Блаватская Е.П. - ТД (ред.21в) т.2 ч.2 отд.5

Елена Петровна Блаватская

Тайная доктрина

Синтез науки, религии и философии

ш

том 2 Антропогенез, часть 2 Архаический символизм религий мира, отдел 5 V. Не есть ли плерома логово Сатаны?

<<   [[|☰]]   >>

анг1 • РТО • ЕИР • ВВБ • 21в (испр.)

Отдел V.
Не есть ли плерома логово Сатаны?

Тема эта ещё не исчерпана и должна быть рассмотрена и в других аспектах. Насколько величественное описание Мильтона трёхдневной Битвы Ангелов Света против Ангелов Тьмы оправдывает предположение, что он должен был слышать о соответствующем восточном предании, – это невозможно сказать. Во всяком случае, если эти сведения не были получены им, благодаря личным сношениям с каким-либо мистиком, то они должны были быть доставлены ему лицом, имевшим доступ к тайным трудам в Ватикане. Среди таких трудов имеется предание о «Бени Шамаш» – «Дети Солнца» – относящееся к восточной аллегории, которое в своей тройственной версии даёт несравненно больше мельчайших подробностей, чем те, которые можно почерпнуть из Книги Еноха или из гораздо более близкого по времени Откровения Св. Иоанна о «Древнем Драконе» и его различных Победителях, как это было только что показано.

Кажется необъяснимым, что по сей день можно находить авторов, принадлежащих к мистическим обществам и всё ещё продолжающих упорствовать в своих сомнениях, подсказанных предубеждением, относительно «мнимой» древности Книги Еноха.

Таким образом, если автор труда «Священные мистерии среди народов майя и киче» склонен видеть в Енохе посвящённого, обращённого в христианство (!!), то и английский компилятор трудов Элифаса Леви – «Тайны магии» придерживается подобного же мнения. Он замечает, что:

«За исключением эрудированного д-ра Кинили, ни один современный учёный не относит последний труд [Книга Еноха] к большей древности, нежели четвёртое столетие до Р. Хр.».

Современные учёные были повинны в худших заблуждениях, нежели эта. Ещё совершенно недавно крупнейшие литературные критики в Европе отрицали самую подлинность этого труда, вместе с орфическими гимнами и даже с Книгою Гермеса или Тота, пока, наконец, не были открыты, целые стихи из последней на египетских памятниках и гробницах самых ранних династий. Мнение архиепископа Лоренса приводится в ином месте.

«Древний Дракон» и Сатана, ныне ставшие, по отдельности и коллективно, символом и богословским термином для «Падшего Ангела», не описаны в подобном аспекте ни в первоначальной каббале (халдейской Книге Чисел), ни в современной. Ибо наиболее просвещённый, если только не величайший из современных каббалистов, Элифас Леви описывает Сатану в следующих блестящих терминах:

«Именно этот ангел был достаточно горд, чтобы возомнить себя Богом; достаточно отважен, чтобы приобрести свою независимость ценою вечного страдания и мучения; достаточно прекрасен, чтобы возлюбить себя в полном божественном свете; достаточно мощен, чтобы, всё же, царствовать во тьме среди мучения и сложить себе престол из своего неугасимого костра. Именно Сатане республиканцев и еретику Мильтона... князю анархии служат иерархии чистых духов (!!)».

Это описание – которое так искусно примиряет богословскую догму с каббалистической аллегорией и даже ухищряется включить в свою фразеологию политический комплимент – если прочесть его в истинном свете, вполне точно.

Да, воистину; именно, этот величайший из идеалов, этот вечноживущий символ – нет, апофеоз самопожертвования, ради умственной независимости человечества; эта Вечно-Активная Энергия, протестующая против статической инерции – принципа, для которого Само-утверждение есть преступление, а Мысль и свет знания ненавистны. Как говорит Элифас Леви с неподражаемой справедливостью и иронией:

«Именно этот мнимый герой, сумрачных вечностей, наделён клеветнически безобразием и украшен рогами и когтями, которые гораздо лучше приличествуют его неумолимому мучителю».

Это он, кто был, наконец, преображён в Змия – Красного Дракона. Но, всё же, Элифас Леви находился в слишком большом подчинении у своих католических авторитетов (можно было бы добавить, сам был слишком иезуитичен) чтобы признаться, что этим Дьяволом было человечество и, что он никогда не существовал на Земле вне этого человечества.

В этом христианское богословие, хотя и следуя рабски по стопам язычества, было лишь верно своей традиционной политике. Оно должно было обособиться и утвердить свой авторитет. Следовательно, оно не могло сделать ничего лучшего, как превратить любое языческое божество в дьявола. Каждый лучезарный солнечный бог древности – величественное Божество днём и свой собственный противник ночью, называемый Драконом мудрости, ибо предполагалось, что он заключал в себе зародыши ночи и дня, – этот Бог теперь был превращён в прямо противоположную тень Бога и стал Сатаною на основании единственного и не подтверждённого авторитета деспотической человеческой догмы. После чего все эти создатели света и тени, все солнечные и лунные боги были преданы проклятию и, таким образом, один бог, избранный из многих, и Сатана, оба были очеловечены. Но, по-видимому, богословие упустило из виду способность человека разбираться и, в конце концов, анализировать всё, что искусственно навязывается ему для почитания. История показывает, что каждой расе и даже племени, особенно семитским народностям, присущ естественный импульс к прославлению своего собственного племенного божества превыше всех других, к установлению его гегемонии над всеми богами, и при этом она доказывает, что бог израильтян был именно таким родовым богом, несмотря даже на то, что христианская церковь, следуя водительству «избранного народа», охотно заставляет почитать именно это особое божество и придаёт анафеме всех остальных. Было ли это заблуждение первоначально сознательным или несознательным, тем не менее, оно было таким. Иегова всегда был в древности лишь богом «среди» других «богов». Господь появляется Аврааму и, говоря: «Я Бог Всемогущий», добавляет однако – «и поставлю завет Мой... что Я буду Богом твоим» (Авраама); и для семени его после него, – но не для арийцев-европейцев.

Но имелся величественный и идеальный облик Иисуса Назареянина, который нужно было выдвинуть на этом тёмном фоне, чтобы он мог выиграть в блеске, благодаря контрасту; и вряд ли церковь могла изобрести более тёмный фон. Не владея символизмом Ветхого Завета, не ведая истинного значения имени Иеговы (тайного заместителя Неизречённого и несказуемого Имени, выдвинутого раввинами), церковь приняла реальность ловко выдуманную тень, очеловеченный символ зарождения за Единую Реальность, Неимеющую себе Второй, Вечно Непознаваемую Причину всего Сущего. В силу логической последовательности, церковь, в целях дуализма, вынуждена была изобрести антропоморфированного Дьявола – созданного, как она этому учила, Самим Богом. Ныне Сатана обращён в чудовище, сфабрикованное Иеговою-Франкенштейном, – проклятие своего отца и занозу в божественном боку, чудовище, более нелепого подобия которого никакой земной Франкенштейн не мог бы создать.

Автор труда «Новые аспекты жизни» весьма правильно описывает еврейского бога с каббалистической точки зрения, как:

«Дух Земли, который открылся евреям, как Иегова... Это был тот же дух, который после смерти Иисуса, принял его облик и олицетворил его, как воскресшего Христа».

Как можно видеть, это есть с малыми изменениями учение Керинфа и нескольких гностических сект. Но объяснения автора и его выводы замечательны:

«Никто не знал... лучше Моисея... [ни] так же хорошо, как он, как велика была мощь тех [богов Египта], у жрецов, от которых он получил свои познания... богов, над которыми Иегова был Богом, как это утверждается [лишь евреями]».

Автор спрашивает:

«Каковы же были эти боги, эти Ахар, из которых Иегова, Ахад, как это утверждается, есть бог... в силу своей победы над ними?».

На что оккультизм отвечает: Те, кого ныне церковь называет Падшими Ангелами и коллективно Сатаною, Драконом – побеждёнными, если мы должны принять её диктум, Михаилом и его Воинством, при чём Михаил никто иной, как сам Иегова, в лучшем случае, один из подчинённых духов. Потому автор ещё раз прав, говоря:

«Греки верили в существование... демонов. Но... они были опережены евреями, утверждавшими, что существовал разряд персонифицирующих духов, которых они определяли, как демонов «персонификаторов»... Признавая вместе с Иеговою, особенно настаивающим на этом, существование других богов, которые... были олицетворениями Единого Бога, не были ли эти другие боги просто духами олицетворяющими, но более высокой степени... которые овладели и пользовались большею мощью? И не является ли это олицетворение ключом к тайне духовного состояния? Но раз мы допустим это положение, то, как можем мы знать, что Иегова не был таким персонифицирующим духом, духом, утверждавшим, что он был Единым Богом и таким образом, ставшим представителем Неизвестного и Непознаваемого Бога? Как можем мы знать, что дух, называвший себя Иеговою, присвоив себе его атрибуты, не стал, таким образом, причиною того, что его самоназначение было вменено Единому, который в действительности является таким же безымянным, как и непознаваемым?».

Далее автор доказывает, что «дух Иеговы есть заместитель», по своему собственному признанию. Так он признался Моисею, что он появлялся патриархам, как «бог Шаддай» и как «бог Гелион».

«И тут же он принял имя Иеговы; и на основании веры в утверждение этого персонификатора такие имена, как Эль, Элоа, Элохим и Шаддай читались и толковались наравне с Иеговой, как означающие "Всемогущий Господь". [Затем, когда] имя Иегова стало неизречённым, определительное Адонай, "Господь", явилось заменою его и... благодаря этой замене, наименование "Господь" перешло от евреев к "Слову" христиан и стало обозначением Бога».

И как можем мы знать, может добавить автор, что Иегова не являл собою многочисленных духов, олицетворявших этого, по-видимому, одного – Йод (Jod) или Йод-Хей (Jod-Hé)?

Но если христианская церковь была первой, которая установила, существование Сатаны, как догму, то это явилось, как это сказано в «Разоблачённой Изиде», потому, что Дьявол – могущественный Противник Бога (?!!), должен был стать камнем основания и столбом церкви. Ибо, как правильно замечает теософ М. Жюль Байсак в своём труде «Сатана или Дьявол»:

«Нужно было избежать намёка на утверждение догмы двоякого принципа, сделав из этого Сатаны-творца реальную мощь, и для объяснения первоначального зла выставляют против Мани гипотезу о соизволении на это от единого Всемогущего».

Во всяком случае, выбор и политика оказались неудачными.

Следовало установить совершенно определённое различие между этим персонификатором низшего бога Авраама и Иакова и мистическим «Отцом» Иисуса, или – «Падшие» Ангелы не должны были быть оклеветаны в позднейших вымыслах.

Каждый бог язычников тесно связан с Иеговою – элохимом; ибо все они являются одним воинством, единицы которого в эзотерических учениях различаются лишь по имени. Между «повинующимися» и «падшими» ангелами нет никакой разницы, исключая в их соответствующих функциях или, вернее, в инертности некоторых из них и в активности других, между теми дхиан-чоханами или элохимами, которым было дано «поручение творить», т. е., построить проявленный мир из вечного вещества.

Каббалисты утверждают, что истинное имя Сатаны есть имя Иеговы в обратном смысле, ибо «Сатана не есть чёрный бог, но лишь отрицание белого божества» или света Истины. Бог, есть Свет, и Сатана есть необходимая Тьма или Тень, чтобы выявить Свет, без которой Свет был бы невидим и непонятен. «Для посвящённых», говорит Элифас Леви, «Дьявол не есть личность, но творческая Сила на Добро, так же как и на Зло». Посвящённые изображали эту Силу, которая управляет физическим зарождением, в виде мистического облика бога Пана – или природы; отсюда рога и копыта этого мифического и символического образа, так же как и христианский «козёл» «шабаша ведьм». Что касается до этих двух, то христиане неосторожно забыли, что «козёл» был также жертвою, избранною для искупления всех грехов Израиля, что козёл отпущения был действительно жертвою приношения, символом величайшей тайны на Земле – «падения в зарождение». Только евреи давно забыли истинное значение своего нелепого (для непосвящённых) героя, избранного из драмы жизни в Великих мистериях, совершаемых ими в пустыне; христиане же никогда не знали его.

Элифас Леви пытается объяснить догму своей церкви посредством парадоксов и метафор, но это удаётся ему очень плохо, в виду наличности многих томов, написанных в нашем девятнадцатом столетии благочестивыми римско-католическими демонологами под покровительством и с одобрения Рима. Для истинного католика Дьявол или Сатана есть реальность; драма, разыгравшаяся в Звёздном свете, согласно ясновидцу с острова Патмоса – который, может быть, хотел улучшить повествование Книги Еноха, – есть такой же действительный и исторический факт, как и любая аллегория и символическое событие в Библии. Но посвящённые дают объяснение, которое разнится от даваемого Элифасом Леви, гений и искусный интеллект которого должны были подчиниться известному компромиссу, указанному ему из Рима.

Таким образом, истинные и «непримиримые» каббалисты признают, что для всех целей науки и философии достаточно, чтобы профан знал, что Великий Посредник Магии – названный мартинистами, последователями маркиза де Сен-Мартен, Астральным светом, средневековыми каббалистами и алхимиками Небесной Девой и Mysterium Magnum, а восточными оккультистами Эфиром, отражением Акаши, – есть именно то, что церковь называет Люцифером. Не является новостью для нас, что схоластикам-латинянам удалось превратить Всемирную Душу и Плерому – Носителя Света и Вместилище всех форм, Силу, распространённую во всей Вселенной с её непосредственными и косвенными следствиями, – в Сатану и его деяния. Но теперь они готовы выдать вышеупомянутым профанам даже тайны, на которые намекал Элифас Леви, без соответствующих объяснений, ибо система Элифаса Леви, придерживающаяся завуалированных откровений, могла привести лишь к дальнейшему суеверию и заблуждению. Действительно, что может вынести ученик оккультизма и находящийся ещё на первой ступени, из следующих, высоко поэтических изречений Элифаса Леви, которые также апокалипсичны, как и писания любого алхимика?

«Люцифер [Астральный свет]... есть посредствующая сила, существующая во всём творении; она помогает создавать и разрушать, и Падение Адама было эротическим опьянением, сделавшим его потомство рабом этого рокового света... каждая половая страсть, овладевающая нашими чувствами, есть вихрь этого света, который стремится увлечь нас в бездну смерти. Безумие, галлюцинации, видения, экстазы, все они являются формами весьма опасного возбуждения, обязанного этому внутреннему фосфору (?). Таким образом, свет, в конце концов, принадлежит к природе огня, разумное пользование которым согревает и оживляет, излишек же его, напротив того, разлагает и уничтожает.

Таким образом, человек призван к царственному владению этим [Астральным] светом и тем самым завоевать себе бессмертие, и, в то же время, через него же ему угрожает опьянение, поглощение и вечное уничтожение.

Потому, свет этот, поскольку он является пожирающим, мстительным и губительным, действительно будет адовым огнём, змием легенды; мучительные заблуждения, которыми он полон, слёзы и скрежет зубовный извергнутых существ, которых он пожирает, призрак жизни, ускользающий перед ними и как бы насмехающийся и оскорбляющий их агонию, всё это, действительно, было бы Дьяволом или Сатаною».

Во всём этом нет ложного утверждения; ничего, за исключением чрезмерного изобилия неудачно-применённых метафор, как например, в применении мифа об Адаме в виде иллюстрации астральных следствий. Акаша, Астральный свет, может быть определена в нескольких словах; это есть Всемирная Душа, Утроба Вселенной, Mysterium Magnum, из которой рождается всё сущее через разъединение или дифференциацию. Это есть причина существования; она наполняет бесконечное пространство, она, в одном смысле, есть само пространство, или же его шестой, также и седьмой, принцип одновременно. Но, как конечное в Бесконечном, по отношению к проявлению, свет этот должен иметь свою теневую сторону – как уже было указано. И так как Бесконечное никогда не может быть проявлено, то конечный мир должен удовлетвориться лишь одною тенью, которую его действия притягивают на человечество и которую люди привлекают и принуждают к действию. Следовательно, тогда как Астральный свет есть Всемирная Причина в своём непроявленном единстве и бесконечности, он становится по отношению к человечеству просто следствиями причин, порождённых людьми в течение их греховных жизней. Не светоносные обитатели его (будут ли они Названы Духами Света или Тьмы), производят добро и зло, но само человечество определяет неизбежно действие и реакцию в Великом Магическом Посреднике. Именно, человечество стало «3мием Книги Бытия» и, таким образом, ежедневно и ежечасно является причиною Падения и Греха «Небесной Девы» – которая, таким образом, становится матерью богов и дьяволов одновременно; ибо она есть вечно-любящая, милосердное божество для всех тех, кто затронут её Душу и Сердце вместо того, чтобы привлекать к себе её теневую проявленную сущность, называемую Элифасом Леви – «роковым светом», который убивает и уничтожает. Человечество в своих единицах может преодолеть и овладеть его следствиями; но лишь через святость своих жизней и путём зарождения добрых причин. Он имеет власть лишь над проявленными низшими принципами – тенью Неизвестного и Непознаваемого Божества в Пространстве. Но в древности и в действительности Люцифер или Люциферус было имя ангельского существа, возглавлявшего свет Истины, как и свет дня. В великом Евангелии Валентина «Пистис София» преподаётся, что из трёх Сил, исходящих от Священных Имён трёх Троичных Сил (Τριδυνάμεις) Сила Софии (Святой Дух, согласно этим гностикам – наиболее культурным из всех) пребывает на планете Венере или Люцифере.

Таким образом, для непосвящённого Астральный свет может быть богом и дьяволом одновременно – Demon est Deus inversus – то есть, через каждую точку Бесконечного Пространства вибрируют магнитные и электрические токи оживотворённой природы, жизнь дающие и смерть-несущие волны, ибо смерть на Земле становится жизнью на другом плане. Люцифер есть божественный и земной свет, «Святой Дух» и «Сатана», в одно и то же время, видимое Пространство, будучи, воистину, невидимо наполнено дифференцированным Дыханием; и Астральный свет, проявленные следствия обоих, которые едины, направляемый и привлечённый нами, есть карма человечества, одновременно личная и безличная сущность – личная, потому что это есть мистическое имя, данное Сен-Мартеном Воинству Божественных Создателей, Водителей и Правителей этой Планеты; безличная, как Причина и Следствие Вселенной Жизни и Смерти.

Падение явилось результатом знания человека, ибо «его глаза открылись». Действительно, ему была преподана мудрость и Скрытое знание «Падшим Ангелом», ибо последний с этого дня стал его Манасом, Умом и Само-осознанием. В каждом из нас эта золотая нить, непрекращающейся Жизни – периодически разбивающейся на циклы пассивности и деятельности сознательного существования на Земле и сверхсознательного в дэвачане, – существует от начала нашего появления на этой Земле. Это есть Сутратма, блистающая нить бессмертной, безличной монады, на которую нанизываются наши земные «жизни» или же преходящие Эго, на подобие множества бусин, – по прекрасному выражению в философии Веданты.

И теперь доказано, что Сатана или Красный Огненный Дракон, «Владыка Фосфора» – сера, явилась «улучшением» богословским, – и Люцифер или «Светоносец» находится в нас; это наш Ум, наш Искуситель и Искупитель, наш разумный Освободитель и Спаситель от чистого анимализма. Без этого принципа – эманации самой сущности чистого божественного Махата (Разума), излучающегося непосредственно от Божественного Разума, – мы несомненно были бы не лучше животных. Первый человек Адам был лишь создан, как живая душа (Нэфеш), последний Адам был создан, как дух животворящий – говорит Павел, слова его относятся к построению или сотворению человека. Без этого животворящего духа или человеческого разума, или души, не было бы разницы между человеком и зверем; так же, как нет её в действительности среди животных, что касается до их действий. Тигр и осёл, и коршун и голубь, каждый из них так же чист и невинен, как и другой, ибо они безответственны. Каждый следует своему инстинкту, тигр и коршун убивают с тем же равнодушием, как и осёл поедает чертополох, или же голубь клюёт хлебное зерно. Если бы Падение имело значение, данное ему богословием; если бы это Падение случилось, как результат действия, противоположного намерениям природы – и было бы грехом, то что же сказать о животных? Если нам скажут, что они размножают свои виды, как следствие того же самого «первородного греха», за который Бог проклял Землю – следовательно и всё на ней живущее, – то мы поставим другой вопрос. Богословие, так же как и наука, говорит нам, что животные существовали на Земле гораздо раньше человека. Мы спрашиваем богословие: как же размножались они до того, как Плод с Древа Познания добра и зла был сорван? Как сказано:

«Христиане – будучи гораздо менее прозорливыми, нежели великий мистик и освободитель, имя которого они приняли, учения которого они не поняли и замаскировали, и чью память они зачернили своими деяниями – приняли еврейского Иегову, каким он был, и, конечно, тщетно пытались примирить Евангелие Света и Свободы с Божеством Тьмы и Порабощения».

Но теперь достаточно доказано, что все, так называемые, злые духи, которых обвиняют в восстании против богов, тождественны, как личности; и что больше того, что все древние религии учили тому же догмату, кроме конечного заключения, которое разнится от христианского. Все Семь изначальных богов имели двоякое состояние, одно основное, другое второстепенное. В своём основном состоянии они были Строителями или Формовщиками, Охранителями и Правителями этого Мира; во второстепенном же состоянии, облекаясь в видимую плоть, они нисходили на Землю и царствовали на ней, как Цари и Наставники низших Множеств, кто ещё раз воплотились на ней, как люди.

Так, эзотерическая философия доказывает, что человек, воистину, есть проявленное божество в его двух аспектах – добра и зла, но богословие не может признать эту философскую истину. Уча, как делает это оно, догме о Падших Ангелах в её мёртвой букве и сделав из Сатаны краеугольный камень и столб догмы искупления, – такое признание было бы для неё равносильно самоубийству. Раз оно явило восставших ангелов, как отличных от Бога и Логоса, в их личностях, то признать, что падение непокорных духов означает просто их падение в зарождение и материю, было бы равносильно тому, что сказать, что Бог и Сатана были тождественны. Ибо раз Логос или Бог есть совокупность этого однажды божественного Воинства, которое обвинено в падении, то естественно из этого следовало бы, что Логос и Сатана едины.

Тем не менее, таково было философское воззрение древности на эту, ныне искажённую догму. Глагол или «Сын» был явлен в двояком аспекте языческими гностиками – фактически он был двоичностью в полном единстве. Отсюда бесконечные и различные национальные версии. У греков был Зевс, сын Кроноса, отца, который низвергает его в глубины Космоса. Арийцы имели Брахму (в позднейшем богословии), низвергнутого Шивой в Бездну Тьмы, и так далее. Но Падение всех этих логосов и демиургов из их первичного возвышенного положения заключало в себе во всех случаях одно и то же эзотерическое значение; проклятие, в его философском смысле, рождения на этой Земле есть неизбежная ступень на лестнице Космической Эволюции, высоко философский и целесообразный кармический закон, без которого присутствие Зла на Земле навсегда осталось бы скрытой тайной для понимания истинной философии. Сказать, как говорит автор труда «Падшие духи язычников», что раз:

«Христианство установлено на двух столпах, на столпе зла (πονηρου) и на столпе добра (άγαθου); на двух силах, короче говоря (ἀγαθαὶ καὶ κακαὶ δυναμεῖς); то следовательно, если изъять наказание злых сил, то охранительная миссия добрых духов не будет иметь ни значения, ни смысла»,

– значит произнести самую антифилософскую нелепость. Если она согласуется и объясняет христианскую догму, то она затемняет факты и истины изначальной мудрости веков. Осторожные намёки Павла все имели эзотерическое значение, и потребовались столетия схоластической казуистики, чтобы придать им лживую окраску в их настоящих толкованиях. Глагол и Люцифер едины в их двояком аспекте; и «Князь Воздуха» (princeps aeris huius) не есть «Бог того периода», но вечно сущий принцип. Когда было сказано, что последний вечно вращается вокруг мира (qui circumambulat terram), то великий апостол просто имел в виду никогда непрекращающиеся циклы человеческих воплощений, в которых зло всегда будет преобладающим, до тех пор, пока человечество не будет искуплено истинным божественным Озарением, которое одно даёт правильное познание вещей.

Легко искажать неясные выражения, написанные мёртвыми и давно забытыми языками, и навязать их невежественным массам, как истины и факты откровения. Тождественность мысли и значения есть единственное, что поражает изучающего во всех религиях, упоминающих предание о Падших Духах, и в этих великих религиях нет ни одной, которая не упоминала и не описала бы его в той или иной форме. Таким образом, Хоангти, Великий Дух, видит своих Сыновей, которые приобрели действенную мудрость, падающими в Долину Печали. Водитель их Летающий Дракон, испив запрещённую Амброзию, пал на Землю со своим Воинством (Царями). В Зенд Авесте Ангра Майнью (Ахриман), окружив себя Огнём («Пламёна» в Станцах), пытается завоевать Небеса, когда Ахура Мазда, спустившись с твёрдого Неба, обитаемого им, на помощь Небесам, которые вращаются (во времени и пространстве, проявленные миры циклов, включая и циклы воплощения), и амешаспенты, «семь блистающих Срава», в сопровождении своих звёзд, вступают в битву с Ахриманом, и побеждённые дэва упадают на Землю вместе с ним. В Вендидаде дэвы названы «злодеями» и явлены, как устремляющиеся «в бездну... мира ада» или материю. Это – аллегория, показывающая, что дэвы вынуждены были воплотиться, как только они отделились от своей Основной Сущности или, другими словами, после того как Единство стало Множеством, после дифференциации и проявления.

Тифон, египетский Пифон, титаны, суры и асуры, все они принадлежат к той же легенде о духах, населивших Землю. Они не являются «Демонами, которым поручено создавать и организовать эту видимую вселенную», но они Формовщики или «Зодчие» Миров и Прародители Человека. Они, метафорически говоря, есть падшие ангелы – «истинные отображения» «Вечной мудрости».

Какова же полная истина, так же как и эзотерическое значение этого всемирного мифа? Полная истина не может быть передана устами на ухо. Так же как и перо не может описать её, ни даже истину о Записывающем Ангеле, если только человек не найдёт ответ этот в святилище своего сердца, в глубинах своей божественной интуиции. Это есть великая Седьмая Тайна Творения, первая и последняя; и те, кто читали Апокалипсис Св. Иоанна, могут найти тень её, скрытую под седьмою печатью. Она может быть представлена лишь в своей очевидной, объективной форме, подобно вечной загадке Сфинкса. Если Сфинкс бросился в море и погиб, то это не потому, что Эдип разгадал тайну веков, но потому, что, очеловечив вечно-духовное и субъективное, он обесчестил великую истину навсегда. Потому мы можем дать её лишь с точки зрения её философского и умственного плана, которые раскрываются тремя соответствующими ключами, – ибо последние четыре ключа из семи, широко открывающие врата в Тайны природы, находятся в руках высочайших посвящённых и не могут быть выданы массам – во всяком случае, не в этом столетии.

Мёртвая буква всюду одинакова. Дуализм в религии маздеев произошёл в силу экзотерического толкования. Святой Аирьяман, «Дарующий Благоденствие», призываемый в молитве, называемой Аирьяма-ишио, есть божественный аспект Ахримана, «Мертвящий Дэва Дэвов, также Ангра Майнью является тёмным, физическим аспектом первого. «Охрани нас от нашего ненавистника, О Мазда и Армаита Спента», эта молитва и призыв имеет тождественный смысл с «Не введи нас в искушение», и она обращается человеком к страшному духу двойственности в самом человеке. Ибо Ахура Мазда есть Духовный и Очищенный Человек, и Армаита Спента, Дух Земли или материальность, в одном смысле, тождественен Ахриману или Ангра Майнью.

Вся литература магов или маздеев – или то, что осталось от неё – является магической, оккультной, следовательно аллегорической и символической, даже её «тайна закона». Так мобеды и парсы, во время жертвоприношения, устремляют свой взгляд на барсом – божественную ветвь «Древа» Ормазда, превратившуюся в связку металлических жезлов, – и удивляются, почему Амеша Спента или «высокие и прекрасные золотые хаомы, и даже их воху-мано (добрые мысли) и их раты (жертвоприношения) так мало помогают им. Пусть они поразмыслят о «Древе мудрости» и путём изучения усвоят один за другим его плоды. Путь к Древу Вечной Жизни, к белому Хаоме, Гаокерене, проходит от одного конца Земли к другому; и Хаома находится на Небе, так же, как и на Земле. Но чтобы ещё раз стать его священнослужителем и «целителем», человек должен исцелить самого себя, ибо, это должно быть сделано прежде, чем он может исцелять других.

Это ещё раз доказывает, что для того, чтобы так называемые «мифы» могли быть оценены, хотя бы с приблизительной справедливостью, они должны быть подробно исследованы во всех их аспектах. Воистину, каждый из семи ключей должен быть применён в надлежащем месте и никогда не быть смешиваем с другими – если мы хотим раскрыть весь цикл тайн. В наши дни мрачного, душеубийственного материализма, древние жрецы – посвящённые стали во мнении наших образованных поколений синонимами искусных обманщиков, возжигавших огни суеверия с целью более лёгкого захвата власти над умами людей. Но это лишь необоснованная клевета, порождённая скептицизмом и недобрыми мыслями. Никто не верил в богов больше, нежели они – или, как мы можем назвать их, в духовные и ныне невидимые силы или духов, нуменов всех феноменов, и они верили просто, потому что они знали. И хотя, после того, как они были посвящены в мистерии природы, они принуждены были скрывать своё знание от профанов, которые несомненно злоупотребили бы им, подобное сокрытие, конечно, было менее опасно, нежели политика их узурпаторов и преемников. Первые учили лишь тому, что они хорошо знали. Последние, уча тому, что неизвестно им, изобрели, как прочную гавань для своего невежества, ревнивое и жестокое божество, запрещающее людям, под страхом проклятия, проникать в его тайны; и они хорошо сделали ибо о его тайнах, в лучшем случае, можно намекнуть на скромное ухо, но описать их нельзя. Обратитесь к труду Кинга «Гностики и их реликвии» и убедитесь сами, чем был первичный Ковчег Завета, согласно автору, который говорит:

«Среди раввинов существует предание, что херувимы, помещённые над ним, изображали мужское и женское начало в акте совокупления, чтобы выразить великое учение сущности формы и материи, двух начал всех вещей. Когда халдеи ворвались в святилище и увидели эту крайне поражающую эмблему, то вполне естественно, что они воскликнули: "И это есть ваш Бог, чистотою которого вы похваляетесь!"».

Кинг думает, что предание это «имеет слишком большой привкус александрийской философии, чтобы можно было придавать ему какую-либо веру», но мы сомневаемся в этом. Форма и вид крыльев двух херувимов, стоящих на правой и левой стороне ковчега, при чём крылья эти встречаются над «Святое Святых», является эмблемой, вполне красноречивой самой по себе, не говоря уже о «священной» букве йод в ковчеге! Тайна Агафодемона, легенда о котором утверждает – «Я есмь Хнум, Солнце Мира, 700», может одна лишь разрешить тайну Иисуса, число имени которого есть «888». Это не ключ св. Петра или догма церкви, но нарфекс – жезл кандидата на посвящение, – который нужно вырвать из власти когтей долгомолчавшего Сфинкса прошлых веков. А пока что:

Авгуры, которые, при встрече друг с другом, должны закладывать языки за щеку, чтобы подавить приступ смеха, может быть более многочисленны в наш век, нежели они были во дни Суллы.

---

Сноски

---

ш

Заметки редакции 21-го века

Дополнения

---

Существенные исправления (см. также иные исправления)

---

Вопросы для уточнения, варианты перевода, требуемый доп. материал и т.п.

---