Изменения

Теософское общество связывают со спиритуалистическим движением узы столь глубокого взаимопонимания, что нижеследующие мысли можно было бы отнести к ним обоим без всякого страха нанести обиду тому или другому. Одна из этих мыслей состоит в том, что бессмертие не может быть доказано никакими феноменальными средствами. То, что я назвал психическим неумиранием, вполне имеет право на существование и, вероятно, существует. Однако подлинное бессмертие есть достижение такого состояния, которое является именно отрицанием феноменального бытия.  

Теософское общество связывают со спиритуалистическим движением узы столь глубокого взаимопонимания, что нижеследующие мысли можно было бы отнести к ним обоим без всякого страха нанести обиду тому или другому. Одна из этих мыслей состоит в том, что бессмертие не может быть доказано никакими феноменальными средствами. То, что я назвал психическим неумиранием, вполне имеет право на существование и, вероятно, существует. Однако подлинное бессмертие есть достижение такого состояния, которое является именно отрицанием феноменального бытия.  

Другим же следствием этого является то направление, которое должна принять вся наша культура. Мы должны примириться с фактом смерти. Ни больше, ни меньше. Каждый из нас представляет собою сложный набор различных желаний, страстей, интересов, образов мышления и мироощущений, мнений, предрассудков, суждений о ближних, симпатий и антипатий, привязанностей и целей как в общественной жизни, так и в жизни личной. Всё это, как и многое другое, что составляет осознаваемое нами содержание своих нынешних временных индивидуальностей, служит лишь умалению наших представлений об идеальном безличном бытии – всё, кроме сознания, то есть проявления бытия. В каком-то мелком, несовершенном, относительном и почти что никчёмном смысле мы, возможно, принимаем правильные решения в своих суждениях и остаёмся милейшими людьми в своих симпатиях и чувствах. Но даже в этом мы не можем быть уверены до конца. Вполне уверены в этом могут быть разве лишь люди, не привыкшие к самонаблюдению и самоанализу. Это всегда люди, склонные громче всех осуждать всё и вся вокруг и проявлять наибольшую безапелляционность в своих самоуверенных высказываниях. В каком-то грубом, примитивном смысле они бывают даже полезны, и по-видимому, это необходимо для жизнедеятельности мира, в которой и мы-то участвуем лишь в каком-то трансцендентном смысле.  

Другим же следствием этого является то направление, которое должна принять вся наша культура. Мы должны спокойно примириться с фактом смерти. Ни больше, ни меньше. Каждый из нас представляет собою сложный набор различных желаний, страстей, интересов, образов мышления и мироощущений, мнений, предрассудков, суждений о ближних, симпатий и антипатий, привязанностей и целей как в общественной жизни, так и в жизни личной. Всё это, как и многое другое, что составляет осознаваемое нами содержание своих нынешних временных индивидуальностей, служит лишь умалению наших представлений об идеальном безличном бытии – всё, кроме сознания, то есть проявления бытия. В каком-то мелком, несовершенном, относительном и почти что никчёмном смысле мы, возможно, принимаем правильные решения в своих суждениях и остаёмся милейшими людьми в своих симпатиях и чувствах. Но даже в этом мы не можем быть уверены до конца. Вполне уверены в этом могут быть разве лишь люди, не привыкшие к самонаблюдению и самоанализу. Это всегда люди, склонные громче всех осуждать всё и вся вокруг и проявлять наибольшую безапелляционность в своих самоуверенных высказываниях. В каком-то грубом, примитивном смысле они бывают даже полезны, и по-видимому, это необходимо для жизнедеятельности мира, в которой и мы-то участвуем лишь в каком-то трансцендентном смысле.  

Нам необходимо избавиться от всего этого, мы должны стараться обрести полнейшее бесстрастие и спокойствие. Только тогда сможем мы возлагать какие-то надежды на смерть. С помощью медитации, если только она будет глубокой, продолжительной и достаточно регулярной, даже наш практичный западный ум сможет научиться понимать устремлённый к нирване ум индуса.  

Нам необходимо избавиться от всего этого, мы должны стараться обрести полнейшее бесстрастие и спокойствие. Только тогда сможем мы возлагать какие-то надежды на смерть. С помощью медитации, если только она будет глубокой, продолжительной и достаточно регулярной, даже наш практичный западный ум сможет научиться понимать устремлённый к нирване ум индуса.