ПМ (аноним), п.135

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Анонимный перевод под редакцией С. Арутюнова и Н. Ковалёвой

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 135

от кого:	Блаватская Елена Петровна	написано из: Адьяр, Ченнай, Индия
кому:	Синнетт Альфред Перси	получено 17 марта 1885 в: Лондон.

содержание: Е.П. Блаватская об усилении нападок и клеветы на нее и на Теософское общество. Провокация Хьюма. Решение теософов об отказе от изучения феноменов. Объяснение основных механизмов и условий феноменальной передачи писем Учителям из штаб-квартиры Теософского общества. Используемые Е.П. Блаватской способы оккультной передачи писем Учителям. Передача Е.П. Блаватской письма Гебхарда Махатме. Заговор священников-миссионеров против Теософского общества.

<<   ☰   >>

англ • аноним (135) • Базюкин (–) • Рерих (–) • Самара (157)

Письмо № 135

[Е.П.Б. — Синнетту] Получено 17 марта 1885 г.

Адьяр, 17 марта

[Е.П. Блаватская об усилении нападок и клеветы на нее и на Теософское общество]

Мой дорогой Синнетт!

Мне очень жаль, что Махатма выбрал меня, чтобы я сражалась в этой новой битве. Но так как должна быть сокрытая мудрость даже в акте избрания полумертвого индивидуума, который только встает после восьминедельного лежания на постели, к которой был прикован болезнью, и теперь едва в состоянии собрать разбросанные мысли настолько, чтобы сказать то, что лучше бы оставить несказанным, — я повинуюсь.

Вы не могли забыть того, что я вам неоднократно говорила в Симле и что Учитель К.Х. писал вам, а именно, что Теософское общество является, прежде всего, Всемирным Братством, а не обществом, созданным ради феноменов и оккультизма. Последний должен держаться в тайне и т.д. Я знаю, что вследствие моего великого старания принести пользу делу и ваших уверений, что Общество никогда не сможет процветать, если в него не будет введен оккультный элемент и не будет объявлено о существовании Учителей, — я более виновата, чем кто-либо другой, что послушалась вас. Все же все вы теперь должны за это понести карму. Ну, а теперь все феномены, по свидетельству падре и других врагов, представляют собою (по словам мистера Ходжсона) обман — все, начиная с «феномена броши» и далее; Учителя теперь вытащены перед публикой, и Их имена оскверняются каждым мошенником в Европе.

Падре истратили тысячи на ложных и всяких других свидетелей, а мне не было разрешено обратиться в суд, где я, по крайней мере, могла бы предъявить свои доказательства; а теперь Ходжсон, который до сегодняшнего дня казался весьма дружественным и приходил почти каждый день к нам, переменил фронт. Он поехал в Бомбей и виделся там с Уимбриджем и со всеми моими врагами. Вернувшись, он уверял Хьюма (который находится здесь и тоже почти ежедневно приходит), что, по его мнению, свидетельские показания наших конторских парней и других свидетелей настолько противоречивы, что после посещения Бомбея он пришел к заключению, будто все наши феномены — обман. Аминь.

А теперь — что за польза писать и выводить из заблуждения мистера Артура Гебхарда? Как только оракул Общества психических исследований провозгласит меня великомасштабной обманщицей и всех вас простофилями (как Хьюм здесь, смеясь, выражается, притом с величайшей беззаботностью), ваше Общество Лондонской Ложи наверняка рухнет. Можете ли даже вы, истинный и верный, выдержать этот шторм? Счастливый Дамодар! Он уехал в страну блаженства, в Тибет, и должен сейчас уже находиться далеко в местах наших Учителей. Полагаю, теперь уже его никто не увидит.

Вот, это то, куда привели нас проклятые феномены. Через три дня Олькотт возвратится из Бирмы — хорошенькие дела он здесь найдет. Сперва Хьюм был вполне дружественным. Затем пришли откровения. Ходжсон проследил брошь!!! Я [якобы] отдала идентичную брошь или булавку в починку Серваю, прежде чем ехать в Симлу, ему сказали, и это была та брошь. Помнит ли миссис Синнетт, что в тот раз я говорила ей, что у меня была булавка, очень похожая на ту, с жемчугом, и что я послала ее вместе с другой булавкой, купленной в Симле, детям моей сестры? Об этом сходстве я говорила даже мистеру Хьюму. Я просила мистера Хьюма, чтобы он послал свою булавку к ювелиру (только неизвестному, а не Серваю, соучастнику Уимбриджа и моему смертельному врагу), который установит или не установит тождество ее. По всей вероятности, установит. Почему бы нет? За сто или более рупий.

[Провокация Хьюма. Решение теософов об отказе от изучения феноменов]

Мистер Хьюм хочет спасти Общество и нашел средство. Вчера он созвал совещание, состоящее из Рагуната Роу, Суббы Роу, Шринаваса Роу, досточтимого Субрамания Айера и Рама Айера. Все вожди индусов. Затем избрал Рагуната Роу председателем, а аудитория состояла из обоих Оксли, Хартмана и учеников; он дал им документ, в котором он предложил спасти Общество (он воображает, что Общество разваливается на куски после «откровений», хотя ни один его член еще не подал заявления о выходе), принудить полковника Олькотта, его пожизненного Президента, мадам Блаватскую, Дамодара (отсутствующего), Баваджи, Бхавани Роу, Ананду, Рама Свами и т.д. — всего 16 персон — сложить с себя обязанности, так как все они были обманщики и соучастники обмана, ибо многие из них утверждают, что самостоятельно, независимо от меня, знают Учителей, тогда как Учителей не существует. Штаб-квартира должна быть продана, и на ее месте должно быть воздвигнуто новое научно-философско-гуманитарное Теософское общество. Я не присутствовала на этом собрании, так как [из-за болезни] не могла покинуть комнаты. Но совещающиеся после заседания вместе пришли ко мне. Вместо того чтобы принять предложение и объявить феномены обманом, — как утверждал мистер Хьюм, они ответили категоричным отказом, Рагунат Роу отвергнул этот документ и с возмущением его отшвырнул. Они все верят в Махатм — он сказал, — и сами лично были свидетелями феноменов, но не хотят, чтобы Их имена были опозорены. Впредь феномены должны быть запрещены, а если будут происходить самостоятельно, о них не следует говорить под страхом исключения из Общества. Они отказались требовать отставки Основателей, не видя в ней надобности. Мистер Хьюм — очень странный «спаситель».

Ergo, больше никаких феноменов, по крайней мере в Индии. В то время как Мас[келин] и Кук совершают штучки намного лучше и получают за это плату, мы как бы выходим на второе место, и нас еще лягают за это.

Мистер Хьюм менее щепетилен, нежели падре. Последние называют Олькотта «доверчивым дураком, но, бесспорно, честным человеком», а он заявляет, что так как Олькотт клянется, что видел Учителей, то он, должно быть, нечестный человек; а поскольку он получил свою жемчужную булавку в ломбарде в Бомбее, то должен быть (само собой) также и вором, хотя Хьюм это отрицает.

Таково вкратце нынешнее положение. Оно началось в Симле, где был первый акт, а теперь подходит к Прологу, который вскоре закончится моей смертью. Ибо вопреки докторам (которые объявили, что моя агония продлится четыре дня и возможность выздоровления исключена) я внезапно поправилась благодаря охраняющей руке Учителя, но я ношу в себе две смертельные болезни, которые не исцелены: в сердце и в почках. В любую минуту в первом может произойти разрыв, а вторая [болезнь] может покончить со мною через несколько дней. Я уже не увижу следующего года. Все это из-за пяти лет постоянной муки, беспокойства и подавленных эмоций. Какого-нибудь Гладстона могут назвать обманщиком, и он будет смеяться над этим. Я – не могу, говорите, что хотите, мистер Синнетт.

[Объяснение основных механизмов и условий феноменальной передачи писем Учителям из штаб-квартиры Теософского общества]