртути; по седьмому – фосфора, мышьяка, сурьмы и висмута, (что составляет семь групп с одной стороны и затем, показав)... на других путях другие элементы – именно алюминий, галлий, индий и талий; кремний, германий и олово; углерод, титаний и цирконий... (он добавляет) и, в то же время, найдено естественное положение около нейтральной оси для трёх групп элементов, помещённых проф. Менделеевым в своего рода лечебницу для неизлечимых – его восьмое семейство».
Было бы интересно сравнить эти семь семейств и восьмое семейство «неизлечимых» с аллегориями, относящимися к семи первобытным сынам «Матери-Беспредельное Пространство» или Адити и к отвергнутому ею сыну. Много странных совпадений может так быть найдено между «этими промежуточными звеньями»... называемыми «мета-элементами» или элементоидами, и теми, которые оккультная наука называет своими нуменами, сознательными разумами и правителями этих групп монад и атомов. Но это завело бы нас слишком далеко. Удовольствуемся установлением признания факта, что
«Это уклонение от абсолютной однородности должно бы отметить строение этих молекул или агрегатов материи, которые мы называем элементами и, может быть, будет яснее, если мы перенесёмся мысленно к самой ранней заре нашей материальной вселенной и перед Ликом Великой Тайны постараемся рассмотреть процесс эволюции элементов».
Так, наконец, наука, в лице своих величайших представителей, с целью стать более понятой для непосвящённых, применяет фразеологию таких древних адептов, как Роджер Бэкон, и возвращается к «протилу». Всё это подаёт надежду и полно значения, как «знаменья времени».
Истинно, эти «знаменья» многочисленны, и число их растёт ежедневно; но нет среди них более значительных, чем только что приведённые. Ибо сейчас пропасть между оккультными «суеверными и ненаучными» учениями и учениями «точной» науки совершенно соединена мостом и, по крайней мере, один из немногих выдающихся современных химиков вступил в область беспредельных возможностей оккультизма. Каждый новый
| 554 | 554 |
шаг, который он сделает, будет все приближать его к этому таинственному центру, от которого излучаются бесчисленные пути, ведущие от духа в материю и которые превращают богов и живые монады в человека и чувствующую природу.
Но мы имеем сказать нечто большее на эту тему в следующем отделе.
Сноски
- ↑ «Теософ».
- ↑ Не только наука не отрицает этого факта, хотя и приписывает его ошибочной причине; как всегда, каждая теория противоречит одна другой (см. теории Сэкки, Faye и Young), пятна зависят от накопления на поверхности паров, более охлаждённых, нежели фотосфера (?) и т. д., и т. д.; но мы имеем учёных, которые делают астрологические выводы на основании этих пятен. Проф. Джевонс приписывает все большие периодические коммерческие кризисы влиянию солнечных пятен, появляющихся каждый одиннадцатый циклический год. (См. его «Investigations into Currency and Finance») Это, конечно, достойно похвалы и поощрения.
- ↑ «Le Soleil». II, 184.
- ↑ «Всемирная жизнь», стр. 48.
- ↑ К сожалению, когда эти страницы писались, архебиоз земного существования превратился, в результате более строго химического анализа, в простой осадок сернокислой известковой соли, следовательно, с научной точки даже в неорганическое вещество! Sic transit gloria Mundi! [(лат.) так проходит мирская слава.]
- ↑ Вишну Пурана, перевод Уильсона, I, 16, обработан Фитцэдуардом Холлом.
- ↑ «Популярная астрономия», стр. 444.
- ↑ В своём труде «Всемирная жизнь», стр. 48, в добавленных примечаниях проф. Уинчелл говорит: «Общепризнанно, что при чрезвычайно высоких температурах материя существует в состоянии диссоциации – то есть, в состоянии, при котором никакая химическая комбинация не может существовать»; и для того, чтобы доказать единство материи, нужно прибегнуть к спектру, который, в каждом случае однородности, являет яркую полосу, тогда как в случае нескольких молекулярных соединений, находимых, например, в туманности или в звезде, «спектр должен состоять из двух или трёх ярких полос»! Это, ни в коем случае, не явится доказательством для физика-оккультиста, который утверждает, что за известным пределом невидимой материи, никакой спектроскоп, ни телескоп, и ни микроскоп не имеют применения. Единство материи того, что есть истинная космическая материя для алхимика или «Земля Адама», как называют её каббалисты, едва ли может быть доказано или опровергнуто французским ли учёным Дюма, который предпосылает «сложную природу элементов», в силу «известных отношений между атомным весом», или даже «лучистой материей» Крукса, хотя его опыты могут казаться «более понятными, базируясь на гипотезе однородности элементов материи и на непрерывности состояний материи». Ибо всё это не переходит, так сказать, за пределы материальной материи, даже в том, что явлено спектром, этим современным «глазом Шивы» физических опытов. Только об этой Материи X. Сент-Клэр Девилль мог сказать, что «когда тела, казавшиеся простыми, соединяются одно с другим, они исчезают, они индивидуально уничтожены». Просто потому, что он не мог проследить эти тела в их дальнейшем преображении в мире духовной космической материи. Истинно, современная наука никогда не будет в состоянии проникнуть достаточно глубоко в космические формации для нахождения Корней Мирового Вещества или Материи, если только её мышление не будет работать в том же направлении, по которому шёл средневековый алхимик.
- ↑ «Понятия современной физики», стр. VI.
- ↑ Книга I, гл. II, стр. 25, Вишну Пурана, перевод Фитцэдуарда Холла.
- ↑ См. предыдущий отдел VII – «Жизнь, сила или тяготение», выдержки из Анугиты.